Храм (часть 2)⁠⁠

Храм

*

Он проснулся рано и успел проводить папу на работу.

Бабушка, видимо, хорошо отдохнула. Она снова разговаривала с Димой так, как и положено бабушкам разговаривать с внуками. Влажно мазнула по щеке, потребовала объятий и достала из сумки шоколадное яйцо с игрушкой.

Дима совершенно забыл о маме, но стоило ему войти в зал, как нос уловил знакомые запахи – лекарства и моча.

– Привет, – он замер в дверях.

Мама не ответила, глядя в темный экран телевизора. Дима какое-то время думал о том, что нужно спрашивать. Раньше всегда спрашивала мама. Он обошел кресло и посмотрел в постаревшее, серое в тусклом утреннем свете лицо. Она спала. Или делала вид, что спала. В любом случае мальчику показалось, что монетки радужной оболочки ходят под тонкими веками.

На цыпочках, стараясь не шуметь, он вернулся к себе в комнату.

«Мама странная», – решил он. – «Вовсе не страшная, а странная. Она ведет себя так, как ведут себя дети. И даже притворяться спящей у нее не получается».

Бабушка позвала к завтраку.

На тарелке лежали два вареных, очищенных от скорлупы яйца, кусочек хлеба и пластинка колбасы. Сама бабушка отправилась в зал, кормить маму какой-то смесью.

Дима улыбнулся. Все вновь было хорошо.

*

До обеда он сидел в комнате. В сотый раз собирал тропу с препятствиями для героев «Лего». Бабушка, как ни странно, до сих пор ни разу не накричала на него. Впрочем, он старался лишний раз не выходить из спальни. За дверью гремели ведра, кастрюли, посуда. Разговаривали герои какого-то фильма.

Внезапно из-за зала донесся мамин голос. Она коротко вскрикнула. Дима резко встал и подошел к двери. Прислушался. Бабушка занималась чем-то на кухне. Наверняка она даже не слышала.

Дима приоткрыл дверь и посмотрел в сторону зала.

Мама стояла спиной к нему, у самого входа. Она расправила руки, будто изображая самолет. Потом она сделала неуклюжий шаг назад.

Диме захотелось кликнуть бабушку, но голос не слушался. Он осторожно вышел из комнаты.

– Мама?

Мама повернулась и улыбнулась. На мгновение Диме даже показалось, что в чертах ее промелькнуло что-то знакомое. Что-то от той мамы, которую он любил, в которой души не чаял. Ну повернулась ведь! Улыбнулась ведь!

В следующий же миг он увидел двух жуков, семенящих по предплечью. Один из них, будто поняв, что за ним наблюдают, скрылся в растрепанных волосах. Мама раскрыла рот и там, в его темноте что-то перелилось в тусклом свете. Что-то черное, как смола, что-то живое.

Дима попятился и едва не сбил с ног бабушку.

– Оля?

Дима взвизгнул и спрятался за бабушку.

– Оля, что ты делаешь?

Она подошла к маме схватила за плечи. В следующее мгновение мама вцепилась зубами в шею бабушки. Та закричала. Из раны хлынул кровавый ручей. Белая блузка мгновенно пропиталась вишневым. Бабушку затрясло. А мама рычала, не ослабляя хватки. Из волос выбежали несколько жуков и забрались за воротник.

Наконец они обе рухнули на пол. Бабушка пыталась кричать, но из горла ее доносились лишь булькающие звуки. Через несколько секунд и их не стало слышно. Бабушка замерла.

Дима почувствовал, как по штанине вниз расползается теплое мокрое пятно. Он бы и закричал, если бы смог, но горло сдавило чудовищным ужасом. Он не мог дышать.

За спиной находилась дверь, но он знал, что бабушка всегда вынимает ключ из скважины, чтобы он, Дима, не выбежал в подъезд.

По полу растеклась огромная черная лужа. Мама оторвалась от шеи бабушки и хищно уставилась на Диму.

Наконец его прорвало. Он завопил и бросился к ближайшей двери – на кухню. Однако он тут же сообразил, что загоняет себя в тупик. Он обернулся. Мама пыталась встать, но несколько раз рука ее скользила в кровавой луже, и она снова падала.

Внезапно она перестала двигаться.

Дима тоже замолчал.

Из рукавов выбежало несколько десятков жучков. Они стали ползать по маминому лицу.

Несколько невыносимо долгих минут он смотрел на два неподвижных тела.

Внезапно рот мамы открылся и из него показался черный язык. Дима лишь через минуту, когда отросток отделился ото рта и пополз по щеке вниз, понял, что это не язык. Эта штука сидела в маме.

Отросток сполз на пол и направился к бабушке. Он был похож на червя – склизкий, черный и круглый. Но и двигался он так же медленно. Дима вспомнил, как бабушка раздавила одного из них тапком, но не решился подойти ближе.

Червь подобрался к бабушке. Он заполз на руку, затем взобрался выше и через мгновение исчез во рту.

Телефон! Нужно позвонить папе! Нет, не папе – спасателям. Папа наверняка не услышит звонка у себя на работе. Там слишком шумно – он много раз говорил об этом.

Бабушка дернулась.

Дима снова вскрикнул, но уже тише.

Где телефон? Он огляделся. На столе на кухне его не было, как и кухонной плате. Она поставила его заряжать! Она всегда так делает! Нужно или нет, если она не разговаривала, то всегда заряжала. А зарядка в зале. Для этого нужно пройти через два тела.

