Как я утонул.⁠⁠

...катастрофическое погружение в воду с невыходом из оной...

Борис Стругацкий, «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики»

Детство, счастливая пора. Беззаботное время, молодые папа и мама, твой велосипед самый быстрый на свете, и вокруг простирается дивный новый мир без границ. К сожалению, я очень плохо помню себя в детстве. Как ни странно, но более-менее связные воспоминания начинаются у меня примерно с первого класса школы, с шестилетнего возраста. До этого – отдельные эпизоды, как разрозненные кусочки большой мозаики, яркие, но не соединяющиеся между собой. Как будто пытаешься собрать головоломку-пазл, но большей части элементов и крышки, на которой нарисована картинка, у тебя нет.

Вот один из кусочков... Постараюсь описать его так, как запомнил. Мои дедушка и бабушка летом ездили в дом отдыха недалеко от станции «Удельная». Родители часто привозили меня к ним в гости, побыть на природе, искупаться, подышать воздухом. Мне три года. Мы пошли на пляж, был там неподалёку небольшой песчаный пляжик. Жарко. Я играю в песке красным совочком. Из одежды на мне трусики и панамка. Помню ощущение горячего песка между пальцами ног. Приятно. У меня есть мяч – большой, резиновый, синий с бирюзовой или голубой полосой вокруг. Вы, наверное, помните такие мячи? Советская промышленность штамповала их в большом количестве из плотной резины, они были довольно увесистые. Иногда эти мячики «случайно» лопались прямо посередине, расходясь на две полусферы, которые можно было использовать в играх как рыцарский, танковый или гоночный шлем.

Мне надоело играть, я хочу купаться. Беру свой синий резиновый мяч и иду в воду. Я не умею плавать, мяч будет держать меня на воде. Сначала я иду по песчаному дну, погружаясь всё глубже. По колено, по пояс, по грудь. Вот мои ноги не касаются дна. Я крепко держусь за мячик сцепленными в замок руками и подбородком. Мячик вёрткий и скользкий, мне трудно его держать. Вдруг мячик выскальзывает из рук. Я с головой ухожу под воду. Мне ни капельки не страшно. Касаюсь ногами дна и смотрю наверх. Вижу голубое небо через зеленоватую толщу воды. Оно, естественно, не голубое, а тоже зеленое, колышется вместе с мелкими волнами. Звуки, окружавшие меня на поверхности – пение птиц, крики других детей, разговоры взрослых – стихают. В ушах гул, глухое бульканье и громкое буханье сердца. А в следующую секунду я опять на пляже. Спокойно сижу на расстеленном полотенце. Трусики и волосы мокрые, панамки нет, и в носоглотке это мерзкое жгучее ощущение от попавшей внутрь воды. Я не плачу и совершенно спокоен.

Дальше помню чужих взрослых дядек, взволнованно бегающих по пляжику. Ещё двое или трое в воде, они поочерёдно ныряют.  Помню молодую женщину в голубом сарафане с красивыми тёмными волосами, кричащую: «Женя! Женечка!!!». Она стремглав бежит к воде, но один из дяденек хватает её за талию, да так, что её ноги взлетают вверх в веере подола сарафана. Помню, что родители быстро собирают вещи, запихивают полотенца в сумку. Мама торопливо и довольно грубо натягивает сандалики мне на ноги, стряхивает с полотенца, разворачивает лицом от пляжа и подталкивает в спину: «Давай, сынок, не стой столбом, идём скорее!». Воспоминания о том дне на этом месте обрываются. Всё. Ещё один кусочек пазла без своего места в общей картине.

На днях побывал в гостях у родителей. Решил расспросить про санаторий этот, про «Удельную». Да, говорят, ездили мы туда, странно, что ты запомнил, маленький совсем был, годика три едва-едва. А потом я задал вопрос про тот день. Что тогда вообще было? Мама потерянно опустила глаза, а отец сказал: «Ты знаешь, там несчастный случай произошёл… Мальчик маленький, тебе ровесник, захлебнулся и утонул. Мама его отвлеклась на секунду, а он мячик взял и в воду пошёл. И всё, только мячик на воде остался. Все носятся, женщина эта бьётся в истерике, кричит… Мы с мамой решили, что лучше будет тебя увести поскорее, и не рассказывали тебе потом, уж больно это всё жутко было…»

А теперь объясните всё это мне. Это я взял мячик. Я пошел с ним в воду. У меня этот гадский мячик вывернулся из маленьких ручонок! У меня, а не у этого несчастного Жени!!! Это я смотрел на зелёное, колышущееся небо через слой воды, касаясь ногами песчаного дна…

И маленький штришок. Немного позже, после визита к родителям, я переписывался с мамой в мессенджере. И она написала одну вещь, от которой мне стало немного не по себе: «Ты когда у нас был, про «Удельную» расспрашивал. И папа тебе про утонувшего мальчика рассказал, Женя его звали. Я вот ещё что вспомнила - мы в тот день домой в город вернулись, уже спать легли, и ты посреди ночи проснулся с криком. Я подошла тебя успокоить, шепчу: «Тише, Серёженька, всё хорошо, спи…». А ты мне так ясно и чётко: «Я Женя». На подушку бухнулся и заснул. Наутро я спрашивала, что тебе приснилось, но ты не помнил ничего»...