Визит посланника смерти⁠⁠

Обычно народу в этом довольно небольшом кафе, по случаю межсезонья, было немного, но сегодня вдруг образовался неожиданный наплыв отдыхающих, навёрстывающих последние тёплые деньки лета, и я уж было совсем решил, что и мой столик тоже занят,  как  увидел, что табличка с просьбой не занимать на нём всё-таки есть. Расположившись, заказал, по обыкновению, творожники и блины с мёдом, меню мне уже даже не приносили, значит, выучили репертуар. И наслаждался чашкой отличного чёрного кофе, когда заметил человека, жестом спрашивающего, нельзя ли присоединиться к моей компании.

Теоретически, столик, за которым я обыкновенно проводил утро последние пару недель, рассчитан  был на двоих, и занимать его в одиночку было бы не очень красиво по отношению к владельцам заведения. Я, вообще-то, компанию не очень уважаю, и обычно предпочитаю завтракать без помех. Да и в остальной жизни больше предпочитаю одиночество. По некоторым причинам.
Но здесь кормят так вкусно и недорого, что сам этот факт перевешивает перспективу терпеть других людей. Оглянувшись по сторонам, оценил обстановку. Народу, действительно, битком, и, кроме моего, свободных мест нет. Деться незнакомцу было некуда, как, впрочем, и мне. Кивком показал, что не возражаю против вторжения.

Незнакомец присел за мой столик, жестом подозвал официанта, заказал всего лишь чашку кофе, хотя завтраки тут были отменные. Управляясь с означенным  завтраком, я невольно обратил внимание, что на левой руке незнакомца имеется массивное кольцо-печатка довольно-таки необычного вида, с интересным вензелем, похожем одновременно  и на витиеватую арабскую вязь, и  на японский иероглиф, и одновременно непохожий ни на что, вписанный в какую-то странно искажённую асимметричную фигуру. Впечатление вещь производила однозначное, явно старинная и точно очень дорогая. Блеск золота ни с чем не спутать. Такой перстенёк стоит явно в несколько раз больше средней зарплаты в этом регионе, даже если продать просто по цене металла. Непрост мой вынужденный компаньон, очень непрост.
Увидев, что я заинтересовался украшением, незнакомец улыбнулся, совершенно, впрочем, без следа веселья во взгляде, и произнес удивительным басом, никак не вязавшимся с его, в целом, довольно субтильной комплекцией. —

— Интересная вещица, не правда ли? Этот перстень передаётся в моей семье из поколения в поколение, вещь  очень старинная и  носить её имеет право только старший сын рода. Некоторым образом это знак профессии, которой мы принадлежим.

Я обратил внимание, что он особо выделил интонацией последнюю часть фразы. Не профессия является частью его, а как бы, наоборот, он является частью своей профессии. Есть люди, которые на работу ходят ради денег, дабы заработать себе на хлеб насущный, и таких подавляющее большинство, но также есть и те, кто работают ради некоей цели, при этом деньги для них не являются чем-то значимым, а  скорее, средством для достижения всё той же цели. Как показывает мой опыт, такие гораздо опаснее всех прочих. Явно мой компаньон был именно из последних.
Незнакомец пригубил кофе и замолчал.

— И какая же, если не секрет, это профессия, — спросил я. Мне действительно было интересно. 

Незнакомец улыбнулся и ответил:

— Я, в своём роде, посыльный, моя задача доставить сообщение, передать его адресату и убедиться что адресат сообщение принял и понял. Перстень — отличительный знак нашей профессии, существующей уже очень, очень давно. Говорят, древнейшие профессии в мире это журналисты и проститутки, но мы думаем иначе. Не будет преувеличением сказать, что мы существуем столько же лет, сколько и всё человечество. Нужда в посланниках, передающих важные вести, невзирая на обстоятельства, войну, голод, погоду, отсутствие дорог, или что-то не менее серьёзное, была всегда. А наша семья всегда доставляла сообщения точно по адресу и в срок, это вопрос чести.

