Ровеньковские палачи Орлов и Усачев...
Расстрел Любови Шевцовой в Гремучем лесу
После освобождения Краснодонского района сразу же начались розыски коллаборационистов, в том числе сотрудников немецкой полиции. Некоторые из них, скажем, Бауткин, Давиденко, Марченко, Севостьянов, Тереньтьев, Шкуркин, были вскоре арестованы. Основную же их часть удалось привлечь к ответственности лишь после Великой Отечественной войны. Дело в том, что преступники бежали в немецкий тыл вместе с отступающими воинскими частями противника. Поэтому фашистских пособников приходилось разыскивать не только на территории бывшего Советского Союза и некоторых европейских стран, но и оккупационных зон Германии, находившихся под контролем союзников по антигитлеровской коалиции. Так, бывшие следователи полиции Усачев и Орлов, при подходе частей Красной Армии к Ровенькам, бежали и поступили в полицию Волновахского района. Но через полгода оказались в Румынии, откуда пробрались в Италию. Там, встретив "своих", вступили в армию Доманова, которая была сформирована немцами специально для борьбы против местных партизан. В мае 1945 г. казачьи части были пленены английскими войсками, какое-то время находились в их оккупационной зоне, а затем были переданы советскому командованию. Так Усачев и Орлов оказались в руках советского правосудия.
Что же они из себя представляли? Орлов - бывший офицер деникинской армии. В 1922 г. как участник борьбы против Советской власти подвергался аресту. В 1934 г. за хищение колхозной собственности был осужден к 10 годам ИТЛ. Он сознательно остался на оккупированной территории и поступил на службу к карателям. За преданность "новому режиму" был назначен заместителем начальника краснодонской районной полиции, а затем как активный организатор и исполнитель кровавых акций возглавил ровеньковскую районную полицию. Участник расстрела заложников и казни молодогвардейцев в Ровеньках.
Усачев - старший следователь краснодонской районной полиции. В 1919-1920 гг. в составе войск генерала Краснова участвовал в боях против Красной Армии. В 1931 г. отец Усачева был раскулачен, а имущество передано в колхоз. Когда немцы оккупировали Краснодон, Усачев-младший с великой радостью пошел доказывать оккупантам свою холуйскую верность. Он служил им преданно, беспрекословно выполняя все их распоряжения. Именно Усачев с невероятной жестокостью применял чудовищные пытки арестованных и лично выносил заключение о их виновности и необходимости расстрела.
В то время, когда молодогвардейцев расстреливали у шурфа, Любовь Шевцову еще продолжали допрашивать и пытать. Каратели стремились найти рацию, установить, с кем она была связана по разведработе, однако сломить ее так и не смогли. Усачев во время следствия по ее делу признал, что несмотря на пытки, Люба ни в чем не созналась. Шевцова, а также Д. Огурцов, С. Остапенко и В. Субботин под конвоем немецких солдат и полицаев были доставлены в Ровеньки. Там Любу как радистку-разведчицу допрашивал начальник полиции Орлов. Однако и он никаких признаний от арестованной не добился. Тогда ее переводят в жандармерию, которая превратила в каземат пыток и истязаний подвал местной больницы. Теперь с Шевцовой "работали" командир жандармского взвода Бернгардт Венер и его заместитель Иозеф Фромме, совершившие много злодеяний на временно оккупированной территории района. Только в лесной зоне Ровеньков по их распоряжению и непосредственном участии были расстреляны 375 советских граждан. В начале февраля 1943 г. в лагере для советских военнопленных, находившегося в районе шахты N30-35 "Михайловка", по указанию Венера жандармы и полицаи уничтожили 117 бойцов и командиров Красной Армии. Всего за время оккупации Ровеньков гитлеровцы и их пособники расстреляли и замучили 832 человека и сотни людей вывезли в Германию.
Веннер и его подручные добивались от Шевцовой признания о причастности к советской разведке. Как каратели-профессионалы, прошедшие специальную подготовку в Магдебурге, Венер и Фромме отдавали отчет в ценности информации, которой располагала арестованная и принимали все меры "принуждения", чтобы заставить ее заговорить. Любу избивали до потери сознания, подвешивали за шею, вырывали волосы, прижигали тело каленым железом, загоняли под ногти иглы. Однако она молчала. Измученная, она находила в себе еще силы шутить и петь советские песни. Об этом рассказали советские разведчицы С. Заболоцкая, А. Пикалова и М. Попова, находившиеся вместе с Шевцовой в камере ровеньковской жандармерии. Они советовали Любе бежать, поскольку она хорошо знала местность и сравнительно легко могла найти убежище. Но Шевцова почему-то считала, что будет удобнее сделать побег во время переправки ее в областной центр. К сожалению, гитлеровцы; готовившиеся в то время к эвакуации из Ровеньков, получили указание ее расстрелять.
Разысканный чекистами и привлеченный в свое время к ответственности жандарм Якоб Шульц в ходе следствия показал, что Шевцова была расстреляна 8 или 9 февраля 1943 г. на окраине Ровеньков - в Гремучем лесу совместно с группой советских граждан. Как заметил Шульц, Люба на месте казни стояла гордо выпрямившись, с ее головы спадал большой белый платок, обнажив белокурые волосы. По словам карателя, так смело и бесстрашно может идти на смерть только человек, знающий за что умирает. Руководивший экзекуцией Фромме подал команду, раздался залп, жертвы стали падать. Только одна Шевцова продолжала стоять неподвижно. Фромме, как разъяренный зверь, подбежал к Шульцу, спрашивая, в чем дело. Оказалось, что у него отказал карабин, произошла осечка. Фромме приказал жандарму Холлендеру выстрелить. Раздался выстрел, и Люба, безжизненная, упала в могилу. Согласно показаниям бывших руководителей жандармских и полицейских команд, в Ровеньках были расстреляны молодогвардейцы Д. Огурцов и В. Субботин.
Здесь же, в каземате ровеньковской жандармерии, допрашивались О. Кошевой и С. Остапенко. Они также подвергались пыткам и истязаниям. Гитлеровцы проводили ставки Остапенко с Кошевым, стремясь выяснить недостаточно известные им формы и методы деятельности краснодонского подполья и выявить новых участников антифашистского движения. Судя по архивным данным, Кошевой показал, что он является одним из руководителей комсомольской организации и членом штаба, но отказался дать какие-либо сведения об организационной структуре и назвать своих товарищей. В целом же ситуация вокруг Кошевого покрыта пеленой загадок и туманом сомнений. Как явствует из документов бывшего всесоюзного комсомольского архива (ф.1 оп.6, д.310), 23 января 1943 г. Кошевой при помощи молодого полицая пытался совершить побег из камеры ровеньковской жандармерии, однако, обессиленный пытками, потерял сознание во дворе тюрьмы и был подобран охраной и на следующий день расстрелян.
Было бы несправедливым сказать, что юные подпольщики не дорожили жизнью. Прощаясь в ровеньской тюрьме с узницами М. Поповой, С. Заболоцкой и А. Пикаловой, задержанными румынской жандармерией после перехода ими линии фронта, Любовь Шевцова говорила: "Передайте всем, что я люблю жизнь. Впереди у советской молодежи еще не одна весна и не одна золотая осень. Будет еще чистое мирное голубое небо и светлая лунная ночь, будет очень, очень хорошо на нашей дорогой и близкой всем нам Советской Родине!"