Ода старой деревенской избушке⁠⁠

У человеческой памяти есть удивительное, спасающее нас свойство- вычеркивать, забывать то, что ненужно. Поначалу, это еще крутится в голове, снится по ночам, досаждает, но, со временем, уходит в глубокие хранилища и забывается. Есть и другое, не менее полезное свойство- помнить о хороших, добрых моментах из прошлой жизни. Порой, когда суета начинает засасывать, и в ежедневной рутине теряешь путеводную нить, именно добрые воспоминания помогают восстановить равновесие, не стушеваться и продолжить движение. Психологи, к которым, признаю, я отношусь с большой осторожностью, называют подобное воспоминание якорем, а действие- заякориться. Одним из моих якорей является то самое воспоминание из советского детства конца 70-х, первой половины 80-х о нашей деревенской избушке, как мы там жили- поживали все нашей большой семьей, и сегодня я хочу посвятить несколько строк именно ей (избушке).

Точной даты постройки сруба никто сказать не может, скорее всего, это случилось в 30-х годах прошлого века, потому что мой дед возвращался с войны, и строение (если можно было таковым его назвать) уже имело место быть. За военные годы дом обветшал, усох, печка разваливалась, но тогда у вернувшихся живыми воинов (дед пришел с тремя ранениями, очень сильно хромал, нога была раздроблена, ее еле в госпитале собрали) было колоссальное желание жить. Речь не шла ни о каких деньгах и прочих материальных благах (откуда им было тогда взяться), они были счастливы, что воссоединились со своими близкими и остались живыми, и все вместе начали поднимать страну из руин. Дед рассказывал, какая была взаимовыручка: после расчистки разбомблённых цехов, шли к тому, у кого совсем плохо и перекладывали печи, восстанавливали стены, латали крышу. Дошла очередь и до нашего покосившегося пятистенка и разваливающейся печи: поменяли нижние венцы, переложили печь, поправили двор, и приближающаяся зима стала не так страшна.  А тут еще один подарок- карточки отменили, а потом на большие праздники и цены стали падать- такое забыть невозможно, и дед с особой гордость рассказывал, как вновь запускали завод, восстанавливали коммуникации, инфраструктуру- улучшение шло по всем фронтам, народ-победитель одерживал вторую победу над голодом и разрухой. Вернемся же к избе: у дороги был дровяник, рядом с которым лавочка, на которой мои бабушка и дедушка любили посидеть по вечерам и пообщаться с соседями. На тот момент (конец 70-х) они оба уже были давно на пенсии, но дед продолжал работать сторожем на сортировочной станции. За дровяником находилась дверь в холодный двор- каркасное помещение, обшитое горбылем, где был курятник, стойло для коровы, холодные удобства и место складирования хоз. инвентаря и всякого прочего, что может пригодится, из хоз. двора был вход в дом -пятистенок через увесистую деревянную дверь, утепленную по периметру и внутри какими-то тряпочками, ватой и дерматином. Добрую половину кухни занимала печка с лежанкой- сердце дома, в первые послевоенные годы в ней даже мылись, потом дедушка соорудил баню, с правой стороны от двери на стене торчали большие гвозди- вешалки для одежды, небольшое окно во двор, у которого стоял кухонный стол с табуретками. Слева от двери было небольшое помещение, которое можно назвать кухней-топочной. Здесь разжигали печь, и бабушка готовила простые и вкуснейшие блюда: щи, борщ, вареную и жареную картошку, яичницу- глазунью. Ой, ну как же я мог забыть про самовар — это особый предмет. В печке был проход, куда вставлялась самоварная труба, а когда вода закипала, его переносили на кухонный стол, и мы всей семьей «коротали долгие зимние вечера» за чаем с вареньем. В передней по стенкам стояли кровати и диван, а в углу большой дубовый стол. Хорошо помню, я открывал настежь окна, в которые лезли цветущие ветки вишни- у дома был шикарный вишнево-яблочный сад. Помню нашу собаку- черную немецкую овчарку по кличке Цыган, мы с дедом всегда его брали с собой на прогулки на пруд и в лес, а меня он (пес) так любил, что позволял залазить внутрь своей будки, я его гладил, а он в ответ облизывал мое лицо языком. Он был моим другом и защитником, и когда я напроказничаю, всегда бежал к будке и прятался внутри. А еще помню россыпи звезд в темном высоком-высоком осеннем небе, когда было еще не совсем холодно, дед закутывал меня в покрывало, брал на руки, выходил на лавку поболтать, а я в тот момент любовался далекими звездами, мечтал, что стану изобретателем, построю межпланетный космический корабль и полечу на нем покорять космос.

Знаю, что многие сейчас стремятся в Москву за лучшей жизнь, а мы вот с супругой шесть лет назад переехали из города в деревню. Признаюсь, что, конечно, у нас хороший дом со всеми удобствами и оптикой, газовое отопление, но, тем не менее, вокруг лес, и так же осенью по вечерам мы садимся на лавку за домом, любуемся бесконечными звездами и мечтаем, как тогда, в далеком советском детстве. Я очень хочу поделится это теплой, живой энергией с теми людьми, которым сейчас плохо, и они в шаге от разочарования, теряют смысл жизни. Сумбурность и материальность н современной жизни часто нас уводит в дебри бессмысленных поступков и свершений, а там пустота, ничего нет, далее пропасть, оставьте это хоть на миг, поднимите голову, наполнитесь энергией созидания, вспомнив о наших великих предках, которые победили зло.