—  А что означает символы на вашем кольце, —  спросил я, только лишь, чтобы что-то сказать. От пафоса этих слов мне стало почти физически тошно. Из какого романа фентези ты вылез, дядя? Меча только не хватает для полноты образа. Но не поддержать разговор мне показалось всё же невежливым.  Незнакомец серьезно ответил:

—  Этот знак означает, что что носящий его  имеет право говорить от имени всех пославших его. Используется он нечасто, и только в особых случаях.

Я не стал уточнять, что это обозначает. Но начал подозревать, что человек с перстнем за мой столик присел совершенно не случайно.

Тем временем незнакомец, наконец-то, почти покончил со своей чашкой кофе,которую он всё это время всевозможным образом крутил в руках, и затем без перехода сменил тему:

—  Вас интересуют знаки, так может быть, возможно, вам будет любопытно взглянуть на это,.  —  и протянул мне маленькую белую карточку, вроде визитки. Я  с интересом посмотрел, на вид это была совершенно ничем не примечательная картонка, без какого-либо оформления, даже без тиснения, с одной стороны на ней была выполненная чёрным вязь, очень похожая на ту, которая была на перстне незнакомца, но гораздо более сложная, и вязь эта  имела любопытную особенность. В последние годы, из-за  повально возрастающего  непрофессионализма веб-дизайнеров и прочих креаторов, всё больше в сети появляется отвратительно оформленных публикаций, читать которые  неприятно и тяжело, настолько они уродливо свёрстаны; но от одного вида  этой надписи на неизвестном языке, чем-то напоминающей логотипы малоизвестных блек-метал групп, становилось не по себе.

Когда я пытался охватить её полностью взглядом, у меня начиналась какая-то рябь в глазах, как бывает, когда в глаз попадает соринка и зрение расфокусируется, к тому же  никак не получалось полностью захватить вниманием этот странный знак, всё время казалось, что какие-то его части двигаются плывут, дёргаются, пляшут странным и противоестественным образом. Производило это, если честно, не очень приятное впечатление. Знаете, есть такие иллюзии, когда смотришь на картинку, и там вроде бы неподвижные круги начинают как будто бы  двигаться и ты начинаешь думать, а не поехала ли у тебя крыша, или зрение подводит;  с этим знаком хоть и  было нечто похожее, но гораздо хуже. У меня возникло ощущение, будто мне в глаза насыпали песку, и,  глядя одну его половину, мне казалось что другая половина куда-то плывет, а когда я смотрел на вторую половину, то чудилось, что первая, кривляясь,  расплывается и какими-то судорожными рывками меняется в очертаниях. В общем и целом знак производил неприятное, очень неприятное впечатление, на него не хотелось смотреть. Но,с другой стороны, стоило только на него посмотреть, как взгляд отвести было решительно невозможно,  он как-будто примагничивался  и следовал всем извивам прихотливого рисунка.  С некоторым трудом я оторвался и вернул карточку незнакомцу.

— Что это, о боже, что это за пакость, — спросил я, промаргиваясь и находясь в некотором ошеломлении.

— Это, — ответил он, —  и есть то послание которое я должен был передать.

— Вы точно уверены, что это послание действительно для меня? Мне кажется, произошла ошибка. Я даже не понимаю, что это такое здесь изображено, или написано,. — спросил я с удивлением. Вестей я вроде бы ни от кого в последнее время не ждал. Да и не должен никто из друзей, которых и так по пальцам одной руки пересчитывать, коллег и знакомых, знать, что я недавно поселился в этом маленьком приморском городке. Но предчувствия уже появились очень и очень нехорошие.

—  И кто же передал мне это послание. И, чёрт возьми, что же оно, извините, означает? Я даже не понимаю языка, на котором этот вензель выполнен.

—  Мне придётся зайти издалека, —  ответил он и допил последний глоток кофе из своей чашки, отставил её в сторону,  и при этом не став звать официанта, чтобы ему принесли еще. Крещендо. Скоро финал.

