Драконьи страсти-9⁠⁠

Предыдущие части можно найти здесь

И мы пошли. Что сказать? С непривычки было тяжело. Переходы были совсем немалые. Сержант, видя мою неуклюжесть, со вздохом снял с меня рюкзак и распределил его содержимое между остальными, несмотря на мои горячие возражения. Поэтому я шёл налегке, только тащил копьё на плече. Остальные были нагружены провизией, палатками, одеялами, которые служили одновременно и постелью, флягами с водой, и прочим снаряжением. И всё равно, мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не отстать. Меня деликатно никто не упрекал, наоборот, подбадривали. На коротких остановках сержант лично учил меня делать приёмы с копьём. Оказывается, копьём можно не только колоть! Можно делать и рубящие удары, и даже древком бить, наподобие дубинки, и вообще, много что можно сделать.

А я в ответ рассказывал о тактике древних и средневековых армий моего мира. Например, о такой вещи, как «кочерга», когда против обычной фаланги выстраивается фаланга, усиленная дополнительными несколькими рядами на одном из флангов. Этот усиленный фланг пробивает вражеские ряды, выходит в тыл к противнику и кромсает его беззащитный тыл, фактически безответно, потому что развернуть часть фаланги навстречу новой угрозе невозможно. Из этого принципа усиления фаланги впоследствии родился термин «направление главного удара». Я рассказывал о том, как десятитысячное римское войско осадило город Тигранакерт, изумив осаждённых, которых было сто тысяч! Это стотысячное войско, с сильной кавалерией попыталось уничтожить нападавших и атаковало их. Зря они это сделали! Потому, что римским войском командовал Луций Лициний Лукулл. Он очень умело распорядился своими силами, в частности лучниками, разместив их на господствующих высотах. Лучники поражали и конницу и пехоту противника, сами оставаясь недоступными для атаки, прикрытые пехотой. В результате было уничтожено всё стотысячное войско без остатка, а римские потери составили пять – да-да, всего пять! – человек. Ой, да много я чего рассказывал!

Сержант Класт слушал меня всегда очень внимательно и всегда говорил:

- Умная у тебя голова, Олег! Великим полководцем в нашем мире станешь! Если выживешь, конечно. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

На третий день мы подошли к шахте в походном строю. Навстречу нам вышел … вышла … ну, не знаю как сказать. В общем, гнолл – это такая огромная собака, вставшая на задние лапы, и взявшая в передние лапы что-то вроде кистеня на цепочке. Омерзительная картинка, между нами говоря! Стоит такая вонючая тварь, собачатиной от неё за версту несёт, слова через губу еле переплёвывает, слюна с подбородка капает, а гонору-то, гонору! Вот и этот гнолл, ещё издали спесиво закричал:

- Штойте шей же час, где штоите! Хто ешшё шагнёт, тот шразу умрёт! Вшех побьём, хто не пошлушает!

- И не подавишься? – не снижая шага, грозно спросил сержант Класт.

- Што?! – взбеленился гнолл, – Как ты шмеешь?!

- К бою! – коротко и яростно приказал сержант.

И я увидел, чем воин-профессионал отличается от воина-новобранца. От меня, например. Наш отряд перестроился молниеносно. Каждый занял то место, которое он должен был занять. Только я ещё торопливо бежал, неловко держа такое неудобное копьё.

Гнолл от изумления выпучил глаза и бросился прочь, коротко взлаяв. Видимо, это был сигнал тревоги на их собачьем языке. И тут же навстречу нам из кустов полезли другие гноллы, на ходу выстраиваясь в три колонны. Сколько же их? Десять … двадцать … навскидку – больше тридцати! Тридцать семь, если я не ошибся. Чуть не вполовину больше, чем нас!

- Может, зря мы так? – прошептал я, – Может, договорились бы?

- С этими тварями не договоришься! – услышал меня Класт, – Поверь мне Олег, я знаю, о чём говорю. Доводилось, встречались …

Гноллы меж тем успели построиться и мерным шагом двинулись на нас, воинственно размахивая своими кистенями.

- Прощай друг! Умрём достойно!

- Прощай! Пусть нас помнят героями!

Так сурово и мужественно переговаривались воины нашего отряда и даже грифоны согласно клокотали в ответ.

- Бойцы! – внезапно заорал сержант, – Все помнят, как Олег рассказывал про римлян? Как они лучниками всех побили? У нас новая тактика! Все защищаем арбалетчиков! Даже ценой жизни! Стоять насмерть! К арбалетчикам – сомкнись!

И Класт хитро мне подмигнул, прошептав:

- Жаль, что здесь нет господствующих высот! Ну, и так попробуем!

