Махатма Ганди: Человек мира не без греха. Часть первая⁠⁠

Известен почти всем, человек который добивался независимости Индии ненасильственным путем( ну почти). Человек, что ставил свою жизнь ниже жизни других, отказался от роскоши хотя был рожден в богатой семье, национальный герой не только в самой Индии но и за ее пределами. Но есть у такого человека и свои недостатки о них и о многом другом в сегодняшнем тексте который начнет серию биографий неоднозначных и известных людей.

Детство

Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 года в Порбандаре, небольшом городке в Гуджарате, на морском побережье Западной Индии. Фамилия Ганди переводится как «торговец-бакалейщик» . Отец Ганди, Карамчанд Ганди, был главным министром в Порбандаре и других штатах западной Индии. Его мать, Путлибай, была глубоко религиозной женщиной, которая регулярно постилась, именно она привила Ганди религиозность, которая оставалась с ним на протяжении всей жизни.

В детстве Ганди был тщедушным и, в общем-то, хлипким пареньком. Сверстники его недолюбливали и предпочитали с ним не общаться, считая трусливым, затюканным слабаком и не особо сметливым малым. Учился юный Ганди, скажем, так себе – выдающихся задатков и способностей в юном возрасте не проявлял

Я был очень робок и избегал общества детей. Единственными друзьями были у меня книги и уроки. Прибегать в школу точно к началу занятий и убегать домой тотчас по окончании их вошло у меня в привычку. Я в буквальном смысле слова убегал домой, так как терпеть не мог с кем-нибудь разговаривать. Я боялся, как бы надо мной не стали подтрунивать. Из воспоминаний Махатма Ганди.

в 13 лет юного Ганди женят, еле-еле справляющийся с таблицей умножения школьник обзавелся семьей. Конечно, сам Ганди не помышлял о свадьбе, но согласно ортодоксальным индуистским традициям, его женили на сверстнице — девочке по имени Кастарубай. «Женатые дети» во многих индийских семьях были не редкость в то время.

В юном тихоне постепенно пробудилась не только «всепожирающая страсть», но и несвойственная ему прежде деспотичность: он неустанно тиранил жену пылкой любовью, ревностью, требовал от нее безоговорочного повиновения и послушания.

После окончания школы пришлось думать о дальнейшем обучении. Еще отец Ганди мечтал, чтобы сын получил адвокатское образование. Но это желание так и осталось бы нереализованным, если бы Ганди, по совету старинного друга семьи, вдруг не решился отправиться учиться в Англию. В 1888 году он пакует чемодан и отправляется в Лондон, наплевав на строгие правила касты, запрещающие членам касты покидать пределы Индии. Старейшины воспротивились не на шутку – Ганди даже вызвали на совет касты в Бомбей. Но Мохана будто подменили. Ганди удалось убедить семью и мать (отец к тому времени уже умер) занять деньги и отпустить его в Лондон. Он клятвенно заверил ближних, что не коснется ни женщин, ни мяса, ни спиртных напитков. Даже отлучение от касты, означающее лишение всякой поддержки со стороны мощной и влиятельной общины, не остановило юношу. Так он угодил в число нечестивых иноверцев,о и для своих молодой человек превратился почти в изгоя.

Впоследствии Мохандаса как-то спросили, что двигало им, когда он отправлялся в Великобританию? Он, не задумываясь, ответил: «Честолюбие. Я сказал себе: если поеду в Лондон, то не только стану адвокатом, но еще и увижу страну философов и поэтов, сердце цивилизации».

Жизнь в Лондоне

Он отплыл в Англию 4 сентября 1888 года в возрасте 18 лет. В Англии Ганди жил скромно, в начале снимал двухкомнатную квартиру, а после переехал в однокомнатную где была плита, что позволяло ему готовить самому и тем самым экономить на еде. Жилье он выбирал так что бы до учебы было не больше 30 минут пешком, так он экономил деньги на проезд. Учился он праву сначала в адвокатской корпорации Иннер Темпл, а с 1890 г. в Лондонском университете где в последствии получит лицензию адвоката.

Любимыми занятиями Ганди стали учеба и теософия – учение, соединяющее мистические элементы различных восточных религий и идеи неортодоксального христианства. Молодой человек даже был представлен основательнице общества теософов знаменитой Елене Блаватской.

В то же время по свидетельству современников, в Англии Ганди тщательно следил за своим внешним видом: носит европейский костюм с таким изяществом и непринужденностью, будто в нем и родился. Да и одежду выбирал себе не иначе как на Риджент-стрит, улица которая тогда по праву считалась законодательницей мировой моды и что самое главное одежда там стоила очень дорого при этом Ганди в своих мемуарах об этом не упоминает, а наоборот говорит что жутко экономил.

