Всё будет хорошо! Главы 7,8⁠⁠

Предыдущие главы здесь

Глава 7

Прошёл час, Михаилу наскучило смотреть на мелькающий однообразный пейзаж. Вытащив из сумки пакет с досье, он решил ознакомиться с вундеркиндом.

Алексей Гаврилович Безголовый… фамилия немного напрягала, 1962 года рождения, в принципе, не старый. В советское время окончил ПТУ в районном центре, работал трактористом, слесарем в механическом цехе, после развала колхоза так и остался жить в своей деревне. Обычный человек, как десятки миллионов в стране. А вот! Построил ветродуй, сам вырабатывает электричество для своих нужд. Ну, малорик… ещё соорудил газогенератор, ну это хрень какая-то, - мелькнула в голове у Михаила, — ещё парочку технических штуковин. Ну да ладно, как-нибудь вывернусь, подумал Михаил. А вот зачем редактору писать про этих Кулибиных, в литературном журнале, было не понятно… хотя можно не вдаваться в техническую часть, а больше налегать на человеческий фактор. Надо раскрыть человека изнутри как бы, в деревне люди слабы на алкоголь, это общеизвестный факт, так что общий язык найти можно. Да и не плохо на чистом воздухе отдохнуть от этой городской жизни. Вдохнуть запах скошенной травы, походить босиком по утренней росе, как Толстой… а лес! Когда Михаил был в последний раз в лесу? Грибы, ягоды… зверьё там всякое, типа ежиков или зайчиков… романтика!

— Ты бомз? – перед Михаилом стоял мальчишка лет шести в полосатой футболке и в шортах. Наивно и чуть открыв рот, мальчишка с любопытством смотрел на подбородок Михаила.

— Нет, малыш, – сконфузился Михаил от странного детского вопроса, – а с чего ты взял?

— Не знаю, мама сказая… – без приглашения мальчик сел на свободное соседнее место, – мама говолит все дяденьки, котолые пахнут как папа, или бомзы или козьлы. А ты пахнес как мой папа! А есё, мой папа, когдя плиходит с лаботы, так смесно сатаеться… мама лугает его и он тозе клисит и деётся…

— Мальчик, а тебя как звать? – задумался от неприятной семейной истории мальчишки, Михаил.

— Богдан! – ответил мальчишка, елозя в кресле, – Богдан Алексеевись… папу у меня Леса зовут… дяденька, а посему у вас такие волосы на секах?

— Это борода называется! Иногда у дядь отрастают, и они становятся такими важными!

— Нет, я у деда молоза видел болоду, она такая белая и больсая!!! Он вазный! А ты нет! – мальчик очень был откровенный, ноги у него весело болтались, – но ты, дяденька, смесной такой, с этой болодой.

— Я рад… – немного обиделся Михаил, почесав щетину.

— А тебя, дяденька, как звать? – наивными и зелеными глазами посмотрел на Михаила, Богдан.

— Дядя Миша! – ответил Михаил, потрепав русые волосы мальчишки. – Ты, наверно, уже совсем взрослый будешь? В школу скоро пойдешь?

— Эх, дядя Миса! – совсем по-взрослому вздохнул Богдан. - Мама хосет чтобы я осенью посол… а я вот не могу так! У меня зе длузья в садике останутся… есть есё Катя! Моя невесьтя! Мы с ей весьной позенились… и как я всех блосу?... Навелно, я в сколу не пойьду…

— Богдан, хочешь, я тебе правду скажу? – заговорщески наклонился Михаил к малышу.

— Хосу! – согласился мальчишка, открыв рот и приготовившись слушать дядьку.

— Твои друзья и невеста тоже пойдут в школу учиться… рано или поздно. – Выдал истину Михаил.

— Плавда? – не поверил Богдан, надо же, и шестилетние малыши страдают скептицизмом.

— Поверь мне, Богдан! Это правда! – уверил малыша Михаил, взяв детские ладоши в свои.

— Ух ты… — заморгал Богдан, — …ну тогда я пойду в сколу! А если Катя лодит деток? Это нам не помесает уситься?

— Тяжело, конечно, будет! Но ты же мужик! А мужики всегда находят выход из сложных ситуаций, не смотря ни на что. Ты вот ведь у мамы и папы есть, а они все равно работают, а работать даже тяжелей, чем учиться! И ещё и любить тебя успевают!!

