Мотель "Долгая Ночь" ч.2⁠⁠

Ссылка на первую часть Мотель "Долгая Ночь"

Утопи горе в вине

Я, даже чересчур быстро иду к старику, не давая и шанса здоровяку спросить у меня, не видел ли я его брата. Тот принимает мой резкий, и молчаливый отказ.

Правильный выбор, ведь иначе мой отказ был бы не молчаливым, но всё так же резким.

-Какого хера? — в переизбытке чувств я хлопаю по аппарату ладонью, и напуганный старик делает несколько неловких шагов назад, смотря на меня с невинностью ребенка.

-Эта штука… Не работает… - он жует свои губы. Взглядом пытается показать мне, о чем речь, но я прямо сейчас готов схватить его за глотку.

-Ты со мной играть вздумал? Я видел, как ты висел в пустом номере! — я подхожу к нему даже слишком близко, и ощущаю затхлый запах старости. Смесь засохшего пота, омертвевшей кожи и сожалений. Старик смотрит по сторонам, избегая ответа, ищет на полу ответ, но затем в нем что-то щелкает.
-У меня было всё. Я сейчас я не могу купить даже гребанный батончик.

Я уже это слышал. Я знаю, чем все кончилось, хоть и не понимаю происходящего. Слишком много всего, о чем я могу догадываться, но слишком стар, чтоб произнести эту чушь вслух. А поверить в неё — тем более.

Бросаю взгляд на каморку администратора — в нее стучит мужчина, но дверь ему не открывают. Даже свет в маленьком окошке-форточке не горит, хотя еще не прошло и минуты, как я вышел оттуда.

Поэтому надо что-то делать.

Найдя в кармане мятую купюру, я вставляю ее в аппарат и нажимаю на кнопки — все равно собирался за перекусом. В нижнюю полость падает непротухающая субстанция, которую лишь безумец назвал бы едой. Любое животное на нашем месте постаралось бы это закопать, но в эту ночь это будет мой ужин и десерт старика.

Да здравствует человечество, хах.

-Держи, - протягиваю я старику шоколадный батончик с нугой. Мать в детстве говорила, что от такого будет кариес, но беззубый старик на шаг впереди. Он тяжелой, медленной рукой берет батончик. Медленно, из последних сил снимает обёртку. Будто сам воздух вокруг против старика — он борется с ним, как утопающий в болоте борется с тиной.
-Стой. Тут. — вновь приходится подключить командирский тон, чеканя и буквально гвоздем вбивая старику в голову два простых слова.

В номере рядом с лестницей горит свет, и я решаю постучаться, может, смогу что-то выяснить.

-Секундочку! — женский голос за дверью кричит это излишне дружелюбно, нараспев. В мгновение между тем, как я услышал голос и дверь открылась я успел пожалеть о выборе двери трижды. Я уже знал, что меня ждет.

Дверь открыла маленькая, ростом в полтора метра, пухлая азиатка. На вид я бы дал ей чуть больше пятидесяти — у раскосых глаз сеть морщин, от края губ к подбородку тянутся глубокие борозды. Она широко улыбалась, еще до того, как увидела меня.

-Здравствуйте! — снова нараспев обрадовалась мне она. Стоит только удивиться, как она дожила до своих лет с таким характером, - чем могу помочь?

Излишне добрая. Излишне вежливая. Излишне наивная. Всего лишь одного из этого достаточно чтоб утром тебя нашли мертвой. А тут как дешевый, никем не любимый кофе: три-в-одном.

-Я могу войти?

Ты же не на столько дура?

Миллисекунда замешательства, сомнений и она, кивая, уступает мне дорогу.

-Конечно, проходите.
В комнате оскорбительно чисто. Для персонала оскорбительно, конечно, сравнивая с тем, куда въехал я. Пахнет вкусно, каким-то освежителем, горит приглушенный красный свет. Моргание билборда тонет в густом бардовом свете абажуров, растворяется в легкой дымке, висящей в комнате. Ощущение будто меня накрыли теплым, красным пледом. До жути непривычно, до одури неприятно.
-Меня зовут Эзра, я комиссар полиции. Могу задать вам пару вопросов?

Женщина прижимает ладони ко рту, наигранно, по-мультяшному, будто специально репетировала удивляться именно так.

-Что-то случилось?
-Нет. Вы знаете того мужчину, который был у вендингово аппарата?
-Конечно. Джонатан. Он тут живет даже дольше меня.
-Как могу к вам обращаться?
-Называйте меня просто Мику! Меня все так зовут!
-Миссис Мику, - я не успеваю закончить, как она хлопает в ладони, расплываясь в дружелюбной улыбке и щуря и без того узкие глаза. Еще один человек, кто прячет свои грязные зеркала души. Хоть что-то привычное.
-Да я же говорю, просто Мику! Без вот этого вот всего.
-Мику, как вы думаете, Джонатан не в себе?
-Нет! Это добрейшей души человек… - начинает она, но затем осекается на полуслове, и, спустя паузу, продолжает, - мне кажется он просто старик. Ворчливый, как и все мы.

