Смирись⁠⁠

Давно на свете то случилось.
Что расскажу! Какая весть!
Поверьте, чудо вправду есть!
Она молясь, перекрестилась,
Взялась за свой живот,
И вот, уже ребёнка ждёт!
Когда? В года! Не молода!
Архиерейская молитва помогла!

Настало времечко рождать,
Чуть потерпеть и будет мать!

Ночь тёплая, кровавая луна.
Аж звёзды, золотым светили.
Девчушка родилась, на свет, тогда.
Все плакали о ней, скорбели.
Ах, как же беспощадна жизнь бывает?
Рок так безжалостно, небрежно, убивает.
Явление чуда, ожидала мать.
Но вместо этого приходится рыдать.
А горьки-слёзы, дико душу рвут,
Мучительно смотреть, прижала тело.
Прощание. Самоубийства мысль. Зовут.
Так светлое — мгновением улетело.

Свербит в душе. Третий день пошёл.
Сосед её с ножом в руке нашёл.
Испуганно глядит в глаза его,
Качаясь шепчет, что дитя мертво.

Могильщик, лопатой снег кидает.
Теперь два метра вниз, но лай смущает.
Щенок, совсем не понимает кто ушёл,
А лезет под ноги, игриво, донимает.

Монах младой, со слезами на глазах,
Читает: то про себя, то в слух — молитвы.
Такое видел, десятки раз, но страх
Одолевает, не может выиграть битву.
Что чтец простой, если бы целитель?
- Иисус, родной, смотри! Где ж, Ты, Спаситель?»
Так страшно видеть мёртвое дитя,
Но, как им объяснить? Ведь у Тебя!
Еретикам и прочим атеистам,
Терзающим становится сей час.
Евангелие, прочли, ну хоть бы раз! -
Раздался тихий голос пожилого:
«А ты отец, не думай о пустом,
Дары небесные, оставь-ка на потом,
О, если-б мог, дружок, понять,
Роптанием — скорбь не передать,
Есть молитва, и это что-то значит,
Сейчас кто должен плакать — плачет».
Листал он час, как календарь, небрежно.
И осознал одно: «Не будет прежде.
Поникло всё, теперь цвета другие:
Отчизна, мать, и прочие родные.
Не будут, так же плакать, как она.
Раскроет слёзы и рюмочку до дна».

Алкоголь, да звон колоколов,
Взывают умоляюще: «Рыдайте».
За столом молчанье голосов,
Таит в себе: «Забыться дайте».
Янтарный вечер. Как же жаль.
Сжирают душу: сожаление, печаль.