Осколок - Пролог: Часть 2. Прорыв
2073 год, 15 мая. Тестовая лаборатория А-7. 14:23.
Тестовая лаборатория гудела, как улей перед роением. Двенадцать массивных генераторов, каждый размером с небольшой автомобиль, работали на пределе своих возможностей, питая прототип Арки. Воздух вибрировал от их низкочастотного гула, который чувствовался не ушами, а костями, всем нутром.
Сама Арка стояла в центре зала на специальной платформе, окружённая сетью датчиков, камер и защитных экранов. Массивная конструкция из сплава титана и того самого материала, который Кейт синтезировала случайно девять месяцев назад во время эксперимента с кристаллическими решётками. Она назвала его "фазиум" — вещество, которое существовало одновременно в нескольких квантовых состояниях. Именно фазиум позволял Арке взаимодействовать с сознанием на таком глубоком уровне.
Круглая арка, ровно три метра в диаметре. По её внутреннему контуру тянулись сложные узоры из фазиума, которые пульсировали слабым голубым светом, как биение чужого, нечеловеческого сердца. Если долго смотреть на эти узоры, начинало казаться, что они движутся, перетекают, образуют новые формы. Кейт знала, что это не иллюзия — фазиум действительно менял свою структуру, подстраиваясь под энергетические поля.
В лаборатории собралась небольшая команда. Кейт стояла у главной консоли управления — огромного пульта с сотнями кнопок, рычагов и мониторов. Рядом с ней, у вспомогательной станции, работал Майкл Чен, её лучший друг и главный инженер проекта. Высокий худой парень с вечно растрёпанными чёрными волосами и очками, которые постоянно сползали на кончик носа. Он печатал что-то на своей клавиатуре, не отрывая глаз от экрана, губы шевелились — считал что-то про себя.
С другой стороны расположился Вилиас Мора с планшетом в руках. На экране планшета в реальном времени отображались биометрические данные тестового объекта. Мора выглядел чуть лучше, чем девять месяцев назад — хотя бы выспавшимся. Они все научились спать урывками, по четыре-пять часов, хватая каждую возможность отдохнуть. Иначе было не выжить.
За стеклянной перегородкой наблюдения собралась группа учёных из других отделов. Директор Харрисон, седой как лунь, с лицом, изборождённым морщинами. Доктор Амелия Вэйн, специалист по квантовой физике. Профессор Даниэль Кросс, нейробиолог. Ещё человек десять — те, кто имел достаточно высокий уровень допуска, чтобы присутствовать на испытаниях.
Это был тест номер сорок три. Первые сорок два закончились неудачно — то оборудование не выдерживало нагрузки, то программное обеспечение давало сбой, то энергетические поля формировались неправильно. Один раз генератор номер семь перегрелся так, что его пришлось отключать аварийно, а лабораторию эвакуировать.
Но сегодня всё было готово. Кейт чувствовала это нутром.
— Энергопотребление стабильно, — доложил Майкл, не отрывая глаз от монитора. — Семьдесят два процента от максимума. Все генераторы работают в зелёной зоне. Температура в норме. Защитные поля активны.
— Система охлаждения?
— Работает как часы. Температура фазиума — минус двадцать три градуса. Идеально.
Кейт кивнула. Она посмотрела на клетку, стоящую на столе перед консолью. Внутри сидела белая лабораторная мышь, спокойно умывающая мордочку. Sierra-12, как значилось в журнале экспериментов. Кейт провела последние три месяца, работая с этой мышью, изучая её поведение, картографируя её мозг. Она знала о Sierra-12 почти всё. Знала, что мышь боится громких звуков. Знала, что она любит семечки подсолнуха больше, чем любое другое лакомство. Знала, что у неё есть привычка спать, свернувшись в очень специфическую позу, почти как кошка.
И сейчас Кейт собиралась уничтожить эту мышь.
