Доминион (5)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3 4

Коротко: чума и войны напомнили об Антихристе. Гуситы разбудили Лютера. Лютер развернул революционную агитацию. После этого покоя не было: Писание стали толковать, кто во что горазд. Папство теряло страну за страной. Но были и приобретения. По дороге познания, указанной Абеляром, шли новые и новые первопроходцы.

Огонь революции, зажжённый на рубеже тысячелетий в процессе реформ, успокоился. Папские порядки устаканились. Многие уже не могли распознать дух перемен в церковных иерархиях, которые венчали временами аж трое конкурирующих пап. Меж тем треть христиан умерла от чумы. Войны опустошали королевства. Новая мусульманская держава турок-осман поднялась на Востоке.

Всё это указывало на неодобрение небес и толковалось многими как необходимость перемен. Популярнейшие проповедники обвиняли погрязшие в богатстве монастыри и призывали к возвращению к простоте ранних христиан. Все беды были неспроста: они возвещали о приходе Антихриста. На пражских улицах его агентом назывался не кто иной, как сам Папа. Противостоять силам зла взялись гуситы - сторонники Яна Гуса. Мужественный борец против папства и за первозданную чистоту веры был вызван императором Сигизмундом на ковёр. Вызван и сожжён на костре, несмотря на гарантии неприкосновенности. Утихомирить мятеж этим не получилось. Появились табориты.

В отличие от раздавленных катаров, у них был способный полководец, который прослыл непобедимым. Снова и снова королевские силы были вынуждены убраться. Не помогло даже, что стрела поразила его остававшийся зрячим глаз. Когда Ян Жижка, наконец, заболел, уже вся Богемия находилась под властью Табора. Народный герой завещал скормить своё мясо падальщикам, а из кожи сделать барабан, чтобы тот наводил ужас на врагов.

Табориты с нетерпением ждали неминуемого возвращения Христа и старательно уничтожали символы привилегий в своих владениях. Но Спаситель не пришёл. А короли остались. Радикализм стал стираться. В 1434 году их разбили более умеренные гуситы. Через два года они уже не противились новому конкордату с Папой.

Тучи продолжали сгущаться. Второй Рим - Константинополь - пал под ударами осман. Нога мусульманина ступила на землю Италии. Францисканский монах Йохан Хильтен напророчил падение Европы под власть турок. Которые, впрочем, потом обратятся в христианство.

Четыре всадника Апокалипсиса

Но не всё было так плохо. Изабелла с Фердинандом закончили Реконкисту и снарядили Колумба в плавание на поиски новой дороги к богатствам Востока. Новый путь в Индию был открыт. В Вест-Индию, если точнее. Как Земля Обетованная была дана Господом в руки детей Израиля, так и Новый Свет достался Испании. Благая весть переправилась через океан. Старые храмы индейцев, в которых лилась человеческая кровь, сровняли с землёй.

Борьба за умы шла и в Старом Свете. После мусульман настала очередь евреев. Им было сказано или обратиться, или свалить из Испании. На той стороне океана каналы Теночтитлана заполнились трупами. Однако самыми быстрыми и жестокими убийцами были не сами испанцы, а микробы, ими принесённые. Богатства порабощённых индейцев не принесли славу Господу, а были потрачены на войны испанских королей.

Как результат, испанцы без стеснения могли сравнивать свою империю с Римской. Угнетение индейцев они оправдывали словами не отцов Церкви, но Аристотеля.

Раб... будучи человеком, по природе своей принадлежит не себе, а другому.

И всё же в стае волков были и овцы, такие как Каэтан. Тот в традициях Алкуина говорил, что обращать надо не войной, а лаской.

Папство перестало нетерпеливо ждать Христа. Наступило время долговременных инвестиций. В 1506 году был заложен новый, невиданный храм на месте старой базилики святого Петра.

Строительство требовало немалых средств. Их взимали по всей Европе. Методы, которыми это делалось, нравились далеко не всем местным, включая духовенство. Один монах из Виттенберга публично выразил своё несогласие. Он написал свои 95 тезисов. Тезисы быстро разошлись по рукам: помогло недавно изобретённое печатное дело.

