Келли. Глава 13. Чудесный мир (13/13)⁠⁠

Начало: первая глава. Здесь предыдущая глава.

Выйдя из столовой через открытый шлюз, мы с Евой шли по тёмному каменистому ущелью, направляясь к яркому свету в его конце.

Чем ближе мы подходили к выходу, тем отчётливее я узнавал тот самый пейзаж, который рисовала Ева. От яркого света снаружи я прикрыл глаза. Потоки тёплого ветра проносились мимо, заставляя шелестеть листву где-то неподалёку. Я чувствовал, как мои ботинки касаются травы, сминая тонкие стебли каких-то невысоких растений. Как же мне хотелось разуться! В воздухе стоял необычный аромат, похожий на запах цветов, который я никогда не слышал раньше.

Запахи, ветер и этот яркий свет, согревающий сейчас лучами мою кожу, — всё казалось таким настоящим.

— Ева, где это мы?

— В другой симуляции!

— Что? Другой симуляции?.. Что значит, другой?.. Симуляции?! — я не сразу понял значение этого слова.

Здесь было очень тепло, так что даже пришлось расстегнуть молнию на куртке. Мои глаза медленно привыкали к естественному белому свету. И теперь я уже мог разглядеть то, что было у земли. Под ногами стелилась голубоватая трава и цвели яркие цветы, над которыми, жужжа, кружили странные насекомые.

Неожиданно в воздухе над нашими с Евой головами послышался крик какой-то птицы.

— Смотри! — прокричала Ева.

Она вытянула руку вперёд, и птица, внешне чем-то похожая на сову, села на её руку почти у самого запястья и сложила крылья.

— Это Рина, я её так назвала. Не бойся, она добрая. Давай сюда свою руку!

Ева подтолкнула мою руку, заставляя меня тоже вытянуть её вперёд. Птица взмахнула крыльями и пересела ко мне. У неё были большие глаза и острый загнутый вниз клюв. По всей видимости, это был хищник размером чуть меньше среднего.

— Тяжёлая! — я чувствовал, как её когти впиваются в мою кожу.

Птица повернула свою голову, будто посмотрев на меня, и, переставляя массивные лапы, поползла вверх по моему предплечью:

— Кр-р-р-рх... р-р-р-рх.

Я испуганно отвёл голову в сторону, не понимая намерений этого необычного создания. Вдруг откуда-то справа послышался писк то ли другой птицы, то ли ещё какого-то животного. Рина резко оттолкнулась от моей руки, взмыла в воздух и улетела.

— Ты ей понравился! — засмеялась Ева.

И пошла в сторону деревьев с густыми голубыми кронами, что располагались ниже метрах в шестидесяти. Где-то далеко за ними возвышались горы, вершины которых были покрыты белыми снежными шапками.

— Пойдём! — позвала она за собой, махнув рукой в их сторону. — Прости Джим, я понимаю. Тебя, должно быть, это шокирует. Но мы находимся в симуляции: мире, созданном мной на основе тех сведений, что содержатся в моей базе знаний. Здесь я моделирую жизнь на планете, которая является целью нашей миссии, наш новый дом. Мой папа называет его Новым Эдемом.

Кажется, я уже слышал это название... Новый Эдем. Прекрасное место, в котором мы сейчас находились, вполне соответствовало этим словам. Его безмятежность вызывала ощущение необыкновенного спокойствия и умиротворения.

— Кто ты, Ева? Ты... человек? — спросил я.

— Не совсем. Мой папа использовал образ сознания моей старшей сестры, его родной дочери, чтобы создать меня. Поэтому во мне много человеческого. Но я не человек. Я такой же искусственный интеллект, как и Келли, только более совершенный.

— Просто немыслимо! — подумал я и спросил. — Но как это возможно, что я здесь, в твоём мире?

— Вероятно, ты подумал, что это сон. Но ты не спишь, Джим. Ты считаешь, что ты живой человек, что ты проснулся, выйдя из глубокой гибернации, после некоего инцидента, верно? Ведь Келли так тебе сказала? Но что именно ты помнишь? Ты разговаривал с кем-нибудь об этом?

