Ушел крутым и независимым, вернулся голодным нахлебником⁠⁠

Татьяна вошла в подъезд, тяжело вздохнув. Подмышкой у неё была связка квитанций, а в голове — вся та круговерть отчётности, что не дала ей вовремя уйти с работы. Старенькие деревянные ступеньки под ногами чуть скрипели, да так, будто жаловались на вечные тяготы жизни.

— Ну, трындец просто… — пробормотала она себе под нос, сунув одну квитанцию на край сумки, чтобы не мять.
Сверху послышались шаги соседки, но Татьяна не стала заговаривать — сил уже не было. «Лишь бы добраться до квартиры», — подумала она.

В голове неотступно крутилась мысль: «Георгий уже год не объявлялся, Артём приезжает только по выходным… А я тут, как лошадь на беговой дорожке, сама с собой и с этими счетами…»

Привычная горечь застряла в горле, когда она вспомнила, что их (по всем меркам) «блудный» младший сын убежал «покорять мир» автостопом и ни фига не дал о себе знать.

Поднявшись на четвёртый этаж, она достала ключи и открыла дверь:

• Двухкомнатная квартирка, где каждый уголок дышал воспоминаниями.

• Небольшой коридор с потрескавшимся линолеумом.

• Кухня со старой плитой, чуть ли не советских времён, где вечерами шумел чайник и слушалось радио «для компании».

Татьяна зашла, включила свет в прихожей — лампочка мигнула, будто бы протестуя, и дала тусклое, тепловатое сияние.

— Ох, жесть… — тихо сказала она, уронив на тумбу квитанции. — Денег как не было, так и нет… Хочется уже просто выспаться, и чтобы никто не трогал.

И тут за дверью раздался несмелый стук. Татьяна вздрогнула: часов-то уже девять вечера. Со странным предчувствием она приоткрыла дверь и увидела на пороге Георгия — ее младшего сына, того самого «бунтаря», что полгода назад, махнув рукой на все «совковые» вузы и мамины «глупые советы», укатил куда-то с рюкзаком и бесконечными мечтами о свободе.

— Маман… пустишь? — пробормотал он, опустив взгляд.
— Георгий?! — вырвалось у Татьяны. — Да ты… откуда ты… (она потеряла дар речи, но тут же взяла себя в руки) Заходи, конечно.

Георгий выглядел потрёпанным: отросшие волосы, потертая куртка, ботинки, у которых подошва вот-вот отвалится. Рюкзак с рваными лямками болтался у него за спиной. Татьяна невольно почувствовала приступ жалости, хотя и старалась держаться спокойно.

— Ну чё, жив-здоров? — спросила она, придерживая дверь. — Блин, я уж думала, ты в какую-нибудь авантюру вмазался.
— Да всё норм, мам, — Георгий пожал плечами и переступил порог. — Просто… дорога, люди, заработки… всё такое.
— Заработки, говоришь? — Татьяна криво усмехнулась, но промолчала про своё беспокойство. — Снимай ботинки, а то грязь тащишь.

Он уселся на скрипучий табурет прямо в коридоре. Выглядел замороженным и голодным. Татьяна подала ему старые домашние тапочки — опять же, с облупившейся подошвой, но другого не было. Атмосфера в квартире тут же стала напряжённо тихой, будто оба понимали, что разговор предстоит сложный.

— Ты уже ел сегодня? — спросила Татьяна, проходя на кухню и ставя чайник.
— Да как-то так себе, пару бутеров, — ответил Георгий. — Надеялся, может, у тебя чё-нибудь…
— Суп ещё вчерашний остался, щас разогрею. Только… на пару дней или как? — Татьяна бросила косой взгляд.
— Да давай без допроса, окей? — Георгий скривился. — Я ж не бомжевать к тебе пришёл, просто реально устал, замёрз, да и денег пока… ну, нет.

Татьяна кивнула, стараясь скрыть раздражение. Всё-таки он сын, а сыновей не бросают, даже если они делают глупости. Но где-то внутри у неё сжималось сердце от предчувствия, что его «пару дней» запросто могут растянуться на месяцы — и опять начнётся этот нескончаемый виток конфликтов.

— А… Артём звонил, кстати. Спрашивал, как дела, — сказала она, наливая воду в кастрюльку для супа. — Он занят, у него диссертация, знаешь же.
— Угу, знаю, — Георгий провёл ладонью по волосам. — Он у нас умник. И вообще, чё мне до него? Я свою дорогу выбираю.

В его голосе проскочила издёвка, и Татьяна тут же вспомнила прошлую ссору, когда Георгий наговорил старшему брату кучу неприятных вещей, называя его «задротом» и «офисным рабом, только в белом халате». Не хотелось вновь влезать в подробности, поэтому она только вздохнула и поставила кастрюлю на газ.

