"Кал-центр". Часть пятнадцатая
© Гектор Шульц
Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
Часть четвертая.
Часть пятая.
Часть шестая.
Часть седьмая.
Часть восьмая.
Часть девятая.
Часть десятая.
Часть одиннадцатая.
Часть двенадцатая.
Часть тринадцатая.
Часть четырнадцатая.
Часть пятнадцатая.
Ангелочек Настя на очередной вопрос призналась, что любит БДСМ и жесткий секс. Проигравшего Андрюху Головко заставила искупаться в озере, а когда тот выбрался на берег, замерзший, как цуцык, выпил чистого виски из собственного шлепанца. Алкоголь наполнял головы дуростью и желания становились все откровеннее. Ефим пожелал, чтобы проигравший Степа Мальков поцеловал ему руку, а потом сказал, как его любит. Тот, глупо хихикая, желание выполнил, а я поморщился, увидев, как шевельнулся член Шульмана в штанах. Липатова и Жигуленко из игры вышли и отправились резать салат для следующего перекуса. Вера Антоновна и вовсе удалилась в домик с книжкой, сказав, что солнце напекло голову. Остальные продолжили играть и желания становились все более дикими. Проигравший Трубин отправился танцевать для Головко эротический танец, причем судя по лицу Юли, ей это даже нравилось. Она облизывала губы и хихикала, когда Трубин словно невзначай касался её тела. Аня Филимонова за проигрыш сняла футболку, оставшись в лифчике, из-за чего я всерьез забеспокоился, что у Трубина разовьется косоглазие. Тут-то многие поняли, что пора закругляться, но Головко настояла еще на паре игр. И в этот раз, то ли Шульман что-то намешал, то ли удача выкинула фортель, но я продул, собрав на своих руках половину колоды. Глаза Ефима гаденько блеснули, и он задумался.
- Ладно, Петровский, - нарушил он молчание. – Желаний последнее время было много, поэтому давай правду.
- Задавай вопрос, - кивнул я, закуривая сигарету. Орешек, сидящая рядом, улыбнулась и ободряюще похлопала меня по плечу.
- Если бы у тебя был шанс заняться сексом с кем-то из присутствующих. Кто бы это был? Правду, Петровский! Карточный долг лгать не позволяет, - пьяно протянул он и заржал.
- Ладно, - вздохнул я и обвел играющих задумчивым взглядом. Хотя ответ и так был мне известен. Но ты только посмотри, как возбужденно блестят их глаза. Как они ждут ответа, словно от него и правда зависит что-то важное. Сегодня многие узнали сокровенные вещи о коллегах, так что же расскажет нелюдимый Петровский, всю игру так старательно избегавший проигрыша.
- Ой, хватит разглядывать, - проворчала Головко, опершись на плечо Трубина. – Говори уже и играем дальше. Одна игра осталась.
- Лера, - тихо сказал я, избегая смотреть на Орешка. И пусть я не видел её взгляда, но почувствовал, как она вздрогнула. – Исполнено. Еще одна игра и хватит.
- Ну, кто хочет, может продолжать, - вставила Юля. Я кивнул, перетасовал карты и раскидал их между присутствующими. – Играем, коллеги. Лёша, налей мне еще! И льда положи. Жарко что-то.
И надо же такому случиться, но моя раздача оказалась неудачной для Леры. Головко, на удивление, скинувшая карты первой, довольно улыбнулась и снова облизнула губы.
- Так… Вот и до Акимовой очередь дошла. Все же везение – штука непостоянная, - сказала она. Затем загадочно на меня посмотрела, повернулась к Орешку и добавила. – Мне кажется, что в последнее время не хватает любви.
- О, давайте только без ебли, - фыркнул я. – Иначе совсем все печально будет.
- Я же не зверь, Петровский, - злобно ответила Юля и, моментально сменив маску, обратилась к Орешку. – Найди самого несчастного здесь и подари ему поцелуй. Только не какой-то там простой чмок, а настоящий, как в кино. Французский.
- «Блядь», - мысленно бросил я и покачал головой.