Нет. Не уничтожить. Трансформировать. Сохранить.
Она подняла клетку, понесла к Арке. Её шаги гулко отдавались в тишине лаборатории. Все наблюдатели замолчали. Даже гул генераторов казался тише.
Кейт поставила клетку на специальную платформу прямо перед Аркой, в метре от внутреннего кольца. Платформа была сделана из того же фазиума, что и сама Арка. Она начала светиться ответным голубым светом, синхронизируясь с основной конструкцией.
— Начинаем тест номер сорок три, — объявила Кейт в микрофон, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно. — Объект: лабораторная мышь. Маркировка: Sierra-12. Протокол: полное сканирование с последующим преобразованием. Цель: получение физического носителя сознания.
Она вернулась к консоли. Майкл посмотрел на неё, и она увидела в его глазах то же, что чувствовала сама: страх, надежду, предвкушение. Сейчас они узнают, работает ли всё то, над чем они трудились девять месяцев без сна и отдыха.
— Запускаю последовательность, — Кейт положила руки на консоль.
Она не нажимала кнопки — вместо этого коснулась сенсорной панели, провела пальцами по специальным символам, которые загорались под её прикосновениями. Это был её собственный интерфейс, разработанный так, чтобы управление Аркой было интуитивным, почти как игра на музыкальном инструменте.
Арка ожила.
Сначала изменился звук — низкий гул генераторов повысился на тон, стал более напряжённым. Потом голубое свечение внутреннего контура усилилось, стало ярче, насыщеннее. По фазиуму побежали искры — маленькие, как статическое электричество, но их становилось всё больше.
А потом Арка начала вращаться.
Не физически — сама конструкция оставалась неподвижной. Но внутри кольца что-то начало двигаться. Энергетическое поле, невидимое глазу, но ощутимое всеми присутствующими. Воздух внутри Арки закручивался в спираль, образуя воронку. Сначала медленно, потом всё быстрее, быстрее, быстрее.
— Поле формируется, — пробормотал Майкл, его пальцы летали по клавиатуре, записывая данные. — Скорость вращения увеличивается. Двести оборотов в минуту... пятьсот... тысяча...
Внутри кольца появилась вертикальная поверхность. Она выглядела как водная гладь, если воду поставить вертикально и заставить медленно вращаться. Только это была не вода. Это было нечто другое — материализованное энергетическое поле, которое существовало на грани между материей и энергией.
Воздух наполнился запахом озона, острым и едким. К нему примешался другой запах — металлический, с оттенком чего-то сладковатого. Это пах фазиум, нагреваясь от колоссальной энергии, которая проходила через него.
И звук. Невероятный звук, который Кейт не могла описать словами. Как будто кто-то очень медленно, с чувством, с нажимом тянул смычком по струне гигантского контрабаса. Низкий, вибрирующий, проникающий в самую душу звук. Он заставлял кости резонировать. Заставлял зубы ныть. Заставлял сердце биться в такт невидимым пульсациям.
Мышь в клетке замерла. Она застыла в неестественной позе, прижав уши к голове. Потом начала дёргаться — сначала мелко, потом сильнее. Но это не была агония. Кейт видела данные на мониторе Моры — никакой боли. Мышь не страдала. Она просто... растворялась.
— Считывание начато, — голос Моры был полон благоговейного ужаса. Он не отрывал глаз от планшета, где в реальном времени отображалась картина происходящего на нейронном уровне. — Нейронная активность фиксируется... каждый синапс... каждая связь... Боже мой, Кейт. Я вижу всё. Я вижу, как она думает. Как вспоминает. Как чувствует. Это... это невероятно. Это прекрасно.
Тело мыши начало терять чёткость контуров. Оно становилось полупрозрачным, словно медленно растворяющийся в воде кусочек сахара. Мех, кожа, мышцы, кости — всё становилось призрачным.
