Олимпийское светлое.
Актеон сгорбившись сидел на камне и грустно смотрел на засохшую оливу. Вся его нескладная фигура в драном рубище выражала скорбь и покорность судьбе...
- Ну за что мне эта напасть? Тружусь не разгибая спины от рассвета до звезд, а все одно одни несчастья. Сегодня олива засохла, вчера на рынке избили местные торговцы, третьего дня какая-то шайка последних овец со двора свела...Ооохх! Как жить-то, боги? Завтра сборщик налогов пожалует...а где их взять-то, налоги эти? Неоткуда. А значит стража потащит в дикастерий, а судьи знамое дело определят на галеры. А на галерах жизнь короткая. Тем паче скоро опять война со Спартой, убьют...как есть убьют, с моим то везением.
Актеон протяжно вздохнул, утер слезу и продолжил с еще большим унынием:
- А и пускай. К чему такая жизнь? Всяк одни страдания причинить норовит, сил больше нет...
С облака, прихлебывая хмельной нектар, за страдающим крестьянином наблюдал Зевс. Сначала равнодушно, потом уже раздраженно. Наконец нектар сделал свое дело, Зевс пришел в благодушное настроение и в нем проснулась жалость к горемычному. Над головой ошарашенного крестьянина прогремел гром и с небес грянуло:
- А хочешь, я их всех молнией захуярю!? И мне будет похуй!!!
©INSPEKTOR
