Кострома⁠⁠

— Ну, мам! — запричитала Алиса, наконец отвернувшись от ноутбука. — Я не могу ехать к бабушке.

— Что значит не могу? Как варенье уплетать, так за обе щеки закладываешь, а как помочь надо, так не могу.

— Мне курсач писать надо.

— Знаю я твой курсач, — тут же парировала Ольга Ивановна. — Всю ночь будешь, или сериалы свои смотреть, или с Катькой пьянку устроите.

— Мам. Я правда не могу, — Алиса смотрела на мать, поджимая нижнюю губу, — У меня дни...

— Тьфу ты! Раньше в поле рожали. Так что марш собираться. Дни у нее,— качая головой, женщина направилась из комнаты.— И толстовку эту возьми. По виду ей в деревне самое место, — обратила она внимание на стул, заваленный одеждой.

— Это худи мам. И оно новое.

— Сказала бы я, что это…

На этом Ольга Ивановна закончила разговор и окончательно покинула комнату. Направив все силы на сборы в поездку. Путь предстоял неблизкий. Ещё и, как назло, машина в ремонте. И, ехать им, на перекладных, часа четыре.

***

— Ну кто так чистит! — возмущалась старушка, наблюдая, как внучка очищает здоровую картофелину. — Тоньше Лися. Тоньше. А то, нам, ничего не оставишь. Видит бог, лучше бы в мундире сварила.

В ответ Алиса только тяжело выдохнула. Ноги гудели от похода по лесу, а пальцы чесались от картофельного сока.

В дверь постучали.

— Баб Тоня! — кликнул молодой голос.

— Заходи! — отозвалась хозяйка.

— Я это... — начал молодой человек, оказавшись на пороге. Но увидев давнюю знакомую замер в приятном удивлении.

— Колька, чаво?

— Я это, можно топор? А то я, на нашем, древко сломал. Дед орет, шлёт за новым. А я не хочу.

Антонина одобрительно махнула рукой и вновь нырнула в корзину с грибами.

— Алиса, привет. Как дела?

— Как видишь, — девушка развела руками, показывая таз с картошкой.

— Пойдешь гулять вечером? Наши собираются. Юлька, Генка, Тёма.

Алиса повернулась к матери, а та сразу закатила глаза.

— Иди. Дело молодое, — спустяпару секунд вынесла вердикт Ольга Ивановна.

— Зайду за тобой в семь, — обозначил Николай. Хитро подмигнул и удалился.

***

Услышав стук в дверь, Алиса побежала в прихожую. Всунула ноги в сапоги, схватила старую отцовскую куртку, на пару размеров больше, и выпорхнула из дома, крикнув вслед:

— Я ушла.

— Первая модница на селе, — отметил Коля, внешний вид девушки.

— Сам не лучше, — парировала Алиса, оглядывая парня. Он был в очень похожей куртке.

— Мода циклична, знаешь ли...

— Только не в этой деревне, — рассмеялась девушка и, наконец, спустилась с крыльца. — Так куда мы идём?

— Помнишь заброшку у реки? Теперь все там собираются.

— Туда? В такую темень? — удивилась Алиса.

До заброшенного злакохранилища было полчаса от края поселка.

— Чего ты боишься? Ты же со мной, — улыбнулся Коля и достал из пакета фонарик. — Вон какой я подготовленный.

— Во всеоружии. — Согласилась девушка.

И они, наконец, пошли.

— Семечки будешь? Тыквенные. Бабушка всучила.

— Не, мне нельзя, — отвернувшись в сторону, отказался парень.

— Религия не позволяет?

— Типа того, — хмыкнул Коля в ответ.

***

Выйдя за поселок, ребята сошли с дороги и пошли по протоптанной, в высокой траве тропинке. Потом по просеке. Коля освещал путь фонариком, что заставляло тени деревьев двигать кривыми ветками.

— Что там?! — вскрикнула Алиса, отшатнувшись в сторону, когда кочка сбоку пришла в движение.

Коля сразу же направил луч в ту сторону.

— Это ёж, — констатировал он. — Ты чего такая боязливая то стала? Помню, в детстве, вместе рыбу потрошили.

— Вспомнил тоже.

— Давай руку, а то в канаву спрыгнешь ещё.

***

Наконец, ребята дошли до заброшки. Ипошли вдоль стены. Под ногами хрустели стекла выбитых окон и железные банки.

—Почти пришли, — обрадованно сообщил Коля, когда красный кирпич сменился ржавым железом.

Ворота, в которые раньше пускали вагон, были заварены, но у них имелась дверь, так и вошли, осторожно переступив через порог.

