"Я з вогненнай вёскі"

Недавно стала читать оное произведение. как ждый рассказ повергает меня в ужас. И, знаете, сердце болит, когда представляешь, что горели люди. Особенно дети, младенцы и беременные. Как бы это не звучало грубо или зверски, но я надеюсь, что они умирали от отравления угарным газом или быстро от болевого шока. Не могу представить их муки.
Так что мы еще в нормальное время живем. Не нужно ныть.
А вот вам один из рассказов, извините, что на белорусском, но лучше оригинала ничего не может быть.
"Палессе. Брэстчына. На ўсход ад Івацэвіч. Чэрвень 1970 года.
Азёры. Лес, пералескі. Буйная зеляніна лугоў і палёў. То сонца, то цярушлівая хмарнасць, то зноў грымоты і лівень.
Замест вёскі Красніца — проста лес, ужо немалады. I помнічак каля дарогі — па цэлай вёсцы людзей. Замест Тупічыц і Вяды — ні лес, ні поле, ні луг.
Дзе былі Тупічыцы, там стаяць самотныя грушы і ледзь не да жудасці незвычайныя, абгарэлыя дубы, што будуць дажываць свой доўгі век ужо без людзей. Сюды мы, выйшаўшы з лодкі, ад возера дабіраліся па глыбокім пяску, здорава патужэлым пасля многіх сёлета навальніц.
Тое месца, дзе была калісьці вёска Вяды і дзе цяпер пясок, трава і рэшткі дрэў, якія калісьці раслі ў садах і на вуліцы, мы бачылі здалёк, з узгорка, на якім стаіць самотны абеліск са словамі і лічбамі.
Пасля зноў было возера Бабровіцкае. Невыказна ласкавая шэрасць цёплай, амаль зусім спакойнай вады. Навокал — пена пасля нядаўніх баранчыкаў, бела-стракатымі на цёплай шэрасці палоскамі. Мы вярталіся ў імклівай маторцы, над намі тарахцеў верталёт геолагаў, знаёмых старшыні калгаса, які вадзіў нас па гэтых мясцінах.
Там, дзе раней былі Бабровічы, цяпер растуць маладыя бярозы, буяе трава. З-за купіны выскачыў заяц. Пустэча.
У новых, адбудаваных на другім месцы, Бабровічах мы зноў, як і ў іншых паселішчах, як і ўчора і пазаўчора, запісвалі расказы ацалелых.
Высока зверху — над светлым пакоем калгаснай бібліятэкі, дзе мы слухалі людзей, над новай вялікай вёскай, над усім гэтым азёрна-лясным кутком заходняга Палесся — да самых касмічных арбіт жыве, бушуе ў сонцы наша перамога, у свеце наспяваюць новыя небяспекі, ідзе змаганне за тое, каб яны не прыйшлі.
А ўнізе, у глыбінях народнага жыцця, у жыццядайнай прастаце яго крынічаць раны памяці, якія нічым не загоіш...
Вось і яшчэ адна з гэтых народных ран.
Расказвае Барбарка, шасцідзесяцігадовая Барбара Адамаўна Слесарчук. Гаворыць з дзіўнай і сцішнаватай усмешкай — нібыта страшную казку, незвычайна далёкую, перажытую вельмі даўно. Гаворыць часамі амаль што зусім як казачніца — нараспеў, з паўторамі, што не здаюцца лішнімі, і па-мясцоваму — на трох ці на чатырох мовах адразу: беларуска-ўкраінска-руска-польскай.
«...Гэто як нас білі? Білі... Ажно цяжко расказваць...
Хазяіна ўпэрэд забілі. Зажглі ў клуні. Я так перабалела. Чацвёра дзяцей, пятым была бярэменна. Запалілі часоў у пяць, пад вечар. Немец прыйшоў, выгнаў. Адзін мой хлопец пасвіў скаціну, а трое са мною. Мая хата была туды далей, дзе цяпер калгасны двор. Немец прыйшоў, выгнаў. Сабраліся мы ў хату, баб пятнаццаць. Немцы ідуць, абгледзелі. Бабы сядзяць, як бы оўцы, у хаце. Думалі: можа, толькі мужыкоў пабылы, а жанчын не будуць біць. Адна, Астапава маці, кажа:
— Нас жывых запаляць. Не схацеў нас пабыты немец. Жывых папаліць.
А я выйшла з хаты:
— Уцякайма, жанчыны, уцякайма!..
А дзве дзевачкі ў мяне і мальчык. Оны, бабы, не схацелі ўцякаці, а я і пайшла.
Немцы стаялі, кругом сэло цэп'ю абнялі, тут цэп і там цэп, і па сяле хадзілі немцы. Так много. Я выйшла на кусты ў Багацце. Я не думала жыць. Але думала, куб ён не глядзеў, куб нам от так чэрапа паздымала, куб мы сваю смерць відалі.
— Бяжэдм туды, куб мы не бачылі смерці! Дзе куля ў галаву люб у плечы, — кажу, — нам пападзе, то легчэ нам, а то так трудна дажыдаць вот, каб нас білі. От, каб мы відалі сваю смерць...
Ніхто не схацеў, а я ўзяла і сама пабегла. Я пабегла, пачала бегчы з Астапавага двара, нашага суседа. Ад таго суседа пабегла, а ўжо людзей кулямётам сякуць — і з таго канца, і з таго, людзі падаюць, падаюць... Ужэ і ногі мае не пабяжаць, куды ўжэ мне бяжаць — узяла я пад сараем лягла.
Так сарай, і так сарай, і так, а я лягла за калодцэм. Дзяцей панакутвала лебядой, панакутвала, вот і ляжу я, і ляжу... Ажно немцы там ці паліцыянты, толькі вады нап'юцца ды: «А-а-ах!» — скажа. А я ляжу, ляжу, ляжу... Кулі свішчуць, ляцяць. Ну, мяне ўбіла! Слышу — не, ніц не больна. I ляжу, і ляжу...
I вот дзеці мае. Мальчык — два гады было Васілю. Не заплакаў! Маленькі — два гады, тыждзень было на трэці.
— Мамо, — кажа, — уцякаймо, уцякаймо! Нас, мамо, не заб'юць!
— Ох, — кажу я, — сынок, зараз бегчы пакінем, адкінем ногі ў тую старану і ў тую, пакінем белы свет, святая нядзелька. Зара паб'юць, зара.
— Не, мамо, нас не паб'юць!..