— Издавна  люди заметили, что некоторые древние символы определённым и далеко не всегда понятным образом влияют на некоторые вещи. Сперва разнообразная символика использовалась только для украшения одежды и предметов быта. Затем наблюдательные люди обратили внимание, что одни знаки, изображенные на одежде охотника, приносили удачу в охоте, а другие, если начертить их на воротах дома, способствовали долгой жизни  хозяина.  Были и такие, которые, напротив, приносили вред. Такие символы назвали рунами. Некоторые из этих рун работают быстро, некоторые нет, одни действуют медленно и почти незаметно, а другие мгновенно, некоторые работают только в том случае, если их нанесет определенный человек в  определённое время, выполняя определенные ритуалы.

В течение человеческой истории символы записывались в тайные книги, сам факт существования которых тщательно охранялся, и человеческое сообщество, которое занималось исключительно тем, чтобы сохранить и сберечь эти Древние знания, набирало свою мощь. Называется эта организация Орден.  Однажды была найдена комбинация символов, немедленно убивающая того, кто её видел, и множество людей погибло, прежде чем мы смогли вообще понять, с чем имеем дело.

Именно так мы получили свои руки мощный инструмент, который позволял нам мгновенно избавиться от людей, не очень отвечающих нашим целям, а с течением лет приобрести мощное влияние, деньги, власть.

Постепенно исследования  письмен Смерти вместе с ростом наших возможностей получили своё развитие,  наши учёные смогли разобраться не только, как именно они работают,  но и как защититься от такого воздействия.  Любая информация, которая попадает в человеческий мозг, сродни программе, загруженной  в компьютер, и точно так же, как для компьютера известной архитектуры  можно сделать разрушительную программу,  приводящую его в негодность, так же и человеку можно дать такую информацию, которая приведет к его смерти.

Ведь мозг человека по существу, это точно такой же компьютер, только работающий на не на электрических импульсах, перемещающихся в толще кремниевых кристаллов, а на химической энергии, возникающей в живом организме. Импульсы следуют не по медным дорожкам, а по нервам,  а память организована не на микросхемах, а в нейронах коры мозга, а затем и в РНК. Знак Смерти в этом случае работает точно как вирусная программа, разрушающая естественные происходящие в мозгу процессы. С того момента, как вы получили письмо Смерти, ваш мозг начинает работать не на вас, а против вас. Медиаторы и гормоны, выделяемые мозгом, начинают свою работу по отключению всех жизненно важных процессов в организме.

Вы по сути получили команду умереть, и  времени у  вас очень не много, максимум  двадцать — двадцать пять часов, но на самом деле ещё меньше, потому что разум, как самая сложная и тонкая часть человеческого существа, угаснет в первую очередь. Я искренне надеюсь, что этого времени хватит, чтобы закончить ваши земные дела.

Я поднял взгляд на незнакомца.

—  Скажите тогда, зачем вы передали мне за послание? Чем я так насолил вашему Ордену, зачем понадобилось меня убивать?

Он грустно улыбнулся.

— Я, как уже сказал, посланник, моя задача передать весть.Обычно комментарии к заказу я не получаю, но ваш случай особый.  Советом Ордена мне поручено прекратить вашу жизнь от имени всего Ордена, а это означает только одно: вы опасны для всего человечества. Наши эксперты непрерывно анализируют последние научные разработки, и, обнаружив ваши статьи о водородной энергетике, сильно заинтересовались. Особенно, когда выяснили, что у вас имелся даже работающий прототип.  К сожалению, ваши разработки водородного двигателя могут обрушить мировую экономику и привести к полному краху множество людей.

— Несомненно, вы имеете в виду, в первую очередь, состоятельных людей, которые контролируют мировую экономику? – вскинулся я. —  Незнакомец не ответил, лишь развернул перстень символами к себе.

— И много ли, интересно заметить, —  насмешливо произнёс я, —  таких людей в этом вашем Ордене? Надо полагать, вы очень сильно заботитесь о человечестве не в последнюю очередь именно по этой причине?