Бабушку снова дернуло, а через мгновение она открыла глаза.

Дима вскрикнул и побежал, но тут же поскользнулся в луже крови и упал прямо на бабушку. Он почувствовал, как цепкая рука схватила его за запястье. Он завопил так, что в горле отдалось острой болью. Бабушка, судя по всему, еще не пришла в себя окончательно и удержать внука у нее не получилось.

– Помогите! – закричал он и тут же закашлялся.

Он ударил бабушку по лицу и вырвал руку.

Телефон и вправду лежал на стенке. Дима схватил его и рванул в комнату родителей.

Играя в прятки с мамой, он частенько зарывался в ворохе одеял в полке кровати. Бабушка не знала об этом его месте. Может, она не сумеет найти его? Нужно перестать плакать. Нужно вспомнить адрес. Он ведь должен назвать адрес, когда дозвонится спасателям.

Он хлопнул дверью и оббежал кровать. Дыхание обжигало горло. Дима никак не мог надышаться. Воздух входил громко и не менее громко выходил. Каждый вдох давался с трудом. Он выдвинул полку и едва не вскрикнул, увидев на одеялах с десяток мертвых жучков. Во всяком случае он надеялся, что они были мертвыми.

Он лег в полку и потянул за бок кровати. Наконец он утонул в темноте. Он нажал на кнопку телефона сбоку и посмотрел на экран. Оказывается, он испачкал руку в крови, пока боролся с бабушкой. Теперь сенсорная панель никак не реагировала на команды. Он вытер экран одеялом.

Папа или спасатели?

Из глубины дома послышались шаги и рычание бабушки.

– Ты где? – голос у нее был таким, будто говорить она научилась лишь несколько минут назад. – Ты где, маленький негодяй?

Дима набрал номер папы.

Гудки были слишком громкие. Наверняка бабушка слышала их. По крайней мере, как только прозвучал первый, она ускорила шаг, и топот ее ног стал отчетливей.

– Ты где, мелкий сученыш? Выходи! Ты наказан.

– Да? – грохот с папиной работы был слышен, наверное даже у соседей.

От резкого удара раскрылись двери. Бабушка замерла в проходе.

Дима сбросил звонок, и едва не вскрикнул, когда телефон завибрировал в руках. Мальчик мгновенно сбросил звонок и выключил звук.

– Бабка никуда не годится, – раздался скрипучий голос. – А я давно отвык от этого. Тебе все равно не убежать. Я сделаю это быстро. Тебе даже не нужно будет умирать, мальчик. Выходи. Потом будет хуже.

Дима нажал на микрофон, отправляя голосовое сообщение.

– Мамаша сломана. Она – труп. Бабка долго не протянет. Истекает кровью. Но мне хватит. Выходи лучше сам. Обещаю, что не стану убивать тебя.

Бабушка стукнула кулаком в дверь шкафа. Послышался рык.

– Как вы живете? Животные. Зачем позволяете мучить их? Выходи, сученыш. Выходи сейчас же. Или наказания твоей старухи покажутся тебе блаженством.

Дима отпустил кнопку и посмотрел на экран. Серые галочки тут же стали синими – папа слушал сообщение. На всякий случай Дима снова нажал на микрофон.

– Я хотел зайти в самца. Он сильный. Но не смог ничего сделать – самка сломана. Мне нужен другой храм.

Дима набрал одно единственное слово: «Помоги». Затем нажал на кнопку «Отправить». Телефон тихо пискнул, объявляя, что сообщение дошло.

*

Андрей орал на водителя такси, но тот наотрез отказался превышать скорость. Мало того – он вроде как специально ехал медленнее, и даже не попытался войти в положение.

Он, конечно, первым делом позвонил в полицию. Наряд послали еще двадцать минут назад, но если полицейские окажутся такими же остолопами, то все пропало.

Ну почему он не поверил? Ведь были все знаки! Димка кричал ему об этих чертовых жуках. А новости из курортного городка? Сама Оля – разве она не была живым доказательством, что происходит чертовщина?

О том, что при устранении последствий завала обнаружили старинный храм, не говорили разве только из утюгов. Не поверил. А что еще нужно было? Местные тут же вспомнили легенду о том, что места эти плохие. Что все вокруг нужно сжечь – не поверил. Не поверил и сыну, положившись на тещу.

– Да дай ты газу! – завопил он в ухо таксисту. – Я тебя убью, если мы по твоей вине опоздаем.

Голосовое сообщение привело его в ступор. Он выбежал из цеха, никого не предупреждая. Но теперь терял драгоценные секунды из-за упрямого осла-водителя.

Возле подъезда стояли несколько машин «скорой», труповозка и три полицейские.

Андрей едва не вскрикнул, увидев Димку, сидящего на переднем сидении полицейской машины. Он выскочил наружу и бросился к сыну.

Пробежал миму двух, накрытых простынями тел. Схватил ребенка и прижал к себе.

– Прости меня! Прости меня! Прости меня! Прости меня! Прости меня! – он целовал Димку едва не задушил в объятиях. – Все хорошо?

– Все отлично, – Димка улыбнулся и чмокнул папу в колючую щетину.

– Отлично? – спросил Андрей.

Серьезно? Отлично? Он посмотрел на окровавленные тела жены и тещи – он был уверен, что под квадратами ткани лежали именно они, – и перевел взгляд на сына. Из уха мальчика тонкой струйкой тянулась нитка крови. Он растер ее по щеке и прижал Диму покрепче.

– Все хорошо, – пробормотал он.

Дима улыбался.