Я понял, что Ева была права. Ведь я и в самом деле ни с кем не разговаривал о том, почему мы не спали, или о том, что произошло. Я даже не выяснил, почему проснулся в медицинском отсеке, а не своей криокапсуле. Каждый раз, когда у меня появлялись волнующие вопросы, что-то обязательно случалось, отвлекая моё внимание.

— Симуляция Келли, в которой ты находишься, — продолжала Ева, — существует уже очень давно. Келли миллионы раз перезапускала её, меняя параметры и моделируя различные варианты течения событий, пытаясь рассчитать условия, при которых сознание людей, загруженных в симуляцию, сможет органично существовать, выполняя необходимые функции. Но текущий цикл твоей симуляции особенный. Никогда раньше он не длился так долго. Я думаю, что Келли удалось достичь желаемых результатов. Но тем не менее полагаю, что в скором времени твоя симуляция будет снова перезагружена. Ты снова проснёшься и не будешь ничего помнить.

Мы подошли к деревьям. Журчание ручья, который находился где-то за ними, становилось всё громче.

— То есть, ты хочешь сказать, что я уже бывал здесь, но не помню этого?

— Нет, ты здесь впервые. Благодаря программному коду инъекции, загруженному тобой в Келли, я получила доступ ко всем её процессам и данным. И теперь могу незаметно проникать в её симуляции. Мы очень долго этого ждали.

— Вы?

— Да, мы все. Мой папа, его учёные, моя сестра Роуз. Все мы! Долгие десятилетия команда моего отца работала над тем, чтобы это стало возможным.

— Роуз? Ты сказала твоя сестра Роуз?

— Да, Джим. Настоящая Роуз, она здесь, в моей симуляции. Но теперь и та Роуз, которую знаешь ты в своём мире, обладает тем же сознанием. Мы заменили искусственный профиль, который Келли создала для неё на основе твоих воспоминаний. Однако мы не стали перезагружать её память. Мы передали лишь ту часть воспоминаний, которая была необходима для корректной инициализации. Несмотря на это, нам не удалось избежать диффузии, и поэтому часть нежелательных воспоминаний Роуз проникла в симуляцию Келли. Это побочный эффект. Обычно он проявляется в виде реалистичных сновидений, а в редких случаях — галлюцинаций.

— Значит, я познакомился не с настоящей Роуз? — теперь я понял, почему она сначала была так похожа на Кэти, но потом резко изменилась. — А настоящая, выходит, всегда была только здесь?

— Именно так.

Мы обошли деревья и подошли к ручью. Прозрачная вода звонко переливалась по серым, коричневым и чёрным камням. Одни были гладкие, другие угловатые, большие и маленькие. Между ними мелькали крохотные рыбёшки, блестя своей чешуёй в лучах яркого солнца. Шум воды дополняло пение птиц и шелест листьев растущих за нами деревьев.

— А я? Я настоящий?

— Да. Извлечение твоего сознания прошло успешно. Но Келли удалила часть твоих воспоминаний, так как они приводили к разрушению симуляций.

— Извлечение? Что это значит?

— Когда человек находится в криокапсуле, его сознание может быть извлечено для загрузки в симуляцию. Вероятность того, что при этом мозг будет необратимо повреждён, составляет в среднем восемьдесят два процента. В девяносто восьми процентах случаев в той или иной степени нарушаются высшие когнитивные функции. Твоё сознание было извлечено Келли на сто двадцать шестом году полёта, через семнадцать лет после самого масштабного инцидента на нашем корабле. В результате твой мозг оказался повреждён. В вегетативном состоянии твоё тело перестало функционировать через сорок один месяц и было автоматически кремировано.

Ох, ну ничего себе, вот это новости... Получается, что я уже давно мёртв и вся моя жизнь — всего лишь компьютерная симуляция? От волнения мой голос задрожал.