Незнакомец посмотрел на меня серьезно и внимательно.

— Уверяю вас, деньги для нас, как это, может быть, вам показалось на первый взгляд, особой роли не играют,  —  произнёс он просто. — На самом деле мы в прямом смысле слова стоим на страже общественных интересов. Разрабатываемое вами устройство, простое в эксплуатации и производстве, обрушит сразу несколько секторов экономики, целые отрасли промышленности во всем мире будут вынуждены либо прекратить свое существование, либо полностью перепрофилироваться. Для мирового сообщества это стресс, и реакция  на этот стресс будет трудно предсказуемой. Одно лишь можно сказать с полной уверенностью: внедрение вашего двигателя вызовет целую череду кризисов, справиться с которыми будет непросто. Мы видим единственную возможность не допустить такого варианта развития событий, полностью прекратить разработки устройства. Мы уже побывали в вашем охотничьем домике, и нашли ваш тайник, господин Грехов.

— Выходит, чертежи всё-таки у вас. В таком случае, зачем вам возиться со мной?
— Но вы ведь не оставите попытки опубликовать ваши разработки. Наши спецы тщательно изучили вашу биографию и пришли к выводу, что просто так вы не остановитесь, а подкупить вас не получится.

— Это они верно сообразили. — подумал я зло. — Молодцы, хорошо работают.
Мой собеседник отставил, наконец, свою чашку, которую он безостановочно вертел в руках,в сторону  и добавил:

— Конечно, вы затратили очень большие усилия, чтобы публикация вышла в сеть. Особенно после того, как убедились, что ни в одном научном журнале ваши материалы не примут, верно? — Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Труднее всего было локализовать и изолировать от сети те узлы Даркнета, через которые вы пытались обнародовать ваши труды. Наши техники превзошли сами себя, работали без сна и отдыха, но всё-таки справились, ни одна буковка не проникла во внешний интернет. Пару раз случались утечки, но мы их оперативно погасили. Вместе с носителями, как ни прискорбно. Вы проиграли, господин Грехов.
Это был удар. Признаться, я очень рассчитывал на цепочку анонимных серверов, через которые удалось бы передать данные в сеть. Выходит, был излишне оптимистичен.

— Орден существует очень давно. И у него длинные руки и цепкие пальцы. Как видите, нам не потребовалось много времени, чтобы вас разыскать.
Верно. Прошло чуть больше недели, а они уже размотали всю цепочку, начиная от фальшивого паспорта, купленного все в том же Даркнете, и до неразговорчивого пилота, за наличные доставившего меня сюда из Волгограда.

— Зачем же весь этот пафос, перстни, письмена, не проще было бы вам меня устранить менее оригинальным образом? Скажем, устроить дорожную аварию?

— Это очень старая традиция. Совет Ордена собирается только в тех случаях, когда обществу грозит серьёзная опасность, и методы устранения этой опасности не претерпели изменений за века. Кроме того, убить вас столь пошлым образом было бы не совсем красиво по отношению к вам, ведь вы, в сущности, виновны только в том, что хотите всем добра. Отправив к вам Посланника, Орден тем самым выказывает вам своё уважение. Поймите, мы не палачи и не убийцы, мы пытаемся делать то, что считаем единственно верным, служение людям есть наша первейшая задача и поддержание стабильности общества — наш долг. Жаль, что мы не смогли понять друг друга. Ведь одно дело делаем, просто смотрим на него с разных сторон.  Уверен, вы принесли бы немалую пользу в наших рядах. Один ваш двигатель — настоящий прорыв в науке, но, как ни печально, для него ещё не пришло время.

— А к тому моменту, когда вы решите, что оно, наконец пришло, вы опустошите ресурсы планеты и окончательно изувечите экологию? — мрачно спросил я. Ответа не ждал, да и не нужен он мне был. Сам посланник это и есть ответ.

— Ну что ж, — сказал я, — Спасибо и на этом. Времени у меня не так много, как я понимаю, и, пожалуй, мне и вправду следует заняться неотложными делами. Полагаю, вы не обидитесь, если я с вами попрощаюсь прямо сейчас, пока ещё не утратил возможность соображать.