— Ладно, потом поговорим, — произнесла она тихо. — Разогреется суп — поешь, а там уж…
— А где отец? — вдруг спросил Георгий, прерывая её. — С ним ты общаешься?
— Он — отдельная история, не будем об этом, — быстро отрезала Татьяна, вдруг почувствовав, как внутри поднимается раздражение. Сергей нередко «всплывал» в их жизни с очередными инфобизнес-предложениями, но реальной пользы от него не было.

Квартира наполнилась запахом прогревающегося супа. Георгий громко втянул в себя воздух, усмехнувшись:

— Ну хоть супчик поем нормальный. Честно, мам, задолбало в дороге всухомятку.
— Угу, — только и ответила Татьяна, думая про себя: «Подумаешь, полгода не было, теперь вернулся — и сразу суп давай. А дальше что?»

Она пододвинула к сыну тарелку с супом, кусок хлеба. Георгий жадно принялся есть, фыркая и отплёвываясь от слишком горячего бульона. Разговор завис в воздухе.

Татьяне казалось, что всё как-то уж слишком просто, слишком буднично для такой большой пропасти, которая между ними возникла. Но привычка корить себя («Может, я что-то делала не так?») удерживала её от разбирательств в лоб.

За окном постукивал мелкий дождик. Время близилось к десяти вечера, а в этой маленькой кухне, с обшарпанными стенами и неотесанным столом, всё начинало пульсировать глухой усталостью. Лампа под потолком давала жёлтый свет, который резал глаза и словно бы высвечивал все претензии, копившиеся годами.

— Ты хоть в армии-то чё? Не взяли всё-таки? — тихо спросила Татьяна, стараясь звучать ровно, хотя внутри ее защемило. Она помнила, как Георгий всё время хвастался, что «не для него эти солдатские хаты», и потом вдруг — медотвод.
— У меня ж коленка… — отмахнулся он, ковыряя ложкой суп. — Травма ещё после того случая, когда я на стройке подрабатывал. Сказали «не годен», и вообще: «Иди, гуляй».
— Гулял, значит? — в голосе Татьяны скользнул сарказм. — По городам, по весям?
— Да я… короче, фигня всё, — отрезал он.

Она хотела было спросить, с кем он ездил, где спал, как зарабатывал — но видела, что он явно не в настроении посвящать её в подробности. И сама понимала: «Не время сейчас. Парень только пришёл. Давай-ка не лезь в душу».

— Устал ты, да? И голодный, — проговорила она мягче. — Ладно, у меня есть диван в комнате, там постелешь себе. Завтра обсудим, как жить дальше.
— Ага… «как жить дальше», — пробормотал Георгий, отхлебнув супа. — Тебе лишь бы я твои порядки принял, а сам я, выходит, не человек.

Татьяна почувствовала укол вины, но уже не стала отвечать. Сколько раз они начинали этот вечный спор о «совковых» порядках, «офисном рабстве» и прочих банальностях — она сбилась со счёта. «Хоть бы ночь переспали с миром», — подумала она.

За окном ветер усилился, мелкий дождик перерос в унылый моросящий ливень. Вечер таял в мутной полутьме. И хотя Татьяна испытывала смесь обиды и облегчения (мол, сын жив-здоров, но вернулся непонятно на каких условиях), она понимала: это лишь начало всей истории. Это только верхушка айсберга. И дальше, скорее всего, будет куда более серьёзный разговор.

— Надо завтра, наверное, Артёму позвонить, — сказала она сама себе вполголоса, чтобы как-то заполнить неловкую тишину на кухне. — Пусть приедет… хоть вместе обсудим.

Георгий промолчал. Он доедал суп, будто боялся, что, если заговорит, выскажет все претензии одномоментно и разнесёт эту маленькую квартиру в щепки. В помещении резко запахло прогорклым маслом — видимо, на плите опять что-то подгорело; Татьяна отвлеклась, побежала к плите. Всё выглядело таким привычным и в то же время пропитанным гнетущим чувством: «Снова в ту же реку, снова эти проблемы…»

— Ладно, ужинай, Жора, — сказала она наконец, убавив огонь. — Я пойду проверю, есть ли там чистое бельё постелить.
— Окей, мам, — Георгий только развёл руками. — Спасибо… за суп, — добавил он вдруг, куда более спокойно.

Татьяна кивнула, вышла из кухни и, проходя мимо светлого окна в коридоре, мельком увидела своё отражение: уставшая женщина лет сорока восьми, с выразительными морщинами на лбу и грустными глазами, в которых плескались одновременно забота и разочарование.

Захлопнув за собой дверь комнаты, она прислонилась к стене и мысленно повторила: «Что ж, он вернулся… Да только радоваться нечему, если дальше — полная неизвестность.»

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА: Георгий всё глубже погружается в свои мечты о лёгких деньгах. Ситуация накаляется, когда на пороге появляется Сергей с новыми бизнес идеями, а позже приезжает Артём, твёрдо намеренный расставить все точки над "i"