— Конесно! А как зе не юбить меня? Я ведь такой холосий мальсик! – в недоумении посмотрел на Михаила, Богдан.

— Ты очень хороший мальчик! А главное очень скромный и ни грамма не тщеславный! – улыбнулся Михаил.

— Сто? - не понял Богдан замысловатые слова дяденьки.

— А ничего, малыш! Ты главное не бойся и иди в школу.

— Конесно! Я дяденька пойду к маме, успокою её, сказу ей сто в сколу пойду! – слезая с кресла, сказал Богдан и побежал по проходу между сиденьями на задние места.

— Давай, давай! – тихо проговорил Михаил, уже почувствовав лёгкую тоску по убегающему мальцу. Непосредственность Богданчика умиляла окружающих, в крайнем случае, Михаила. А может, это остатки алкоголя растрогали так?

За окном пейзаж постоянно сменялся, но чувство было такое, будто автобус едет по замкнутому кругу. Серые домики, вдоль дороги были, как под копирку - одинаковы, не смотря на разные цвета фасадов, впечатление было серым и блеклым. После продолжительной августовской жары, растительность пожухла и высохла, так что деревья и трава тоже не радовали глаз.

— Всьё! Мама успокоилясь! – опять запрыгивая на соседнее кресло, радостно выдал Богдан, в руках был зажат очищенный банан с висящей кожурой. Как будто и не убегал, — дядя Миса, хосесь?

— Нет, Богдан, спасибо! А ты ешь! – улыбнулся Михаил.

— Не юблю эту тлаву, но мама говолит сто витамины надо кусать… я бы луцсе мясо поель бы!.. – явно малыш копировал чьи-то слова. Не без аппетита, Богдан откусил большой кусок фрукта. Проглотив его, мальчишка продолжил: — Но мама сказая, сто есьи не съем банан, она не купит мне молозеное…

— Но ты же мясо хочешь?

— Ну да… но молозеное я бойсе хосу! Я когда станьу больсим, буду тойко молозеное есть! – мечтательно вздохнул Богдан, доедая фрукт.

— Я когда такой же маленький был, как ты, тоже любил мороженое! Нам в баре, в железной чаше, подавали. Посыпали сверху орехом или тёртым шоколадом, а ещё был такой вкусный сироп. Вкуснятина несусветная! – впал в воспоминания Михаил и глянул на малыша. Мальчишка сидел и накручивал кожуру от банана на палец. По «внимательному» взгляду Богдана, журналист понял, что мальчишка нить рассказа потерял и больше его интересует кожурная композиция. – Дай сюда Богдан, сейчас мы с тобой кое-что сделаем.

— А сто? – тихо прошептал заинтригованный Богдан, протягивая Михаилу кожуру.

— А сейчас увидишь! – подмигнул мальчику Михаил, и стал оглядываться по сторонам. Пассажиры на местах дремали или почитывали газеты и журналы. Никто не обращал внимание на них, – смотри!

— АААА! – чуть не задохнулся от неожиданности Богдан, прикрывая ладонью рот. Кожура полетела в открытое верхнее окошко, – ты сто?

— А вот взял и выкинул! – тихо ответил Михаил, прилаживая указательный палец к губам. – Никому не говори Богдан - это наш секрет!

— Ого! А мама говолит сто так делять незя!

— Мама твоя правильно говорит, – уже пожалел о содеянном Михаил, – но иногда все мы делаем плохое, рано или поздно, главное понимать, что это плохо и не делать так больше.

— Я сбехаю есё за бананом… – воодушевился Богдан, пытаясь вскочить на ноги.

— Не надо, Богдан! – остановил порыв малыша, Михаил. – Плохого помаленьку!

— Холосо! – согласился Богдан, и, глянув на Михаила, как ни в чём не бывало, вернулся к старой теме, — дядя Миса, посему ты пахнес как мой папа?

— Ты же видел, как я выкинул кожуру от банана?

— Да!

— Нуу, вот поэтому! – малыш в недоумении открыл рот, Михаил улыбнулся и продолжил: — Потому что я плохой! А плохие дяди всегда плохо пахнут и делают иногда странные вещи.

— Нет, дядя Миса, ты не плохой. Ты плосто немного неплавильный. Есё ты доблый, а доблые дяди не бывают пйохими! – расчувствовавшись, Михаил встрепал волосы Богдана, — а вот мой папа, он пйохой! Когдя я выласту, то папу убю!