Незнакомец кивнул, и поднявшись, быстро ушёл  не прощаясь.

Дел у меня действительно было много, и совершенно не тех, о которых мог подумать мой удивительный спутник.  Первое, что я сделал, так это вытащил из манжеты рубашки зашитую там капсулу, хранившуюся много месяцев в ожидании как раз именно этого момента. Она заняла свое место на дне кофейной чашки, где как раз оставалось около глотка  кофе. Смеси растительных вытяжек и ферментов на некоторое время притормозит действие разрушительной биохимии знака Письма Смерти,  и  этого времени, как я надеялся, мне как раз хватит.

Быстро поднявшись, я зашагал узким извилистым переулком в сторону гостиницы. Но, пройдя около трети пути, свернул к неприметной дверке, которую, судя по её виду, не открывали несколько лет, однако, на самом деле петли были отлично смазаны, а скрытый электромагнитный замок беззвучно открылся, отреагировав на чип, вживлённый в правую руку. Навстречу выскочил человек, похожий на меня как близнец, в точно такой же одежде, даже царапина на левом ботинке совпадает идеально. Единственная камера, к которой теоретически могли подключиться техники Ордена, была сбита из рогатки местными мальчишками несколько минут назад. Пригнувшись, я скользнул в узкий тёмный проход, выходящий в давно облюбованное место, где я оборудовал свою лабораторию, маленькую, но вполне отвечающую своим целям.

Небольшой магазинчик, несколько лет уже не работающий и купленный на подставных лиц несколько месяцев назад, по официальной версии, ремонтировался. Окна закрашены мелом, двери заперты и закрыты рольставнями. Время от времени сюда подъезжали небольшие грузовички, и молчаливые люди заносили внутрь оборудование и материалы. Вряд ли местные аборигены догадывались, что именно на самом деле происходит внутри.

Здесь в некотором хаотическом порядке располагались совершенно удивительные приборы, увидев которые иные из современных химиков взялись бы кто за голову, а кто и за сердце. Некоторое время потратил, чтобы включить часть из этих приборов в работу, благо что банки, колбы и склянки с нужными ингредиентами были уже заранее подготовлены и ждали своего часа.

Да, конечно, древние письмена уже начали свою разрушительную работу и в моём мозгу уже вовсю трудилась программа-вирус, заставляя сложную отлаженную миллионами лет эволюции биологическую машину работать на то, чтобы уничтожить себя. Но в том-то всё и дело, что человек — это живая биохимическая лаборатория, представляющая собой конгломерат из растворов  всевозможных химических веществ, и, оперируя этой химией, с ним можно сделать всё, что угодно. Например, запретить ему себя убивать. А кроме того,  артефакты Древних достались в свое время не только Ордену, и в наших запасах тоже есть кое-что такое, о чем мы никому не говорим и никому не показываем. Как раз одну из таких вещей я извлек из маленького сейфа, открывающегося отпечатком пальца.

Завернутая в чистую холстину маленькая табличка  из тёмно-зелёного камня, со сглаженными временем углами, испещренная с обеих сторон рядом глубоко высеченных символов, возрастом, возможно,  превышающая род людской. По крайней мере, эксперты Легиона так и не смогли ни определить возраст камня, ни установить язык, на котором выполнена надпись. Более того, никакие графемы с таблички не присутствовали ни в одной  из известных людям письменностей. Очень осторожно я положил свёрток с  табличкой на стол. Артефакт уровня «Ноль», сохранность которого агент обязан обеспечить любыми средствами, отдав при необходимости  как собственную жизнь, так и жизни других.

Я тщательно запер дверь,  проверил, не побеспокоит ли кто меня, отключил телефон, затем аппарат спецсвязи, закамуфлированный под обычный мобильник,  разделся догола, и только после этого осторожно развернул холст.

