Как уже известно моим читателям и подписчикам, я перевожу книгу "Техника психотерапии", Льюиса Волберга. Хочу привести отрывок из неё, в котором рассказывается о нестандартном, даже случайном воздействии на трудного клиента, когда психотерапевт, "психанул", и это привело к положительному результату.
Пациентка была замужней женщиной, возрастом около сорока лет, пришедшая ко мне не по своей воле, но из-за давления, оказанного на неё друзьями и семьёй, которые поняли, что у неё серьёзная депрессия и тревожность. Она была единственным ребёнком в богатой паре, которая льстила, баловала и портила её так, что она вскоре правила семьёй, словно принцесса-тиран, железной рукой. Визгливые истерики заставляли её родителей и репетиторов поддаваться её малейшей прихоти.
Когда она выросла, то перенесла эти тактики на окружающих людей, реагируя на всё, что не по её нраву, применением насилия, вынесением мозга и параноидально-подобными проекциями. Её брак, как она раскрыла, начался с прожигания кровати королевских размеров. Но вскоре, после того как ей удалось в устной форме извести мужа до частичной импотентности, пара разделилась на две кровати и, после рождения двух детей, они искали убежища в разных комнатах, по которым они прогуливались вне битв. Добавим к этому бессодержательность загородной жизни, которая была больше, как она утверждала, чем человеческая плоть способна выдержать.
Её первые контакты со мной были организованы вокруг ознакомительных манёвров, чтобы определить, как она сможет победить и начать манипулировать мной. Интерпретации проскакивали мимо ушей. Она была уверена, что я на стороне мужа-врага, который обвинял её в том запутывающем хаосе, в котором она была. Неприязнь была выражена в тонком и не очень тонком способах. Однажды она попросила меня порекомендовать лучшего дерматолога в городе. Она появилась в его офисе со своей собакой, которую принесла в комнату консультирования. Оказалось, что она хотела лечения не для себя, но для своей собаки "которая достойна лучшего". Дерматолог, который был моим хорошим другом, подмигнул своей медсестре, и они приступили: положили собаку на стол обследования и лечили её как обычного пациента, справедливо подписав рецепт именем собаки. К счастью, доктор, авторитет в области дерматологии, обладал большим чувством юмора и подыграл этой "шутке".
В другой раз, более внимательно изучив её жалобы на боли в спине, я направил её к хирургу-ортопеду, который, идя через комнату ожидания, нашёл её сидящей в кресле положившей ногу на новый дорогой кофейный столик. В не слишком нежных тонах, он повелел ей: "Не могли бы вы убрать свою ногу подальше от моего стола?" Она надменно повернулась к нему со словами: "мне потребовалось четыре месяца, чтобы возненавидеть Волберга. Вас я ненавижу прямо сейчас".
На этом фоне, я хочу описать инцидент, в котором моя потеря объективности повлекла за собой значительную терапевтическую выгоду. Во время интервью, она сидела передо мной, я противостоял ей в недостатке её ответственности в развитии ссоры с её лучшим другом. В ярости, пациентка сняла кольцо с пальца и швырнула в меня. Пока кольцо, огромный восьми каратный подарок её отца, свистел мимо моего лица, я пытался скрыть своё удивление и тревогу, ведя себя бесстрастно и не комментируя её поведение. Я мог видеть, что она в замешательстве и раздражена моим отсутствием беспокойства. "Верни мне моё кольцо, - приказала она властно", "Вы бросили его", - ответил я, "Вы и найдёте его". После нескольких таких разменов, она захватила моё кресло и начала искать кольцо. Его нигде не было видно! "Лучше бы тебе найти моё кольцо", взвизгнула, но не получила ответа от меня. Однако, через несколько минут бесплодных поисков, кольцо осталось не найденным, и я, не спеша, присоединился к поискам. Но кольца нигде не было видно. К этому времени я тоже был обеспокоен. Ещё несколько минут поиска ничего не дало. Пациентка расплакалась и я попытался успокоить её, используя инцидент, подчёркивая мои предыдущие интерпретации, чтобы её потеря самообладания ранила её больше чем она ранит других людей.
После того, как пациентка покинула мой офис без кольца, я в течение некоторого времени обошёл комнату и, наконец, нашёл кольцо, которое, видимо, упало на диван и отскочило в сторону, застряв между подушкой и подлокотником дивана. Пациентка получила облегчение от моего телефонного звонка и поблагодарила меня. Моя победа, однако, длилась недолго. На следующий день, когда пациентка пришла за своим кольцом, она сердито ворвалась в мой офис и захлопнула дверь ногой, оставив грязный отпечаток подошвы на моей недавно покрашенной двери. Я почувствовал, что моя злость закипает. "Вы должны отмыть след на двери", приказал я, "Ха, ха, ха", вызывающе ответила она, "Ты подмоешь мне". Рефлекторно, я сгрёб её за загривок и повёл испуганную пациентку в ванную, решительно впихнул тряпку в её руку, и решительно двинул её назад к двери. Она послушно вымыла дверь, потом тихо села; затем состоялся наш первый конструктивный разговор. Она вела себя прилежно и даже улыбалась. Оказалось, что пациентка готова на то, чтобы я установил ограничения на её поведение, что так и не удалось сделать её отцу. Чего она хотела и в чём нуждалась, так это некоторой дисциплины. Положительное влияние на наши отношения было великолепным, и мы смогли добиться изменений в её жизни, что принесло мне благодарность от пациентки и её семьи.
