Инновационная карта⁠⁠

Семенов, первопроходец в IT нашего края, прибыл из Москвы просветленным. В руках держал, освещаемый горящими очами, кусочек пластика с каким-то хитро устроенным разъемом. — В этой “хлешке”, — с придыханием выпалил Семенов, — будущее нашего с вами бизнеса, дорогие коллеги.

Мария, секретарша, понуро елозила карандашом по месячной отчетности — после декларации гениального плана, как правило, следовал эпических масштабов аврал, за которым неизменно следовал афонт и депрессия Семенова. В ходе борьбы с депрессией Семенов обыкновенно пил и употреблял Марию в таких количествах, что бедная секретарша потом неделю сидела с явным дискомфортом.

Ойте-курул, т.е. айти отдел, смотрел на кусочек пластика со смесью страха, изумления и брезгливости.

Семенов, торжественно держа вундервафлю перед собой, прошествовал в кабинет.

Началось примерно через час. Семенов аккуратно спрыснул возвращение со своим замом, раздобрел и решил выйти в народ. То есть, пошел в ойте-курул.

Первая заминка вышла сразу же — бывший отставной разведчик на радостях запамятовал, где в его конторе есть этот самый ойте-курул. Оказалось, что в подвале.

Не переставая удивляться несоответствию звания “передового отряда в борьбе за прибыль” с местом дислокации, опираясь на помощь Марии в навигации, Семенов нырнул в низенькую дверь, отшлепал три пролета вниз по лестнице и оказался в ойте.

Широкое, но низкое помещение занимал какой-то электронный хлам, упакованный в алюминиевые ящики, уходившие в потолок и размещенные вдоль стен. Из вентиляционных отверстий ящиков доносился непонятный гул, будто работала целая куча старых кондиционеров.

Посереди благолепия стоял небольшой алюминиевый же столб, в который был вмонтирован монитор. К столбу подключалась клавиатура и неизвестного вида хитрый прибор, похожий на осциллограф.

Возле прибора сидел младший бывший научный и шелестел прямоугольными плотными листиками. Старший стоял рядом и внимательно следил за кастрюльчиком закипающей воды с плавающим на привязи странным предметом. Предмет напоминал несколько перевязанных грубой изолентой проволочек. От предмета змеился провод, уходя в ближайщую к шаманству розетку.

Семенов кашлянул, раздосадованный, что его не встречают подчиненные. Старший поднял глаза от кастрюльчика.

Семенов промаршировал до него и широким театральным жестом вручил флешку.

— Вот вам. Материалы… эээ… в работу. Теперь-то ваши исследования…. эээ… — Семенов судорожно вспоминал, чем же занимается контора. — а, холера! Короче, теперь работа пойдет быстрее. Надеюсь, к концу месяца будут результаты.

В глазах старшего читался испуг. Он молчал. Пауза затягивалась.

Положение спас младший, меланхолично протянув:

—ПалЕгорыч, я про эту штуку в журнале читал. Флешка называется. Там информация хранится. Позвольте глянуть.

ПалЕгорыч в ступоре передал флешку. Молодой оживился.

— ПалЕгорыч, она на четыре гигобайта! Четыре!!!

ПалЕгорычу стало дурно. В прошлый раз начальство спустило данные на бумаге, их вводили вручную. Двести страниц цифр, данных и расчетов. Неделя упорной работы. Молодой тогда сказал, что в цифровом современном виде это было бы “мегобайт двадцать”. А тут четыре гигабайта, которые, походу тоже придется вводить вручную.

ПалЕгорыч внезапно вспомнил, что уже девять лет просит провести в контору интернет. Семь лет просит поставить новое, пусть даже дешевое оборудование. Пять лет просит, наконец, сделать хоть что-то с системой кондиционирования воздуха - машины же изнашиваются. И уже неделю ходит в драном носке, т.к. купить новый не хватает денег, ибо “щедрая зарплата” Семенова исключает такую роскошь, как носки.

ПалЕгорыч решился.

— Отлично. К сожалению, у нас нет оборудования, чтобы ее считать. — увидев, как Семенов, чей рывок в будущее только что пошатнулся, начал открывать рот и краснеть, ПалЕгорыч ускорился — Но я знаю где есть! Всего за ничего нам распечатают, введем вручную.

— И за сколько управитесь? — выдавил из себя пунцовый Семенов.

— Примерно к Новому году закончим.

Семенов даже забыл ругаться, так и стоял открыв рот и переходя в благородный пурпур.

ПалЕгорыч расслабился и внезапно все стало ясно и легко. Завтра Елена Николаевна тоже будет сидеть с дискомфортом, хватит уже этого свинства. А Свиридов, падла, долг отдаст или лишится своей хваленой хонды. Задрали уже, лизозады.

Семенов восстановился быстро.

— Какие “до Нового года”? Чтоб до конца недели, лентяи! Я вас научу, как работать! Сам введу, дармоеды сратые. Ушлепки малохольные! Вам бы только в ваш тетрис играть, очкарики!

Младший втянул голову в плечи. ПалЕгорыч улыбнулся и словил Семенова на слове.

— Сами хотите — пожалуйста. Садитесь сюда, вот данные.

Семенов еще на форсе истерики сел за стол младшего, прямо возле странной машины. И резво взялся за прямоугольные листики с цифрами. Переложил пару с полной энергии уверенностью. Потом еще пару, но уже весьма неувереннее. Потом еще пару, но совсем неуверенно.

И повернул налитые кровью глаза к ПалЕгорычу.

— Это что такое?

ПалЕгорыч стоял спиной к начальнику у выхода и водружал на вешалку свой рабочий халат. Повесил, вздохнул, бросил через плечо “Перфокарты это, мудак!” и вышел на лестницу.