Начерченные на камне символы обладали крайне интересным действием. Любой человек, который их видел, в течение некоторого времени претерпевал процесс, который иначе как перезагрузкой не назвать. Он переживал своего рода  катарсис, приводящий к тому, что записанная в краткосрочную память информация сбрасывалась, а в долгосрочной, напротив, упорядочивалась и приходила в строгую систему.

Именно таким методом обучали агентов экстра-класса, за считанные недели вбивая в их память навыки и знания, на изучение которых обычным способом уходят обычно месяцы и годы. Так обучали и меня.

Я погрузился в созерцание  символа. Нужно было полностью охватить его сознанием, не упуская ни одной детали. И после этого у меня есть около 20 минут, пока сознание окончательно  меня не покинет, как раз к этому времени должно синтезироваться нужное вещество.

Я ещё раз проверил приборы, убрал артефакт обратно в сейф и приготовится ждать. Тренькнул звоночек сигнализации, в маленькой мензурке начала скапливаться жидкость. Бесцветная, прозрачная. Не отличить от воды, ни на вкус, ни на запах, а какие чудеса творит, был однажды свидетелем. Разорванного чуть ли не пополам человека медики буквально собрали заново в условиях жутчайшей антисанитарии, несколько инъекций препарата, и вот он уже в сознании, самостоятельно дышит. Встретил его через пару недель, так даже шрамов не осталось. Пережав пальцами подводящую трубку, я кинул первые капли на язык. Чем раньше начнет действовать антидот, тем лучше.

Уже было заметно некоторое сужение поля зрения. Быстро, однако, отрава действует. Было у меня некоторое опасение, чего греха таить, но химики, похоже, потрудились на славу. Я уставился на медленно ползущие по тонкой стеклянной трубке капли антидота. Медленно, очень медленно. Я чуть подправил регулятор, проверил напряжение питания, поднял на пару вольт. Стрелки манометров чуть дрогнули, на блоке индикации мигнул жёлтый индикатор, но система из режима не вышла, зато дистиллят начал капать побыстрее. Угостившись из трубки ещё разок, я перешёл к другому столу, на котором лежали три включенных мобильника. Нажав на одном кнопку вызова, я дождался ответа. Ну всё, задача, можно сказать, выполнена. Обоймы поддержки получили сигнал  выполнения, теперь заработает во всю мощь дремлющая до поры команда прикрытия. Сотни агентов быстро зачистят все хвосты, отследят нужные связи, аккуратно и незаметно сплетут тонкую, почти невидимую сеть.

Накатило ощущение жара, затем холода. Времени оставалось мало. Ещё раз тщательно проверив параметры установки, я убедился, что все в порядке, подсоединил выходную трубку к разъему стоявшей рядом капельницы и улегся в низкое кресло, невольно поёжившись от прикосновения холодных пластинок датчиков. Иглу капельницы в вену, фиксируем пластырем, затем затягиваем ремни. Если начнутся судороги, я могу повредить оборудование. Поле зрения сузилось ещё больше, как при отравлении фосфорорганикой.

За ухом кольнуло, в голове раздался шёпот координатора обоймы прикрытия. Вживлённый в кость микронаушник, состоящий из ситаллов и кремниевых биополимеров, не определялся ни одним прибором и не излучал в окружающее пространство, но вместе с тем обладал внушительным радиусом приёма. Наблюдатели Ордена снимаются с позиций, после того как проводили моего двойника до гостиницы, удовлетворённые развитием событий. С их точки зрения все прошло без сучка, без задоринки. Очередной не в меру прыткий яйцеголовый получил успокаивающую пилюлю и сейчас укладывается на отдых, мир спасён, можно грузиться в невзрачные авто и отправляться на базу.

Ну что ж, их операция действительно закончена, а наша только началась.
На протяжении многих лет наши аналитики замечали нечто странное и не укладывающееся в статистику. Множество талантливых и подающих надежды учёных, занимающихся разработками на переднем крае науки, внезапно либо погибали от, казалось бы, естественных причин, либо начинали очень странно себя вести, бросая работу и уничтожая свои труды, меняя место жительства и род занятий, образ жизни.