Орешек кивнула, повернулась ко мне и не успел я удивиться, поцеловала. Её губы были чуть солоноватыми и горячими. Я не стал сопротивляться и подался порыву. Казалось прошло лишь несколько секунд, но мне они показались вечностью. Приятной вечностью.
- Хватит, хватит, - рассмеялась Головко. – Можете в домике продолжить. Только Соловьеву оттуда выгоните сначала, а то её инфаркт хватит.
- Исполнено, - тихо ответила Лера и, выбравшись из-за стола, подошла к мини-холодильнику, где лежало пиво, вытащила банку и отправилась к берегу озера.
- Ну, - моментально потеряв к ней интерес, воскликнула Юля. – Играем еще?
- Не, я пас, - хмыкнул я и освободил место Андрюхе.
- А я играю, - ответил он и подмигнул Насте, заставив ангелочка смущенно порозоветь. Зашелестели карты, поднялся привычный галдеж, но я, взяв пиво, задумчиво посмотрел на Леру, которая сидела на бревне у озера.
- Я, конечно, не мастер целоваться, но неужели настолько плохо все было? – криво улыбнувшись, спросил я, подходя к ней. Она улыбнулась в ответ и помотала головой. – А чего убежала? Расстроилась?
- Нет, конечно. Просто Юля перегнула с желаниями.
- Есть такое. Когда бухло заливает мозг, сразу все маски слетают. Не против, присяду?
- Конечно, садись, - кивнула она и, когда я сел, шутливо поддела плечом. – А я… я плохо целуюсь?
- Мне понравилось, - честно ответил я.
- Ты не сразу… ну, ответил на поцелуй.
- Не ожидал, солнце, - вздохнул я. – Думал, ты пошлешь Головко и всё.
- Карточный долг, - напомнила она и тихонько рассмеялась.
- Только ли карточный долг? – Лера не ответила. Смутилась и покраснела, но не ответила. – Получается, я самый несчастный, раз ты меня поцеловала.
- Нет. Просто мне захотелось поцеловать тебя.
- Значит, не только карточный долг, - кивнул я. Орешек поперхнулась пивом, а потом рассмеялась.
- Получается, что так. Похолодало что-то, пойду кофту накину, - вздохнула она. С неба начал срываться мелкий дождик, но меня он не пугал. Я кивнул, проводил Леру взглядом и, вздохнув, глотнул пива. Со стороны играющих раздался взрыв смеха, но мне до них не было дела. В голове все перемешалось и даже шелестящие волны, набегавшие на берег, не приносили привычного спокойствия.
Орешек вернулась через десять минут, задумчивая и одетая в синюю кофту. Она присела рядышком, поставила на песок еще две банки пива и, дождавшись, когда я закурю, открыла свою банку.
- Там Головко целуется с Трубиным, - сообщила она.
- Фу, - скривился я. – Я думал, что омерзительнее сиамских близнецов, сросшихся ртами, ничего не бывает.
- Фу, Денис, - рассмеялась Орешек и вздрогнула от отвращения. – Хорошо, что мы ушли оттуда.
- Ага. Тут поприятнее компания, - согласился я. – Дождик еще. Озеро…
- Любишь дождь?
- Люблю. А ты нет?
- Не очень. Когда сидишь дома, а дождь за окном – тогда ладно. А так… мокро, заболеть можешь, настроение сразу портится.
- Дождь смывает грязь. Хотя бы за это его можно любить. Когда он шелестит по листьям или стучит по подоконнику, невольно задумываешься о самом важном. Дождь – это красиво.
- Кто бы мог подумать, что суровый Петровский в душе романтик, - ответила Орешек и прижалась к моему плечу. Я не стал отстраняться, почувствовав тепло.
- Каждый в душе романтик. Только романтика эта прячется где-то глубоко и надо серьезно постараться, чтобы вытащить её наружу. Либо послушать пару песен L'âme Immortelle, тоже неплохо помогает.
- Это какая-то группа?
- Ага, - кивнул я и достал телефон с наушниками из кармана. – Включить?
- Давай, - улыбнулась Лера. Она вставила один наушник в ухо и кивнула.
- «We built up our own world together,
For our future I assumed.