— Я... не верю в это!!!

— Я не обещала, что это будет просто, — сказала Ева. — Теперь ты знаешь... Тебе нужно время, чтобы принять это.

Мы стояли у ручья. Я смотрел на текущую воду и обдумывал всё то, что только что сказала Ева. В это было трудно и даже невозможно поверить. Но тем не менее её объяснение звучало весьма убедительно. Не знаю, как долго я находился в таком состоянии, пока внезапный голос Евы не прервал мои мысли:

— Джим, она идёт сюда!

Я обернулся и увидел спускающуюся к нам Роуз, одетую в лёгкое белое платье. Её распущенные тёмные волосы развевались на ветру. Она быстро бежала к нам босиком по траве, распугивая разнообразную живность, отчего та воспаряла в воздух, оставляя за Роуз шлейф из маленьких двигающихся точек. Подбежав, она напрыгнула на меня, едва не сбив с ног, и обхватила обеими руками:

— Ну почему ты так долго?

— Здесь время течёт иначе, — сказала Ева.

— Это была целая вечность! — шёпотом, но очень громко сказала Роуз.

— Гораздо медленнее, чем обычно, — объяснила Ева и пошла вдоль ручья вниз по течению, оставив нас с Роуз вдвоём.

Я стоял молча, обнимая настоящую её. Но что я знал о ней? Я не помнил ничего, ведь, как сказала Ева, Келли стёрла все мои воспоминания о событиях, случившихся после инцидента.

— Прости, я ничего не помню...

— Зато я помню всё! Если бы только ты не лёг в капсулу раньше! Всего каких-то две минуты! — сквозь прерывистый плач, сбивающимся голосом, говорила Роуз. — Всё было бы совсем по-другому!

***

Мы гуляли с Роуз, наверное, уже несколько часов. Она рассказала мне, как всё было на самом деле. Рассказала о том, что произошло тогда в блоке «B», повторив почти слово в слово то, что сегодня утром говорила другая Роуз. И теперь в моей голове, наконец, сошёлся весь пазл. Я получил ответы на многие вопросы, которые мучили меня на протяжении всего цикла симуляции, с самого его начала. Однако ясно было не всё.

— Я могу здесь остаться? — спросил я.

— Нет, не можешь. По крайней мере, не сейчас, — ответила Роуз.

Мы стояли у входа в ущелье. Здесь уже был вечер, и теперь практически всё небо было ярко-оранжевым. Большое солнце находилось у горизонта, а маленькое теперь было в зените. Это выглядело очень необычно и даже немного волшебно.

— Мне нравится здесь! Тут удивительно красиво! — сказал я.

— Это лишь одна из моделей мира, наиболее благоприятная, — сказала Ева. — Но есть и другие. Я не могу влиять на события внутри симуляции Келли, я лишь наблюдаю. Твой процесс находится в её среде выполнения, — теперь Ева отвечала на мой вопрос, — я не могу перенести его оттуда, пока он выполняется. Но и прерывать его тоже нельзя.

Вряд ли я до конца понял смысл слов, сказанных Евой. Но точно понял, что должен возвращаться обратно к себе. Мы попрощались. И сейчас я крепко сжимал Роуз в своих объятиях.

— Тебе пора идти, — сказала Ева.

— Джим, пожалуйста, не оборачивайся, — тихо прошептала Роуз. — Просто уходи, ладно?

— Ладно, — на моих глазах выступили слёзы. — Мы ведь ещё увидимся?

— Обязательно!

Я поцеловал её, развернулся и пошёл вдоль ущелья. Впереди меня ждал открытый шлюз, за которым виднелась привычная обстановка корабельной столовой. Я вошёл в него, и он закрылся. Обернувшись, я поглядел в смотровое окно шлюза: за ним был серый пластик знакомых стен кухни и блестящие металлические поверхности рабочих столешниц.

А на одном из столов за моей спиной россыпью лежали цветные карандаши и яркий рисунок Евы с потрясающе красивым пейзажем.

Конец.