Гэта ж два гады!.. О, ён і сёння слесарам у мяне на ГРЭСе работае. Такі чалавек!..
А тая дзевачка, шэсць год, кажа:
— Вот відзіш, мамо, дажэ мальчык гаворыць, што нас не паб'юць. Убэгаймо!
От і пабеглі. Пад сараем ляглі...
От так, цямнець стало. Як огні, лямпы запальваюць. Ляжымо. Немец одного сарая падпаліў. Спічкамы. Опяць одного, бачу я, спічкамы. У сіняй адзежы два немцы стаяць. Ляжу, ляжу, ляжу, ляжу... З дзецьмі ляжу, ляжу, і — маўчаць! Это так от! — абы мне не пагібнуць, ці што? Малы хлопец і не заплакаў! О!..
I так от ляжу! Ажно там гарыць крыша. Згарэла. I немцы стаяць два. Бы стаўбы сінія. I сцены пачалі гарэці. I пачала ўжо зямля гарэці. Гэто каля самай зямлі тое зелле пачало гарэці. А я ўсярэдзіне ляжу. I студава мне пячэ, і студава мне пячэ. Гэто благадара, што, бывала, тчэм сукно з авэчак, зам'ятае. Такэ, было, пальто злажыла. А колі б я ў кофтачцы была — згарэла б. Толькі платка скінула, косы ўсе абсмаліліся. А тут от мне пальто шкварыцца, гарыць, а я яго то пяском, то так. Дзевочка, чатыры гады, вішчы-ыць! — спэклася. А я ўжэ то так, то так. От-от-от погыбаю! От я погыбаю. А воны стояць, немцы. Не хацела, каб забыло мяне ляжачую. От, мусово мйе на немца ўзайці, каб мяне ўжэ гэта ўбіў. Ужэ няма спасення — пэчэ. Хай, думаю, заб'е. Толькі ўстану на немца ісці — о, два стаяць, — дзеці завішчалі, а я — бух, упала. Так і ляжу.
I так от, памаленьку, так от і гляджу: чы воны пайшлы, чы не. Ужэ пачало вот-вот гарэць полымя, і студа, і студа. Сматру гэто — пайшлі, пайшлі немцы! А я яшчэ мінутачку паляжала, думаю, хай дальшэ адойдуць. I я за адзежу ўсіх дзяцей як узяла і дзёрнула далей, у канец агня... У-у-у!..
Ляжым на поплаўцы Астапавым. Ужэ так от трэсло, трэсло сільно нас, о!.. А я ўжэ думала: «На ўсёй дзярэўні адна я асталася». Давай я ўжэ ўзяла за дзеці, то аднэ сюда пасадзіла, два гады, а то, чатыры гады, дзевочку, сюда, а там яшчэ ззадзі ідзе. Пошла, пошла, пошла...
А куды от я?
От, на выганаўскую дарогу цаляю, да Выганішч. Куды мне, думаю, дзеціся? Мая матка з Выганішч. Думаю: там у мяне дзядзька е. Мо возьме мяне? Бо і дабівацімуць нас, ужэ думаю, у нашай дзярэўні. Можа, нада ўжэ нас выбіці. «Партызан!..» Мо зашчыталі ўжэ, што ў саракавом гаду ў калхозе былі. Усё гэта казалі на нас: «Камуніст!..» Можа, нас загэтым дабіваюць. Вот!.. Ужэ ўзяла я, пошла, пошла да Выганішч.
Не зайшла.
Сяду дзе-небудзь на пянёк... Іду, іду... Як упаду — як паляцяць мае дзеці цераз галаву ўсе. «А-ах!» — адно галаву пачэшуць. I не плачуць. От гора пазналі!..»
У расказ жанчыны ўрываецца вельмі нядаўні ўспамін. Сёння ўранні ў Целяханах пачутыя словы. Скупыя, мужчынскія. Гаворыць калгаснік-пенсіянер Андрэй Куратнік:
«...А сын у мяне астаўся. У трупах. Маці мая, калі яе расстралялі, упала на яго, і так трохі закрыла. Ранілі хлопца ў бок. Адсунуўся ён метраў пяцьдзесят ад ямы і заснуў. Назаўтра прыйшлі — яшчэ пяць выстралаў па яме далі. А ён дванаццаць дзён праляжаў у стажочку. Дзевяць гадоў было. Не піўшы, не еўшы. Партызаны знайшлі яго, мне наказалі...»
Цётка Барбара гаворыць далей:
«...Зайшлі мы да Выганішч. Ужэ васкрасенне. Другое васкрасенне настала, той тыдзень ужэ прайшоў. Прыйшла я, а ўжо майго дзядзьку, мае мацеры брата, застрэлілі.
«От, — думаю, — і мая жалаба, от ён мяне і пажалее...»
Дзядзіна кажа:
— У-у-ужэ так табе, можэ, не надо жыці на свеце, ужэ табе самой у агонь надо бегчы. Дзяцей у цябе многа, да ты бярэменна яшчэ — дзе табе проці зімы!
Самі ў лес выязджалі, хаваліся, а мяне не бралі. А я ў той хаце ляжу да ўжэ, як мы, па-старыннаму, памалюся:
«Дай мне, госпадзі, сладкі сон! Ці ўжэ як жывая застануся, ці каб я не слыхала, каб я ўжэ пагібла з гэтымі дзецьмі, заснула ўжэ навек...»
От ужэ партызаны выйшлі адтуль, з Бярэзіны, сільны, сільны одряд. З Вяды быў знаёмы чалавек, пагаварыў са мною, пагаварыў.
— Не бойцеся, — кажа, — не дапусцім немцаў, каб вас пабіці...
Даждаліся мы другога васкрасення.
— От, цётко, — кажу я дзядзінай, — мне сон які сніўся. Плохі, плохі! Я ўжэ, здаецца, у старцах пахадзіла, хлеба насабірала сумочку. Іду, іду, у глазах пачарнела. У тую хату зайду, а пяць хат міну і опяць зайду. Так жалко, што столькі свайго хлеба многа пакінула. Да хазяіна, да скаціну. Лошадзі не было, быкі былі. Тры каровы былі, дзве каровы і цёлка. Да Хаценіч пагналі, на Ганцавічы, у тую старану. Наплакалася я, наглядзелася... От як!
Ну, а дзядзіна мая кажа:
— А мне харашо спалася...
От, чэсна вам гавару, жанчына! Трэсачок тых не дае, зварыць. «Ідзі ў кусты», — кажа. От людзі якія ёсць, Госпадзі! Урэдна была, багата, сільна багата была! Чыгуніка просіш — чыгуніка не дасць.
У Красніцу хадзю ўжэ, мэду нанасіла я, і табе, і сабе. Ужэ думаю: «Хай мяне пчолы... Можа, памру». Яй-богу. Закручуся ў якія латы. А мёду, мёду, мёду, мёду было!.. У вядры нясу, нясу, нясу з Красніцы. Гэта — як яе спалілі. Я ўжо сабе туды прайдуся. Можа, заб'юць. Як не дабівацімуць, то не дабівацімуць. А ўжэ по тры дні кончылася дабіванне. Ужэ я мэду нанасіла і ўжэ сабе кватэру шукаю. Мы ўжэ тыждзень сядзелі там, ужэ яна, дзядзіна, кажа:
