Кому принадлежит собачье сердце?
Прочитала историю. Смех сквозь слезы, что называется. Раньше люди делили детей, теперь собак. Что дальше?
А вот, собственно, сама история.
У собачников нашего микрорайона переполох — разводятся хозяева Жужи. Об этом мне рассказала соседка, которая состоит в местном кинологическом WhatsApp-сообществе: "Жужа развод не переживет. Это ребенку еще как-то можно объяснить, что родители его любят и не оставят. А как это объяснить собаке? Она лапинпорокойра, мягкая по характеру, верная семье, сама понимаешь". Я не понимаю. "Лапинпорокойра,— соседка поднимает вверх указательный палец.— Лапландский вальхунд!" Я стою в каком-то оцепенении, глядя на палец. "Лопарская оленегонная собака,— моя собеседница вздыхает.— Наташ, сложно... Это такая для нее трагедия, если родные люди расстаются. Эх".
Оказывается, хозяева оленегонной, Саша и Кристина, давно не ладили, но тянули с разводом, чтобы не травмировать свою любимицу. И только когда у Саши родился на стороне ребенок, он все же решил уйти из семьи. Кристина, узнав об этом, ночью сбежала с Жужей к подруге, в соседний подъезд, и тут же сообщила об этом всем участникам чата: "Ребята! Шок! Муж подает на раздел имущества и пытается забрать собаку! Вы все знаете Жужу. У нее разорвется сердце, если ее увезут и она не будет больше видеть друзей! Помогите!" Друзья — пять мопсов, три немецкие овчарки, английский пойнтер, четыре бигля и некоторое количество золотистых ретриверов — плевать хотели на судьбу Жужи. Они, думаю, даже не заметили бы ее отсутствия на прогулках. Но владельцы всей этой хвостатой живности взволновались. Одни поддержали Сашу: "Он с Жужей каждое утро гулял", другие — Кристину: "По вечерам только она в парке бывала". Узнав о внебрачном ребенке, женщины стали активнее проявлять солидарность: "Не нравилась этому кобелю жизнь с его девочками? Вот пусть и валит теперь в свое новое счастье один!" Позже, когда Саша написал: "Это убьет меня!", мужики предложили ему выкрасть Жужу или, в крайнем случае, выкупить ее у жены почему-то за 300 тысяч рублей: "На два дома она все равно не сможет, будет плакать или по маме, или по папе. Придется, увы, прекратить любые ее контакты с бывшей хозяйкой". Вечером, чтобы не собачиться всей сворой, были созданы дополнительные чаты: "Жужу — Саше!" и "Жужу — Кристине!". Народ решал, с кем должна остаться единственная лапинпорокойра нашего микрорайона.
В каждой группе нашлись юристы, которые утверждают, что псина — собственность их клиента, хотя официально и не оформленная. Кристину отвезли в ветлечебницу, где подняли старые счета,— это доказывает, что затраты на питомицу производились за ее счет. Зато Саша добыл договор с клубом дрессировки. Ветеринар и дрессировщик, теща и свекровь, друзья и подруги, соседи и подкупленная коробкой конфет консьержка — свидетельские показания, чтобы суд определил место жительства Жужи у "правильного" хозяина, готовятся давать все. Кристина согласна на уступки: "Пусть этому... определят порядок общения, встреч с собакой. Но не каждый вечер!" Саша, снабжая свои сообщения кучей рыдающих смайликов, изливает душу в WhatsApp: "Я люблю ее! Она тоже мучается. Сейчас, когда прихожу навестить, бросается ко мне, скулит на весь дом!"
Не знаю, чем все закончится. Соседка говорит: "Кристине надо тянуть время, и Сашка успокоится. Мужики только сначала громко вопят: "Не отдам!", а потом быстро соображают, что собаки и дети сильно ограничивают свободу и лучше их уступить женщине". А я все думаю о верной лапинпорокойре с мягким характером, которая, как бы суд ни сложился и каким бы человеческим ни был развод, все равно будет страдать. И никогда ничего не поймет.
