Режиссеры с узнаваемым стилем⁠⁠

Кого бы вы назвали самым известными режиссером в мире! Стивен Спилберг, Джеймс Кэмерон — да, это были бы разумные версии. Но есть ли среди вас те, кто является личным фанатом одного из них? Наверное, не очень много. На двоих они сняли около сотни фильмов, и вы точно видели многие из них, но можете ли вы назвать черту, по которой можно понять, что фильм снял тот или другой? Их фильмы не так-то просто узнать, потому что они не имеют ярко выраженного стиля. И это не плохо, у них выходят классные блокбастеры, даже здорово, что все их фильмы не похожи друг на друга. Но сегодня мы поговорим о тех, чьи картины полюбили за ярко выраженный стиль. Фильмы этих режиссеров зачастую можно узнать по одному кадру или прочитав синопсис.

Алехандро Иньярриту

Если вам кажется, что фильм забыли смонтировать, возможно, вы смотрите одну из картин Алехандро Иньярриту. Затяжные планы без склеек — одна из ярких фирменных черт режиссера. Сильнее всего этот прием выделяется в «Бердмане». Почти весь фильм выглядит так, будто снят одним сплошным кадром. Когда фильм вышел на экраны, эту отличительную особенность, кажется, обсуждали даже больше самого сюжета.

(Если по скриншотам вам сложно понять о сем речь, можете посмотреть ютуб версию этого поста с видео примерами по ссылке)

Еще один яркий пример — фильм «Выживший». Камера сопровождает героя Ди Каприо через эпические сцены, создавая эффект присутствия.

Если в «Бердмане» и «Выжившем» мы фактически ни на минуту не оставляем главных героев, то в других картинах выделяется противоположная яркая особенность его стиля — нелинейное повествование и сложная структура сюжета. В фильме «Вавилон» сюжет разделен на несколько параллельных историй, связанных культурными и языковыми барьерами. А «21 грамм» показывает, как случайная трагедия объединяет незнакомцев и раскрывает их истории через прыжки во времени.

Все это позволяет Иньярриту исследовать, как одна мелочь может изменить целую цепочку событий и судьбы людей.

Ларс фон Триер

Какой странный фильм! Если у вас возникло такое ощущение, в половине случаев вы, скорее всего, включили очередной шедевр Ларса фон Триера.

Создатель движения «Догма 95», которое пропагандировало аскетизм в кинопроизводстве, многие свои картины снимал с использованием ручной камеры и естественного света. В «Догвилле» его эксперименты с формой дошли до того, что декорации и вовсе были, как в театре, нарисованы мелом на полу.

Добавьте сюда специфический выбор тем — вроде психических расстройств, сексуальной зависимости или жестокости. И все это будет показано с гиперреалистичной натуралистичностью, на грани с документалистикой.

От осознания того, что некоторые сюжеты отражают нестабильное эмоциональное состояние режиссера, и вовсе становится жутковато. Вы вряд ли увидите хэппи-энд или получите ответы на свои вопросы, потому что таков шокирующий, провокационный стиль Ларса фон Триера.

Даррен Аронофски

Рядом с ним в нашей подборке расположился еще один мастер тяжелого, но более философского кино — Даррен Аронофски. Его герои всегда одержимы: наркотиками, успехом, совершенством.

Зачастую прослеживаются библейские мотивы, но наиболее узнаваемые детали — это съемочные и монтажные приемы. Самый известный из них — клиповый монтаж, когда крупные планы очень быстро меняют друг друга, и все это сопровождается яркими аудиоакцентами.

Режиссер вообще крайне много внимания уделяет звуковому сопровождению фильма, помогая зрителю войти в необходимое состояние. Это касается как саунд-дизайна, так и фоновой музыки. Признанием его стараний можно считать невероятную популярность главной темы из «Реквиема по мечте».

Другая визитная карточка Аронофски — Snorricam. Это техническое устройство позволяет закрепить камеру на теле актера и зафиксировать в кадре его лицо, как бы погружаясь в его внутренний мир.

Аронофски вообще часто дает зрителю понаблюдать за героями под необычным углом. Еще один его излюбленный прием — «глаз бога», когда мы смотрим на героев с экстремально верхнего ракурса. Это создает ощущение уязвимости персонажей и предрешенности их судьбы.

Альфонсо Куарон

Если Иньярриту использует затяжные планы для слежения за главным героем, то его соотечественник Альфонсо Куарон, напротив, не привязывает взгляд камеры к кому-то из героев. Мы просто наблюдаем за пространством, в котором происходит некая жизнь. Длинные планы создают ощущение присутствия и не дают зрителю возможности оторваться от происходящего.

Время в его фильмах зачастую течет очень медленно, а герои разговаривают не красивыми репликами, а как обычные люди. Все это дает сильный эффект реальности происходящего.

Стоит отметить особенное внимание Куарона к цветокоррекции своих работ. Во многих случаях, лишь взглянув на тона, в которые окрашены первые кадры, вы можете предположить, какое эмоциональное настроение вас ожидает. Будь то холодный темно-синий космос с атмосферой изоляции и страха в «Гравитации» или чередование светлых и темных поворотов судьбы в «Роме».