— Шукай кватэру. З-за цябе, недабійку, і каб нас не пабіл і немцы...
У Лабановіча кватэру найшла, у Аляксеевай маткі, у беднае жанчыны вынайшла.
Сабе думаю: «Пайду я картошкі, хвасолі прынясу».
Пайшла я сабе за тымі пра
Автор поста оценил этот комментарий
Без обид, но белорусов здесь мало. Если хотите донести что то своим постом, вам и переводить.
раскрыть ветку (1)
Автор поста оценил этот комментарий
Вот вам перевод. Надеюсь, я не зря полчаса на него потратила.
"Полесье . Брестчина. Восточнее Ивацевич. Июня 1970 года.
Озера . Лес , перелески . Крупная зелень лугов и полей . То солнце , то облачность, то снова громы и ливень .
Вместо деревни Красница - просто лес , уже немолодой . I памятничек у дороги - по целой деревне людей . Вместо Тупичицы и Вяды - ни лес , ни поле , ни луг.
Где были Тупичицы , там стоят одинокие груши и чуть не до жути необычные , обгоревшие дубы , что будут доживать свой долгий век уже без людей . Сюда мы , выйдя из лодки , от озера добирались по глубокому песку , здорово потяжелевшем после многих в этом году гроз .
То место , где была когда-то деревня Вяды и где теперь песок , трава и остатки деревьев , которые когда-то росли в садах и на улице , мы видели издалека , с холма , на котором стоит одинокий обелиск со словами и цифрами.
Потом снова было озеро Бобровичское . Невыразимо ласковая серость теплой , почти совершенно спокойной воды. Вокруг - пена после недавних барашков , бело- пестрыми на теплой серости полосками. Мы возвращались в стремительной моторке , над нами стучал вертолет геологов , знакомых председателя колхоза , который водил нас по этим местам.
Там , где раньше были Бобровичи , сейчас растут молодые березы , бурно растет трава. Из-за кустов выскочил заяц . Пустота.
В новых , восстановленных на втором месте , Бобровичах мы снова , как и в других поселениях , как и вчера и позавчера , записывали рассказы уцелевших .
Высоко вверху - над светлым комнатой колхозной библиотеки , где мы слушали людей , над новой большой деревней , над всем этим озерно - лесном уголком западного Полесья - до самых космических орбит живет , бушует в солнце наша победа , в мире назревают новые опасности , идет борьба за то, чтобы они не пришли.
А внизу, в глубинах народной жизни , в живительной простоте его источает раны памяти , которые ничем не залечишь ...
Вот и еще одна из этих народных ран.
Рассказывает Барбарка , шестидесятилетняя Барбара Адамовна Слесарчук . Говорит с удивительной улыбкой - словно страшную сказку , необычайно далекую , пережитое очень давно. Говорит иногда почти совсем как сказочница - нараспев , с повторами , что не кажутся лишними , и по -местному - на трех или на четырех языках сразу : белорусско-украинско- русско -польской .
« ... это как нас били ? Били ... Аж тяжко рассказывать ...
Хозяина сразу убили. Сожгли в Клуни. Я так переболела . Четверо детей , пятым была беременна. Зажгли часов в пять , под вечер . Немец пришел , выгнал . Один мой парень пас скотину , а трое со мной . Моя хата была туда дальше , где сейчас колхозный двор . Немец пришел , выгнал . Собрались мы в дом , баб пятнадцать . Немцы идут , осмотрела . Бабы сидят , как бы овцы, в доме. Думали : может , только мужиков побьют , а женщин не будут бить . Одна , Астапова мать , говорит:
- Нас живых зажгут . Не захотел нас побитых немец . Живых покурить.
А я вышла из дома :
- Бежим , женщины , бежим! ..
А две девочки у меня и Мальчик. Оны , бабы , не захотели убегали , а я и пошла .
Немцы стояли , кругом село цепью обняли , здесь цепь и там цепь , и по селу ходили немцы. Так много . Я вышла на кусты в Богатство (название деревни). Я не думала жить . Но думала , как бы они не смотрел , как бы они нам вот так черепа не поснимали , как бы мы свою смерть не увидали.
- Бежим туда , как бы мы не видели смерти ! Где пуля в голову или в плечи , - говорю , - нам попадет , то легче нам , а то так трудно дожидаться вот , чтобы нас били. Вот если б мы видали свою смерть ...
Никто не захотел , а я взяла и сама побежала . Я побежала , начала бежать из Астапова двора , нашего соседа . От того соседа побежала , а уже людей пулеметом рубят - и с того конца , и из того , люди падают , падают ... Уж и ноги мои не побежит , куда уж мне бежать - взяла я под Сараем легла .
Так сарай , и так сарай , и так , а я легла за колодкой. Детей закутала в лебеду, закутала , вот и лежу я , и лежу ... Аж немцы там или полицейские , только воды напьются да : « А- а -ах ! » - Скажет . А я лежу , лежу , лежу ... Пули свистят , летят. Ну , меня вонзила ! Слышу - нет, нигде не больна . I лежу , и лежу ...
I вот дети мои . Мальчик - два года было Василию . Не заплакал ! Маленький - два года , неделя была на третий .
- Мамо , - говорит , - убегаем , убегаем ! Нас , мамо , не убьют !
- Ох , - говорю я , - сынок , теперь бежать перестне, ноги откинем, оставим белый свет , святое Воскресенье. Сейчас побьют , сейчас.
- Нет, мамо , нас не побьют ! ..

