blinoed

Самым известным человеком в истории, страдающим синдромом навязчивых состояний, был Говард Хьюз (Howard Hughes). Унаследовав успешный конструкторский бизнес, этот мультимиллионер и плейбой прославился в 20-х и 30-х годах прошлого века, как киномагнат и безрассудный авиатор. К сороковым годам его начала захватывать навязчивая идея о том, что грязь и микробы могут его убить. Страх заражения стал настолько сильным, что он отрезал себя от внешнего мира и превратился в отшельника, укрывавшегося в номерах дорогих отелей, где он жил, заклеивая окна и двери, спасаясь от бактерий и мух.

К сожалению, вместо того, чтобы контролировать свою манию, у Хьюза было достаточно денег, чтобы заставить других потакать ей. Он снабжал своих помощников чрезвычайно подробными инструкциями, как передавать ему предметы при помощи придуманной им системы «изоляций». К примеру, чтобы взять его слуховой аппарат из ванной комнаты, они должны были:

— повернуть дверную ручку ванной комнаты, используя от шести до восьми салфеток;

— при помощи новых салфеток в количестве от шести до восьми штук открыть шкафчик и взять новый кусок мыла;

— помыть руки с мылом;

— используя не менее 15 салфеток, открыть дверцу шкафчика, в котором лежит слуховой аппарат; и

— взять запечатанный конверт с аппаратом двумя руками, используя еще по 15 салфеток в каждой руке.

дальше

К концу жизни, будучи угнетенным своей одержимостью и пристрастившись к кодеину, Хьюз чах все больше и больше и перестал стричь ногти на руках и ногах, позволяя им вырастать до невероятной длины. Скончавшись в 1976 году, он был настолько непохож на ту лихую знаменитость, чье лицо когда-то мелькало на обложках журналов по всему миру, что его пришлось опознавать по отпечаткам пальцев.

Печальная история Хьюза настолько причудлива, что кажется, что синдром навязчивых состояний, или СНС, является настолько же из ряда вон выходящим. Тем не менее, исследования показывают, что 2% населения, или один из 50 человек, страдают резко выраженным СНС, т.е. их симптомы соответствуют всем принятым диагностическим критериям. Всемирная организация здравоохранения включила это заболевание в десятку наиболее неблагоприятных заболеваний по степени влияния на доход и качество жизни.

Но даже эти статистические данные отражают лишь часть картины. Согласно статье, опубликованной в прошлом выпуске «Американского журнала психиатрии», можно говорить о наличии пограничного СНС у 21-25% населения, подразумевая, что они страдают навязчивыми идеями или компульсивными побуждениями, которые соответствуют, по крайней мере, некоторым из диагностических критериев. Предположительно, более трети этих людей при этом страдают еще и другими синдромами беспокойства или депрессией, однако, согласно этой статье, все равно остается порядка 13-17% в остальном «нормальных» людей — приблизительно каждый пятнадцатый — страдающих хотя бы некоторыми симптомами СНС.

Так что же это за заболевание? И может ли им страдать кто-нибудь из ваших знакомых?

Термин «СНС» не так давно заменил словосочетание «мелочно-дотошный», используемое для описания людей, которые щепетильны, придирчивы или педантичны более обычного — люди, которые не успокоятся, пока все не будет именно так как надо. Если бы это подразумевало более глубокое понимание синдрома навязчивых состояний, то это было бы неплохо, но фактически, мы лишь увеличили степень недопонимания, вызываемого путаницей двух разных заболеваний, имеющих почти что одинаковые названия. «Дотошные» люди, как правило, вообще не страдают СНС: просто-напросто у них такой навязчивый компульсивный характер. Люди с СНС напротив страдают серьезным синдромом беспокойства, который представляет собой значительную помеху в жизни.

Притом, что мелочность и дотошность в определенных обстоятельствах могут быть полезными, как, например, при выполнении работы, требующей внимания к деталям, СНС не имеет никаких преимуществ вообще. Он лишь причиняет мучение, вызывая навязчивые, иррациональные страхи в сознании больного, обычно связанные с воображаемыми опасностями или какими-либо ужасающими картинами. Определяющая характеристика СНС заключается в том, что больные уверены, что если думать о плохом, то оно обязательно произойдет, если они не предпримут каких-либо действий, чтобы это предотвратить; поэтому они считают необходимым выполнять определенные ритуалы, которые остальным кажутся странными и ненужными, но для них имеют магическую силу, способную противостоять воображаемой угрозе. Как правило, навязчивые мысли и компульсивное поведение подпитывают друг друга, образуя порочный круг и усугубляя состояние больного, до тех пор, пока оно не становится серьезной помехой в его жизни.

