Впервые поражён воин и не чужим мечом,
А прекрасным, рогатым ликом смуглянки,
Что смотрит из под кудрей на него орлом,
Очами, в которые залили медовые склянки.
Лозой повисла копьеносная рука пред ней,
И щит свалился у изящных овечьих копыт.
Сердце,знавшее лишь веру и смерти людей,
Покорил той красоты и невинности вид...
Но что красота, конечно были у неё и чары,
Магия слов и обаяние беса нанесли удары.
Как выстоять прожённому горем бойцу?
Ведь он с юности видит лишь смерти косу...
И окаменел рыцарь, впервые поражён.
Не был ранен эспадой, гизармой, ножом.
Отбивал стрелы и копья крепким щитом,
Но не отвёл этого удара в сердце прямиком.
Забыт и бог, и клятвы, храм, отец наставник,
Только её глаза-миндалины в тени свечей.
В блаженстве любви покорился странник,
Но лишь бед можно было ждать от тех очей.
"Иди же, возляг со мной хоть раз, человече"
И трудно было отказать рогатой дьяволице.
Готовились к душе паладина адскик печи,
Он ринулся в пасть к голодной волчице...
"Но второй раз следует заслужить, дружок,
Не бесплатен был и первый, твой должок.
Прощу конечно, отплати лишь одним,
Езжай за наставником, будь же здесь с ним"
Быстрее крови в жилах поскакал он в храм.
У него одна госпожа, ослушаться - харам.
Сквозь поля, по спинам крестьян и бродяг,
Только цель впереди, без стен и передряг.
К алтарю на коне подъехал, взяв за шею,
Того, кто как отец вырастил сироту-юнца.
Тараном шёл, лишь бы увидеться с нею,
Оставив след из трупов, а на крупе отца.
Бросил в могильную пыль перед склепом,
Старика, с молебными глазами щенка.
Его обжигала своим огненным светом,
Демоница, заострив свои витые рога...
"Что же, он послужит нам с тобой на славу,
Свою мудрость передаст тебе по праву.
Поглоти её вместе с его старым телом,
Станешь мне милей на всём свете белом"
И без оглядки, без мысли единой, сомненья
Облил старика маслом для вкуса и горенья.
Вот он уже и лежит с дивной подругой,
Счастливый… А рядом белые кости грудой.
Хвост обвивает мускулы чуть посеревшие,
Жгучие поцелуи оставляют лёгкие ожоги.
Любовница разминает ноги занемевшие
И новые приказы ложатся в чёрные строки.
"Деревня стоит за третей горой на востоке,
Там их силачи известны на всю округу.
Неси от каждого сердце в короткие сроки,
И не смотри на возраст, исполняя услугу!"
Вновь взбешён конь дорогой и звон копыт.
Но есть в нём уродство, будто вовсе не сыт.
Кажется свежей травы не мало на кургане,
Но выпирают как клыки рёбра в его стане.
Взглядом чёрным паладин рвёт горизонт,
Уже маячат впереди бурые створки ворот
И ждут своей смерти обречённые богатыри,
Ведь для своей любви бьётся за десятерых.
От младенца до старца, от девы до мужа,
Он всех губил, его ведь любовь влекла
Поднялась над деревней могильная стужа,
В небо смотрели взгляды полные стекла...
Выложил он в её честь портрет из добычи,
Полотном послужил собственный щит.
Не было теперь в округе ни травы, ни дичи.
Всех пугал портретиста бледный вид.
Следы поцелуев, ожогами сменились,
Клеймом они на паладине закрепились.
Синие пятна ему теперь заместо румянца.
Нет нежной кожи, лишь грубость сланца.
Но желает, осталась страсть в юнце и сила.
Ему она снова женское тепло сулила...
"Осталась для тебя последняя работа,
И тогда только ты и я в стенах нашего грота.
"На берегу кипящего моря высокий дом,
В нём маги заточены много дней и ночей.
Помоги им, освободи их на заре огнём,
Выпусти на волю моих крепостных друзей"
Схватил он факел, вскочил на коня остов
Ведь не осталось ни гривы, ни сильных ног.
Лишь рогатый скелет бежит быстрее ветров
Безумному хозяину желает отплатить долг.
Сквозь леса осенние, поля без урожая,
Не взирая на болота и коню угрожая,
Он скакал подсветом сотни лун подряд,
Желая скорее приблизить собственный ад.
И горит башня, а в ней все спящие маги...
Близиться конец миру, так и нашей саге.
Из кипящешо моря хлынул смрадный поток
Друзья демоницы свободны, кончился срок.
Орда демонов обращает города в пыль.
Стонет людской род, доживая свой век.
Нет живой души в округе на сотню миль,
А главный герой... Давно не человек.
Живой труп слез с того, что было жеребцом.
Копьё стало тростью для остатков паладина
А он для мира стал полудемоном-палачом,
И с его любовью наступила всему кончина...
И всё также, как в самом начале стоит она,
Его вечная любовница, супруга и жена...
"Ты герой, мой милый, так мне помочь!
Будет тебе теперь в награду вечная ночь!"
Скрипя суставами обнял её механически,
Пустые глаза глядели также романтически.
Но нет уже глаз, нет плоти, сердца нет,
Изнутри льётся лишь былых чувств свет...
Прижимался сильней он к демонице слепо
А она держала в руках чёрный кинжал.
"Я люблю тебя",- прохрипел воин нелепо,
Сталью и страстью сражён был наповал...
Но теперь окончательно, навсегда остыл.
Скелет, растерявший человечность и кровь.
Он лежит у ног той, которую любил.
Опаснее ненависти, только любовь...
