Отшельник...
Кинзягул Салимгареев уже более полувека живет в полном одиночестве — его дом стоит на берегу реки, посреди уральской тайги. Когда-то в башкирской деревне Субхангулово было больше 120 домов. В 1960-х, в разгар процесса ликвидации неперспективных населенных пунктов, все местные жители собрали свои вещи и уехали. Кинзягула тоже долго уговаривали поменять место жительства — деревня опустела, до трассы далеко, электричества нет. Однако он решил остаться в своем доме.
Последний раз родные места он покидал в 27 лет, летом 1961-го — необходимо было заменить военный билет
Момент отъезда последнего соседа Кинзягул не застал — был на охоте в тайге. «Я охотник, а охотнику здесь лучше, — говорит он. — Мне людей неохота, мне к зверям поближе надо было»
Со временем Кинзягул расширил свое хозяйство — построил баню, склад для продуктов, дровницу, поставил ульи, завел небольшой табун лошадей, который пасется неподалеку.
Одиноким Кинзягул себя не считает, от одиночества не страдает, а бояться ему нечего — по вечерам приходят волки, лоси, иногда навещают родственники, раз в неделю-две приезжает племянник Халим, привозит пенсию, хлеб, помогает по хозяйству
В шкафу у него до сих пор хранится кожаный портфель, который дала мама, когда он пошел в школу. С ним он и отучился все семь классов.
Теперь в портфеле хранятся семейные фотографии и вырезки из газет.
«У меня родные есть и больше ничего ценного нет, мне ничего не надо, — признается он. — Я даже ружье свое спрятал в лесу, чтобы не утащил никто». Животных отшельнику теперь убивать жалко — говорит, подружились, общаясь долгими вечерами, и не боятся друг друга.
Такого общения Кинзягулу вполне хватает, а зимой вообще разговаривать некогда — дел много, надо дрова возить.
Если в доме нет гостей, Кинзягул спит до 11. Ест два раза в день — утром и часов в восемь вечера. Каждый день не готовит — варит кастрюлю еды на неделю. Раньше, как настоящий охотник, питался только мясом. Сейчас его рацион стал более разнообразным — хлеб, картошка, макароны, каши, ягоды. А вот рыбу, несмотря на близость реки, никогда не ловил и не ест ее.
В доме отшельника есть телевизор со спутниковой тарелкой и генератором, которые привез племянник. Однако Кинзягул его не включает. Единственная техника, которую он признает, — радио, чтобы прогноз погоды послушать, и фонарь на солнечных батарейках, чтобы ночью выйти на улицу.
Умывается отшельник только раз в месяц. «Мне нельзя, — говорит. — Как умоюсь, обязательно какое-нибудь несчастье будет». У врача он был в последний раз во время службы в армии — на медосмотре. А теперь медицинская помощь ему не требуется: лучшее средство и от проблем с сердцем, и от судорог, и от зубной боли — это травы и чистая вода, без газа и добавок. «Но надо знать, когда собирать и где. Траву в кружку положишь, кипятком зальешь — и вот у тебя самое хорошее лекарство...»
Помощи никакой 85-летнему охотнику не требуется — всю жизнь он всё делает самостоятельно, и еду готовит, и стирает. Вот только картошку копать осенью стало тяжело.
Но в город отшельник переезжать даже и не думает, говорит, там болезней много и электричество: «Не люблю электричество, мне свет не надо».
«Одному жить лучше, — признается Кинзягул. — Никто ничего не указывает, никто не тревожит. Хочу — сплю до обеда, хочу — в лес ухожу. Не только работать, отдыхать тоже надо! Если бы я работал на заводе, давно бы уже умер. А умирать неохота — жить люблю очень...»