I believed in what you said that day,
But was already doomed», - мягкий голос Сони, как и всегда, обволакивал, словно крепкий алкоголь. Но он не туманил голову, а освежал, как прохладный дождь после жары. Я знал эту песню наизусть и еле заметно шевелил губами. Изредка улыбался, когда чувствовал, как начинает быстрее биться сердце Леры. Она прижалась ко мне сильнее, шмыгнула носом и улыбнулась одним лишь ей понятным мыслям. И вздрогнула, как только песня достигла кульминации. У меня каждый раз бегали мурашки от концовки, а в этот раз пробрала настоящая дрожь. Сладкая и неожиданная.
- Грустная, но красивая песня, - улыбнулась Орешек, отдавая мне наушник. Её глаза покраснели и в них блестели слезы. Так бывает, когда песня пробирает до глубин души. Это нельзя скрыть и невозможно этому противиться. Музыка все равно вытащит чувства наружу. – Как называется группа?
- L'âme Immortelle, - повторил я. Лера записала название в свой телефон и кивнула.
- Спасибо.
- Не за что, солнце. Только не увлекайся.
- Почему? – нахмурилась она.
- Появится желание покрасить волосы в черный цвет и повесить на стене плакат Вилле Вало, - ответил я. Она снова рассмеялась и покачала головой.
- До этого я точно не дойду.
- Как сказать. У меня девчонка есть, знакомая. Лаки. Вот она так и подсела на готику.
- Близкая знакомая? – ехидно спросила Орешек.
- Не особо. А ты ревнуешь уже? – улыбнулся я и получил тычок локтем в ребра. Дождь усилился и я, вздохнув, поднялся с бревна. – Пошли в дом, пока не промокли. Я-то ладно, привык к дождю, а тебя потом в одеяло закутывать придется.
- А ты против? – рассмеялась Лера и, покачав головой, пошла за мной следом к домику. Вот поди угадай, что значат её слова.
Но добежать вовремя мы не успели, потому что с неба хлынул мощный ливень. В домике было тесно и шумно, когда мы с Лерой ввалились внутрь, мокрые до нитки. Ефим пьяно заржал, увидев, что с меня льется вода на пол, а потом кивнул в сторону камина, который успел зажечь Андрюха. Но я мотнул головой и отправился на второй этаж, где лежали сменные вещи на всякий случай, чтобы переодеться.
- Иди с Петровским, - кивнула Головко, когда увидела, что Орешек растерянно топчется рядом с камином. – Там туалет есть и переодеться можно.
- Подглядывать не буду, - пошутил я, на что получил язвительный взгляд от Юли и улыбку от Леры.
Через час стало понятно, что мы задержимся в «Зеленой аллее» до утра. Головко позвонил водитель и, извиняясь, сказал, что дорогу размыло и до базы отдыха доехать получится только на тракторе. Юля поскрипела зубами, потом позвонила в администрацию и продлила аренду, попутно попросив дополнительные спальные мешки, которые принес через полчаса меланхоличный мокрый паренек.
- Так. Девушки спят внизу. Мальчики наверху, - скомандовала Головко, распределив спальники. Ефим тут же заныл, что кости болят от сырости и ему жизненно необходимо тепло камина. К нему присоединился Трубин, не желавший тащиться на холодный второй этаж, и ангелочек Настя, прикорнувшая рядом с камином. В итоге Юля ругнулась и махнула рукой, сказав, чтобы сами решали.
После короткого, но бурного обсуждения внизу у камина остались Головко, Трубин, Ефим, Настя, Вера Антоновна, Вика и Андрюха, а все остальные перебрались наверх. Я отпихнул Степу Малькова, который направился к кровати, стоящей у окна, и встал рядом. Орешек положила свой мешок на пол, но я мотнул головой и указал на кровать.
- Ложись. Тут одеяла тяжелые. Согреешься быстро.
- Спасибо, - улыбнулась она и без лишних слов юркнула под одеяло.
- Степан, блядь, - устало вздохнул я, увидев, что Степа раскладывается на другой кровати. – Поимей совесть. Олесь, ложитесь с Аней.