— Малыш, успокойся! Так нельзя говорить! – испугался Михаил агрессивной вспышки Богдана, приобнимая его.

— Извините нас! Богдан наверно вас утомил? – появилась из-за спины молодая женщина. По её невеселым искрам в глазах, Михаил понял, что последние слова сына она слышала. – Богдан, ну-ка иди на своё место!

— Нууу мама! – захныкал мальчишка, – я с дядей Мисай сизу, он не плотив…

— Михаил? Меня Тамарой зовут, я мама Богдана.

— Очень приятно познакомится, мне ваш мальчик не мешает, пусть сидит. – Заступился Михаил за Богдана, пытаясь не дышать, дабы не отпугнуть своим перегаром женщину.

— Нет, серьёзно, я знаю своего сына. Он бывает очень навязчив, – мягко проговорила Тамара Михаилу и более жестко, обращаясь уже сыну, продолжила: — Ну-ка встал и пошёл!

Богдан беспрекословно поднялся с кресла, и, глядя под ноги, поплелся назад, успев бросить печальный взгляд на Михаила.

— Ещё раз простите, но иногда его заносит на поворотах, — стыдливо вздохнула девушка, лет на пять она всё же была младше Михаила.

— Что вы, он же ещё ребенок, многое еще не понимает, – невозмутимо улыбнулся Михаил, девушка повернулась и пошла вслед за сыном. Почему-то Михаил почувствовал в этот момент одиночество и зависть. Девушка была ещё молода, и у неё уже был такой прекрасный сын. А вот ему уже тридцать три, и ни хрена нет… а нет, есть! Есть большое желание нажраться, и ещё большее желание - закурить.

Наконец, автобус приехал к конечному своему пункту, а значит к первой пересадке. Маленький городок Ющенск выглядел из окна потрёпанным и забытым. Автовокзал городка ещё больше подчёркивал обветшалость этой местности. Разломанные лавки и скамейки, переполненные урны захлебывались мусором. На столбах и колоннах красовались «мудрые» слова местных «блогеров». Выходить наружу не хотелось, и журналист до последнего пассажира решил отсидеться на своём месте.

— Дядя Миса! – подбежал Богдан по проходу и схватил за руку Михаила, – ты с нами выходись?

— Да, Богдан, но я попозже, – погладил руку малыша Михаил, – а ты иди, малыш!

— Спасибо, что пообщались с сыном! Он иногда надоедает очень, – подошла мать Богдана.

— Да бросьте, он у вас очень хороший мальчик. – Вздохнул Михаил, прерывая Тамару на полуслове.

— Спасибо, и до свидания, – улыбнулась Тамара, – Богдан, попрощайся с дядей.

— Дядя Миса, да свидания, а мы увидимся есё?

— Прощай, малыш, конечно, увидимся! – уверенно ответил Михаил, реально чувствуя нарастающую горечь.

— Ой… папа нас встлецает! – воодушевился Богдан, увидев в окне кого-то. Тут же, забыв дядю Мишу, мальчишка побежал к открытым дверям автобуса, крича на ходу: — Папа! Папа!

— Вы ещё раз простите за назойливость сына, но мы с мужем живём хорошо, и сын его очень любит! – уверяя больше саму себя, зачем-то, сказала Тамара, воровато пряча взгляд. И взвалив на плечо небольшую спортивную сумку, гордо пошла к выходу.

— Вижу, – тихо пробормотал Михаил, смотря в окно на выбегающего Богдана. На корточках сидел мужчина. Со счастливым визгом, мальчишка нырнул в распростёртые объятия отца. Радость от встречи была столь искренней, что та минутная вспышка злости Богдана теперь казалась сном. По одутловатому и припухшему лицу папы, Михаил узнал своего собрата по игре в бутылочку и посочувствовал малышу.

Глава 8

С автовокзала Ющенска Михаил пересел на старый пазик идущий до деревни Колупово. Сорок километров безасфальтовой дороги автобус проскрипел за полтора часа. Всю дорогу пахло соляркой, коровьим навозом, вперемешку с ароматом потных тел пассажиров.

