Кто не достоин милости твоей⁠⁠

«И мы желаем всем нашим радиослушателям хорош...хш... и хш…его настрое… хш...» — магнитола зашипела, и Лен Куилл наклонился к тумблеру ручной настройки, пытаясь поймать волну.

— Только не пропадай, — он выпрямился, снова обращая внимание на дорогу, но было уже поздно. Всего в нескольких метрах впереди замер напряжённый тонконогий силуэт. Словно заворожённая, олениха стояла прямо на шоссе, в её больших глазах отражались приближающиеся огни.

На осознание у Лена ушли доли секунды: он резко нажал тормоз, выворачивая руль влево, стараясь уйти от столкновения, но не успел. Машина вылетела с дороги и остановилась. Несмотря на пристёгнутый ремень, его по инерции мотнуло вперёд, навстречу вылетающей из руля подушке.

Лену потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и выбраться из машины. Пытаясь унять тошноту, он осторожно прошёл вперёд.

— Дерьмо, — выругался он при виде разбитой фары и развороченного бампера арендованного "Форда". Хорошо, если это будет страховой случай. Он перевёл взгляд на дорогу. Олениха лежала посреди проезжей части, её грудь рвано вздымалась и опадала. Каждый новый глоток воздуха, который она делала, открывая рот, становился всё более прерывистым и резким. Спустя мгновение глаза животного остекленели, и Лен отвёл взгляд, словно стыдясь своего неуместного любопытства. На трясущихся ногах он вернулся обратно в машину, на ходу вытаскивая из кармана телефон и набирая службу спасения. И с досадой уставился на значок отсутствия сигнала сети, когда звонок не прошёл.

— Да чтоб вас! — мужчина в раздражении запихал сдувшуюся подушку в рулевое колесо, а затем, взвесив все риски, повернул ключ в замке зажигания. Но всё, что он услышал — глухой металлический скрежет, никак не похожий на старт двигателя. Лен попытался ещё пару раз с тем же успехом, а затем выбрался из машины.

Вокруг царили тишина и пустота. На всём протяжении шоссе, насколько хватало глаз, не было даже намёка на приближающиеся фары, более того, за последние два часа Лен встретил один только минивен, который сворачивал на развилке к придорожному кафе. Лес обступал дорогу сплошной стеной и ночью, подсвеченный фарами машины, казался воплощением мифических сказаний.

Лен ощутил, как откуда-то изнутри поднимается липкий страх. Он фыркнул, обзывая себя дураком и усилием воли перевёл всё внимание на телефон, но страх, проснувшись, не желал пропадать. Казалось, лес мрачно разглядывает чужака, так небрежно отнявшего невинную жизнь. Куилл бросил на колоннаду деревьев нервный взгляд, и сердце его пропустило удар. Из темноты на него смотрели глаза. В их ярком немигающем контуре отражался свет его фар. Лен ощутил, как волосы на загривке встают дыбом, а первобытный страх холодным потом стекает вниз по позвоночнику.

Животное стояло на границе леса, скрытое в его тени. Запоздало пришло осознание, что, скорее всего, это хищник, привлечённый запахом раненой плоти. В голове вспыхнула мысль, что здесь, вероятно, водятся гризли, и беспричинный страх обрёл рациональную форму. Не выпуская зверя из вида, он принялся отступать обратно к машине.

Но тот словно этого и ждал. На каждый его спотыкающийся шаг назад, зверь делал уверенный шаг вперед. Лен был всего в паре метров от спасительной дверцы, когда животное вышло в полосу лунного света. Бедное сердце Куилла, подскочив, пустилось вскачь, разгоняя кровь по застывшим от ужаса жилам. У Лена никогда не было отличного зрения, но то, что он видел сейчас, не было похоже ни на одно из животных Северной Америки.

Зверь чем-то отдалённо напоминал собаку, только, в отличие от неё, имел длинные заострённые уши, массивное тело, мощные лапы и крупную голову. Свисавшая колтунами длинная шерсть кое-где светлела проплешинами. Но хуже всего выглядели его глаза, жуткие светящиеся глаза в чёрных провалах глазниц. Лен наблюдал за ним как под гипнозом. Зверь повёл носом и продолжил своё движение вперёд, совершенно не обращая внимания на тушу оленя.

"Хшш... наши... страхи становятся... реальностью..." — донёсся из динамиков бодрый голос диктора, и это послужило толчком. Зверь прыгнул, и Лен опрометью бросился к машине, захлопывая за собой дверь в считанных сантиметрах от лязгнувшей пасти. Тварь оскалилась. Лен ощутил, как внутренности скручиваются в тугой узел. Если раньше зверь показался ему просто страшным, то теперь он видел в нём создание самой преисподней. Зубы в мерзкой пасти стояли не в ряд, а так, словно росли в несколько рядов, шкура на голове будто слоилась, местами оголяя покрытый прожилками розовый череп. Лен повернул ключ в замке, в тщетной попытке завести машину. Тварь попятилась, но вместо того, чтобы переключиться на тушу оленя, снова бросилась прямо на него, всей своей мощью ударяя в несчастную дверцу. Лен завопил, отпрянув на пассажирское сиденье, в ужасе осознавая, что стекло, прочное автомобильное стекло, поддалось удару. Он в панике шарил по гладкому пластику пассажирской двери, пока не нащупал ручку, а потом рванул её на себя что было сил, и когда голова зверя оказалась в салоне, ему, наконец, удалось выбраться наружу и крепко захлопнуть дверь. Он ринулся прочь от машины.

