Ехал я давеча через границу из Беларуси в Литву1
Ехал я давеча через границу из Беларуси в Литву.
Гонял на недельку в Питер с фотоаппаратом и теперь возвращался обратно.
Автобус на вокзал в Минске пришёл вовремя, все быстренько погрузились и довольные отправились в путь.
Через быстрые полтора часа мы штатно упёрлись в хвост очереди из автобусов...
Автобусов было много.
Улыбки меркли, интуиция начинала что-то предчувствовать...
Самые шустрые ломанулись вперёд, пытаясь купить место в автобусе поближе к шлагбауму.
Вышедший из автобуса водитель на вопрос: — Надолго ли встряли? — неопределённо махнул рукой в воздухе и направился к стоящему вдалеке бусику с надписью «Ромашка» на бортах.
Девять часов мы тусовались на обочине перед белорусским КПП.
Водитель спал в багажнике, остальные оккупировали приграничную кафешку и близлежащие деревья в поисках хоть какой-то тени.
Припекало.
Еда в кафешке закончилась еще до нас. Новенькие из прибывающих автобусов волнами набегали на кафешку, откуда выходили растерянные и с чипсами в руках.
Автобусов прибавлялось.
Кто-то пытался купить место уже в нашем автобусе, засунув голову в багажник к водителю. Водитель уговорам не поддавался и торчащей из багажника ногой указывал на северо-восток.
Бусик «Ромашка» постепенно подкрадывался всё ближе и ближе к очереди.
На шестой час ожидания мысли, наконец, выстроились в цепочку. Мой голодный и перегретый мозг сопоставил неопределённый ответ водителя и направление ноги из багажника... Подкрадывающийся бусик оказался точно на линии.
— А, была не была, — подумал я и пошёл к бусику.
В «Ромашке» обнаружилась улыбчивая дама с кассовым аппаратом.
— Чё почём? — поинтересовался я, параллельно прикидывая, за что могут брать деньги в бусике на границе, да ещё и через кассу.
— Комплекс — 15 рублей, — улыбнулась дама.
— Комплекс чего? — не понял я.
Дама нахмурилась:
— Ну, стандартный набор — 15 рублей. Мороженое отдельно. Хотите мороженого?
— Ах, морооооженое! — обрадовался я...
Усевшись на бордюр (а нет, поребрик — я ж только что из Питера), принялся поедать «Комплекс». Комплекс был вкусный: с холодником, котлеткой, макарошками и компотом из сушёных груш.
Глядя на меня, к «Ромашке» стали подтягиваться голодные очередники. Кто-то покупал мороженое горстями, кто-то — стопки комплексов. Желающих прибавлялось, бусик пустел.
К концу девятого часа ожидания водитель просигналил общий сбор, и мы дружной толпой торжественно въехали на белорусский КПП.
На КПП в автобус зашла молоденькая девушка-таможенник, быстро объяснила, кому в какой канал идти, и мы уже не толпой, а вполне себе организованно двинулись в помещение таможни на паспортный контроль.
Белорусские пограничники быстро проверили паспорта, улыбнулись подозрительно и пожелали хорошей дороги.
Они знали. А я ещё нет.
Выйдя из здания таможни, первое, что я увидел — толпу народа из автобуса, который въехал на КПП за час до нас. Толпа циклично перемещалась между автобусом и магазином duty-free, вынося из последнего бутерброды, шоколадки и кофе.
Я встроился в течение и через пять минут уже стоял на улице со стаканом кофе и сигаретой.
— С сигаретами через границу нельзя, — предупредил водитель, запихивая пачку в карман фирменной жилетки. — Вообще нельзя — могут развернуть.
— Да я тут, пока ждём. А долго нам ещё тут ждать? — повторил попытку прояснить ситуацию я.
— Долго, — сказал водитель. — Литовцы очень медленно работают.
Постепенно из зала досмотра подтягивались жители нашего автобуса. Людей на тротуаре возле «дьютика» становилось всё больше...
— Женщина! Женщина! Вы куда пошли?! Туда нельзя!!! — симпатичная девушка-пограничник выбежала из здания и решительно вернула обратно тётеньку, которая вознамерилась заглянуть за угол здания, где за забором виднелись желающие въехать в Беларусь.
— А где можно? — спросила женщина.
— Вот здесь можно, — указала пограничник.
Так мы и болтались ещё несколько часов между автобусом и «дьютиком».