Пропадали без вести, абсолютно бесследно, и поисковые кампании, предпринятые нами, не приносили успеха, зато становилось понятно, что это был не просто побег испугавшегося чего-то одиночки, а спланированная профессионалами операция: множественные смены имени, документов, отлично подготовленные легенды для официалов, всё говорило о том, что против нас начала работу мощная отлично вооружённая и прекрасно подготовленная неизвестная сила. С тех пор приоритетной задачей всех спецов Легиона стало противодействие этой силе. Были образованы отделы внешней тайной разведки, укомплектованные лучшими специалистами, которых мы только смогли найти и переподготовить, меры безопасности при работе остальных спецов были усилены и многократно продублированы, и такая тактика принесла плоды.

Дважды наблюдатели Легиона замечали ликвидаторов, после визита которых и начинали происходить неестественные события.  После анализа собранных данных аналитики вынесли вердикт: существует мощная тайная организация, занимающаяся, во-первых, накоплением знаний, а во-вторых, тщательно контролирующая распространение этих знаний, и при необходимости, если с учёными не удалось договориться, устраняющая их. Масштабы этой деятельности впечатляли. Организация, получившая кодовое название Контролёры, действовала по всему миру, тщательно конспирируясь, но по наглости и уверенности, с которыми проводились быстрые, почти мгновенные великолепно слаженные операции, можно было точно судить, что покровители Контролёров занимают не самые последние должности и в средствах не ограничены.

Итак, теперь у Легиона появился враг, сильный и опасный, не в последнюю очередь потому, что цели его были не совсем ясны. Конечно, болтовня о будущем человечества никакого смысла не имела. Под этим соусом всегда творились самые страшные злодеяния в истории, и у нас не было оснований считать, что Контролёры в этом плане принципиально отличаются от прочих причиняющих добро насильственным методом.

Именно так я и попал в этот маленький городок. Сначала статьи с описанием принципов работы мощного, экологически чистого и невероятно дешёвого двигателя, работающего на обычной дистиллированной воде, попали в несколько научных журналов. Как и ожидалось, публикаций не было, зато вскоре меня навестил тихий, очень вежливый человек, предложивший высокооплачиваемую работу в другой стране, собственную лабораторию со штатом сотрудников, и до кучи много всего заманчивого и вкусного, даже научную степень, которая при обычном раскладе мне еще лет 10 бы точно не светила. Отказываться он очень настойчиво не рекомендовал, но я упорно стоял на своём.

Разослав публикации по анонимным серверам, я спешно собрался и, попетляв по кривым дорогам отечества, сменив дважды имя и несколько раз транспорт, прибыл сюда. Контролёры, или, как они себя называли, Орден, долго себя ждать не заставили, ну а дальше вы уже знаете.

Прибор на столе дважды пискнул и выдал переливчатую трель. Это означало, что синтез положенного количества антидота закончен успешно, и мне теперь ничего не угрожает. Все равно я нервничал, ведь до сих пор действие приносимых посланниками Ордена письмен не заканчивалось ничем иным, кроме легкой, но неизбежной смерти. Методика сброса и химия наших технарей разработана в дикой спешке, и совершенно неясно, сработает ли.

Но я надеюсь, очень надеюсь. Ведь у меня нет теперь другой цели, кроме как уничтожить Орден. Нет иного смысла жизни. После того, как они убили мою молодую жену, беременную нашим первенцем. Как раз на третий день после визита невзрачного вежливого человека, получившего мой отказ. Авария. Банальное ДТП, и даже никто толком не виноват. Но я давно не верю в случайные совпадения, особенно, когда они являются результатом чужой злой воли.

Что ж, Орден веками гнул и ломал человеческие судьбы, с тем, чтобы история не сменила вдруг накатанную колею. У них огромный опыт и большая власть. А у меня теперь есть ненависть. И я думаю, этого хватит.

Всего лишь нужно проснуться живым. Я очень на это надеюсь.