Это же два года ! .. О, он и сегодня слесарем у меня на ГРЭС работ . Такой человек ! ..
А та девочка , шесть лет , говорит:
- Вот видишь , мамо , даже мальчик говорит , что нас не побьют . Убегаем !
Вот и побежали . Под Сараем легли ...
Вот так , темнеть стало . Как огни , лампы зажигают . Лежим . Немец один сарай поджег . Спичками . Опять одного , вижу я , спичками . В синей одежде два немцы стоят . Лежу , лежу , лежу , лежу ... С детьми лежу , лежу , и - молчать ! Это так вот ! - Лишь бы мне не погибнуть , что ли? Малый парень и не заплакал ! О! ..
I так вот лежу ! Аж там горит крыша . Сгорела . I немцы стоят два . Бы столбы синие . I стены начали гореть . I начала земля гореть . Ээто у самой земли то зелье начало гореть . А я внутри лежу . I оттуда мне жжет , и оттуда мне жжет. это благодарю, что , бывало , ткем сукно из овечек, заметает . Так , было , пальто одела . А если бы я в кофточке была - сгорела бы . Только платок сбросила , косы все обожглись . А тут вот мне пальто горит , а я его то песком , то да. Девочка , четыре года , жгеееет! - Спэклася . А я уж то так , то так . Вот-вот -вот погибаю ! Вот я погибаю . А воны стоят , немцы. Не хотела , чтобы убили меня лежащую . Вот , непременно мне на немца пойти , чтобы меня уже этот уже . Уже НЕТ спасения - жгет . Пусть , думаю , убьет . Только встану на немца идти - о, два стоят , - дети завизжали , а я - бух , упала . Так и лежу .
I так вот, мало-помалу , так вот и смотрю: пошли они или. Уже начало вот-вот гореть пламя , и холод , и холод . Сматрю это - пошли , пошли немцы ! А я еще минуточку полежала , думаю , пусть дальше отступит . I я за одежду всех детей как взяла и дёрнула дальше, в конец огня ... У-у -у! ..
Лежим на плоту Астаповым . Уж так оттресло , тресло сильно нас , о! .. А я все думала : «Из всей деревне одна я осталась » . ТОгда я уже взяла детей, одного сюда посадила , два года , а то , четыре года , девочку , сюда , а там еще ззади идет . Пошла , пошла , пошла ...
А куда вот я ?
Вот , на Выгоновскую дорогу вышли , к Выганощам . Куда мне , думаю , деться ? Моя мама с Выгонищ . Думаю: там у меня дядя есть. Может возьмет меня ? Ведь и добивать нас , уже думаю ,не будт в нашей деревне. Может , уже нас выбили. «Партизан ! .. » Может посчитали уже, что в сороковых годах в колхозе были . Все это говорили на нас : «Коммунист ! .. " Может , нас поэтому добивают . Вот! .. Уже взяла я , пошла , пошла к Выгонощам .
Не зашла .
Сяду где-нибудь на пенек ... Иду , иду ... Как упаду - как полетят мои дети через голову все . « А- ах ! " - Одно призадумаются . I не плачут . От горя узнали! .. "
В рассказ женщины вторгается очень недавний воспоминание. Сегодня утром в Телеханах услышанные слова . Скупые , мужские . Говорит колхозник - пенсионер Андрей Курятник:
« ... А сын у меня остался. В трупах . Мать моя , когда ее расстреляли , упала на него, и так немного закрыла . Ранили парня в сторону. Отодвинулся он метров пятьдесят от ямы и заснул. Наутро пришли - еще пять выстрелов по яме дали . А он двенадцать дней пролежал в стажочку . Девять лет было. Не пил, не ел . Партизаны нашли его , мне показали ... »
Тетя Барбара говорит дальше :
« ... Зашли мы в Выгонощи. Уже воскресенье . Второе воскресенье наступило , то неделю уж прошло. Пришла я , а уже моего дядю застрелили .
Тетка говорит:
- У-у- уж так тебе , может , не надо жить на свете , уж тебе самой в огонь надо бежать . Детей у тебя много , да ты беременна еще - где тебе против зимы !
Сами в лес выезжали , прятались , а меня не брали. А я в том доме лежу к уже, как мы, старинном , помолюсь :
« Дай мне , господи , сладкий сон ! Или уж как живая останусь , или чтобы я не слыхала , чтобы я уже погибла с этими детьми ,
Автор поста оценил этот комментарий
Изволь на Русскоязычном сайте писать по Русски.
раскрыть ветку (1)
Автор поста оценил этот комментарий
Во-первых, на сайте и белорусы сидят.
Во-вторых, как было написано, лучше оригинала текста не найти. Так что если уж заинтересовало, то найдите на русском языке или помучайтесь с переводчиком.
показать ответы
Автор поста оценил этот комментарий
продолжение
"Сабе думаю: «Пайду я картошкі, хвасолі прынясу».
Пайшла я сабе за тымі прадуктамі, сабе ў Красніцу. А дзеці тама, у Выганішчах.
Нясу я, да гары даходжу — у-ю-юй! — ужэ Выганішчы гараць! Ужэ гараць Выганішчы, з палімёта строчаць!.. Выганішчы га-а-араць!.. Сільны такі вецер, што чалавека з ног валяе. Яны зайшлі ад Бабровіч, з таго канца, о, ад моста. Ужэ вецер і ко-оціць! Цераз дзесяць хат кідала агонь. Я плачу:
— Ужэ мае дзеці рукі мне апрасталі. Дзе мае дзеці?..
Ужэ пабегла я ў Бярэзіну, куды ўсе людзі пабеглі. Нашла адну жанчыну, кажу:
— Мо мае дзеці відалі?