В Лондоне Ганди устанавливает тесные контакты с индийской общиной. Встречается также и с деятелями индийского национально-освободительного движения. Особенное влияние на молодого человека оказал его первый духовный наставник – Дадобхай Наороджи, которого в Индии любовно называли «великим старцем». Кстати, этого старца, преподававшего в Лондонском университете, чтили не только этнические индийцы. Англичане избрали его членом собственного парламента. По тем временам – дело неслыханное. Ни один индиец до этого не удостаивался подобной чести. Позже Ганди рассказывал, какое огромное влияние произвел на него этот человек. Именно от него Мохандас впервые услышал слова осуждения в адрес британского империализма. Именно тогда он впервые задумался над судьбами народов колониальной Индии.

В это же время Ганди проникся «толстовщиной» — идея непротивления злу насилием нашла в его душе понимание и поддержку. Правда, он почему-то больше восхищается не самыми известными произведениями великого русского писателя, а теми из них, которые у нас теперь считают наукообразными и нравоучительными. Так, например, по собственному признанию Ганди, решающее влияние на него оказала книга яростного сторонника ненасилия — «Царство божие внутри нас». «Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и справедливостью этой книги, казалось, потускнели все другие», — вспоминал Ганди.

Много позже, будучи уже известным, он даже вступил в переписку с автором «Войны и мира». Толстой сразу почувствовал в нем единомышленника и незадолго до своей смерти писал В.Г. Черткову: «Очень он близкий нам, мне человек». На закате жизни Ганди вновь публично подтвердил: «Россия дала мне в лице Толстого учителя, который представил рациональную основу моего ненасилия».

Ганди сдал экзамены и был принят в коллегию адвокатов 10 июня 1891 года. Через два дня он отплыл в Индию.

Борьба в Южной Африке за права индийцев и расизм

По приезду на родину Ганди зачислили в Бомбейскую коллегию адвокатов. Но судебная практика не принесла ему успеха. Нужно было выплачивать семейные долги, а молодой адвокат сам еле-еле сводил концы с концами: никому не нужен был тихий и застенчивый защитник. Вел он, правда, всего одно дело, но и его благополучно провалил: на суде так растерялся, что не сумел выдавить из себя даже нескольких фраз. Тогда Ганди уехал из Бомбея обратно к себе на родину – в Раджкот. Здесь все было так же как и в Бомбее, так как Ганди был тихоней и очень застенчивым, в адвокаты его не брали. Практически безденежная работа клерка, составляющего прошения, показалась унизительной честолюбивому адвокату. Занимаемая когда-то его отцом должность премьер-министра также оказалась для него недоступной, да он и не видел в ней никакого смысла в условиях колониальной Индии. Поэтому предложение поработать в Южной Африке показалось ему «светом в окошке» в душной «индийской темнице» того времени. Он с радостью принимает условия одной из местных торговых компаний вести ее дела в Африке и в 1893 году Ганди прибывает в Дурбан.

В Африке всем управляют белые, когда молодой человек отправился в свою первую командировку в Трансвааль. С иголочки одетый, с билетом первого класса, сел он в поезд, но среди ночи его попросту вышвырнули из вагона на одном из полустанков – это распоясался белый попутчик — сосед по купе, которого, видите ли, не устроило общество «кули». Надо знать нравы Южной Африки того времени, чтобы понять, что же все-таки произошло. А произошел, собственно, вполне обычный инцидент. «Кули» — так непочтительно белые называли любого индуса, независимо от его положения и происхождения. Соответственно, этот самый кули не имел права находиться в одном купе с благородным белым джентльменом.

По утверждению Ганди, этот случай изменил все течение его жизни. «Я боялся, что меня убьют. Вошел в темное помещение станции и увидел, что там сидит белый. Его я тоже испугался. Что я должен сделать, спросил я себя: вернуться в Индию или остаться здесь, полагаясь на волю Бога, и смело встретить все, с чем придется столкнуться? Я решил остаться и страдать. Это было началом моего активного непротивления злу насилием». И Ганди кардинально меняет свою жизнь, возмущенный несправедливостью, которая окружала людей с отличным от белого цветом кожи.

Тут нам встречается разная информация относительно случая в поезде якобы Ганди не беспокоил тот факт, что он не мог находиться с белыми пассажирами в первом классе. Дело в том, что он был оскорблён тем, что ему пришлось сидеть в эконом классе с чёрными людьми. Нетерпимость Ганди к чернокожим ещё больше подтверждается его высказываниями, которые он делал на различных собраниях.

Это цитата его речи в газете "Indian Opinion", опубликованная в 1908 году:

"Кафры (уничижительный термин, для описания чернокожих в Южной Африке), как правило, нецивилизованны, а уж каторжники — и подавно. Они докучливые, жутко грязные и живут буквально как животные.”

Всё время, которое Ганди жил в Южной Африке, он посвятил борьбе за права индийцев в ущерб правам чернокожих. Он считал, что расовое разделение вполне оправдано, но решительно выступал за то, чтобы индийцы считались выше, чем чернокожие, но ниже, чем белые.