Он бежал не разбирая дороги. Споткнулся, полетел вперёд и разодрал себе бок, но не обратил на это никакого внимания. Всё, что его сейчас волновало, — убраться подальше от машины, где оставался монстр. Его гнал инстинкт выживания, древний, как сама жизнь. Он бежал, прикрывая глаза от стегавших по лицу веток.

Спустя вечность, или всего несколько минут, Лен ощутил, что начинает выдыхаться. Нещадно кололо бок, а ноги словно налились свинцом. Он сделал ещё несколько шагов и привалился к ближайшему стволу, тяжело дыша. Прислушиваясь к звукам леса, он поначалу услышал только себя, но спустя мгновение различил отдалённый шум — к нему приближалось что-то большое. Сердце ушло в пятки, подстёгивая лучше любого кнута. Он снова сорвался с места, подгоняемый собственным страхом. Но теперь он явственно различал звуки погони. Лен ощутил отчаянье: неизвестно, сколько он сможет выдержать, но явно недолго.

Из-за туч появилась луна и наполнила лес призрачным голубоватым свечением. Всего в нескольких метрах впереди он увидел сосну, нижняя ветка которой находилась чуть выше человеческого роста. Лен ринулся к ней как к спасительному рубежу, хватаясь и из последних сил подтягиваясь, скользя ногами по стволу. Он сам не понял, как сумел оседлать ветку, и, стараясь не смотреть вниз, полез выше. Лен поднялся ещё на три ветки и только тогда осмелился глянуть вниз. Тварь уже ждала под деревом, глядя на него, а потом, задрав страшную морду, завыла. Этот вой был похож не на крик животного, а на полный клокочущей злобы вопль... человека.

Мужчина крепче обхватил руками и ногами ствол, зажмурился и зашептал забытую, казалось, навсегда, молитву, которую неоднократно слышал в детстве на мессе. Он слышал, как прекратился вой, и страшные когти заскребли по стволу.

"Только бы оно не смогло подняться!"

Он закрыл ладонями уши, прислонился к прохладной коре мокрым лбом и всё равно слышал глухое ворчание и душераздирающий скрежет, но только громче читал молитву, которая набатом отдавалась в голове. Он читал её до тех пор, пока не забылся тревожным сном.

***

Лен дёрнулся, просыпаясь, и крепче вцепился в сосну. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы воспоминания прошлой ночи всплыли в голове. Уже рассвело. Со всех сторон раздавался переливистый птичий щебет. Он осторожно посмотрел вниз, туда, где ночью буйствовала тварь.

По лесу стелился туман, скрывая землю под белёсым покрывалом. Сверху всё выглядело так, словно никакого кошмара в помине не было. Ни самой твари, ни её следов. Лен кое-как спустился вниз, дрожащими руками отряхнул грязные порванные штаны, пошарил по карманам в поисках телефона, но потом вспомнил, что выронил его ещё у машины.

Хруст ветки позади заставил его замереть, и поутихший страх захлестнул его с новой силой. Он медленно поднял лежащую у ног палку и резко развернулся, издав нечеловеческий крик. Чёрная собака в нескольких метрах от него отпрянула и зашлась заливистым лаем.

— Эй, парень, — Лен моргнул, заметив рядом коренастого полноватого мужчину в одежде рейнджера. — Он не укусит.

Лен тряхнул головой, перехватывая палку поудобнее.

— Дюк, отойди, — собака послушно замолчала и подошла к хозяину, всё ещё подозрительно следя за палкой у Лена в руке. — Это же тебя все ищут? Верно? Это же ты Леонард Куилл? Лен, да?

Собственное имя, произнесённое вслух, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Лен ощутил, как силы, держащие его на ногах, покидают его. Палка выпала из ослабевших пальцев, колени подогнулись.

Что было потом, вспоминалось обрывками. Он шёл, или, скорее, его тащили. По дороге он сбивчиво пытался сообщить, что в лесу обитает опасный монстр, но его убеждали, что это всего лишь больной чесоткой медведь.

Лен окончательно пришёл в себя, сидя в машине скорой. Человек в медицинской форме лейкопластырем закреплял катетер у него на руке. Из дверного проёма ему было видно край дороги с чёрными следами от колёс и примятой травой там, где раньше стояла его машина.

— А где... Мне надо…

— Не беспокойся, машину передали в арендную компанию.

Лен хотел спросить, кто это сделал, но суетившийся возле него медик ловко вставил в катетер шприц и нажал на поршень. Розовая жидкость перекочевала в его тело. Куилл ощутил, как разум затуманивается. Он хотел было спросить, почему машину забрали так быстро, почему вообще его искали, хотя должны были хватиться спустя по меньшей мере два дня, но сказать всё это ему не хватило сил.

Он снова смотрел на дорогу, подмечая разбитый пластик и кусочки стекла. Впереди, чуть левее, накрытая брезентом, лежала туша сбитого им оленя, от которой тянулась длинная кровавая полоса. Последним, что пришло к нему в голову, прежде чем он провалился в небытие, было воспоминание, что, когда вчера он выходил из машины, крови здесь точно не было, и следом за ним: кто, чёрт возьми, вообще укрывает брезентом сбитых оленей?..