Гаворыць:
— Відалі. Пабеглі. Гэта Насця на плечы Васіля пасадзіла, панесла ў Бярэзіну. Далёка!..
I я туды. Шукала, шукала, мо ад дванаццаці часоў, знайшла — ужо сонца заходзіла. Знайшла я. I сваіх, і Бартановых дзяцей знайшла, пяць штук. Ужэ знайшла, сарай згарэў — картошкі напякла, накарміла іх, тыя чужыя і свае...
I вот я думаю: «Куды мне дзеціся?..»
Пайшла ў балота. Сяджу. Ужо знайшла спічкі, надрала палосся, лапці плесці. I сяджу я там, у Надлеві, ад Выганішч кіламетраў тры, ад Бабровіч — чатыры. Я ўжэ знайшла, дзе з мужам касіла, дзе нашы пакосы. Ужэ не магу, так мне абідно... Ужэ, думаю, пайду пад чужыя стажкі, бо вельмі мне жаль... Дзе касілі, дзе граблі з мужам сена...
Пайшла пад чужыя стажкі. Сяджу.
Ужэ давай картошку чысціць... А тут — зара немцы бягуць!.. Людзі гукаюць, гукаюць на балоце.
Думаю: «Чаго-то яны гукаюць? Гэта так, можа. Можа, маці дзеці пагубіла, можа, дзеці маці загубілі ды шукаюць?..»
У-ух!.. Ажно вылятаюць да мяне два паліцыянты. Выскачылі з-за куста, за мяне — цап! Ужэ мяне ўзялі. Да ўжэ майго хлопца, восем гадоў:
— Сынок, дзе твой бацька?
— Няма, забілі бацька майго. Ужэ забілі немцы Рамана майго.