А энергетическое поле внутри Арки вращалось всё быстрее. Три тысячи оборотов. Пять тысяч. Десять тысяч. Оно превратилось в сплошное размытое пятно света, которое пульсировало в такт звукам.
— Процесс преобразования идёт, — выдохнул Майкл. — Материя конвертируется в энергию... энергия структурируется... формируется матрица сознания...
Мышь исчезла. Между одним мгновением и следующим она просто перестала существовать в физическом мире. Клетка была пуста.
Но процесс не закончился.
Вращение внутри Арки достигло пика. Энергетическое поле светилось так ярко, что было больно смотреть. Звук стал оглушительным — низкий рёв, который заставлял вибрировать весь зал.
А потом всё остановилось.
Не затихло постепенно — остановилось мгновенно, как будто кто-то щёлкнул выключателем. Вращение прекратилось. Звук оборвался. Свечение погасло.
На платформе, там, где только что стояла клетка с мышью, лежало нечто маленькое.
Кейт медленно подошла к Арке. Сердце колотилось так сильно, что она слышала его стук в ушах. Она наклонилась над платформой.
Там лежал камень.
Небольшой, размером с ноготь большого пальца. Граненый, идеально симметричный, хотя никто его не обрабатывал. Он светился изнутри слабым голубоватым светом — тем же оттенком, что и фазиум Арки. Внутри камня что-то двигалось, перетекало, образовывало сложные узоры. Как облака на ускоренной съёмке. Как галактики в миниатюре.
— Осколок, — прошептала Кейт. — Это... это физический носитель её сознания.
Она осторожно взяла камень. Он был тёплым, почти горячим. И он вибрировал в её пальцах, как будто внутри билось крошечное сердечко.
Мора подошёл к ней, посмотрел на камень. На его лице было выражение, которое Кейт не могла прочитать. Восхищение? Страх? Что-то среднее?
— Ты превратила живое существо в кристалл, — тихо сказал он.
— Я сохранила живое существо в кристалле, — поправила Кейт. — Это промежуточная форма. Носитель сознания.
Майкл подбежал к ним, его пальцы всё ещё летали по планшету.
— Данные потрясающие! Сканирование завершено с целостностью сто процентов. Полный слепок сознания сохранён в базе данных. Размер цифрового файла... господи, двести тридцать семь терабайт. Одна мышь!
— А теперь представьте человека, — тихо сказал Мора, не отрывая взгляда от камня в руке Кейт. — Человеческий мозг в тысячи раз сложнее. Сколько будет весить человеческое сознание?
— Примерно два с половиной петабайта, — автоматически ответила Кейт.
Она не могла оторвать взгляд от осколка. Маленький кристалл пульсировал в её ладони, излучая тепло. Внутри него что-то двигалось — не хаотично, а с определённым ритмом. Как дыхание. Как биение сердца.
— Но это ещё не всё, — сказала Кейт, осторожно возвращая осколок на платформу. — Нам нужно проверить самое важное.
— Восстановление, — выдохнул Мора, понимая.
Кейт кивнула и вернулась к консоли. Её пальцы дрожали — от волнения или страха, она сама не знала. Сейчас они узнают, работает ли полный цикл. Можно ли не просто сохранить сознание, но и вернуть его обратно в физическую форму.
— Запускаю протокол восстановления, — объявила она в микрофон.
Она провела пальцами по сенсорной панели, активируя новую последовательность. Арка снова ожила, но на этот раз свечение было другим — не холодным голубым, а тёплым, золотистым. Энергетическое поле внутри кольца начало вращаться в обратную сторону.
Звук тоже изменился. Теперь это был не низкий рёв контрабаса, а что-то более высокое, почти мелодичное. Как колокольчики, звенящие на ветру.
Осколок на платформе начал светиться ярче. Он поднялся в воздух, медленно паря над поверхностью, вращаясь вокруг своей оси. С каждым оборотом он становился всё ярче, ярче, пока свет не стал почти нестерпимым.