Каэтан призвал Лютера на собор в Аугсбург одуматься. Тон его слов был спокойный, нежный. Но голос всё возвышался. Для него всё было ясно: нет спасения вне Церкви. Но Лютер презирал и папство, и каноны, и самого Фому Аквинского. Только Святое Писание. Кардинал потерял терпение и изгнал Лютера до тех пор, пока не покается. Лютер поймал его за язык. Теперь, когда он был избавлен от монашеской клятвы, настала пора проповедовать новое, личное понимание религии.

Сроку на покаяние было два месяца. После этого было предписано явиться в Вормс на ковёр к императору Карлу Пятому. Пришёл. Увидел. Не покаялся. Более того, открыто отверг все претензии духовенства. Он признавал только понимание Святого Писания, открытое ему Духом Божиим. Император развеял его надежды, встав на сторону Папы. Лютера прокляли как еретика. Но Карл был человеком слова, в отличие от Сигизмунда. Ему дали три недели до того, как начнут на него охоту.

С потерей Императора не всё было потеряно. У Лютера оставался простой народ. И кое-кто поважнее. На обратном пути в Виттенберг его выкрали и заточили в замок. На самом деле в его же интересах о безопасности позаботился Фридрих Саксонский. Патрон снабдил Лютера надёжной охраной и завесой молчания. На кону была независимость от папства.

Конечно, сидеть взаперти мало кому нравится. А тут ещё дьявол в обличье пса. Пришлось выбросить его в окно. Но великий реформатор нашёл себе достойное занятие. Новый Завет был переведён с латинского на простой, народный язык. В сочетании с книгопечатанием это проложило дорогу Слову Божьему в сердце каждого мирянина.

Лютер выпустил джинна из бутылки. Проблема была в том, что Святое Писание открывалось Духом каждому по-своему. Ожили мечты рабочего и крестьянина простого мирянина о всеобщем равенстве и братстве. Крестьянские восстания всколыхнули Германию. Восставшие нашли себе подобающих предводителей наподобие Томаса Мюнцера. Лютер был не в восторге. Он знал, насколько он обязан сильным мира сего, которых он в свою очередь наделил независимостью от Святого Престола. Его вердикт был короток:

Лягушкам нужны аисты.

В то время, как Генрих Восьмой "по семейным обстоятельствам" освободился от власти пап, на той стороне Ла-Манша, в Мюнстере, король иного рода тоже воспользовался учением Лютера для своих целей. Ян Бокельсон установил правление без дворцов и парламентов. Духовный наследник анабаптистов и Мюнцера читал Библию по-своему, уничтожая изображения и устанавливая общую собственность и полигамию. Терпеть их долго не стали. В июне 1535 года Мюнстер пал под ударами объединённых сил лютеран и католиков. Яну вырвали язык после пытки калёным железом. Его оставили гнить в клетке, висящей на всеобщем обозрении в Мюнстере по сей день.

Лютеранская знать не примирилась после этого с католическими королями. Они сомкнули свои ряды и провозгласили в 1529 году формальную Протестацию. Отныне в Империи и за её пределами называли протестантами. Карл Пятый их разбил, но дух Реформации не угас. Наиболее внушительную попытку построения ковчега, способного выдержать ветры и шторма эпохи, совершил Жан Кальвин. Его приютила разодранная склоками Женева. Оружием Кальвина было слово. Со своей кафедры он провозгласил о трудном пути спасения для немногих и установил строгую систему для поддержания жизни в коммуне в гармонии с Божьим промыслом. За всем следили специальные люди: министры, учителя, дьяки, и, конечно, пресвитеры. Пощады не было никому – ни прогульщикам воскресных месс, ни преступавшим написанных Кальвином правил. Консистория зорко следила за теми, кто не разделял кальвинистскую теологию. Но преследуемым протестантам со всей Европы была широко открыта дверь и шанс на спасение. Гостеприимство и благотворительность кальвинистов распространялась даже на евреев.

