Поражение Запада (5)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Э.Тодда.
Предыдущие части выложены в серии.

По наклонной плоскости развивается ситуация в Великобритании. Автор предполагает, что уже Брекзит стал результатом схлопывания британской нации. На верхних этажах власти можно наблюдать ошеломительную пестроту, когда выходцы из бывших колоний занимают высшие посты в государстве. В экономической политике творится натуральное сумасшествие. Лиз Трасс снизила налоги без компенсации выпадающих доходов, чем породила панику на бирже и напугала до смерти Банк Англии. Долго она на премьерском посту не продержалась, и сменивший её Риши Сунак был не столь радикален. Правда, присягал он уже не на Библии, а на Бхагавад-Гите. А ведь британская нация выросла на противостоянии католицизму и убеждении в превосходстве белых.

Сегодня национальные меньшинства составляют 7,5% населения, но очевидно, что в политике они представлены намного сильнее. Вероятность поступления в университет составляет для белых 33%, чёрных – 49%, а азиатов – 55%. Образовательный потенциал протестантства исчерпался. Обычно чем ниже детская смертность, тем выше уровень образованности. В Британии, оказывается, наоборот. Это говорит о позитивной дискриминации национальных и расовых меньшинств в стране. В целом демографические показатели не радуют, особенно на фоне деградации системы здравоохранения, которая может заполнить лишь 37% новых вакансий выходцами из Британии. Британские дети отстают в росте в сравнении с европейскими. Рост продолжительности жизни отстаёт не только от Франции с Италией, но даже от Германии. Хуже, наверное, только в США, где падение началось уже в 2015 году. В Британии первое падение ожидаемой продолжительности жизни было зарегистрировано ещё при Тэтчер. Это приводит нас напрямую к теме экономики.

Неолиберальная революция с её триумфом жадности привела к деиндустриализации страны. Но за экономическим развалом стоит нечто большее, а именно развал религиозный. Работает инстинкт разрушения, проистекающий из того же нигилизма. Одним из наиболее цитируемых выражений Тэтчер является про то, что нет такой вещи, как общество. И это не зря: именно оно так явно отрицает действительность.

Окончательной истиной, скрывающейся за неолиберализмом, является религиозная пустота.

Стоит вспомнить ценности протестантизма с его самоуглублением для диалога с Господом: стремление к грамотности, предопределение, труд и накопление. Они содействовали процветанию всех без исключения протестантских стран. Великая французская и промышленная революции пробудили в Великобритании чувство тревоги и оживили протестантство в начале XIX века. При этом если Лондон и в целом юго-восток являются преимущественно англиканскими, то в Уэльсе и на промышленном севере доминируют методисты и прочие нонконформистские секты. Этот двуглавый протестантизм и развалился к 1930 году, породив протестантское зомби-общество. В этом обществе пренебрегается религиозной практикой, но сохраняются общественные ценности и главные ритуалы. Упала и рождаемость. «Плодитесь и размножайтесь» уже не каждый берёт себе за цель.

В отсутствие протестантского костяка британцам остался чистый национализм, и они без особых угрызений совести бросаются в бойню Первой мировой, в которой они противостояли таким же зомби-протестантам из Германии. Нонконформисты севера пополняли ряды Лейбористской партии. Послевоенное социальное государство стало апофеозом зомби-христианства. Шестидесятые годы стали временем начала перехода в нулевое религиозное состояние, что подтверждается статистикой.

Разрешение однополых браков знаменуют конечную стадию процесса, которую в Британии можно датировать 2024 годом. Так активные протестанты первой волны либерализма через зомби-стадию социального государства превратились в нулевых протестантов неолиберализма Тэтчер, которые имеют жадность, но не имеют морали.

Автор иллюстрирует этот процесс на примере системы образования. Частные школы 1880-1960 годов стали местом расцвета зомби-протестантства, где дети высших слоёв общества росли в спартанской атмосфере, которой обязаны строгой этике кальвинистов. Со временем режим потихоньку смягчался, а культурная революция шестидесятых-семидесятых ускорила этот процесс. Неолиберализм Тэтчер преобразовал эти учебные заведения в «независимые школы», которые пытаются соединить уровень образования с большим уровнем комфорта. И это притом, что в этих школах учатся также дети состоятельных лиц со всего света. Вот вам нулевой уровень религиозности. Но даже на этом уровне противостояние между нонконформистами и англиканами сохраняется, по крайней мере внешне, в виде двухпартийной системы, в которой партии теряют свою идеологическую основу.