- Я замерз, - буркнул тот, но свои вещи все-таки убрал с кровати.
- Можешь пойти вниз и лечь там. Только я не гарантирую, что Трубин не повторит свой фокус с молоком и солеными огурцами. Нет? Так и думал. Значит потерпишь.
- Хоть кто-то думает не о себе, а о девушках, - съязвила Олеська.
- Все так, бяша. Можешь положить рядом палку, если кому-то захочется женского тела ночью, - хмыкнул я, заставив Олеську рассмеяться. Степа надул губы и заполз в спальник, напомнив мне обиженного колорадского жука с лицом младенца, пытающего свалить от разгневанного селянина. Вздохнув, я отправился в туалет, чтобы дать девчатам возможность переодеться. Но когда вернулся то увидел, что все уже сопят, стащил с себя джинсы и забрался в спальник.
- Спокойной ночи, Денис, - тихо сказала Лера. Я повернул голову и увидел, что она задумчиво на меня смотрит.
- Добрых снов, солнце. Спи.
Я проснулся в три часа ночи и, выбравшись из мешка, с хрустом распрямил затекшие ноги. Мирно сопели в своей кровати Олеська и Аня, прижавшись друг к другу. Со свистом пускал шептунов в мешке Степа. Комнату заливал яркий лунный свет, бивший из окна, под которым стояла кровать Леры. Обернувшись, я удивленно поднял бровь. Лера лежала на животе, одеяло чуть сползло, майка задралась и мне стала видна часть спины. Но удивило не это. Удивили почти зажившие синяки, которые подсвечивала луна. Синяки были длинными и тонкими, словно спину вожжами исхлестали. Вздохнув, я аккуратно поправил одеяло, закрыв спину, вытащил из кармана джинсов пачку сигарет, зажигалку и тихо спустился вниз по лестнице.
На первом этаже воняло перегаром и похотью. Огонь погас и лишь угли слабо тлели в черном чреве камина. Два спальных мешка еле заметно шевелились, причем до меня донеслись знакомые звуки. Однако люди в мешках, услышав, как скрипнула лестница, моментально затихли. Я помотал головой, осторожно прошел вперед и открыл дверь. Ну а выйдя на улицу, поежился и закурил.
Дождь недавно закончился и на участке в лунном свете блестели лужи. Где-то вдалеке брехали собаки и слышался плеск воды. Квакали жабы, а воздух был свеж и прохладен. Но прохлада была приятной и чистой. Словно ливень и правда смыл всю грязь. Вот только я знал, что есть грязь, которая даже ливню не под силу.
Скрипнула дверь и я, повернувшись, увидел нахохлившуюся Леру, которая вышла из домика, закутавшись в кофту. Она зевнула и, подойдя ближе, забралась с ногами на плетеную скамью.
- Чего не спишь? – спросил я. Она пожала плечами и грустно улыбнулась.
- А ты?
- Привычка, - хмыкнул я, стряхивая пепел в лужу. – Всегда в три ночи просыпаюсь, курю и потом снова ложусь. Шершню, когда он болел, в это время таблетку надо было дать.
- Шершню?
- Ага. Пес мой. Старый уже, - улыбнулся я. Наверняка сейчас Шершень с комфортом спит в моей кровати и пердит во сне.
- А я всегда плохо сплю на новом месте, - чуть подумав, ответила Орешек. – Кстати, когда возвращаться надумаешь, аккуратнее будь. Кажется, там Трубин и Головко в мешке трахаются.
- Не кажется. Так и есть. Мерзость, - усмехнулся я и через секунду мы тихо рассмеялись. Лера, успокоившись, поджала губы и искоса на меня посмотрела.
- Ты меня одеялом укрыл.
- Ага.
- Видел?
- Синяки? Да, - кивнул я и, выдержав её напряженный взгляд, спросил. – Расскажешь?
- Зачем тебя грузить, - улыбнулась она и, поежившись, вздохнула. – Ладно. Сережа иногда… злится.
