Великое имперское похмелье (3)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Самира Пури "Великое имперское похмелье"

Ссылки на предыдущие части: 1 2

Китай

Один пояс и один путь

Возрождение Китая вызывает у многих и восхищение, и озабоченность. Руководство страны осознаёт эту озабоченность и подчёркивает курс на мирное развитие. На самом деле: в отличие от США или России, Китай не ведёт войн, хоть и имеет непростые отношения с некоторыми из своих соседей. Новая империя - экономическая. Она строится посредством торговли, инвестиций и распространения компаний и работников во все уголки мира. Современные действия Китая во внутренней политике (преследования уйгуров-мусульман, подавление гонконгских протестов и "обнуление" правления Си Цзиньпина) вызывают в памяти картины имперского прошлого.

А вспомнить, конечно, есть чего. Всю свою долгую историю страна делит на периоды имперского развития (Цинь, Хань, Тан  и т.д.) и доминирования иностранцев. Китайская компартия рассматривает свой приход к власти в 1949 году временной отметкой, заканчивающей последний период хаоса и унижений. Хотя власть коммунистов видится в основном постимперским феноменом, если смотреть на вещи реально, она представляет собой переделанное имперское правление Срединного царства. Возродившись экономически и вернув в своё лоно западные колонии, Китай уверенно защищает свои решения и утверждает свою волю на глазах всего мира. Глобальная роль державы - свершившийся факт. Взгляд в прошлое не сможет нам предсказать будущее, но помочь осмыслить китайский подъём.

Имперское наследие можно увидеть во внутренней политике. Снятие ограничения двух президентских сроков позволяет взглянуть на Си Цзиньпина как на нового императора. Непрестанные закулисные махинации при принятии решений идут в русле старых политических традиций. Сама демократическая форма правления критикуется китайскими "ястребами" за возможность манипуляции во время избирательных кампаний. Более того, они подчёркивают, что социальные иерархии важнее равенства. Там, где все равны - нет единства. В свете таких высказываний автор пессимистичен насчёт перспектив политического представительства и прав национальных меньшинств в стране. Он вспоминает площадь Тяньаньмэнь в 1989 и в 2013 годах. Сепаратистов и несогласных нещадно давили и в имперские времена.

В то же время руководство страны не устаёт повторять, что не стремится к глобальной гегемонии. Оно, несмотря на раздающуюся критику Запада по поводу "долгового рабства" и "неоколониализма", подчёркивает мирный характер инициативы "Один пояс и один путь", вспоминая знаменитые путешествия адмирала Чжэн Хэ. Сотрудничество с Пакистаном, например, носит взаимовыгодный характер. Китайцы получают порт в Индийском океане, Пакистан - партнёра, более надёжного, чем США. Сотрудничество с Россией тоже видится взаимовыгодным. Россия закрывает глаза на трения Китая с соседями в Южно-Китайском море, Китай - на Украину. Уступка соседу в той или иной области (например в Средней Азии) видится разумной ценой отсутствия конфронтации. В общем и целом страна медленно, но уверенно идёт своим путём, избегая резких движений и наращивая преимущества.

Если всё-таки случится так, что Китай захочет "встать во главе семьи", то противостоять ему смогут только США.  С ними воевать у китайцев охоты нет, но вот с ближайшими соседями они уже успешно ссорятся на предмет островов в прибрежных морях. Наращивание военно-морской мощи страны говорит о начале военного противостояния в Тихоокеанском регионе. Помня о дипломатии канонерок, Китай стремится компенсировать столетие унижений.

Мне понятна обеспокоенность автора ростом могущества Китая, но с другой стороны - почему его не беспокоит уже имеющееся могущество США? Разве не лучше иметь несколько центров силы вместо одного? Возможно, конечно, что он видит господство США более выгодным сценарием для себя. А возможно он "болеет" за своих соплеменников-индусов.

Индия.

Британская Индия

Эта древняя страна имеет богатый и противоречивый имперский опыт. В долине Инда уже четыре тысячи лет назад процветала древняя Хараппская цивилизация. Прошли столетия после её упадка - и арийские племена, придя с Севера, положили основы цивилизации уже Ведийской. Их культурное влияние сохранилось до сей поры. Древние веды, санскрит, Махабхарата, Рамаяна - всё это входит в культурную сокровищницу Индии, да и всего мира. Ещё одним глобальным культурным феноменом явился буддизм. Персы и греки, вторгавшиеся в то, что сегодня называют Пакистаном, не оставили глубокого следа. Потом было две туземных империи: Маурьи и Кушан, но они продержались лишь сотню-другую лет каждая. В остальное время полуостров был поделен на сравнительно небольшие царства. Эти царства падали жертвой всё новых волн завоевателей, накатывавших с запада. Мусульмане вначале "взяли" Пакистан, потом дошли до Дели, а Бабур-завоеватель основал империю Великих Моголов, охватившую уже весь субконтинент. Религиозная нетерпимость моголов сослужила плохую службу. Подняли голову сикхи, а за ними и маратхи. В результате могольская власть на огромных пространствах Индостана осталась в основном номинальной.

