И снова здравствуйте!
Расскажу вам историю из моего детства, из тех стародавних времен, когда деревья были большие, трава высокая, солнце яркое, а ремень отцовский – болючий.
Был я по той поре может второклассником, может и вообще салабоном – первоклашкой, этого уж я не упомню. А так как все сие действо происходило еще в советскую эпоху, был сослан на смену в пионерский лагерь. Ну начало истории вполне стандартно и банально для каждого советского ребятенка.
Попал я не в пионерский отряд, по выслуге лет жизни еще не дослужился, а в группу (что несколько обидно, потому как все же уже не детсадовец был), но нахождение в группе ничем не отличалось от прохождения срока в том же отряде. Был у нас такой же барак, как у отрядовцев, был тот же самый общественный кирпичный нужник, типа сортир, в который ходили и мы и отрядовцы, ну и прочее и прочее и прочее. Ну и традиции, конечно же, были вполне себе пионерлагерные, а если конкретнее – страшные истории на ночь, что мы друг дружке травили.
Набор историй вполне стандартный был. Синяя простыня, черное пятно, самолет на бычьих ногах, красная рука и так далее в том же духе, ах, да, звезду всех подобных историй забыл упомянуть – гроб на колесиках (куда ж без него).
Барак наш находился в тени высоких берез, которые мешали подвести к нему нормальное освещение, то есть если рядом с другими бараками стояли фонарные столбы, то у нас – шиш на рыло. Поначалу это конечно бесило, потому как по ночной поре как то ссыкотно в тот же нужник типа сортир по темноте скакать (особенно после страшных историй), но вот после…
После мы просекли, что темнота вокруг барака не только скрывает от нас подкрадывающихся во мраке ночи бабаек, но и может нас скрыть от всевидящего ока большого брата – пионер вожатого. То есть шанс свалить по-тихому через окно становился просто нереально доступным и исполнимым.
В отряде, простите, в группе, был у нас пацан с весьма необычным именем для того времени – Артур. Этот самый Артур строил из себя этакого прожженного Дартаньяна (с инфой о Рембо на ту пору была напряженка), который прошел огонь и воду и медные трубы. Мол не боюсь я ничего, а вы все сосунки.
То что он не боится ничего он нам в какой-то мере даже доказал. Если всей прочей пацанве по ночи в одного до срачельника бежать было весьма ссыкотно, поэтому ссыкарь должен был найти себе компаньона для забега, то Артур ходил до означенного места вполне себе вольготно и в одного. Да и после всеобщих страшных историй он не дрожал под легким одеяльцем, как все прочие, а вполне себе сразу отрубался.
Причина его храбрости выяснилась неделе на второй. Жил он, как оказалось, в небольшой деревушке, и прямо за окошком, через невысокий заборчик, что по пояс высотой, да через дорогу – было кладбище. Поэтому ко всяким ужастям он был едва ли не с рождения приучен и подготовлен.
После этого его откровения торкнуло и нас: «А мы чем хуже?». И созрел тогда в моей непутевой башке идея. А чего нет то? Ходили мы всем лагерем на местный, хорошо поросший ряской, водоем на купание, и по дороге проходили мимо… да-да, вы правильно догадались – мимо кладбища! А чего бы нам, таким бесстрашным малолетним отморозкам, не провести ночь в обители смерти? Толкнул идею в массы, народ подхватил, и уже буквально на следующий вечер был готов ВЕЛИКО-ХИТРЫЙ ПЛАН ночного посещения последнего приюта человеческого.
План, конечно же, прямой и простой, как гвоздь: валим через окно, крадемся мимо летнего холодильника (кто не знает – это здоровенная такая куча опилок, под которой сокрыт полуврытый ледник, уже в недрах которого хранятся продукты) к забору, форсируем препятствие и уже не скрываясь рвем когти в сторону кладбища. Так же у старшеотрядников взамен на обещание отдачи сосисок из обедов, на время были реквизированы фонарики с динамомашинками (те еще трещетки) в количестве двух штук.
Конечно на руку сыграла тьма вокруг нашего барака – свалить удалось легко, но не в полном составе. Буквально перед самым побегом вдруг у трети группы разболелись животы, кто то прям до смерти захотел давануть храпака, ну и прочее в том же духе. Мы культурно промолчали, мол типа не понимаем причин их болезненности и усталости, но на прощание, когда уже все из окна повыскакивали, самый мелкорослый из нас бросил обидное: «трусы» - оставшимся. Ну а что, так и есть же.
Шли мы под предводительством того самого Артура. Страху натерпелись, пока шли: ночь темная, сосны скрипят, легкий ветерок шуршит там чем-то, появляющаяся изредка сквозь завесу облаков луна тени плодит, а как фонариками жужжать начинаем, а они же шумные, собаки, все кажется, что крадется кто за нами, а мы из за шума этого не слышим. А вот и та самая своротка за холмик, а за тем холмиком – кресты, могилы – кладбище!
Вот тут то и реально страшно стало. Тут же появились новые запуганные (ну и я среди них, куда ж без родителя идеи) кто вот ни в какую дальше идти не мог. И таковых было ой как мало!