Мне это не нравится. Я приглядываюсь к ней, и легко увидеть, как она что-то терпит. Как официант терпит хамство, как подчиненный — ругань начальства.
-А у вас все хорошо?
-Лучше не бывает! — с охотой выдает она, продолжая держать улыбку.

Если бы не то, что вся комната была в моем полном обозрении, и кроме нас никого не было, я бы точно решил, что она в заложниках. Именно таким тоном заказывают двойную пиццу у 911.
-Мику, я бы хотел чуть позже задать вам еще несколько вопросов, если можно. Я провожу Джонатана в номер, и вернусь, хорошо?
-Тогда я не буду запирать дверь, чтоб вам не пришлось стучать! — с легким поклоном говорит она.

Твою мать, женщина, да что с тобой не так?

Джонатан смирно стоит у аппарата и смотрит на мужчину под дождем. Он обсасывает батончик, как ребенок — леденец, и бледно-коричневая жижа течет у него по подбородку. Мерзкий. Но за годы в полиции я видел и похуже.
-Джонатан? — окликаю я старика, и тот довольно бодро поворачивает ко мне голову, будто не был немощным еще минуту назад.
-Я?
-Да, вы. Пойдемте, я провожу вас в номер.
Тот охотно кивает, и на лестнице я понимаю, что делать ему в номере нечего. Однако открыв дверь я вижу, что его номер абсолютно идентичен моему.
-Спасибо, парень, - он улыбается беззубым ртом и довольно резко захлопывает передо мной дверь. Ясно. Типичный старый мудак.

На хлопок двери открывается номер в самом конце и из него показывается блондинистая голова.
-Здравствуйте! — слышу я женский голос. Только не femme fatale, только не femme fatale… Бросаю взгляд не поворачивая головы. Пронесло.

Семенящим шагом ко мне буквально плывет худосочная блондинка в униформе горничной. Совсем не в той, которые можно найти в борделях: серый комбез, джинсовая рубаха. Никаких кружев. Можно выдохнуть.

-Вы новый постоялец? Я Сью, работаю тут! Если вдруг что, я живу воон там — она показывает на дверь, из которой вышла.
-Я видел. Спасибо.
-Ой, какой вы…

Прошу, только не это…

-Вы бы точно понравились моей дочери! Я прям как увидела вас, так сразу и подумала: «Венди точно была бы в восторге!»
-Спасибо за комплимент
-Она у меня такая красавица! — женщина достает из переднего кармана замызганное, сальное фото девушки в университетской форме, - это Венди! Правда умница? Закончила университет! Столько сил она потратила! Но я не отстаю, да-да!

Господи боже…
-Миссис Сью, подскажите, а почему Джонатан живет без мебели?
-Ась? — еще одно мультяшное удивление. Вместо объяснений я просто стучусь к Джонатану, чтоб тот открыл дверь. Ответом мне послужила тревожная тишина. Твою мать.

Мой вопрос выбило всю доброжелательную дурь из Сью, но я уверен, она знает, где взять еще.

-В общем… - пятится она, - если буду нужна…
-Обязательно, - киваю я. Мы не договорили с Мику.

Как и обещала она не закрыла дверь. Однако я услышал ее разговор с кем-то.

-Прекрати, пожалуйста… - с материнской лаской, прохрипела Мику. Хрип её горла был подобен застрявшим в глотке осколкам разбитого сердца.
-Да конечно. Послушай сюда, ты, вечная подстилка! Сколько раз еще о тебя надо вытереть ноги, чтоб ты научилась говорить «нет»? — второй голос был тоже женским, но более высоким.
-Я просто хочу быть хорошей…
-Или удобной? И где ты теперь, посмотри, живешь в мотеле, нищая, брошенная.
-Хватит, хватит… - голос Мику захлебывается слезами
-И что ты сделаешь? Будешь просить?

С меня хватит. Я захожу в комнату, чтоб остановить это, и застаю Мику в слезах. В одной руке у нее стакан кофе, в другой — закипевший чайник.
-Всё в порядке? — я оглядываю комнату. В ней снова пусто. Лишь в последний момент я замечаю то, что не сразу могу осмыслить.

В одноразовом стаканчике от кофе я увидел миниатюрную версию Мику. Она была растрепана, сжимала маленькими ручками стакан. Они обе смотрят на меня, и от их взгляда мне жутко.
-Всё просто прекрасно, - зареванное лицо Мику улыбается мне. И в ту же секунду она до краев заливает стакан со своей копией кипятком.

Вой мини-Мику похож на свист сквозняка. Пронзительно тихий. Подозрительно жуткий. Отвратительный.

Всё это время Мику продолжала мне улыбаться сквозь слезы. Когда кожа покрылась волдырями — она улыбалась. Когда ошпаренная плоть начала отставать от костей — она улыбалась. Когда она рухнула на пол, скончавшись от болевого шока, её лишенный лица череп скалился оголенными зубами в потолок. Мику-в-стакане кричала за них двоих.

Я сделал два шага назад. Я видел многое, но никогда не видел такого. Там, вдалеке, у самого начала мотеля, в комнате администратора на миг моргнув красным снова зажегся свет.

Продолжение следует