Дело Кальвина пустило корни и в Нидерландах, где оно послужило мотиватором в борьбе за независимость. И в Британии, где духовенство не захотела после Марии Тюдор оставаться в папской иерархии и стремилось жить в духе заветов Кальвина. Их звали пуританами. Спустя век после Лютера простестанты смогли стать наследниками революции, которая чрезвычайно преобразовала христианство. Если Господь открывался в личном опыте каждому верующему, то тем более его можно было открыть во внушительной сложности космоса. Для осознании подлинных чудес папство оказалось ненужным.

Семнадцатый век вошёл в историю страшной Тридцатилетней войной. И хотя оплот протестантов, Прага, пала, война не окончилась. Вовлекались всё новые игроки. Лишь Нидерланды старались остаться над схваткой и по мере сил обогатиться на людском горе. Лейден, ставший прибежищем кальвинистов, показался недостаточно чистым пилигримам из Британии. Они пошли дальше, через океан. Новая Англия стала для них Землёй Обетованной. В этой земле они стремились делать всё по ветхозаветному образцу. Ветхий Завет они брали себе в обоснование, и когда резали и жгли индейцев в их вигвамах. Господь карал и врагов Израиля, да.

На другой стороне Земли долгом местного Императора было поддержание космической гармонии. А для этого было необходимо точно предсказывать движения небесных тел. В древних таблицах были ошибки. В 1592 году затмение наступило на день раньше предсказанного. Надо было что-то делать. К делу подключили чужеземца по имени Иоганн Шрек. Он выиграл состязание с придворными астрономами. Неудивительно: когда работают иезуиты, они делают на совесть. Они впитывали, как губка, чужие культуры и приносили чужеземцам пользу. Католичество было в кризисе, на который был найден ответ: орден Иисуса. Те, кто в него вступали, обязались соблюдать бедность, целомудрие и подчинение. Кто-то из них выбирал мученичество. Кто-то – просветительство. А кто-то нёс Благую Весть в дальние страны. В Мексике они вступались за индейцев, которых конкистадоры за людей не считали. В пику Аристотелю Лас Касас считал, что каждый смертный имеет права, дарованные им Господом. Он их называл Derechos humanos. Права человека.

Китай – не Мексика.С китайцами нельзя было общаться сверху вниз. Они не уступали практически ни в чём. Здесь нужна была другая стратегия. Путём иезуитов стало ненавязчивое вплетение христианства в тысячелетнюю культуру с её вечным круговращением пяти элементов, светлого и тёмного начал. Параллели учений Христа и Конфуция воодушевляли их. Были успехи и обращённые. Но задача оказалась слишком трудна. Даже создать школу астрономов было затруднительно. У китайцев не было свободных университетов. Знание было элитным. Иезуиты же твёрдо были уверены в том, что Господь открывается посредством свободного изучения философии природы.

Этот дух познания они унаследовали от Абеляра. Учитель Шрека Галилей добился звёздной популярности у себя в Италии. Сам будущий Урбан Восьмой посвящал ему стихи. Однако не всем нравилось его презрение к Аристотелю и птолемеевой геоцентрике. Ведь в Библии можно найти места, где Солнце останавливается и мир неподвижен. Галилей советовал толковать эти места иносказательно. Он жутко прокололся. Ибо не ему было даровано право толкования Священного Писания. Святая Инквизиция, затягивающая гайки в свете нашествия турок с Востока, а протестантов – с Севера, не дремала. Тут и сам Урбан был в силах лишь заменить тюремную камеру домашним арестом.

Китайцы в свою очередь быстро просекли, что изучение законов мироздания бросает тень на его божественность. Новое поколение чиновников заковало иезуитов в кандалы, и только лишь неожиданное землетрясение отвратило смертный приговор. А потом снова начались траблы с предсказанием затмений. Прошло четыре года, и астрономы с Запада снова заняли своё место при дворе Императора.

Путь познания был неизбежен. Галилей мечтал о тех, кто придёт ему на смену и откроет дорогу к новой науке, к новому, невиданному знанию. Открылась не одна, а много дорог. Но все они имели своим началом Христианство.