Несмотря на то, что навязчивых состояний может быть много, наиболее распространенные из них делятся на удивительно небольшое количество категорий. Наиболее известная — это синдром Говарда Хьюза: боязнь грязи и микробов, связанная с компульсивным мытьем рук и чисткой. Еще одна распространенная категория — боязнь причинения вреда окружающим или себе, зачастую сопутствуемая компульсивной перестраховкой: многократными проверками заперта ли дверь, выключена ли плита и утюг. Многие больные одержимы жаждой симметрии, вытекающей в компульсивную перестановку вещей. Других терзают мысли о том, что они могут совершить что-то ужасное насильственного, сексуального или богохульного характера, и они пытаются эти мысли блокировать или нейтрализовать при помощи мысленных ритуалов, таких как счет или повторение определенных слов или фраз.

. . .

«Я выросла такой, потому что мой отец тоже болен, но его мании отличаются от моих. У него они связаны с чистотой, а у меня — с четными числами и т.п.», — рассказывает Кэти Стивенс (Katie Stevens), двадцатилетняя девушка из г. Редрут, что на юго-западе Корнуолла. «Болезнь начала выходить из-под контроля, когда мне было лет 16. Семью постигла тяжелая утрата, столько всего происходило, столько нужно было организовать и все происходило так быстро, что я думала, что все контролирую. Сейчас стало плохо, как никогда. Болезнь влияет на мою жизнь, работу, на то, как я вожу машину — да практически на все, потому что, чтоб я ни делала, это должно быть симметрично».

«Например, вы просто пьете чай, вы можете поднять чашку левой рукой, сделать глоток, поставить ее, а затем сделать то же самое правой рукой. Даже если вы предпочитаете только один кубик сахара, вы кладете его правой рукой, а потом просто делаете вид, что кладете сахар левой рукой, чтобы было симметрично. То же самое и с едой: у меня в тарелке должно быть четное количество бобов — вот, до какого абсурда это доходит. Когда я еду в машине и опускаю окно, то мне приходится дотягиваться и делать то же самое и другой рукой, чтобы не было ощущения асимметрии. Когда я переключаю скорость левой рукой, мне приходится протягивать правую руку и дотрагиваться до рычага правой рукой, делая вид, что я переключаю скорость, чтобы все было четно и симметрично».

На рабочем столе у Кэти все лежит симметрично и даже есть пара соединенных компьютерных дисплеев вместо просто одного. «Мои коллеги знают про это и поддерживают меня, как только могут. Но и их пониманию есть предел, потому что им кажется, что это лишь мысли, которые можно легко заблокировать, но для людей, страдающих СНС, все гораздо сложнее. Как будто кто-то на тебя орет, что ты должен это сделать, невзирая на то, что говорят другие. Если не выполнять ритуалы, то появляется паника, злость и настоящее расстройство, ощущение, как будто все просто развалится.

«Мы здесь практически отрезаны от внешнего мира, мало что проникает в Корнуолл дальше Девона, поэтому немногие знают об этой болезни, у нас нет групп поддержки или чего-нибудь подобного. То же самое и с консультациями. В большинстве случаев с СНС пытаются бороться посредством терапии когнитивного поведения, но в Корнуолле этим никто не занимается, поэтому на лечение приходится далеко ездить». Когда ей поставили диагноз, Кэти начала принимать лекарства, но в результате у нее появились другие навязчивые идеи: «У меня были такие позывы, как, например, когда я еду по шоссе и вдруг появляется сильное желание отпустить руль и посмотреть, чем это кончится, или стою на вершине лестницы и начинаю думать, что будет, если просто полететь вниз». Сейчас она принимает другие лекарства, но одержимость симметрией осталась. «Лекарства не убирают ее, а лишь немного маскируют. Я все так же борюсь». Скоро она выйдет замуж, «Так что приходится следить за тем, чтобы все было симметрично и правильно: столы, цветы, украшения и т.д. То, как будет подаваться еда: все тарелки должны выглядеть абсолютно одинаково, поэтому на кухне придется очень нелегко».

. . .

На другом конце страны тридцатитрехлетний Крис Бразертон (Chris Brotherton) из г. Кингс Линн, Норфолк, со своих подростковых лет тоже борется с СНС. У него все началось с непрекращающихся неприятных мыслей: он работал в больнице с целью получения медицинской квалификации «и я постоянно представлял, как я ставлю пациентам подножки, причиняю им боль или скидываю их с инвалидных кресел. Это было так не похоже на меня, и я не мог понять, почему это происходит. Я уже стал искренне думать, что я такой злой».

У большинства людей странные и отвратительные мысли появляются в голове лишь для того, чтобы тут же исчезнуть. Проблема больных СНС в том, что такие мысли приходят и остаются, терзая жертвы кошмарными видениями того, как они совершают какие-нибудь чудовищные поступки, которых на самом деле, и об этом свидетельствуют все признаки, они никогда не делают.

продолжение в комментариях