В Колупово не было и намека на автовокзал, пазик просто остановился у маленького кирпичного здания с вывеской «Магазин», пассажиры все вышли и исчезли. Михаил стоял в недоумении, не зная что делать дальше, наплечная сумка лежала на земле. Водитель автобуса с пустым ведром в руках, выскочил с водительского места и побежал в магазин, из-под капота валил пар. Как добраться до конечного пункта назначения, Михаил не представлял. Ни расписания транспорта, ни какой другой вывески с информацией, вокруг не наблюдалось. Вытащив телефон из кармана, журналист убедился в отсутствии сигнала, а значит, на карту Гугл надежды не было.

— Уважаемая, добрый день! – поприветствовал Михаил, проходящую мимо старушку с палкой в руках. Она гнала перед собой молодого телёнка.

— Здравствуй, здравствуй, милок! – отреагировала старушка, приостанавливаясь и с любопытством осматривая незнакомца.

— Вы не подскажите, как мне добраться до Малого Яра? – дежурно улыбнулся Михаил.

— Ой, сынок, дак туда двадцать килОметров ещё надо шуровать! А тебе зачем туда? Там уже почти никого-то и не осталось…

— Я, тётенька, работаю журналистом, вот, надо интервью взять у одного жителя Малого Яра… — начал было говорить Михаил, но после волшебных слов «журналист» и «интервью», женщина вся преобразилась и прервала речь.

— Батюшки!! Журналист?

— Ну да, – Михаил скромно потупил взор.

— Но ты как-то не очень выглядишь для журналиста… не презентабельно, что ли?! – Михаил удивился, интересные слова знала деревенская бабка.

— Ну извините… какой есть, – что-то каждый сегодня норовил обидеть. Вечером, по возможности, надо будет побриться, сам себе пообещал Михаил.

— Да, ладно, вон Андрюшенька часто стал выступать с щетиной… у вас городских это, наверно, модно в последнее время, – телёнок смирно жевал траву, не пытаясь убежать от словоохотливой бабки, – но мне лично, эти нововведения ваши не нравятся. Или борода или чистота! Но мы уж к Андрюше привыкли: то он в узких бручках… тьфу, то с напомаженными волосиками на голове…

— Что за Андрюша-то? – зачем то спросил Михаил.

— Дак Малахов, кто же ещё то? Дети все в город уехали, на кого же ещё нам с дедом вечерами смотреть-то? Ну, так к кому едешь сынок? Скажешь? – за минуту очень много вопросов задала старушка, видно, дедушка её давно уже не слушал.

— К Алексею Гавриловичу… как там его… Безголовастый…

— А Безголовый! Ну конечно, знаем мы его, – Михаил обрадовался, вот как раз бабуля сейчас всю подноготную про этого Безголового и выложит, – кто же его не знает? Ещё когда школьником был, мальцом маленьким, прославился в округе.

— И как же? – спросил Михаил, провожая взглядом пробегающего водителя автобуса, в руках у того расплёскивалось полное ведро воды.

— Ну как, как… что-то подсыпал или подлил в бак трактора. Петрушка то после столовой завёл трактор, нажал там что ли на газ, и как рванётся резко вперед, люди говорили, огонь аж шел из трубы. Трактор и въехал в стену, а к трактористу подбежал этот Лёша, будь он не ладен, и спросил, хочет ли ещё так проехать? И он может добавить, что-то там, в солярку, для повышения атанава какого-то числа…

— Октанового числа что ли? – поправил старушку, Михаил.

— Ну, может! Однако его ремнём сначала отходили, но потом спросили, что это он подсыпал то. Потом приезжали люди из города, удивлялись порошку Лёшки, правда, запретили ему и его родителям говорить про этот порошок. Да он и забыл наверно про это, потому что постоянно новое придумывал…

— Интересно, — пробормотал Михаил. Теленок поднял хвост, и оттуда с хлюпаньем повалило, по инерции Михаил с отвращением отвернулся. Телёночек, как ни в чем не бывало, продолжил щипать траву.

— А Карягиным он сжег сеновал в восемь лет, на расстоянии… окаянный… какой- то прибор сделал, и им то и спалил, на радость мамке и папке…

— Ну, это всё понятно, всякие там приборы это интересно, — прервал старушку Михаил, про технические вещи не хотелось слушать, — а вот скажите, что он за человек? Пьёт, наверно, много?

— Ой! Да ну что вы, ни грамму не употребляет, и не курит, прям какой-то и не мужик, – задумалась женщина над мужественностью Безголового. А ведь непьющий герой очерка – это уже большая проблема, Михаил понял, что могла возникнуть сложность во взаимопонимании с Алексеем Гавриловичем.