Но перейдем к официальной версии. С помощью сотрудников своей фирмы он созывает собрание индийской общины, где ставит вопрос о дискриминации «цветного» населения. Он выступил с пылкой и страстной речью. Да еще как выступил. Собравшиеся ожидали от Ганди привычных и бесполезных речей о расовой дискриминации, но услышали другое. Индийцы, по его словам, должны доказать белым, что обладают прекрасными человеческими качествами, что все люди должны быть честными в жизни и в бизнесе, и главное, – независимо от религиозных и кастовых различий, индийцы должны стоять друг за друга, помогать друг другу не только у себя дома, но и на чужбине. Для индийской общины в Африке эти слова стали откровением. До этого еще никто не осмеливался выступать с такой резкой речью и публично не заявлял, что каждый индиец, где бы он ни находился, должен быть эталоном для подражания, глядя на который, чужестранцы должны составлять свое мнение обо всем индийском народе.

Вскоре, в 1894 году, под его руководством торговцы и служащие Южной Африки создали свою первую политическую партию Индийский национальный конгресс.

После двухлетнего пребывания в Африке, к Ганди приезжает и вся его семья. Именно в это время происходит его становление как политического деятеля и как Махатмы. Общественных выступлений становилось все больше. Денег содержать семью не хватало – адвокатская практика почти не кормила (всего у Ганди было четверо сыновей). К тому же, приходилось еще находить средства, чтобы помогать семьям соратников по кампаниям гражданского неповиновения. Тогда на собраниях начали собирать пожертвования.

Чтобы с индийцами(кули так называли их в Африке) начали считаться британские власти и общественность, Ганди формирует индийский санитарный корпус который участвует в Англо-бурской войне, и многие иммигранты проявили себя героями. Тогда будущий отец нации еще верил в возможность договориться с метрополией ради общего блага.

Вернувшись обратно в Африку в 1900 г. с помощью друзей, Ганди приобрел небольшой участок земли и организовал коммуну, которая стала называться Толстовская ферма(сразу понятно в честь кого назвал). Адвокатская практика постепенно отошла на второй план. Теперь его мысли и руки были заняты обустройством своего «детища»: Ганди начал учиться строительному мастерству и пахать землю, а также «вещал истины» сподвижникам. Позднее он признался, что всю его жизнь перевернули два взаимосвязанных между собой события.

Первым стал обет брахмачарии — строгого самоограничения и полового воздержания, принятый Ганди в 1906 году. Это решение резко отделило Ганди от индийской интеллектуальной элиты в Африке. Он отверг европейские стандарты жизни, отказался от личной собственности, отправив семью в колонию последователей в Феникс, а сам стал вести аскетичное существование. Его образ — полуобнажённый мужчина с посохом — закрепился в памяти современников как символ духовной трансформации. Именно так начался путь Махатмы как общественного деятеля.

Вторым ключевым этапом стала разработка уникальной формы сопротивления — сатьяграхи («упорство в истине»), название которой предложил его сын Маганлал. Суть метода заключалась в гражданском неповиновении через сознательное нарушение колониальных законов, отказе от насилия и даже враждебных мыслей в адрес оппонентов. Участники движения позволяли себя арестовывать, методично усиливая давление на власти до достижения уступок. Эта тактика, сочетавшая принципиальность и ненасилие, оказалась столь эффективной, что британские власти, воспринимавшие Ганди как умалишенного, предпочли заключить его в тюрьму, пытаясь остановить растущее движение.

Тюрьма не сломила Ганди. Выйдя на свободу, он с упорством, граничащим с обречённостью, продолжил борьбу. Его настойчивость принесла плоды: в 1914 году колониальные власти Южной Африки были вынуждены подписать с ним соглашение, предусматривающее ряд уступок для индийской общины. Это стало важной победой, ознаменовавшей силу ненасильственного сопротивления. В 1915 году Ганди вернулся в Индию, где его уже встречали как национального героя. Мировая общественность внимательно следила за его противостоянием с британцами в Африке, что превратило его в символ борьбы за справедливость.

Опыт в Южной Африке не только доказал эффективность сатьяграхи, но и закалил Ганди как политика. Однако, несмотря на приобретённые навыки, он столкнулся с неожиданной проблемой: за два десятилетия жизни за границей он утратил глубокое понимание реалий родной страны. Индия, которую он покинул молодым адвокатом, изменилась — социальные, экономические и религиозные противоречия обострились, а освободительное движение набирало новые формы. Ганди предстояло заново изучить свою страну, чтобы превратить философию ненасилия в инструмент её освобождения.

Конец первой части.

Всем спасибо, кто прочитал. Подписывайтесь будет интересно.

Еще есть группа в вк https://vk.com/club230098140 - где статьи выходят чуть раньше, есть короткие посты, и просто исторические фотографии.