— Паночак, я сама з голаду, з холаду загіну, адно вы мяне не беце. Я не хачу, каб вы мяне білі. Хай я сама прападу з дзецьмі...
Ён кажа:
— Дзе больш людзі?
— Пабеглі на лес.

— Ідзі на воз! А самі пайшлі.
Каб я пайшла на той воз, да таго бабровіцкага паліцая, што ўсіх дабіваў, што паказваў, дзе хто захаваўся, — ён застрэліў бы мяне, убіў бы. Сільно бабровіцкіх людзей ён выбіваў. Я-то не папала да яго. Яны пайшлі за кусты, а я тожа за кусты. Вы мяне не бачыце, а я вас! I я ў такі цё-ёмны пабегла луг — такі луг, што чарот там, папаратнік, усяго там. Я туды пабегла і ляжу там. Ляжу ўжэ. Яны ўсіх людзей вызбіралі, ужо ціха стала...
Толькі партызаны беглі. Беглі партызаны, маім дзецям мяса варанага далі. Наеліся мае дзеці — вады!.. Ужэ гэты, што два гады:
— Вады, вады, вады, вады!..
А вада павысыхала, мо на метар, нідзе няма напіцца. Цямнее. Ужэ гэты мальчык, што восем лет.
— Вазьмі, — кажу, — мачы свае ў чыгунчык.
Напаілі.
— Не, — кажа, — мамо, не ўкусная вада. Ідзі, шукай смачнае вады! Ідзі!..
Няма нідзе вады. Плакаў той, плакаў... Лягла я. I спічкі е, агню наклаў бы. Ой!.. Ды вады плача. Я вот чэсна гавару вам. Выкапала такую ямачку, выкапала во. «Як на сырой зямлі чалавек паляжыць, — думаю, — то ўмрэ». Выдрала мох, выдрала. Бо малыя. «Як жа я вас накармлю, як адзену?..» От, я ямачку выкапала ў балоце, да самай тарфы, усе мы на яе і паклаліся. Вот ужэ забалеюць, васпаленіе возьме, ужэ яго і не будзе на свеце, хоч адно мне рукі асвабодзіць...
I от жыве! Дажэ ні чуць-чуць не забалеў!
I выйшла я апяць з таго балота.
— Хадзем, — кажу, — дзеці, у Целяханы, хай нас дабіваюць.
Дзеці не схацелі.
— Куды хочаш, мамо, нас у свет вядзі, адно не хадзем да тых немцаў і да паліцаяў!..
У Вялікай Гаці кватэру нашла. Сталі паліці Гаць... Гэто ўжэ я тады ў парцізанах была. Сядзела, сядзела, сядзела, траву сушыла, дзетак травой ахутвала. Здароўе пацярала, раўматызм дастала. От як!..
Дзеці пагадавала, пагадавала. Пайшлі па гасударскай рабоце ўсюды. Дзеці па свеце, а я сабе... Вот, спасіба, пенсію даюць ужэ. Оўцы даглядала, тысячы авэчок нагадавала, дзесяць лет на ферме стаяла. Дзеці работалі.
От, усё сваё страданіе пераказала. Можа, я і залішне што сказала? Я няграматная. Ізвініця»."
Автор поста оценил этот комментарий
« Дай мне , господи , сладкий сон ! Или уж как живая останусь , или чтобы я не слыхала , чтобы я уже погибла с этими детьми , заснула уже навек ... »
Вот уж партизаны вышли оттуда , с Березины , сильный , сильный одряд . С Вяды был знакомый человек , поговорил со мной , поговорил.
- Не бойтесь , - говорит , - не допустим немцев , чтобы вас побили ...
Дождались мы второго васкрасення .
- Вот , тетка, - говорю я тетке , - мне сон который снился. Плохо , плохо! Я уже , кажется , в старцах походила , хлеба насабирала сумочку . Иду , иду , в глазах почернело . В тот дом зайду , а пять домов пройду и опять зайду . Так жалко , что столько своего хлеба много оставила .Лошади не было , быки были . Три коровы были , две коровы и телка . К Хаыничам погнали , на Ганцевичи , в ту сторону . Наплакалась я , насмотрелась ... Вот как !
Ну , а тетка моя говорит :
- А мне хорошо спалось ...
(тут отрывок, сложный для перевода. кратко: она никому не нужна и ей даже не разрещают готовить еду)
В Красница ходить уже, Мед носила я , и тебе , и себе . Уже думаю: « Пусть меня пчелы ... Может , умру » . Ей-богу. Закручуся в какие заплаты. А меду , меду , меду , меду было ! .. В ведре несу , несу , несу с Красницы . Это - как ее сожгли . Я уже себе туда пройдусь . Может , убьют .. А уже три дня назад кончилось добивание . Уж я Мед носила и уже себе квартиру ищу . Мы уже неделю сидели там , уж она , тетка , говорит:
- Ищи квартиру . Из-за тебя , недобитую , и чтобы нас не побили немцы ...
В Лобановичах квартиру нашла , у Алексеевой матки , у бедной женщины.
Думаю: "Пойду я картошки , фасоли принесу » .
Пошла я себе за теми продуктами , себе в Красницу . А дети там , в Выгонощах .
Несу я , к горе дохожу - у- ю -юй ! - Уж Выгонощи горят , с пулемета строчат ! .. Выгонощи горяяят ! .. Сильный такой ветер , что человека с ног валяет . Они зашли от Бобрович , с того конца , о, от моста . Уж ветер и катит ! Через десять домов бросала огонь . Я плачу :
- Уже мои дети руки мне отпустили. Где мои дети ? ..
Уже побежала я в Березину , куда все люди побежали . Нашла одну женщину , говорю:
- Может, моих детей видали ?