Лера говорила тихо, чтобы не разбудить остальных, но я прекрасно её слышал. Слышал и молча играл желваками, когда она рассказывала, как парень исхлестал её проводом за улыбку в ответ на чью-то дурацкую шутку. Как избил ремнем, когда она задержалась на работе и забыла позвонить. Лера говорила тихо и безразлично, но я чувствовал боль в её голосе. Сергей подавлял её полностью, а она боялась слова лишнего ему сказать. Знала, что за этим последует боль. Лео тоже подавляла жена, сломав его и превратив в тряпку. Лера выбрала другой путь и надела маску, как и многие до неё. На работе она была строгим руководителем центра обучения персонала, а дома снова превращалась в забитую и жалкую девчонку. Она говорила тихо, а я слушал. Молча. Потому что понимал, как важно выговориться.
- Когда гнев проходит, он извиняется, - закончила рассказ Лера. Она посмотрела на меня и скривилась. Губы дрогнули. Еще секунда и она заплачет. Нет, не заплачет. Снова наденет свою маску и превратится в ту, кем не является. – Говорит, что любит.
- А ты? – хрипло спросил я, нарушив молчание. – Любишь его?
- Да… Нет. Не знаю, Денис, - грустно улыбнулась она. – Сережа был первым и единственным. Я хотела уйти, когда он первый раз… ну, сделал это. Не смогла. Поверила ему. Вот только через месяц все повторилось. Жестче и больнее… Прости, что вывалила на тебя грязь. Оно само, правда.
- Не извиняйся, солнце.
- Солнце, - снова улыбнулась она. – Только ты меня так называешь. Ладно. Ты дрожишь уже. Иди спать.
- А ты?
- Посижу немного. Я пригрелась.
- Хочешь побуду с тобой?
- Хочу, - она ответила резко и быстро, словно боясь, что я передумаю. Поняла это и, смутившись, отвернулась.
- Хорошо. Схожу оденусь и вернусь.
Я вернулся в домик на пару минут. Накинул на себя куртку, вытащил из сумки початую бутылку виски, захватил еще одну пачку сигарет и одеяло. Ну а спустившись по лестнице на первый этаж, увидел, что Головко, никого не стесняясь, оформляет Трубину минет, а неподалеку шевелится спальник ангелочка Насти и оттуда слышится шепот Андрюхи. От хлюпающих звуков и тяжелых запахов к горлу подкатила тошнота и я поспешил выйти. Кашлянув, вдохнул полной грудью прохладный воздух, подошел к скамье, на которой задумчиво смотрела на озеро Лера, укрыл её и сел рядом. Орешек прижалась ко мне и, чуть подумав, распахнула одеяло. Я противиться не стал, нырнул под одеяло и открыл бутылку виски. Сделал глоток и протянул Лере. Та тоже глотнула, поморщилась, но все же благодарно улыбнулась.
- Спасибо, - шепнула она, обдав мое ухо горячим дыханием. – Так гораздо теплее…
- Не за что, - кивнул я, забирая бутылку и закуривая сигарету. Лера блеснула глазами и прижалась ко мне крепче. Я почувствовал, как она дрожит.
- Не за это спасибо, Денис. За другое, - зевнула она и, положив голову мне на плечо, прикрыла глаза. – Так тепло.
- Отдыхай, солнце, - вздохнул я и посмотрел на небо, которое начало розоветь. – Добрых снов.
Глава девятая. Угасание.
В ноябре ушел Антон Козленко. Он сделал это неожиданно и никого не поставив в известность. Только я догадывался, что к этому все идет. Антон стал рассеян, перестал сыпать идеями и даже на менеджеров лишний раз не реагировал, предпочитая переписываться с кем-то в аське. Ну а когда наступил черед моей смены, и я вышел на работу, он обрадовал Головко и Шульмана неожиданной новостью, сообщив её после очередного совещания.
- Коллеги, я принял решение покинуть компанию, - улыбнулся он, смотря Ефиму в глаза. Шульман поперхнулся водой, забрызгав собственный блокнот и, выпучив глаза, уставился на Антона.
- Что? – переспросил он.
- Я увольняюсь, - ответил Козленко. – Готов отработать две недели без больничного, чтобы Дэн и Таня приняли дела.
