Ядро Эвгемера
Когда зонд Кассини-Эхо отправил первые данные, они показались ошибкой. Температура — +17°C. Давление — земного уровня. Атмосфера — богатая кислородом, с примесью инертных газов. Поверхность — каменистая, с реками из талых льдов. И всё это на планете, которая когда-то была ядром ледяного гиганта, заброшенным вглубь системы своим умирающим газовым покровом.
Так появилась Эвгемера — бывшее ядро Нептуноподобного колосса, выброшенное ближе к звезде после гравитационного танца с другим газовым гигантом. Летучие элементы — метан, аммиак, водород — испарились, оставив за собой лишь плотную скальную оболочку, внутреннюю теплоту и загадочное магнитное поле. А потом пришла удача: орбита стабилизировалась прямо в зоне обитаемости.
Первая волна колонистов прилетела на Гекторе, огромном арке-корабле, несе́шем остатки цивилизации Земли после климатических катастроф. Среди них была доктор Лина Морей, геобиолог, изучающая, как жизнь может зародиться на обломках былого.
— Это не просто планета, — говорила она, стоя на скалистом утёсе над бирюзовым озером. — Это скелет титана. Мы живём на сердце мёртвого гиганта.
Но Эвгемера не была мёртвой. Под корой, в трещинах, в геотермальных системах теплились формы жизни, уцелевшие после катастрофического сброса атмосферы. Они были простыми — микробами, водорослями, странными фотосинтезирующими пленками, выжившими в подземных морях и теперь прорвавшимися к свету.
Со временем колония росла. Над равнинами поднимались купола городов, а в небе дрожали солнечные паруса спутников. Учёные спорили, можно ли считать планету живой. Её поверхность была изранена, магнитное поле нестабильно, сезонные вихри приносили радоновые дожди. Но всё это было преодолимо.
Настоящее открытие случилось на пятом году колонизации. Экспедиция, опустившаяся в кратер древнего аммиачного океана, нашла структуры — геометрически правильные, с признаками расчётливого формирования. Не технологии — но и не случайность природы.
— Это либо доисторическая биоинженерия, — сказала Лина, — либо... остатки того, что родилось до испарения. До того, как планета потеряла лицо.
Через тридцать лет после посадки, дети колонистов называли Эвгемеру своим домом. Они не знали Земли. Не видели газовых штормов, что бушевали здесь миллионы лет назад. Для них эта планета — теплая, каменистая, с красноватым небом и фиолетовыми зарослями у рек — была началом истории.
А в недрах бывшего гиганта ещё шептало прошлое. Может быть, однажды оно расскажет, чем была Эвгемера до того, как стала домом для человечества.