говорит :
- Видали . Побежали . Это Настя на плечи Василия посадила , понесла в Березину . Далеко ! ..
I я туда . Искала , искала , может, двенадцать часов , нашла - уже солнце садилось . Нашла я . I своих , и Бартановых детей нашла , пять штук. Уже нашла , сарай сгорел - картошки наготовила , накормила их , те чужие и свои ...
I вот я думаю: « Куда мне деться ? .. »
Ушла в болото. Сижу . Уже нашла спички , надрала лозы , лапти плести . I сижу я там , в Надлеви , от Выгонощ километров три , от Бобрович - четыре. Я уже нашла , где с мужем косила , где наши покосы . Уже не могу , так мне обидно ... Уже, думаю , пойду под чужие стожки , потому что очень мне жаль ... Где косили , где гребли с мужем сена ...
Пошла под чужие стожки . Сижу .
Уж давай картошку чистить ... А тут - сейчас бегут ! .. Люди восклицают , восклицают на болоте.
Думаю: « Чего-то они восклицают ? Это так , может . Может , мать дети потеряла , может , дети мать потеряли и ищут ? .. »
У- ух! .. Аж вылетают ко мне два полицейские . Выскочили из-за куста , за меня - цап ! Уж меня взяли. К моему парню , восемь лет :
- Сынок , где твой отец ?
- Нету, убили отец моего . Уже убили Романа моего .