Естественно, никакой отработки не было. Шульман разорался и перешел на личности, Антон разозлился, послал его нахуй и демонстративно отнес заявление Головко, которая его нехотя подписала. Они понимали лучше всех, какое настроение будет царить в офисе после того, как один старичков, тем более руководитель, уволится по собственному желанию. Дошло до того, что Антону звонил даже Губарев и уговаривал не пороть горячку. Козленко и ухом не повел, потому что все уже давно решил.
- И куда ты дальше, если не секрет? – спросил я, когда он попрощался с коллегами и мы вышли на улицу подышать свежим воздухом и покурить.
- Помнишь, я в Питер ездил? Так, вот. На собеседование гонял в одну контору. «Мед Центр» называется. У них сеть клиник по всей России, три завода и контракты с иностранными компаниями. В общем, они офис у нас в городе открывают. По сути, тот же call-центр, что и здесь, только специфика немного другая. Предложили мне должность РОПа, с дальнейшим повышением до директора департамента продаж.
- Неплохо, - кивнул я и улыбнулся. – По деньгам норм?
- Да, вполне. Больше, чем здесь. Но главное – это свобода действий. Сам формирую команду, сам организую обучение, сам решаю, что внедрять в работу. Понятно, что надо будет согласовывать с головным офисом, но это не страшно, - ответил Антон. – Ты только Ефиму не говори, я несколько ребят с собой заберу.
- О, как, - хмыкнул я. Что ж, вполне в духе Козленко.
- Пока он бухал, как черт, я с ребятами пообщался. У «ВебЛайна» будущего нет, Дэн. Скоро все по пизде пойдет. Шульман вам с Таней много чего не говорит.
- Например?
- Например то, что компанию перепродали три месяца назад. Там долгов, пиздец просто. Выручка падает, конкуренцию с тем же «Эльдором» или «М-видео» не вытянешь. Наверняка замечал, что звонков в последнее время меньше стало.
- Ага. Ефим разрешил часть менеджеров домой отпускать и добавил kpi по количеству отработанных часов. Теперь многие сами в допсмены просятся.
- Звоночек, Дэн, - улыбнулся Антон. – И звоночков таких много.
- Это я знаю. После ухода Лены цирк не прекращает гастроли. Ладно, а вам там еще народ не нужен?
- Я поспрашиваю, - глазки Антона забегали, но это не удивило. Вопрос был задан из вежливости и, если я действительно хорошо изучил Козленко, то к своей новой работе он меня и близко не подпустит, испугавшись, что я смогу забраться выше него.
- Хорошо, - притворно вздохнул я и выдавил улыбку. – Ну, удачи, куда бы ты не отправился.
- Спасибо, - кивнул он. Мы пожали руки и «ВебЛайн» потерял еще одного старичка.
И если мы с Танюшей не особо сильно горевали о его уходе, то Шульман впал в очередную депрессию и принялся изводить всех нытьем. Слова «предатель», «Иуда», «пидорас» и «хуесос» в адрес Антона звучали так часто, что никто больше не сомневался, о ком речь, если Ефим начинал ругаться. Для него стало шоком, что после ухода Антона ушли еще пять менеджеров, причем, одни из лучших в «ВебЛайне». И если четверке хватило ума не говорить Шульману, куда они уходят, то Ванька, не знавший о конфликте в отделе розничных продаж, вывалил, как на духу, что идет к Антону. Ефим тут же впал в ярость и, когда четверка уходящих пришла за подписью, обосрал их с головы до ног и заставил отрабатывать две недели, несмотря на то, что ранее сам же разрешил уйти одним днем.
- Пидорас! – рычал Шульман, брызгая слюнями и пугаю бледную Амилю, которая сидела с ним рядом весь рабочий день и радости от этого не испытывала. – Лучших забрал, сука. Нет бы Лося ебаного или Коноваленко. Лучших ворует, гнида.
- Да, да, - поддакивала ему Танюша, вышедшая в дополнительную смену и ставшая свидетелем концерта. Я молчал, понимая ребят и не понимая Шульмана.