Внутри была полная тьма. Ничего не видно. Только дверь на противоположной стороне, светилась огненным заревом.

— О! Ребята уже костер разожгли, — Подметила Алиса, и быстрым шагом направилась в его сторону.

— Иди, я догоню, — сказал вслед Коля. — Помечу территорию, так сказать.

***

Время уже перевалило за полночь. Друзья обсудили все темы. Кто где учится, что делает, вспоминали былое. И просто сидели у костра. Гена играл на гитаре, Юля с Темой сидели в обнимку у костра, не впопад напевая попсовую песню про любовь. Алиса с Колей не отставали и повторяли за ними.

— Мне тут бабка страшилку рассказала, — сказала Юля, когда ладонь Гены последний раз ударила по струнам. И приложилась к бутылке с вином.

— Трави, — тут же отозвался Коля.

— Может, чего другое? Там в слова поиграем? — предложила Алиса.

— Да ладно тебе Лиська, — сказал Коля и приобнял девушку покрепче.

Юля передала бутылку подруге, накинула на голову свой венок из осенних листьев и начала рассказ.

Девушка встала перед костром, широко раскинула руки и задрала голову к небу.

— Кострома-богиня, прими деву розовощеку,сочну, готову. Прими дар, детям, студену зиму пережить. Прими.

— Прими, — хором сказали парни.

— Прими! — повторила Юля, вскинув руки вверх. И пламя костра разгорелось пуще прежнего.

— Ребят? — с подозрением обратилась Алиса. — Вы чего? — девушка попыталась отстраниться от Коли, но тот обнял ее крепче и медленно поворачивал голову.

— Ты будешь даром Костроме, — сказал парень.

Глаза его были без зрачков, белые-белые, изрезанные десятком красных сосудов.

Алиса завизжала и с силой оттолкнулась от Коли. Упала с бревна на землю и начала пятится назад. Пальцы впивались в землю, один сапог слетел. Девушка вертела головой по сторонам в поисках спасения. Но, ничего,кроме огня, не было видно.

— Идите в жопу придурки! — крикнула Алиса. — Это тупая шутка! Перестаньте! Хватит! Умоляю... — заревела девушка, не переставая ползти в сторону.

— Ладно, ладно, Алиса. Успокойся. Мы пошутили. Все, все, прости, — приговаривал Коля, двигаясь к подруге. — Неудачно пошутили.

Алиса остановилась, слезы не давали ясно видеть, но протянутую руку она разглядела. За нее и ухватилась. Коля подтянул ее к себе и крепко обнял.

— Дурак! Ты дурак! И все вы дураки! Придурки! — не унималась Алиса, уткнувшись в плечо.

— Ну-ну. Не плачь. Стать даром Костромечесть. Ты не должна плакать.

Алиса медленно подняла голову. Сердце будто замерло на секунду, а потом забилось с бешеной силой. Глаза Коли были все теми же. Девушка попыталась вырваться, но он крепко ее держал.

— Не-ет! Пожалуйста, — молила Алиса.

Ноги у девушки отнялись, и она просто висела на Колиных руках.

Парень поволок ее обратно к костру, где их уже ждали остальные. Поставил на колени. Одной рукой он сдерживал руки девушки за спиной. А на другую намотал волосы и тянул вниз, так, чтобы ее голова была задрана к небу.

— Жертвенная дева прими в себя детей Костромы. Уберегли от холодной зимы. — Сказала Юля, пытаясь вставить жестяную воронку в рот.

Алиса стиснула зубы и мотала головой из стороны в сторону. За что получила сильную пощечину. А через секунду холодные пальцы схватили ее между челюстей. Не выдержав боли, Алиса разомкнула рот. И воронка прошла внутрь, лязгая по зубам. Захлебываясь слюной, девушка пыталась кричать. Но быстро сорвалась на жалобное мычание.

Пророщенные тыквенные семечки глухими ударами брякали по воронке и скатывались вниз.

— Принимай детей Костромы. Береги от холодной зимы, — приговаривала Юля, массируя гортань свободной рукой. — Принимай детей Костромы. Береги от холодной зимы.

То и дело Алису пробивало на кашель. И семечки вылетали из воронки, прилипая к лицу жрицы. Но ее это совершенно не коробило. Она продолжала делать свое дело.

— Чё это вы... Ик... Делаете... — Раздался громкий, заплетающийся голос вдалеке.

Мужик, лет пятидесяти, стоял вдалеке. Сильно выпивший, и, видимо, только спросонья. С удочкой в руках.

— Боже... Убивают! — добавил он, прежде чем ринуться прочь. — Убивают!