- Паночек , я сама от голода , от холода погиб , одно вы меня не бейте . Я не хочу , чтобы вы меня били. Пусть я сама пропаду с детьми ...
Он говорит:
- Где люди ?
- Побежали в лес.

- Иди на воз! - а сами пошли .
Чтобы я пошла на тот воз , к тому Бобровичском полицаю , что всех добивал , что показывал , кто где схоронился , - он застрелил бы меня , убил бы . Сильных Бобровичских людей он убивал . Я - то не попала к нему. Они пошли за кусты , а я тоже за кусты. Вы меня не видите , а я вас ! I я в такой темноте побежала на луг - такой луг , что камыш там , папоротник , всего там . Я туда побежала и лежу там . Лежу уже. Они всех людей забрали , уже тихо стало ...
Только партизаны бежали . Бежали партизаны , моим детям мяса вареного дали . Наелись дети - воды ! .. Уже этот , что два года :
- Воды , воды , воды , воды ! ..
А вода высохли , может на метр , нигде нет напиться . Темнеет. Уже этот Мальчик , что восемь лет .
- Возьми , - говорю , - мочи своей в железяку.
Напоили .
- Нет, - говорит , - мамо , а не Вкусный вода. Иди , ищи вкусное воды ! Иди ! ..
Нет нигде воды. Плакал тот , плакал ... Легла я . I спички есть , огня наложил бы . Ой! .. Да воды плачет. Я вот честно говорю вам . Выкопала такое углубление, выкопала во. « Как на сырой земле человек полежит , - думаю , - то умрет » . Выдернула мох , вырвала. Ведь малые . «Как же я вас накормлю , как украсите ? .. » Вот я углубление вырыла в болоте , до самого торфа, все мы на него и легли . Вот уж заболели , воспаление возьмет , уж их и не будет на свете , хоть одно мне руки овободит ...
I вот живучи ! Даже ни чуть-чуть не заболела !
I вышла я опять с того болота .
- Пойдем , - говорю , - дети , в Телеханы , пусть нас добивают .
Дети не захотели .
- Куда хочешь , мамо , нас в мир веди , равно не пойдем до тех немцев и полицаев ! ..
В Великой Гати квартиру нашла . Стали жечь Гать ... это уж я тогда в партизанах была . Сидела , сидела , сидела , траву сушила , детишек травой окутывала . Здоровье потерала , ревматизмы достала . Вот как ! ..
Дети вырастила . Пошли по государственной работе везде. Дети по миру , а я себе ... Вот спасибо, пенсию дают уже. За овцами ухаживала, столько накормила накормили , десять лет на ферме стояла . Дети работали.
Вот , все свое Страдание пересказала . Может , я и чересчур что сказала ? Я неграмотная . Извините » . "

Темы

Политика

Теги

Популярные авторы

Сообщества

18+

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Игры

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Юмор

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Отношения

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Здоровье

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Путешествия

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Спорт

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Хобби

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Сервис

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Природа

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Бизнес

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Транспорт

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Общение

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Юриспруденция

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Наука

Теги

Популярные авторы

Сообщества

IT

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Животные

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Кино и сериалы

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Экономика

Теги

Популярные авторы

Сообщества

Кулинария

Теги

Популярные авторы

Сообщества

История

Теги

Популярные авторы

Сообщества