Бессознательное Маши и Медведя⁠⁠

Вы когда-нибудь задумывались, насколько Маша и Медведь садистический мультик? То есть понятно, что он совершенно невыносим, но почему?

Наверное, потому что в нем комедия выстроена буквально на не-коммуникации двух персонажей: животное, которое всё понимает, но не может говорить, и человеческое дитя, которое ни черта не понимает, но не может не говорить. Что бы Маше ни было интересно, ей никогда не могут ответить по-людски; да и в Маше нет того, кто хотел бы ответов на свои вопросы, есть только наслаждающаяся почемучка, у которой сорвало кран. Маша, как ее бы назвал психоаналитик Жак Лакан, лингвистеричка, сводит с ума лес: так же, как слово отделено от смысла, как означающее отделено от означаемого и не может встретиться, так и машин язык оставляет истину непроговариваемой на стороне молчаливого отца - вечно замученного Медведя. Маша отмечает своё присутствие в голосе, тем самым бесконечно отделяя себя от леса. Кто знает, может, когда она вырастет, она посвятит себя лингвистике?

Когда взаимодействие обретает успех - для нас это "о, чудо!". То есть, коммуникация происходит как-то в обход языку, случайно. Звери понимают друг друга без слов, но не могут сказать Маше о ее невыносимости. Хотя каждому зверю это известно. То есть истина вытеснена на до-речевой уровень. Маша субъект бессознательного, потому что истина ей недоступна.

Отличная иллюстрация той очевидной штуке, которую упускают многие мыслящие по-научному. Язык - это не средство передачи информации, вернее, это не единственная, и, может, даже не основная функция. На примере Маши язык с ужасающим постоянством препятствует коммуникации, перестает работать правильно, чтобы высвобождать наслаждение и отдавать его зрителям. Что такое комедия, как не удовольствие от непонимания? Сведение языка к машине, которая должна исправно стыковаться с другим языком и безошибочно что-то сообщать, превращает язык в физический станок, лишает его жизни, а нас интриги. Идеальная информационная машина это электронный таблоид, но именно потому он не субъект. Он ящик. Но мы же не ящики? Нам в языке интересно быть, потому что язык - это машина, которая работает лишь потому что она ломается. Она обманывает, она хочет истину, но сама же откладывает её на потом.

Нашим постсоветским марксистам это невдомек. Они не понимают, зачем западные философы делают акцент на свойстве языка как препятствия - у них язык это исключительно то, что разблокирует раскрытие бесконечного мира... Но вот бесконечный мир концептуальных соединений, эти мириады виртуальных месторождений, на которых выкачивают материю наслаждения, для них просто... Постмодернистское заблуждение. Короче, конфликт эффективного и приятного встроен в само говорение, вот что я хочу сказать ;)