И хоть ныли мы и скулили, как мелкие щенки, но все же дошли мы до могил, и таки шагнули на землю мертвых…
Шагнули и замерли. Ну вот реально, остановились как вкопанные, потому как… ну должно же что-то сейчас произойти? Ну мертвецы там лезть должны начать, или призраки из-за надгробий повыскакивать – хоть что-то должно было произойти! А ничего не происходило… Ну вот совсем ничего.
Посветили этими трескучими фонариками – страшнее только от них стало. Тени длинные вытянулись, да еще и рученки с фонариками трясутся, оттого тени те вприпрыжку вытанцовывали, плюнули на подсветку, решили так побродить.
Ходим, бродим, луна как раз из за облаков вышла во всей своей красе, светло все – серебром полито, трава блестит, могилы да кресты четкими белыми обрисами над землей торчат. И все спокойно так. Нет, ну реально, ну не поверите – спокойно. Никаких ужасов, как в чаще леса, через которую мы шли, никаких страхов – спокойно.
Пообвыклись мы, на стайки конечно не разбредались, всем скопом ходили, но уже без всякого мандража. Бояться реально нечего.
Ну и доковыляли мы нашей гурьбой до будки сторожки. Покосившаяся она была, темная, света в окошке не горело – самое страшное по сути, что на кладбище было – это и была сторожка. И, судя по виду, ощущение складывалось, что в сторожке той давно-давно никто не появлялся. И стало нам, а если точнее, Артуру, очень интересно: «Что же там внутри?».
Сказано – сделано. Подошли, ручку двери подергали – заперто, в окошки своими фонариками посветить решили – во внутрь заглянуть и… Короче затрещала динамомашинка, вспыхнул свет и прямо за стеклом узрели мы страшную, бородатую рожу с воооот такими глазищами!
Крики, визги, ломимся мы обратно мимо могилок, мимо березок скорбных, сверху нас от лунного света серебром припорошило, а позади, от сторожки то ли вой, то ли рык дикий – видать та страхолюдина в сторожке верещит. Несемся так, что ног не чуем, а тут еще бахнуло что-то в отдалении, так мы еще быстрее припустились.
Неслись до самого лагеря, тут же раз паника захлестнула, то уже и не остановишься, пока в теплом, уютном да безопасном месте не окажешься. Как через забор перемахнули – даже не заметили, а после в окно быстро – нырк, и по койкам. Лежим, зуб на зуб не попадает, а наши трусливые согрупники, те что с нами не пошли, ржут.
- Что, струханули? Зассали? Не дошли небось даже? – ну и прочие оскорбительные реплики. И ведь же хрен докажешь, что были мы на кладбище, на все один ответ: - Брешете.
Обидно, а сделать ничего нельзя.
Наступило утро, вожатый нас, бедных сонных, кое как распинал, отправились мы всей гурьбой к общему умывальнику (там вода только холодная была, так что хочешь не хочешь, а проснешься), ну и на построение перед завтраком.
Выстроили нас, да вот только в столовку не повели, а держат и держат, а мы стоим и стоим. Чего ждем – не понятно. И появляется директриса лагеря в сопровождении дедка какого-то, и идут так мимо выстроенных они неторопливо, дедок в лица вглядывается, щурится – рассматривает. Дошел до нас, остановился и говорит:
- Они!
Влетело нам конечно по первое число. Перед всем лагерем, перед всеми отрядами стыдили нас за не ленинское поведение, рассказывали о том, какие мы не хорошие, сбежали, сторожа до усрачки напугали, и вообще со всех сторон мы хулиганы и обормоты. Еще пугали тем, что все будет сообщено родителям (было – сообщили, мамка меня ремешком за это отходила, а папка руку пожал и сказал, что я молодец, хоть и обормот), и даже может в милицию сообщат, дабы нас, юродивых и не коммунистично-проникнутых, на учет в детскую комнату поставили. Ну еще дежурствами вне очереди нас наградили (подметать аллеи, дежурства по кухне и прочие трудовые гнобления).
Потом все же на завтрак повели. Вот только старшеотрядники у нас за фонарики сосиски не взяли – зауважали, да и вообще – до конца смены королями ходили, почти как живые легенды.
Все таки – хорошее это время было – детство. Так хочется иногда и чтобы деревья большие, и трава высокая, и ветер ласковый… вот только не вернуть ничего, только вспоминать остается.
Только не спрашивайте меня, зачем забор в лесу ))))))
тогда уж так. композиционно лучше
на без могилы ))))))))) Мишки в сосновом бору )))
Прифотожопьте, кто нибудь, на фон другое кладбище, а то я слишком ленив
Пора порчу наводить
Ты сам напросился...
Это цыганское кладбище ?
Навскидку: она стоит оперевшись на борт "Титаника", на заднем фоне виден айсберг ;)
Скорее говорят, что работать с пожатым файлом смысла нет, выкладывайте исходник на облако.
С фотографией такого качества что-то делать бессмысленно.