В послевоенные годы
Как-то я спросил у мамы: «А в нашей семье кто воевал?».
Выяснилось, что со стороны мамы воевали дед (для меня прадед) Паша, который был при лошадях (то ли кухня, то ли артиллерия, то ли обоз), дядя Проня, попавший за драку в штрафбат, но после комиссован из-за ранения, и дядя Лёша, служивший в пехоте и пропавший без вести.
Сейчас я расскажу историю, которую мне пересказала мама, а ей, в свою очередь, её отец – мой дед. (Повествование ведется от его лица).
«…Это было в послевоенные годы. Немцы что-то строили в Кургане, но ходили уже без конвоя, поэтому часто ходили по домам и просили еды. Не то что бы их умышленно не кормили, просто еды не было совсем…
И вот однажды вся наша большая семья (человек 10) села за стол. Мать вывалила на стол вареную картошку (другой еды, в общем-то, не было) и раздала всем поровну. Вдруг заходят немцы – попросить еды. Мать у каждого забирает по одной картофелине и отдает немцам.
И вот мы, маленькие, глупые и голодные пацаны, сидим и возмущаемся: мол, ма-а-ама, да как ты могла-а-а! ведь еды и так нет, а ты отдаёшь! да еще и кому?! немцам! а они воевали… И всё в том же духе. А она нас отдернула: «ЦЫЦ!! Может и моего Алёшку кто-то кормит…».
Выяснилось, что со стороны мамы воевали дед (для меня прадед) Паша, который был при лошадях (то ли кухня, то ли артиллерия, то ли обоз), дядя Проня, попавший за драку в штрафбат, но после комиссован из-за ранения, и дядя Лёша, служивший в пехоте и пропавший без вести.
Сейчас я расскажу историю, которую мне пересказала мама, а ей, в свою очередь, её отец – мой дед. (Повествование ведется от его лица).
«…Это было в послевоенные годы. Немцы что-то строили в Кургане, но ходили уже без конвоя, поэтому часто ходили по домам и просили еды. Не то что бы их умышленно не кормили, просто еды не было совсем…
И вот однажды вся наша большая семья (человек 10) села за стол. Мать вывалила на стол вареную картошку (другой еды, в общем-то, не было) и раздала всем поровну. Вдруг заходят немцы – попросить еды. Мать у каждого забирает по одной картофелине и отдает немцам.
И вот мы, маленькие, глупые и голодные пацаны, сидим и возмущаемся: мол, ма-а-ама, да как ты могла-а-а! ведь еды и так нет, а ты отдаёшь! да еще и кому?! немцам! а они воевали… И всё в том же духе. А она нас отдернула: «ЦЫЦ!! Может и моего Алёшку кто-то кормит…».