Твари⁠⁠

Соня ненавидела ночи. Каждый раз, когда солнце касалось горизонта и в комнату пробирались тени, рассаживаясь на привычных предметах черными монстрами, она забиралась на высокую кровать и пряталась под одеяло, чтобы не смотреть в эту тьму. Каждый раз надеясь, что сегодня жадные твари оставят ее в покое. Каждый раз ее надежда умирала вместе с лучами света и скрипом половиц под тяжелыми ногами дяди.

Соня знала, что твари приходят из-за него. Стоило ему открыть дверь, как они набрасывались на него, облепляя круглую фигуру словно мухи кусок тухлятины. И дядя менялся. Сутулые плечи расправлялись, голова откидывалась назад и он смотрел на неё не как днем, при свете солнца. Ночью это был другой человек, страшный, злой. С кривой усмешкой на черном лице. А твари ползали по нему с легким шелестом и писком, и с каждым приближающимся шагом дяди, Соня слышала эти звуки все отчетливее, пока дядя не оказывался у самой кровати и не ложился рядом. Тогда у Сони в голове что-то взрывалось, и она переставала чувствовать. Только наблюдала изнутри как твари копошатся на дядином лице, пока он пыхтит со страдальческой гримасой. Как они падают на неё, забиваются в нос и в горло, не давая дышать, как трясут дядю до конвульсий, пока он не падает без сил. И только с рассветом они прячутся в свои норы, расползаясь как змеи после водопоя, в разные стороны. Слезают, словно чужая кожа, с их измученных тел.

Лицо дяди сразу менялось, приобретая привычную мягкость и раскаяние, в глазах застывали слезы, он брал Сонины руки и целовал их, бормоча одни и те же слова, которые Соня ни разу так и не поняла. А она лежала на кровати, не в силах прикрыться тонким одеялом, и мечтала жить там, где всегда светит солнце. Туда не пробраться черным тварям, не завладеть им чужим разумом, не заставить родного дядю делать плохие вещи.

Маму тоже забрали твари. Они прятались в зеленых бутылках, из которых, не замечая, она впускала их в себя. Соня пыталась ее предупредить, но мама только гладила ее по голове и смеялась. А в ее глазах Соня уже видела притаившегося монстра. Они съели маму изнутри, и Соня переехала к дяде Жене, у которого тоже жили твари, но не в бутылках, а в темноте. Наверное, у дяди был какой-то секрет, раз он смог не пустить их внутрь себя. Соня ни разу не видела тени в его глазах при свете солнца. Только ночью он не умел с ними совладать, сам превращаясь в чудовище.

Соня его не винила. Она уже догадывалась, что черные твари есть везде. Может, и у неё внутри живет парочка, иногда ей казалось, что она даже чувствует их шевеление и слышит тоненький голосок, призывающий сделать что-то нехорошее. По ночам, когда они падают с тела дяди ей на лицо, что им стоит пробраться внутрь?

Тем утром дядя, как обычно, ушел с рассветом, как обычно, обещая больше не приходить ночью. Соня дождалась, пока последняя тварь скроется в тени под шкафом, и слезла с кровати. Поправив мятое белье, она выглянула в окно, где за облаками едва виднелось солнце. Хмурое осеннее утро напомнило о том, что скоро день станет совсем коротким, а ночь длиннее. Соня поежилась от этой мысли, обняла себя и прижалась носом к холодному стеклу. И вздрогнула. Там, в открытом поле, на которое выходило ее окно, появился высокий мужской силуэт. Очень быстро он приближался к Соне рывками, словно бумажный змей, которого тащат по земле, дергая за веревку.

Соня успела только отойти вглубь комнаты, когда силуэт рассыпался на черные пятна, раздался звон разбитого стекла и в комнату ворвался целый сгусток тварей, который тут же снова собрался в мужскую фигуру.

— Здравствуй, девочка Соня, — зашипело разом сотня голосков.

Силуэт переливался черными волнами, на месте рта зияла дыра, имитируя движение губ.

Соня дрожала, отступая назад, пока не уперлась в стену.

— Не бойся, девочка Соня. Мы хотим помочь.

Соня молчала. При всем желании она не смогла бы выдавить из себя и слова, так стучали у нее зубы и сводило челюсть от страха.

— Ты можешь стать создателем, девочка Соня. Можешь создавать нас, можешь приказывать созданным нам. Можешь сделать мир из нас. Хочешь, девочка Соня? Мы научим.

— Почему? — Соне наконец, получилось выдавить из себя что-то.

— Ты хорошо чувствуешь нас, девочка Соня. В тебе есть разные частицы нас. Ты одна из тех, кто может хранить нас и кого мы не можем съесть. Ты особенная, девочка Соня. Ты будешь одной из наших богинь.

— Я маленькая девочка...

— Это неважно, девочка Соня. Мы тебя научим. Всё, что нужно у тебя уже есть. Соглашайся, девочка Соня, или нам придется убить тебя.

Соня была слишком напугана, чтобы отказаться.

Сегодня ночь ощущалась подругой. Маленькие черные комочки сами возникали из-под беленьких пальчиков, ссыпаясь с них и расползаясь по комнате. Соня смеялась, наблюдая за формами, которые по ее воле принимали твари. Она заполнила всю комнату своими личными тварями, и ей не мешал даже не до конца исчезнувший свет. На удивление легко получалось создавать их из чего-то внутри. Выпуская новый комочек, она чувствовала себя всё лучше, как-будто вся боль и чернота выходила наружу, оставляя в ней только счастье.

— Богиня, богиня, — шелестели комочки, слушаясь свою создательницу.

Скоро раздался знакомый скрип половиц под ногами дяди. Когда распахнулась дверь, Соня вдруг разглядела, что никаких тварей на дяде нет. Есть только один монстр, и это дядя Женя.

— Соня? — позвал он, вглядываясь в черноту комнаты и сделал первый шаг.

— Ты сказал, что не придешь больше.

Дядя замер, на миг его спина ссутулилась и голова вжалась в плечи, Соне даже показалось, что он сейчас уйдет. Но уже в следующую секунду дядя выпрямился и потопал вперед.

— Ложись! — приказал он, шаря в черноте растопыренными руками. — Что ты сделала с окном, почему так темно?

Твари ползали по ее рукам, нежно лаская кожу, и ждали.

Дядя нащупал ее плечо и попытался ухватиться. Соня вывернулась и отпрыгнула в сторону.

— Прекрати! — зло зашипел дядя, безуспешно озираясь по сторонам.

Соня беспрепятственно разглядывала его тучную фигуру, ей было отлично видно сквозь свои творения. Она ошибалась. Твари приманиваются монстрами в людях, а не делают людей монстрами. Сейчас она это прекрасно видела. Дядин монстр, рожденный им и вскормленный собственными слабостями, раздувался в нём как черный пузырь, и голодно рычал, требуя новой порции пищи. И дядя слушал его, вместо того, чтобы посадить на цепь и самому отдавать приказы.

Хорошо что Соня умеет управлять своими тварями. Ей было совсем не жалко дядю. Один жест, и дядя Женя захлебнулся собственным криком. Черные комочки поглотили его, вгрызаясь в кожу, выедая внутренности, хрустя костями. Соня с удовольствием смотрела на это, не замечая, как внутри довольно урчит собственный, пока еще совсем маленький, монстр.

А за окном высокий мужской силуэт расплывался дырявой улыбкой на месте рта. Еще одно семечко посажено. Его создания не останутся голодными.