- Друзья так не поступают, - продолжил бесноваться он. Рожа раскраснелась, в уголках губ застыли белые комочки. От Ефима разит злобой и бухлом. Ничего нового.
- Друзья? – хмыкнул я. – Ребята прямым текстом сказали, что им надоели надуманные штрафы и низкая зарплата.
- Заткнись, заебал! – рявкнул Ефим, однако стушевался, когда я поднялся со стула, сжав кулаки. – Иди, работай. Чего тебе, Черкасова?
- Эм… Скидку можно?
- Нельзя! – заорал Шульман, перепугав Дашку. Я похлопал её по спине и, кивнув, позвал за собой.
- Денис, я… - Дашка всхлипнула и потерла прыщавый нос.
- Забей. Желтая вода в голову ударила, - буркнул я, понимая, что, если бы Черкасова не подошла и не отвлекла, Шульман бы зажимал сейчас разбитый нос, а я писал заявление по собственному. – Что со скидкой?
- Клиента Марк скинул. Но клиент просит больше, чем они дали.
- Сделай бесплатную доставку вдобавок ко скидке, - чуть подумав, кивнул я и улыбнулся, пытаясь приободрить её. – Выше нос. Ты чего?
- Да тут все навалилось, - вздохнула она и, скользнув мимо мрачного Лео, уселась на свое место. Эти еще что не поделили? Я записал в блокнот, что надо бы поговорить с Черкасовой, после чего снял трубку телефона.
- Да, бяша? Работаем. Нет, у нас Шульман ебанулся. Увы, не насмерть. Не важно. Да, бесплатная доставка еще пойдет плюсом к твоей скидке. Ага, хорошо. Пока... Даш, не надо ему звонить. Он согласился на бесплатную доставку. Пропиши скидку и закрывай, - я развернулся, покачал головой и, взяв сигареты, отправился на улицу. Определенно надо покурить и успокоиться.
Но как только я сел на лавочку под ивой и закурил, по ступенькам спустился Лео и направился ко мне. Последнее время он был сам не свой. Отвечал сварливо, ворчал, а выглядел и того хуже. Вечно растрепанный, одежда не первой свежести. Я, помня прошлый опыт, с вопросами не лез, предоставив Лео самому решить, когда и о чем говорить. Кто ж знал, что он выберет момент, когда я захочу просто помолчать.
- Чего Шульман орет? – устало спросил он, присаживаясь рядом.
- По классике. Антон-гандон и все в этом духе, - отмахнулся я. – У тебя тоже видок не очень.
- Знаю. Последнее время много всего навалилось, - вздохнул он, закуривая сигарету. Я потянул носом и удивленно поднял бровь, почуяв запах перегара. Непохоже на обычного Лео.
- С женой проблемы?
- Нет. Она уже бывшая жена, - криво улыбнулся он. Губы дрогнули. Слез его только не хватало.
- Ясно. Значит, с Черкасовой что-то не поделил и нажрался. Свинота.
- Она меня в туалете с Аллой увидела, - пробубнил Лео, пряча глаза и жгуче краснея. Как он умудряется краснеть все сильнее и сильнее с каждым разом?
- С Аллой? Истерикой? – снова удивился я, когда Лео кивнул. Алла была довольно истеричной особой, работавшей в отделе входящих. Истерикой её прозвала Вика и прозвище прижилось. Алла истерила по поводу и без. Наорал клиент? Истерика. Упала вилка на пол в кухне? Истерика. Менеджер не взял трубку? Истерика. Держали её лишь по причине сумасшедшей работоспособности. Она без проблем работала пять дней в неделю по четырнадцать часов и только за это Вика была готова прощать любые психи Аллы. Но был у Истерики еще один бзик. Любвеобильность. Каждый день она влюблялась в разных менеджеров и принималась их изводить, пока не получала желаемое - быстрый перепихон в туалете. Но удивился я другому. – Так Истерику половина офиса уже отлюбила. Чего нервничать-то?
- Не говори так, - поморщился Лео. Так, интересный звоночек. – Она очень ранимая.
- Понятно. И ты зализывал ей раны, нанесенные другими, в туалете. – съязвил я. Лео косо на меня посмотрел и пожал плечами.