Девушка-пограничник неустанно следила, чтобы никто не переходил воображаемую линию, отделяющую то, где ещё можно, от того, где уже нельзя, проходящую ровно по середине надписи: «Бомбоубежище 200 м.» и зычным окриком загоняла нарушителей в автобус, откуда они робко высовывали носы, а уже через пять минут незаметно снова рассредотачивались там, где ещё можно — до следующей итерации.
Вечерело.
В «дьютике» дверь реагировала на комаров. Комар подлетает — дверь открывается. Комар залетает внутрь — дверь закрывается. Сервис.
Но всё когда-нибудь заканчивается, и наш автобус выпустили в нейтральную зону.
В нейтральной зоне выходить из автобуса нельзя — она же нейтральная. А ты... мало ли что ты там на нейтральной... Нельзя и всё. Сиди, терпи.
Надо отдать должное водителю автобуса — до последнего сопротивлялся «выпиныванию», мотивируя людьми, покурить / пописать… А там нельзя, а у него люди… Но… у пограничников приказ, а приказ есть приказ, и мы оказались выпнуты.
На нейтралке сразу бросается в глаза то, что литовцы борются. Вот прямо всеми средствами. Заезжаешь на нейтралку — заборы, клетки, колючка, камеры, уходящий за горизонт забор вокруг Беларуси с литовской стороны... Сразу видно — здесь бдительно борются и очень успешно обороняются.
За 4 часа на нейтралке я узнал, что один ребёнок за семь минут может задать вопрос:
— Мама, а почему папа со мной не разговаривает? — 32 раза.
В одной секции забора — 42 дырки по горизонтали и 17 по вертикали.
Секций забора на нейтралке — 53 слева и 57 справа.
Комары бьются в стекло в среднем три раза в полминуты.
Соотношение хвойных и лиственных деревьев в лесу за окном — примерно 1/3 в пользу последних.
А игрушечная машинка, запущенная в полёт пытливой детской рукой, способна ушатать водителя...
В момент, когда дети запели про Новый год в июле, литовцы впустили наш автобус на КПП.
В досмотровом зале нас встретили мужественный пограничник — в будочке за стеклом — и бдительный таможенник за мониторами сканера.
Пограничник очень старался обратить внимание на свою мужественность принимаемыми в кресле позами, положением мужественной головы в пространстве и снисходительно-гордым взглядом гражданина Европы.
Стоящий позади в очереди человек с честными глазами нетерпеливо подтолкнул меня к окошку.
Я поздоровался и протянул паспорт.
— Куда едете? — мужественно спросил пограничник.
— Туда, — бодро ответил я, а встрепенувшийся мозг начал прикидывать куда еще, кроме Вильнюса, можно уехать на белорусском рейсовом автобусе...
— С какой целью?
— Живу там… в Польше… работаю… Вот, думал с друзьями в Вильнюсе пива попить сегодня — не судьба.
— Даааа… — протянул пограничник. — Иногда такое случается. Всего доброго! — и шлёпнул штамп в паспорт.
Бдительный таможенник долго всматривался в монитор сканера, куда я сгрузил рюкзак и чемодан, попутно расспрашивая, не везу ли я сигареты, алкоголь в кармане штанов, а также конфеты, семена, мясо и молочку.
Я не вёз. Сканнер не показывал. Таможенник не верил.
— Откройте рюкзак! — приказал он.
Я вздохнул и начал вытаскивать штатив и пакет с вялеными носками.
— Папа, а зачем дядя в форме щупает носки? — поинтересовался ребёнок сзади, но папа молчал, и вопрос повис в воздухе...
— Мама, а почему папа со мной не разговаривает? — в 33-й раз спросил ребёнок. Мама что-то ответила, но я не расслышал.
Осмотрев пакет, бдительный таможенник устало вздохнул и перешёл к человеку с честными глазами, который, следуя моему примеру, тоже начал бодро доставать похожий пакет из чемодана.
Я вышел на улицу. В небе перемигивались звёзды, где-то вдали матерились на русском, лаяла собака...
Вышедший за мной человек с честными глазами закурил. Внезапно возникший откуда-то другой, не менее бдительный, таможенник, ехидно поинтересовался: - откуда, мол, табачок?
А человек с честными глазами честно сказал:
— Оттуда. Две штуки всего осталось, — и ткнул пальцем в сторону Беларуси.
Не менее бдительный таможенник обрадовался и увёл человека выписывать штраф за контрабанду двух сигарет.
А через час человека с честными глазами выпустили из пункта досмотра, водитель закрыл двери, и мы тронулись.
— 15 часов. На самолёт ещё успеваем. — внезапно произнёс незнакомый бас сзади.
— Мама! Мама!!! Папа со мной говорит! — обрадованно закричал ребёнок.
И мы выехали в Литву.