Мы⁠⁠

Мироздание — дерево. Толстый ствол, уходящий в вечность,
Стоит, опершись на плечи Бога, как древний вселенский крест.
Мы — червячки, что грызем его плоть до прозрачных трещин,
Сквозь которые светится пустота и нераскаянный блеск.

Мы прожигаем жизнь, как спички на ветру,
Пролетаем, не глядя — на время, на лица, на небо.
Как верблюд сквозь игольное ушко, я пройду,
Если только останется хоть немного хлеба.

Мы чувствуем слишком много — и не выдерживаем.
Мы думаем слишком громко — и не понимаем слов.
Иные — ходячие мертвецы, другие — железные, выдюженные,
Без сердца, без голоса, без снов.

Мир полон кривых зеркал, отражающих тени теней.
Мир — комната, где заблудились чужие голоса.
Но где-то, среди миллионов тусклых огней,
Есть одна звезда, что горит не для глаз, а для смысла.

И это не ты. И не я. И не кто-то из близких.
Это — хрупкое, чистое, детское сознание,
Сердце, ещё не научившееся бояться,
Что бьётся ровно и светится постоянней,
Чем тысячи солнц в их безумном плясе.

Его свет выжигает ложь, не оставляя следа,
Его голос — почти тишина, но в ней слышен ответ.
Он не громок, не страшен, не требует чуда —
Он просто приходит. Когда миру конец.

Он вылечит древо. Очистит от червяков,
От наших слабостей, жадности, гнили.
И ствол, что мы точили веками,
Опять наполнится силой.

И, быть может, однажды,
мы — бывшие черви, безмолвные тени —
превратимся в бабочек, легких, живых,
и полетим —
в бесконечное путешествие,
где Бог нас поймёт и простит.