В одной далекой - далекой стране ..⁠⁠

Это было очень давно, в Горьковском военном училище. Недели две курсанты боролись со стихией. Подметали и убирали плац. как показала жизнь не самый большой в армии,но и не очень маленький, в самый раз чтобы занять творческой работой сто человек день и ночь. Все ждали генерала армии Третьяк. По сегодняшним меркам убогие, а по советским стандартам идеальные, казармы были многократно вымыты с мылом, полы напидорены ядовито-красной мастикой и уже начали эффектно накапливать грязь. Обыкновенный армейский дурдом отличался некоторой рассеянностью старших офицеров, они как то безвольно порхали среди помещений, натыкались на углы и всплёскивали руками, словно рукава были наполнены воздухом. Плац был украшен портретами отличников, светлые лица которых были обезображены казарменным художником. Форма кособоких, асимметричных щитов с портретами намекала на легкомыслие 60 х годов, однако в 80-е они пришли как память о былых поколениях.

Третьяк появился. Его диковинная форма, с гербами советского союза на погонах и лаврушкой на фуражке. Негромкая, медленная речь от которой столбенели полковники. Все забавляло курсантов. Третьяк был легендой вооруженных сил. Он всегда находил самый задрипаный угол в казарме, самый грязный туалет, заходил в вонючую кабинку... не брезливый был человек. А тут ничего. Тапочки, тумбочки, туалеты , каптерки, даже тараканы в столовой попрятались. Длинная процессия вышла из дверей очередной казармы, и тут Третьяк заметил, что на плацу мало зелени.

Вот и началось веселье. Первый батальон, а плац был его вместе с авторотой обеспечения. К 6:30 утра высадили штук 20 деревьев. Раскидистые кроны, густая, но ровно подстриженная трава. Местами можно было увидеть свежие грибы. И все это вместо портретов ,на газоне чуть шире 1 метра.

Генерал Третьяк не был удивлен, он привык к этим вещам.