Сержант. Глава 3⁠⁠

– Вот вроде бы не в первый раз вижу такое, а всё равно яростью заливает. – Сказал старшина, проходя мимо дежурной части. – Молодые ещё, а всё туда же.

– Ничего не говори. – Кивнул Виктор. – Никогда таких не понимал.

– А их и не надо понимать. Гасить их надо, чтобы людям жить не мешали. Вот взять, к примеру, тех же, кто траву защищает. Как они обычно говорят? «Это же не химоза, а так, чисто побалдеть. Зависимости нет»? Объясняю: в твоей стране она нелегальна, а значит шабить её незаконно. Почему я, честный мужик, который воспитывает дочь, платит налоги, почти не берёт взяток и работает за белую зарплату, а не на мутных темках, должен выходить во двор и видеть как такое «не зависимое» говно перерыло половину двора в поисках своей закладки? – Емельянов распалялся всё сильнее. Видно, что его больше заботит некая глобальная проблема общества, одним из последствий которой является наркомания.

– Ага. – Только успел сказать Виктор, как его перебил Евгений.

– Вот всё же было, а. Возьми, например, кино. Что снимали в Союзе и что сейчас. Была блистательная эпоха кино. Актёры либо повымерли, либо уже вот-вот. Был золотой век Голливуда? Теперь всё про мужиков в трико и Бэтмена переснимают на двадцать раз или про негро-пидоров этих с Нетфликса. Ничего у вашего поколения нет, кроме порнухи, мемов и блогеров!

– Ну, ты что-то совсем взбесился. – Засмеялся Виктор. – Блогеры и порнуха тут причём вообще?

– Да притом, что хуйню везде показывают. Хуйню и фальшивку ебаную. Человек это видит и бежит в зависимости прятаться, потому что жизнь не такая яркая. – Он шумно выдохнул дым и, сплюнув на землю, сел в машину.

– Да уж. – Заключил Виктор и прислонился к стене. – А тебе не кажется, что это выбор человека? Бежать от реальности в зависимость, потому что у бабы с порнхаба сиськи больше, чем у его жены? Человек сам куёт своё счастье. И, Жень, тебе не кажется, что сдуру можно и хуй сломать?

– Ты это к чему?

– А к тому, что нужно находиться здесь и сейчас. В реальности. И наслаждаться ею, улучшая своё мировосприятие, даже когда совершенно не хочется или кажется невозможным, а не обвинять что-то или кого-то конкретного во всех бедах и нестись напролом, чтобы это уничтожить?

– Ты типа оптимист? – Емельянов с улыбкой посмотрел на Виктора. – То-то ты каждый день всякую жесть в интернете ищешь.

– Это один из способов рефлексии.

– Чего? Опять англицизм? – Евгений уже начал краснеть, чем вызвал непроизвольную улыбку у Виктора.

– Ну, если грубо говорить, то я смотрю на то, как убиваются индусы, чтобы самому не убиться как индус. Глядя на эту жесть, я понимаю, что жизнь скоротечна и может оборваться в любой момент. А в видосах этих это зачастую происходит по глупости. Поэтому я не гоняю на мотоцикле, не ворую провода и уж точно не езжу на крыше поезда, держась за линии электропередач.

– Ты что вообще в ментовке забыл? – Емельянов слегка приоткрыл рот, удивлённо глядя на сержанта.

– Справедливость навожу и закон охраняю. Должны же здесь хоть иногда появляться идеалисты? – Он пожал руку старшине и похлопал по плечу. – До следующей смены. Договоришься, чтобы Андрей нас в следующий наряд опять вместе поставил? Опять жести поищем какой-нибудь.

– Добро. – Кивнул старшина, пожимая руку. – Ствол сдать не забудь, идеалист блин.

– Так точно! – Бросил Виктор, лёгким бегом направляясь в сторону КХО (Комната Хранения Оружия).

Возможно, старшина и был в чём-то прав, но потом его понесло куда-то не туда. Виктор сдал оружие и вышел на улицу, направляясь к своей 2106. Закрыл глаза, глубоко вдохнул прохладный утренний воздух и мысленно представил себя дома, где его ждёт любимая Настя.

***

После визита полицейских в квартире было тихо весь оставшийся день. Валера очень не хотел, чтобы его мир разбился о стены камеры следственного изолятора, поэтому на некоторое время он решил затаиться и не привлекать внимания соседей, чтобы они не обломали его последнюю тусовку, на которой он решил осуществить задуманное.

Спустя неделю, настал, наконец, тот день, когда удалось договориться с Серёгой о встрече, чтобы были вещества, компания и, обязательно, Алёна. Валера даже немного прибрался в квартире и очень убедительно настаивал на том, чтобы она обязательно пришла, угрожая в случае невыполнения этого условия, отменить попойку.

– Думаешь, она тебе даст? – С насмешкой спросил Серёга. – Там пацаны пробовали. Недотрога та ещё. Не даст она ни хера.

– Ты главное приведи, и помалкивай. – Со злостью прошипел Валера.

– Втрескался что ли? – Спросил он, скалясь как гиена.

Валера молчал.

– Ладно, дело твоё, распространитель особо опасных аутоиммунных заболеваний. – Съязвил Серёга. – Только, если даст по морде или разобьёт бутылку об башку, то меня позови, ок? Хочу это лично видеть.

– Ок. Обязательно позову. – Буркнул в ответ Валера.

Все подтянулись на хату к вечеру. Пришло шесть человек, среди которых Валера знал только Серёгу, того парня, с которым их объединяла встреча с вызванными ППС-никами и объект своего вожделения — Алёну.

Сначала все сидели и пили водку, мешая её с соком и виски с колой. Потом Серёга с улыбкой под одобрительное ржание достал пакетик с чем-то и бросил его на стол, призывая компанию к разогреву.

Весь вечер Алёна сидела какая-то вялая. Ни водка, ни предложенная доза не разожгли в её глазах того весёлого огонька, которым надеялся воспользоваться Валера. Она то и дело клевала носом, с трудом держа открытыми глаза.

Сделав последнюю затяжку и потушив окурок в пепельнице, Валера подсел к ней и приобнял, обращаясь на ухо, перекрикивая музыку:

– Чего такая тухлая сегодня?

– Валер, мне хреново что-то. – Едва разборчиво ответила она.

Чтобы что-то услышать, ему приходилось наклониться ухом прямо к её рту. От девушки веяло жаром.

– Заболела? – Валера приложил руку к её лбу и удивился, что человек может быть настолько горячим. Алёна никак не отреагировала. – Ты вся горишь. Пойдём, я тебя в тишине положу. – Обеспокоенно проговорил он.

– Не надо… Я лучше домой… – Вяло запротестовала она, но он уже закинул её руку себе на плечо и приобняв за талию, поволок в спальню.

Девушка едва волочила ноги и то и дело намеревалась упасть прямо на пол. Серёга встал с дивана и, поддерживая её с другой стороны, помог дотащить до кровати в спальне и удалился из комнаты, увидев благодарный кивок Валеры.

Закрыв за ним дверь на едва провернувшийся в ручке ключ, Валера присел на кровать. Ту самую кровать, на которой его отец изменял его матери, и которую он так хотел выбросить, но всё время откладывал, предпочитая ей стоящий в зале диван.

Он осмотрел свернувшуюся в позе эмбриона Алёну. Девушку трясло крупной дрожью, зубы громко выстукивали чечётку.

Валера достал из шкафа зимнее одеяло и укрыл её.

– Спасибо. – Прошептала она и закрыла глаза.

– Нет проблем. – Ответил он, улыбаясь во весь рот, представляя как глупо при этом выглядит.

Впервые за эти два года Валера улыбался совершенно искренне и тут же стал проклинать себя за то, что не решился начать разговор ещё раньше, когда она была бодрее. Он знал, что у неё нет парня, значит, можно будет предложить встречаться, когда она поправится. Он тоже ей нравился, вроде как. Ведь, если говорила с ним хоть о чём-нибудь, значит явно не против общения. Да и торчать она ещё не начала толком. А это значило только одно: шанс. Шанс на новую жизнь, как в этих сраных фильмах, где любовь исправляет самого конченного мудака на планете. У него есть квартира, она может переехать к нему. Вряд ли бы она стала торчать и бухать, если бы у неё всё было в порядке дома. Может быть, у неё всё ещё страшнее, чем было у него в своё время?

Он бросит пить и употреблять, устроится на работу, а может быть восстановится в техникуме. Начнёт новую жизнь с любящей девушкой в собственной квартире. Это же просто прекрасно!

Из внутренних ликований его вдруг вырвали рваные и резкие конвульсии Алёны. Девушка неестественно выгибалась в позвоночнике, глядя на него глазами, полными ужаса. Её подкидывало и бросало так, будто начался приступ эпилепсии, и Валера на секунду подумал, что она словила передоз или дурь вызвала припадок. Бывает же такое от употребления, почему тогда у неё не может быть?

Громкий хруст суставов, казалось, прозвучал громче, чем бьющая по ушам из-под двери музыка. Алёна пыталась сопротивляться этим движениям, но лишь вызывала приступы сильнейшей боли. Из глаз девушки брызнули слёзы, а во рту застрял полный ужаса и безысходности крик. Рот был широко открыт, но ни единого звука не могло вырваться наружу.

– Алёна, что с тобой?! – Валера в вскочил с кровати с бессилием и ужасом глядя на неё. Его руки мелко тряслись, а сердце быстро колотилось. Именно сегодня он хотел изменить свою жизнь и попробовать связать её этой девушкой, как вдруг случился этот приступ. И скорую ведь сюда не вызвать по понятным причинам.

Внезапно Алёна замерла в позе звезды, всё также глядя в потолок полными ужаса глазами и широко открыв рот. Её руки, были сломаны в суставах. Локти были неестественно выгнуты в обратную сторону, а глаза постепенно закатились за веки.

Валера не знал что делать, но именно в этот момент его голову посетила мысль вызвать скорую. Плевать, что тут сейчас полно его дружков, плевать, что они с грузом на кармане и их всех могут спокойно закрыть. Плевать! Сейчас самое главное — спасти Алёну.

– Подожди, сейчас я вызову скорую. – Сказал он, оставляя девушку лежать на кровати. – Потерпи чуть-чуть, пожалуйста.

Он трясущимися руками пытался попасть ключом в замок на ручке двери, но каждый раз промахивался. Сейчас он откроет дверь, скажет всем убираться, вызовет скорую и выйдет ждать их у подъезда. Её заберут, как когда-то забрали его маму, прокапают и выпишут. Она не умрёт, как его мама. Алёну точно спасут и выпишут через неделю-другую. Он навестит её, обо всём расскажет и начнёт абсолютно новую жизнь. Будет ходить к ней каждый день, справляться о состоянии и передавать продукты, потому что есть пресную больничную еду просто невозможно. Валере хватило один раз полежать в бесплатном дневном стационаре, чтобы запомнить это на всю жизнь.

Проклятый ключ упал на пол. Валера стал наощупь искать его. Желания включать свет не было. Он не был готов видеть Алёну в таком положении ещё и при хорошем освещении. Мрак, стоящий в комнате, явно скрывал то, чего видеть не очень-то и хотелось.

Из-за волнения кровь стучала в висках так, что казалось, будто голова вот-вот лопнет от напряжения. Музыка, ухающая басами из-за двери, способствовала потере необходимого в этой ситуации слуха.

Если бы что-то произошло по-другому, если бы кто-то не приблизился к одному из упавших из космоса камней, если бы Валера не употреблял наркотики и не пустил свою жизнь под откос, если бы… Много было этих если бы, но Валеру сгубило именно то, что если бы он не уронил ключ, то увидел бы, что Алёна медленно перевернулась на кровати, упав с неё на пол.

Если бы не музыка, то он бы услышал звук падения и выбил хлипкую дверь, чтобы сбежать. Но этого не произошло.

Алёна медленными шагами направлялась к нему, шаркая ногами по полу. Руки и ноги уже не были сломаны – то, что взяло контроль над её телом уже позаботилось о восстановлении костей и сухожилий, потратив на это некоторые ресурсы организма хрупкой девушки. Сейчас оно искало новый источник энергии для дальнейших изменений и перестроек. И нашло его.

Подойдя к дрожащему и взволнованному Валере со спины, Алёна схватила его за плечи, сжав их до боли и вцепилась зубами в шею, выдирая из неё кусок плоти.