Возможно, все эти приемы чуть менее заметны в фильме про Гарри Поттера, но в его более авторских работах вы можете насладиться ими в полной мере.

Хаяо Миядзаки

В мире, и особенно в Японии, производят сотни анимационных фильмов в год, но вы точно не спутаете картины Хаяо Миядзаки ни с одной другой. Они выделяются как визуальным оформлением, так и содержанием.

Каждый кадр в фильмах Миядзаки наполнен деталями, которые делают мир живым и реальным. Фоны рисуются с огромной любовью — от деревенских пейзажей до фантастических миров. Обычные вещи (еда, одежда, бытовые предметы) проработаны с исключительной точностью, чтобы зритель мог почувствовать атмосферу мира.

В его вселенных обычные люди сожительствуют с мифическими персонажами, которые быстро перестают быть для них чем-то удивительным. В основе фильмов часто лежат проблемы экологии и взаимодействия человека с природой.

Его картины всегда наполнены гуманизмом и добрым юмором. Даже антигерои никогда не бывают однозначными злодеями, всегда имея мотивацию, вызывающую сочувствие. А еще Миядзаки обожает изображать всевозможные сцены полета — вероятно, символизирующие свободу.

Квентин Тарантино

Нетипично длинные диалоги давно стали главной ассоциацией с фильмами Квентина Тарантино. Крайне подробные, иногда абсурдные разговоры — от обсуждения любимых бургеров до моральных дилемм — помогают лучше раскрыть персонажей и создают неповторимую атмосферу.

Также Тарантино часто любит разбивать свои фильмы на главы. Так он постепенно погружает зрителя во все необходимые контексты, плавно подводя к финалу.

Еще одна фишка, по которой легко узнать фильмы Тарантино, — особенный подход к сценам насилия. Массовые драки превращаются в хореографические спектакли, а отдельные убийства сопровождаются качественным черным юмором.

Кристофер Нолан

Ничего не понятно, но очень интересно. Эта мемная фраза как нельзя лучше описывает фильмы Кристофера Нолана. В частности, это выражается в том, что Нолан использует крайне сложные структуры повествования и особенно любит играть с пространством времени.

В «Помни» время идет задом наперед, в «Начале» несколько временных уровней существуют параллельно и идут с разной скоростью.

Примерно так же время работает в «Интерстелларе». Но про его фильмы мало что можно сказать наверняка. Они всегда оставляют пространство для различных интерпретаций, и открытые концовки, которые регулярно использует режиссер, не помогают найти ответы.

При этом главный создатель кино-головоломок наотрез отказывается пояснять свой изначальный замысел и в подвешенных вопросах видит ключевую ценность своих работ.

Гай Ричи

Гай Ричи выработал настолько узнаваемый стиль, что это фактически стало нарицательным выражением: «Сделаем это в стиле Гая Ричи».

Британская криминальная эстетика, маленькие закоулки, бандиты и подпольные заведения — вот основа вселенной, в которой создаются его комедийные боевики.

Но проще всего узнать его фильмы по динамичному монтажу, игре с замедлениями и ускорениями, и, конечно, знаменитым стоп-кадрам, которые знакомят нас с персонажами.

Тим Бертон

Одни из самых легко узнаваемых фильмов принадлежат Тиму Бертону. Потому что все они сняты в какой-то его собственной вселенной, сочетающей готику, сказочный мир и черный юмор.

Бертон обожает тёмные, мрачные миры с характерной готической архитектурой, где доминируют острые формы, загадочные тени и мрачные тона. Действие часто происходит в замках, на кладбищах, в тёмных лесах и необычных городских пейзажах.

В визуальной стилистике преобладают контрастные цвета: чёрный, белый, красный, сине-зелёные тона, а в декорациях — неестественные, вытянутые формы и углы, как в мультфильмах.

Отдельно стоит выделить внешность главных героев: бледная кожа, большие выразительные глаза и уникальные костюмы, часто в чёрно-белой цветовой гамме с яркими акцентами.

Его фильмы изображают мир, где сталкиваются странное и красивое, а аутсайдеры становятся главными героями. Бертон создал особую эстетическую нишу в кинематографе, черпая вдохновение из фильмов ужасов, комиксов и своего богатого воображения.

Уэс Андерсон

Работу Уэса Андерсона можно узнать, пожалуй, по любому кадру из любого фильма. Уэс Андерсон создал собственный уникальный стиль, основанный на симметрии кадра и насыщенных ярких цветовых палитрах.

Если другие режиссеры во многом придают цветовое настроение кадру при помощи света и последующей цветокоррекции, то Андерсон буквально окрашивает все окружение, героев и предметы в необходимую палитру. В результате получаются удивительные миры на грани реальности и сказки.

Кадры в фильмах Андерсона всегда идеально симметричны. Камера часто расположена по центру, а объекты и персонажи выстроены с математической точностью.

Он активно использует прямую перспективу, где линии декораций направляют взгляд зрителя к центру.

Камера всегда двигается предсказуемо и элегантно. При этом можно выделить несколько фирменных приемов: он любит долли-шоты, повороты на 90 или 180 градусов, а также замедления для акцентирования ключевых моментов.

Его стиль можно описать как «визуальную поэзию», где каждая деталь, от декораций до костюмов, продумана до мелочей, создавая ощущение кукольного театра.