— Энергопотребление растёт, — доложил Майкл. — Восемьдесят процентов... девяносто... Температура фазиума поднимается, но остаётся в зелёной зоне.
Кейт наблюдала, затаив дыхание. Вокруг кристалла начали формироваться структуры. Сначала невидимые, проявляющиеся только как искажения в воздухе. Потом они становились всё более плотными, материальными.
— Матрица ДНК формируется, — прошептал Мора, уставившись в свой планшет. — Клеточная структура... органы... нервная система... Боже мой, это работает. Это действительно работает!
Структуры росли, обретали форму. Кейт различила крошечный позвоночник. Миниатюрные лапки. Хвост. Мордочку.
Кристалл в центре этой формирующейся структуры становился всё меньше, словно растворяясь, отдавая свою энергию и информацию растущему телу. Золотистое свечение распространялось по всем формирующимся тканям, как кровь по венам.
Вращение замедлилось. Свет начал меркнуть.
И на платформе, там где несколько минут назад лежал кристалл, сидела белая лабораторная мышь.
Sierra-12.
Живая.
Она моргнула, огляделась вокруг, потом начала умывать мордочку совершенно обычным движением.
Лаборатория взорвалась аплодисментами. Наблюдатели за стеклом вскочили с мест. Кто-то кричал от восторга. Кто-то плакал.
Кейт медленно подошла к платформе, осторожно взяла мышь в руки. Sierra-12 обнюхала её пальцы, узнавая. Её маленькое сердце билось под мягкой шёрсткой. Она была тёплой. Живой. Настоящей.
— Мы сделали это, — прошептала Кейт, и по её щекам покатились слёзы. — Боже мой, мы действительно это сделали. Мы можем их спасти. Всех.
Мора подошёл к ней, положил руку ей на плечо. Когда она посмотрела на него, в его глазах тоже блестели слёзы.
— Ты гений, Кейт, — сказал он тихо. — Ты только что победила смерть.
Майкл обнял их обоих, не в силах сдержать эмоции.
— Полный цикл работает! Сканирование, сохранение, восстановление — всё функционирует идеально! Биометрические данные Sierra-12 идентичны изначальным на девяносто девять целых восемь процентов!
Директор Харрисон вошёл в лабораторию, вытирая глаза платком.
— Мисс Кейт, мистер Мора, — его голос дрожал от эмоций. — Поздравляю. Вы только что изменили будущее человечества. Вы дали нам надежду.
Кейт кивнула, всё ещё не в силах говорить. Она смотрела на мышь в своих руках, на маленькое существо, которое умерло и вернулось. Которое прошло через небытие и вышло с другой стороны.
Если это работает с мышью, то сработает и с человеком.
Они действительно могут их спасти.
— Значит, нам нужно больше серверов, — наконец выдавила она. — Гораздо больше. И больше фазиума. И больше Арок. Если мы хотим спасти всех, кто остался...
— Мы построим столько, сколько нужно, — твёрдо сказал Харрисон. — У вас будет всё необходимое. Люди. Ресурсы. Время.
Время. Самый дефицитный ресурс в умирающем мире.
Кейт осторожно положила Sierra-12 в новую клетку. Мышь сразу забралась в угол, свернулась в ту самую специфическую позу, почти как кошка. Точно так же, как она делала это раньше, до того как превратилась в кристалл.
Она помнила. Она была собой.
— Теперь мы знаем, что это возможно, — сказал Мора, глядя на мышь. — Смерть побеждена. Остаётся только масштабировать процесс.
Кейт кивнула, но что-то внутри неё сжалось. Она смотрела на маленькую мышь, которая жила, умерла и вернулась.
И не могла избавиться от странного чувства, что они только что открыли не просто технологию спасения.
Они открыли дверь в нечто гораздо большее. Что-то, что может изменить саму природу бытия.
Но было ли это хорошо или плохо, покажет только время.