- Она хорошая, умная и ранимая, - ответил Лео и добавил. – Мы любим друг друга.
- Ох, блядь! – изумился я. Да так сильно, что выронил сигарету. Пришлось закуривать новую. – Поэтому Черкасова такая расстроенная ходит?
- Да. Но есть и проблема, Денис. Дашу я тоже люблю, - сначала я подумал, что Лео шутит, но как только он на меня посмотрел, сомнения исчезли. Он и правда их любил, либо искренне в это верил, либо попросту ебанулся, как и остальные в компании.
- Значит, ты трахал одну, а она потом увидела, как ты пользуешь другую? Хм. Кажется, у Алекса конкурент.
- Будь серьезнее, Петровский, - скривился Лео. – Ты-то что о любви знаешь?
- О, уже дерзить начал, - восхитился я. – Можем подраться сейчас или после работы раз на раз?
- Не хочу я с тобой драться.
- Жалко. Выпустить пар не помешало бы ни тебе, ни мне. Так, и что дальше?
- Не знаю. Алла не против таких отношений. Говорит, что любит и поэтому согласна делить меня с другой. А Даша против, как и Карина.
- Есть еще и Карина?! – Лео вжал голову в плечи и виновато хмыкнул. Сколько секретов скрывает это усталый человечек в круглых очках. – Так, тут наградой «Золотой стояк» запахло.
- Карина – это подружка Даши, - ответил он. – У Липатовой работает.
- Андронова. Понял. И Карину ты тоже любишь?
- Нет. Пока проверяю чувства.
- Так, ладно. А секту свою ты пока не собираешься основывать? А то обычно с этого все и начинается. Гарем растет, появляется паства, а потом вы все вместе запираетесь в погребе и ждете конца света, предаваясь оргиям.
- Нет никакой секты, - Лео сарказм, как обычно, не выкупил и грустно повел плечиками.
- Приятно слышать. Тебя так с развода понесло не в ту степь? – спросил я. Снова молчание. – Понятно.
- Я пытаюсь разобраться в ситуации, но получается плохо.
- Алекс бы порадовался.
- Я серьезно, Денис. Три девушки и к каждой у меня есть чувства. Что мне делать?
- Без понятия, - честно ответил я. – Тебя либо кто-нибудь убьет, либо все трое запрут тебя в подвале, установят график и будут ебать по очереди за тарелку склизкой овсянки с рыбой. Тут уж сам определись, кто важнее. И, нет, не бывает так, что все важны. Фактически ты пытаешься усидеть на трех стульях, но по итогу получишь тройной облом, если не разберешься со своими отношениями. Даже Истерику в какой-то момент переклинит. Она тоже заявит права на собственность или плюнет и утащит в туалет Коноваленко. Выбор, Лео, надо будет сделать в любом случае.
- Спасибо, - тихо обронил он и, повертев в руках замятый окурок, поднялся. – Только выбирать всегда сложно.
- Потому что переиграть потом не получится. Кнопки сохранения в этой игре нет и надо думать, - ехидно ответил я и, подтолкнув его, добавил. – Пошли работать, сердцеед. Слушай, а правда, что у Истерики на лобке кудрявый Купидон набит?
- Дэн!
- Да, глупый вопрос, согласен… Так набит, да?
Моя страница на ЛитРес.
Пикабу в последнее время лихорадит и посты многих авторов не выходят в "Горячее". Поэтому делюсь ссылками на тех авторов, которых читаю сам. Возможно и вы найдете себе что-то по душе. Ставьте плюсик, подписывайтесь и читайте.
@MorGott, пересказы, обзоры игр, книг и фильмов.
@MadTillDead, авторские рассказы и зарисовки из жизни.
@SalamandraSan, милые комиксы с приятной рисовкой.
@kotofeichkotofej, переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля.
@Azirsan, пожалуй, лучший историк на Пикабу.
@Little.Bit, игровые новости и обзоры.
@Cat.Cat, история во всей своей красе.
@Towerdevil, Герман Шендеров - мастер крипоты.
@Leiradna, мастер годного косплея.