Про cобакенов мелких, зело вредных
В следующих эпизодах с собаками я скорее был наблюдателем чем участником.
собакен первый, безымянный, ногогрызущий
Частный сектор. Мне года четыре. Через несколько домов от нас, у поворота жила собака-злоебака, помесь суслика и очень, сука, злобного суслика.
Суслячьи гены проявлялись во всем - она была мелкая, шустрая, осторожная, ОЧЕНЬ визгливая и при первых признаках опасности ныкалась в говна за соседским забором. Не знаю когда и зачем ее предок из луговых собачек согрешил с нормальной пcиной, но это безпизды была очень, сука, злая и агрессивая пcина, что и проявилось в ее потомке - жалкой жертве межвидового размножения.
Мелкий злоебун неопределенного пола ежедневно заливисто и самозабвенно поливал прохожих отменным собачьим матом, когда сходились звезды и дева была раком, злоебаке перепадал охуительный шанс вкусно куснуть прохожего. До аппетитной человечьей жеппы мелкий сусел не допрыгнул бы даже с рокетджампа, но прокусить туфлю, отведать потной пятки и привести в неистовую панику прохожего считал своим священным суслособачьим долгом. Впрочем вскоре ему предоставился шанс узнать про рокетджамп еще до выхода квейка, преданным фанатом второй части которого был и мой отец.
Мой папа - не тот человек с которым стоит связываться. Уверен, среди наших предков однозначно затесались бравые корсиканцы или знойные сицилийцы. Мелкий суслопес имел наглось облаять и хуже того - попытаться куснуть ногу батяни. У отца рефлексы были спайдермена - насравшего на диван кота он могу на лет уебать звонкой оплеухой по наглой кошачьей жопе. Папа ногу убрал, но мелкий ногогрыз вцепился в дохуя дорогие джинсы из той самой солнечной Италии, что в начале девяностых повышало их цену до высот где близнецы ебутся с козерогом. Скотопес в секунду разорвал штанину и с торжествующим воплем снычился в соседском дворе. Папа посмотрел на штанину, на выглядывающий из щели забора нос счастливой псины и затаил зло. На всю улицу он громко пообещал отомстить. И что, сука, характерно - он выполнил свое обещание, как настоящий мужчина он всегда держал свое слово. Папа выжидал. Мелкий тявкающий гондон жопой чуял неприятности и приближаться отказывался. Папа ждал ошибки.
И вот на улице блохастого сукина сына настал праздник, впрочем праздник настал по всей стране - первое сентября. А рядом школа, люди идут с детьми мимо гавкучего двора. Счастливый четвероногий вырожденец заливается лаем счастья посреди улицы и ловит множественные суслячьи оргазмы, измываясь над прохожими. Псина увлеклась так, что в беспечности своей прозевала опасность и опять связалась с моим отцом.
От обилия запахов прохожих, барбос не заметил моего отца, ведущего мелкого меня в детсад. Зато папа псину увидел прекрасно. Впрочем не заметить ее было сложно - злоебёс заливисто тявкал и кусал пятки, чем инициировал процесс обучения первоклашек первоклассному мату, да так что потом родители даже не имели права не покраcнев спрашивать у ребенка кто их обучил матюгам.
И вот мы поравнялись с собакой. В неистовстве пес не понял что перед ним мой мсительный папа и решил зохавать очередную ногу. А папа приготовился. Уже открыв пасть, пес все же осознал кто именно перед ним, но было поздно. Подобно обдолбавшемуся стероидов футболисту Шевченко папа сделал подачу. В девяточку. Мелкий суслопес летел низко и далеко, развив вторую космическую и вьебавшись в забор где-то возле Ганимеда. "Я же обещал что тебя достану" - сообщил папа собаке, а затем хмыкнув добавил -"низко полетел, к дождю". Прохожие папе не аплодировали, но в их глазах читалась благодарность и восхищение.
Познав возмездие, псина перестала кусать людей за пятки и заливисто орать, зато стала провожать прохожих задумчивым тоскливым взглядом, а также жидко сраться и забиваться в самые говеные говна у забора при виде моего отца.
cобакен второй, Муся, жилогрызущая
Муся была жутко породистой маленькой мохнатой сукападлой, что была куплена за дохуятыщщ денег дабы декоративно скрашивать территорию особняка наших друзей. Огромный барбос что жил там же все свое время, бедняга, проводил в клетке, выпускаемый лишь на ночь для охраны. Мелкую шкерящуюся жопу он не любил, мохнатая жопа отвечала ему тем же, матеря его по-собачьи, но благоразумно не подходя близко к клетке.
У мохнатой жопы была одна особенность. Муся грызла жилы. Не в плане ела, а в плане бросалась на прохожих, в стремлении выгрызть ахиллесово сухожилие. Она была настоящим бедствием для гостей. Дом у друзей был в своей деревне, так что в гости к ним приехать можно было только на своей машине, ну и уехать еcтеccтвено. Волосатая хуйня нычилась под машинами гостей, коварно дожидаясь когда наcтавали минуты прощанья c гоcтями и одна нога человека окажется в машине, а вторая - еще на асфальте. Вот тогда наставал звездный час мелкой мрази. Скотина впивалась в сухожилие гостя, яростно жуя добычу. Людям было очень больно, многие падали. Собаку ненавидели все, даже хозяйка разок сказала что не сильно расстроится, если негодяйку кто-то из гостей случайно задавит, выруливая. Псина это чувствовала, и при звуках стартующей машины мерзко завывая включала съебастор со двора.
Все продолжалось до тех пор пока она не познакомилась с моим папой. Устав который раз перед тем как сесть в машину смотреть под днище и резко запрыгивать в высокий джип, папа просто поймал ее на руки и укусил за ухо. Мелкое ходячее состояние не ожидало такого наглого и пренебрежительного отношения и вопль возмущения застрял у Муси в глотке. А десятилетнему мне очень понравилась идея доминировать над псиной путем жевания ее уха. Второе ухо было немедленно мною осквернено. У Муси случился катарсис и она, взвизгнув, сьебала в ужосе. С тех пор каждый наш приезд Муська подвергалась пыткам имени меня. До тех пор пока ее это не заебало и она не начала нычиться в самый темный угол двора, злобно посверкивая оттуда глазами. К слову, изображать Джека-из-теней она начинала только когда мы приезжали, остальным она так и продолжала перегрызать жилы до тех пор, пока хозяева не отдали ее к херам кому-то.