С исчезновением протестантизма исчезла одна из нитей, связывавших Англию с Шотландией. Последняя не знает толком, оставаться ли в составе Великобритании или нет. Разорванность общества, в котором высокообразованные противостоят низкообразованным, пожилые – молодёжи, а богатые – бедным, не является признаком динамичной нации. Брекзит стал не возвращением национального государства, а результатом его распада. В то время, когда в 2014 году Украина отвергла Россию, двумя годами спустя Англия выбрала США. Теперь она поддерживает независимость Украины, утратив свою собственную.

Британский расизм уступает дорогу ненависти к пролетарию. Автор ещё в 1994 году написал, что американский расизм отличается от английского тем, что в глазах джентльмена уже с середины XIX века белый пролетарий был низшей расой. Брекзит подтвердил его слова. Оказалось, что высшему английскому обществу оказались ближе нацмены, чем свой же простой народ. Кембридж и Оксфорд отдали более 70% голосов за то, чтобы оставаться в составе Евросоюза. После референдума противостояние не ушло, а только обострилось. Последовавшая волна воукизма явилась местью высших слоёв плебсу.

Короче, непохоже это на уверенную в себе нацию, которая знает, куда идёт. Это похоже на бессмыслицу, на страх, на потребность в козлах отпущения. А тут и русские как раз кстати подвернулись, которые и без того уже намозолили глаза в Лондонграде.

Если французы сменили когда-то религиозную принадлежность национальной, то история протестантских стран идёт в другую сторону. Там нация проклюнулась раньше, прежде чем обрела свою религию. Теперь, когда эта религия отмерла, отмирает и национальное чувство. Нулевое протестантство порождает нулевую нацию.

Похожим образом ситуация развивается в Скандинавии. Страх тамошних стран перед российским нападением автор называет безумием. И всё-таки он материален, этот страх. Ладно Норвегия, член НАТО с момента основания. Ладно Дания – многолетний прицеп штатовских спецслужб. Они даже помогали американцам прослушивать телефон Меркель. Но у Швеции даже общей границы с Россией нет. Зачем им вступать в НАТО? Может, они хотят таким образом сохранить своё влияние в Скандинавии? В таком случае можно сказать, что игра не стоит свеч. Здесь нужно искать ещё какую-то причину.

Общеизвестно высокое благосостояние скандинавских стран. И всё же они тоже сползают в кризис, что выражается в снижении IQ их учащихся и возникновении право-популистских движений в Швеции и Финляндии. В Дании этого не произошло, главным образом, потому, что местные социал-демократы сами приняли ксенофобскую повестку дня. Растёт также готовность бороться за свою страну с оружием в руках. Тодд выдвигает гипотезу для объяснения этого феномена. В скандинавских странах особенно силён феминизм. Премьер-министры женского пола привели Швецию и Финляндию в НАТО. Быть может, феминистки во власти, стремясь к полноценному равноправию, неосознанно впитали дозу токсичной маскулинности? Оглянувшись по сторонам, мы увидим пассионарий вроде Виктории Нуланд, Урсулы фон дер Ляйен или Анналены Бербок. Олицетворяют ли они нечто более широкое? Стоит заметить, что набирающие силу право-популистские движения опираются в основном на мужчин-избирателей. И их же подозревают в симпатиях к России.

Автор предполагает, что нулевое состояние культуры и религии порождает в этих странах международный страх. Усиливается потребность в безопасности, которая удовлетворяется вступлением в НАТО. На самом деле это не потребность в безопасности. Это потребность к принадлежности в сыром виде.

Меня этот анализ не убеждает, если честно. Я понимаю желание автора вывести из культуры политические последствия. Но мне больше нравится традиционное объяснение волны воукизма в Британии: желание отвлечь внимание от настоящих проблем на фоне ухудшающегося экономического положения.

И в Скандинавии можно найти более внятное объяснение. Как у него только повернулся язык назвать бесцветных Бербок с фон дер Ляйен пассионариями? На самом деле это креатуры глобалистов, безвольные исполнительницы чужой воли. Марионетки. Такими же марионетками стали скандинавские элиты, сидящие на крючке компромата у американцев. Простому народу их радужная политика не нравится, вот и возникают протестные движения. Не удивляет также, что эти движения поддерживает мужской избиратель среднего возраста. Мужчину труднее обмануть, особенно если он с опытом.