— Ну, хотя бы он разговорчивый? Смогу я с ним поговорить?

— Как схоронил своих родителей три года назад, совсем перестал общаться с людьми, прям Букой каким-то стал. Зайдёт в магазин, пробубнит нашей Светке заказ, отдаст деньги и хмурнО уходит, ни здрасте, ни до свиданья, ни спасибо. Совсем каким-то странным стал…

— А жена? Дети? Хоть кто-нибудь есть у него? – поник Михаил, взять интервью у неразговорчивого нелюдима могло стать большой проблемой.

— Да никого у него нет, живет в родительском доме один. Что-то постоянно строит, делает всякие нехристевые штучки свои, всегда что-то у него там дымится, бренчит. Ой, парнишка… даже не знаю, как ты с ним будешь? — прониклась сочувствием к Михаилу, старушка.

— Да уж, — вздохнул Михаил, проблема росла как на дрожжах, – а всё-таки, как мне добраться до этого Малого Яра?

— Если ты надеешься на какой-то транспорт, то зря, туда ничяхо не едет! – раздался страшный выстрел, старушка и Михаил подпрыгнули от неожиданности. Злополучный пазик завёлся с чернейшим дымом из выхлопной трубы. – Вот же антихрист!

— «А может его спросить?» – пришло в голову Михаила, – «глядишь, скатает до этого Яра…»

— Эй! Э-эй! – замахал рукой Михаил отъезжающему автобусу и припустился за ним. Автобус стал притормаживать, водитель увидел бегущего.

— Что тебе? – невесело спросил водитель, вертя в зубах зажжённую сигарету.

— Слушай, друг, – Михаил подбежал к водителю с левой стороны автобуса. Окно было открыто, ничто не мешало разноситься шансоновскому быдлобиту из водительской кабины, – как ты насчет того, что бы за сотку подбросить меня до Малого Яра?

— За штуку сгоняю! – без обиняков ответил водитель.

— Что-то дорого за двадцать километров, — задумался Михаил, но, представив: пять пол-литра отдать в чужие руки, продолжил: — Ну, давай… две сотки и по рукам?

— Не смеши, паря, по этим ухабам двадцать кэмэ почти час будем ехать! Штуку, и ни копейки меньше! – стоял на своём водила.

— Да за штуку я пешком схожу, – расстроился Михаил, деревенщина какая-то жидовская пошла.

— Ну и иди пешком, вошка городская, – сплюнул прожеванную сигарету под ноги Михаилу, водитель. И включив передачу, рванулся вперёд, поднимая пыль.

— Ах ты, сука, – проругался Михаил, стряхивая дорожную пыль с волос. Пришлось вернуться к оставленной на дороге, у магазина, спортивной сумки. Бабушка стояла и ждала возвращения Михаила.

— Да, наш Петро тяжелый человек, к нему подход нужен, как к необъезженной кобыле, – улыбнулась Михаилу старушка, – но ты не расстраивайся, сегодня же пятница?

— С утра вроде пятница была, – ответил невесело Михаил, несговорчивый и хамоватый водитель сбесил.

— Леша Безголовый в восемнадцать вечера постоянно приезжает в магазин, к закрытию, по пятницам. Продукты закупает на неделю. У них там, на Яре давно уже нет магазина, едють они к нам закупаться.

— Правда? – оживился Михаил и посмотрел время на своем смартфоне, табло показывало 17-10.

— Правда, правда, сынок, немного подождёшь, и как часы, хоть сверяйся по нему!

— А как он выглядит то хоть? Как я его узнаю?

— Его ты точно ни с кем не спутаешь! На страшном драндулете он у нас только один едить! На всю округу его слышно-то будет. Ладно, мы уж с Борей пойдём. – Ткнула в телёнка палкой старушка, тот, осуждающе глянув на хозяйку, поплёлся вперёд.

— Спасибо вам за помощь! – спохватился Михаил, – приятно было пообщаться!

— Ой, какие вы городские, — зарделась старушка, махнув рукой, — ты, сынок, Андрюше уж скажи, негоже мужчине ходить в узких брючках. Так и передай ему!

— Передам! – улыбнулся Михаил удаляющейся женщине. Меланхоличный телёнок важно шёл впереди, отгоняя хвостом кружащую вокруг мошкару.

Продолжение следует: