Первое воспоминание из детства
Вспомнилось после прочтения истории о спасшейся из Освенцима девочке.
Лучший друг моего отца – белорус Андрей Тихомиров. Вот как они в начале шестидесятых познакомились, так и дружат. Отличный веселый мужик, даже сейчас, когда уже под 80 лет.
Память – странная штука. Я как-то вспоминал себя в начальных классах, и не справился. Смутно все, с трудом. Из раннего – вообще какие-то обрывки. Например, помню желтые сандалии с порванным хлястиком на пятке. Просто образ. Как будто в воздухе висят. Мама не помнит, а у меня крепко в мозгу отпечаталось.
А вот первые воспоминания о детстве у д. Андрея мрачные и довольно четкие, вплоть до ощущений. Помнит он сумерки, лес, тишину и собственные всхлипы. Помнит, что очень страшно, и незнакомая горбатая бабка ведет его через лес, завязав ему платком рот, чтобы громко не плакал. При этом он и сам откуда-то знает, что нужно идти тихо.
Потом помнит незнакомых мужчин и женщин, обступивших его со всех сторон. Все с ним говорят. Кто-то сует сладкий сухарь, кто-то приносит кашу, вкуснее которой никогда больше не ел. А ему, маленькому, страшно от них от всех и хочется к маме.
Эти его воспоминания касаются спасения из сожженной немцами деревни. Каким-то чудом бабка и маленький Андрей вышли на небольшую группу партизан, позднее его вывезли с территории Белоруссии на «Большую землю». Он до сих пор не знает, что это была за бабка, родственница или односельчанка, и куда она делась потом. Следы большей части партизан затерялись. После войны Андрея усыновил дядька. Приехал в интернат и сказал:
- Я по отцу дядька тебе. Мы далеко жили, так что ты не помнишь.
Конечно, не помнил. У «дядьки» ни фото родителей не было, ни воспоминаний о них, да и родившийся в Тамбове «дядька» по Белоруссии не ориентировался. Но это д. Андрею не мешало любить его и считать отцом.