За вырвавшимися брызгами крови последовал взрыв боли, а шея стала гореть так, словно на неё бу́хнули целую кружку кипятка. За шиворот устремился ручей крови.

Закричав, Валера попытался отстраниться сам или оттолкнуть её, но ничего не выходило. Бывшая Алёна была в более выгодной позиции. Что-то прорвалось из её рта и стало прорастать сквозь его рану, проникая вглубь плоти, добираясь до нервной системы, словно кто-то схватил его за горло горящей рукой, устремляясь прямо к черепной коробке. Он закричал от нестерпимого жара и, было, бросился к двери, чтобы снести её и вырваться к остальным, но пол будто расплылся, превращаясь в бездонный омут, а ноги предательски подгибались, отказываясь слушаться. Валера упал на пол и безвольно махал руками, пытаясь ухватить её за волосы.

Каждое движение отдавалось болью и спазмами по всему телу. Что-то ужасное и противоестественное происходило в его теле. У мозга словно появился второй владелец, что не давал ему сопротивляться, лишая сил и захватывая мысли. Так и было: его тело, как и тело Алёны до этого, захватывало что-то ужасное. И теперь в теле Валеры их было двое: первый – он сам, а второй – источник внутреннего жара и боли.

Мысли путались, голову разрывало изнутри, а всё тело пылало нестерпимым жаром. Началась дрожь, которая напоминала судороги.

Он в панике осознал, что на кровати Алёна билась в  конвульсиях также как и он сейчас. Но не знал, что его постигнет участь страшнее смерти. Подсознательно Валерий понимал, что должен позвать на помощь, предупредить о необъяснимой опасности остальных, но руки будто бы налились свинцом и перестали слушаться. Желая хотя бы пнуть дверь, надеясь, что через шум басов его услышит хоть кто-нибудь и придёт на помощь, Валера с ужасом понял, что нога просто легла на дверь и безвольно стекла по её поверхности словно верёвка. Началась агония.

Извратив тело Алёны, перестроив внутренние органы и изменив конечности с лицом, некое существо исполнило и самую заветную на данный момент мечту Валеры: они с Алёной были вместе. Боль тоже вскоре ушла.

Мозг Валеры больше не принадлежал ему. Он безвольно лежал, глядя перед собой стеклянными глазами, не в силах что-либо сделать для спасения тех, кто сейчас пил и веселился в его зале. Не мог помочь Алёне. И уж тем более не мог помочь сам себе.

Сидящая над ним Алёна жадно пожирала его, отрывая уже изменившимися зубами куски грудных мышц. Зубы приняли игловидную форму, причинив хозяйке при этом целое море боли, но подарив возможность с лёгкостью отрывать неподатливую человеческую плоть от рёбер. Челюсть также обросла увеличенными жевательными мышцами, которая уже могла посоперничать с пастью какого-нибудь питбультерьера.

Перестроенные внутренние органы экстремально быстро перерабатывали полученный материал и пускали его в ход для ещё более ужасных преобразований её организма. С каждым проглоченным куском тело Алёны всё больше обрастало новыми сухожилиями, становясь более эластичным.

Спустя два часа, когда от Валеры остался один лишь скелет, Алёна, словно одичавшая волчица, с лёгкостью разгрызала его бедренные кости, заглатывая их в свою ненасытную утробу. Звуки из-за двери пахли пищей. Оно научилось пользоваться носом и учуяло запах других людей, находившихся в квартире. И всё, что их разделяло — хлипкая деревянная дверь, закрытая на ключ.

Оно толкнуло дверь, прижав покрытую кровью пятерню, на которой некогда аккуратные ногти превратились в костяные наросты, и поняло, что её можно снести. Отойдя в дальний край спальни, оно разбежалось, пробежав в два больших шага мимо кровати, где Алёна совсем недавно корчилась в конвульсиях, мимо кровавого пятна — всё, что осталось от Валеры, — и врезалось в дверь, сорвав его с петель и бросилось в зал на запах мяса и звуки музыки, которая вскоре сменится воплями боли и ужаса.

Поддержать меня:

Сбер: 2202 2021 5097 8355

Тиньк: 2200 7010 7085 7518

Моя группа VK:https://vk.com/uliypankrats

Моя Телега:https://t.me/UliyPankrats

Я на АТ:https://author.today/u/id320067915/works