Затем пришли португальцы, французы, голландцы, а за ними и британцы. Битва при Плесси на восточном театре военных действий первой (по словам Черчилля) мировой войны в истории, положила начало британскому владычеству. В 1876 году королева Виктория была коронована индийской императрицей, ни разу не ступив на тамошнюю землю. Британцы принесли промышленный прогресс и идеи государства-нации. Колонизаторы были настолько чужи местной культуре, что фундаментально изменили положение вещей на полуострове. Двадцатый век с его мировыми войнами положил конец господству Британии. Драконовское закручивание гаек в Первую послужило причиной протестов 1919 года с последовавшей Амритсарской бойней. Эта резня "гальванизировала" ИНК с Ганди во главе. Индийское движение за независимость стало расти, как на дрожжах. Однако во Второй мировой индусы браво сражались плечом к плечу с англичанами против Японии. Но не все: те, кому японцы пообещали независимое государство, вступили в ряды индийской национальной армии. Подняв в первый раз индийский триколор, они стреляли с другой стороны Бирманского фронта в своих соплеменников. Им "не повезло" с выбором стороны, но движение за независимость было уже не остановить. Уступив давлению Мусульманской лиги, Британия разделила Индию на две колонии перед тем, как предоставить независимость. Этот раздел положил начало вражде на религиозной почве и нескольким индо-пакистанским конфликтам. Незаживающая рана кровит и по сей день.

Индийцам пришлось веками жить во время разных империй, каждая из которых отложилась своим слоем в сознание людей. Потому сейчас трудно вложить какой-то однозначный смысл в выражение "пост-имперская Индия". При наличии такого многообразия языков, народов и религий порой закрадываются сомнения о существовании какой-то индийской идентичности вообще. В то время, как британские колонизаторы утверждали, что их завоевания "не было Индии ни в политическом, ни в каком-то другом смысле", сами индусы укреплялись во мнении, что это не так, воодушевляясь в том числе и далёким имперским прошлым. Ганди и Неру в их освободительной борьбе ставили на единство и терпимость. Но увы, не все так думают, и убийство Ганди националистом - тому подтверждение. Ещё одно подтверждение тому - многолетняя вражда с Пакистаном, высасывающая энергию из обоих государств. Индия с её 165 миллионами граждан-мусульман особенно рискует в этом плане.

Одной из подпорок новой идентичности служит принадлежность страны к Движению неприсоединения. Страна смогла не втянуться в воронку холодной войны, однако дружба Пакистана с Китаем заставила Дели пойти на определённое сближение с Москвой. Династии Неру-Ганди пришлось со временем подвинуться. Со временем к власти пришли индусские националисты во главе с Моди. Индусские, а не индийские! Соответственно за примерами для подражания они обращаются даже не к Великим Моголам, а дальше в прошлое, вплоть до ариев. И соответственно далеко не каждый индиец (хотя бы те же мусульмане) может чувствовать себя сопричастным этой национальной идее. Те, кто ходят сегодня под знамёнами RSS, сеют семена будущих кровавых гражданских конфликтов. Пацифизм выходит из моды. Подъём национализма находит своё выражение в переименовании индийских городов. Мадрас стал Ченнаи, Бомбей - Мумбаи, Калькутта - Колкатой. Можно поменять названия, но суть гибридности имперских наслоений при этом выхолостить не удастся. Автор говорит, что пока индийцы не разберутся сами с собой в этом плане, трудно ожидать сколь-нибудь активного вмешательства страны в глобальную политику. Имперские шрамы не зажили. Пакистан никуда не делся. Колониальная память - тоже. А найди свое место в новом пост-имперском мире - придётся.

Приятно почитать там, где автор на самом деле в теме. Ещё бы: он ведь сам индус по происхождению и знаком со страной не только по газетным заголовкам. Мне, пожалуй, трудно будет что-то добавить. Разве что напомнить о том, что уйти Британии из Индии помогли не только Ганди с Неру, но и Рузвельт. Он заставил Черчилля отказаться от монополии в торговле с колониями в обмен на помощь в войне. А иначе - почему Британия ушла не только из Индии?