— Взять! — Скомандовал Юля.

Гена и Тема тут же скрылись в ночной тьме.Жрица кивнула Коле, чтобы он помог товарищам. И тот, побежал по следам, быстро исчезнув из виду.

Обернувшись Юляполучила звонкий удар воронкой по голове. А Алиса рванула в сторону заброшки. Руки тряслись, в ногах не было сил. Но она упорно бежала к выходу.

В здании было все так же темно. Девушка побежала к противоположной стене и на ощупь пыталась найти ту железную дверь, через которую входила.

— Нашла, — пронеслось в ее голове.

Но дверь не двигалась, даже когда та стукнула в нее плечом. Алиса полезла в карман, замерзшими пальцами достала телефон. Свет экрана указал на причину. На двери висел замок. Выхода не было. Девушка заметалась из стороны в сторону. Света от телефона не хватало.

— Куда... Куда... — звучал тихий шепот.

Тень Юли показалась в дверном проеме. Алиса пошла вдоль стены. Слегка согнувшись. Одной рукой вела по старым кирпичам. Другой, светила себе под ноги. На пути появилась лестница на второй этаж. По ней и поднялась, стараясь ступать бесшумно. Наверху были маленькие комнатки. В одной из них Алиса и спряталась, укрывшись под листом старого асбеста. Она достала телефон и набрала маму. Но гудки все не шли. Связи не было. Руки затряслись еще сильнее. Алиса начала набирать текст:

"Спаси"

"Я в заброшке"

"Мама"

"Спаси я в заброшке"

"Быстрее"

С первого этажа послышался шум шагов. Алиса замерла. Зубы предательски стучали друг об друга. А со лба капал пот. Попытки дышать ровно оказались тщетны. Асбест сильно вонял. Вдобавок в животе крутило. Девушка положила ладонь на уровне пупка, и еле сдержала крики. Там, что-то крутилось. Алиса держалась как могла, но тело сдалось, и ее стошнило. Послышались шаги по ступеням.

Тун... Тун... Тун... Тун... Тун... Тун... Тун… Отдавалось эхом.

И тишина. Всего на несколько секунд, но абсолютная тишина.

— Не-е-ет! — крик сорвался в истерику.

Алису рывком выволокли из-под асбеста за ногу и потащили.

— Хватит! Пустите, — выла девушка сиплым голосом.

Но ей не отвечали. Она ухватилась пальцами за ступеньку, но на них тут же наступили.

***

— Снимайте с нее все, — скомандовала жрица, когда жертву вновь вернули к костру.

Обнажив, девушку связали по рукам и ногам и подвели к яме, усыпанной тыквенными семечками. Юля уже держала два букета сухоцвета. Подожгла, и тут же потушила резким движением.

— Кострома-богиня, прими деву розовощеку, сочну, готову. Прими дар, детям, студену зиму пережить. Прими. Прими, — приговаривала она, махая дымящимися цветами вокруг тела Алисы. — Прими да помоги. Дай урожай богатый, зиму мягкую, лето теплое, деткам твоим на радость. Помоги. Помоги. Быть деткам твоим сочным, спелым. Быть. Быть.

От дыма хотелось кашлять. Угольки отлетали в разные стороны. Алиса отстранялась от них то влево, то вправо. Но они то и дело оседали черными точками на белом теле. Жгло, будто колют иголкой.

Закончив окуривание, Юля положила в белый платочек остатки цветов, и сунула в рот жертве, завязав края на затылке. Будто кляп.

— Дева красная, дева юная, готовая, соком напитанная. Честь тебе дана, даром стать, Костроме, богине плодородия. Прими! — громко сказала жрица и толкнула жертву в яму.

— Прими, — шептали послушники, закидывая яму землёй.

— Прими! — крикнула Юля, вознося руки к небу.

Алиса мычала и вертелась. Но тыквенные семечки были скользкими и не давали нормально встать. Куски земли грузом ложились на тело, с каждым разом прижимая все сильнее. Спустя минуту стоны перестали слышаться вовсе…

***

Алиса очнулась в больничной палате, в кислородной маске и под капельницей. Автомат рядом тут же предательски запищал, сигнализируя о скакнувшем пульсе. Но быстро вернулся в норму. Белые стены успокаивали. Дарили чувство безопасности. Девушка начала ерзать на кровати, осторожно разминая затекшее тело. Ощущался странный дискомфорт ниже спины. Что-то будто терлось. Алиса опустила руку. Липкое, со странными комками. Аппарат опять запищал. Окровавленные пальцы сжимали тыквенные семечки...