Копейщики еле успели занять новые позиции, как первая колонна гноллов врубилась в их ряды. Две остальные колонны, которые двигались в наш центр и другой фланг, тоже изменили направление и были рядом, кажется, копьё протяни – достанешь.

Я видел, как несколько наших бойцов упали, залитые кровью, но остальные выстояли и ответили на удар с остервенением, и из рядов гноллов тоже упали мёртвые. В этот миг арбалетчики дали залп. Вот тут враги посыпались уже кучами.

- Держать строй! – орал сержант, – Никто добивать врага не выскакивает! Всем отрядам! Держать строй!

Крупный гнолл в центре вражеской колонны тоже яростно лаял команды и морды у гноллов были решительные. Я покрепче упёр конец древка в землю и наклонил жало копья вперёд. Так труднее отбить конец копья врагу, чем если бы я держал его на весу в руках. Ах, да! Я же должен помнить заклинание волшебной стрелы! Эх, не успел я его изучить как следует! Как же там начинается? «Стам люмино кредер …», нет, «стам люмино Крэгер …», хм, а дальше? В этот момент все гноллы внезапно взвыли и отчаянно ринулись на нас.

- Ура!!! – дружно ответили копейщики и приняли удар.

- Стоять на месте! Держать строй! – надрывался сержант, отбивая удар кистеня гнолла и сам нанося разящий удар в ответ.

Я почувствовал, как на моё копьё накололось тяжёлое тело и бессильно обвисло. В руках сразу потяжелело. Не удержав веса, я наклонил копьё вниз, пытаясь стряхнуть вражеский труп. Тут меня кистенём и приложили. Удар был нацелен в голову, но я непроизвольно мотнул головой и тяжёлый, шипастый шар кистеня пропорол мне живот. Странно! Удар пришёлся в живот, а помутнело в голове! Я упал, не в силах сделать вдох, и, словно в тумане видел, как на моё место молча и решительно шагнул другой копейщик, как наши слаженно и мощно ответили, нанеся врагу значительный урон, как арбалетчики успели сделать ещё один залп, как наши грифоны бросились в самую гущу врагов, разя их когтями и клювами, как они пали под ударом превосходящего противника, но дали время арбалетчикам зарядить своё оружие и выстрелить ещё раз. Похоже, что все вокруг кричали или выли, и наши и враги, но я ничего не слышал. От этого делалось ещё более жутко. Вот враги смели нашу жидкою оборону и прорвались к арбалетчикам. Те отбросили бесполезные арбалеты и выхватили кинжалы. Мама моя! Что можно сделать кинжалом против кистеня?! И всё же, некоторые из них ещё стояли на ногах, сковывая противника, а остатки копейщиков били врага в незащищённые бока.

Вот наш сержант Класт сошёлся один на один с предводителем гноллов, тем самым, который первый пролаял команду своим войскам. Они сошлись лицом к лицу и бились на равных, но, вот сержант шагнул назад и внезапно ударил гнолла не остриём, а древком, круто развернувшись вокруг себя. Гнолл упал на колени и Класт добил его. Но, тут же получил удар сзади и тоже рухнул среди павших.

Это уже был не бой, это была резня. Бойцы обоих отрядов били друг друга чем придётся и куда придётся, кусались, душили, били пальцами в глаза и ногами в промежность. А я всё ещё не мог вздохнуть.

Очнулся я от тряски. Нет, не оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Меня тащили на носилках и при этом меня немилосердно трясли. Я попробовал сказать хоть слово, спросить, кто же победил, и не смог. Два дюжих санитара подтащили меня к палатке, над которой вился белый флаг с красным крестом.

- Что там? – послышался уверенный голос из палатки.

- Распорот живот, вывалились кишки, повреждены желудок, и печень, сломано несколько рёбер, перелом ноги, остальное по мелочи! – браво доложил один из санитаров.

- И всё? – недовольно спросил голос, – Что вы мне каких-то легкораненых таскаете? С серьёзными повреждениями нету, что ли?

- Это последний из живых! – пояснил тот же санитар, – Другим ваша помощь уже никогда не потребуется!

- Ну … заноси! – произнёс тот же голос и я вновь потерял сознание.

Когда я очнулся второй раз, я был здоров, словно и не участвовал в схватке. И не было уже ни санитаров, ни палатки. А рядом со мной сидел один арбалетчик и … сержант Класт! Живой и здоровый!

- Очнулся? – весело спросил меня Класт, – Вот и хорошо! Долго жить будешь! Есть такая примета. Говорят, кто в первом бою уцелел, не меньше двух следующих боёв выживают! Так что, с боевым крещением тебя!

- Как же так? – удивлённо спросил я, усаживаясь на землю, – Я же своими глазами видел, как тебя … кистенём …

- Ерунда! Не добили! – легко отмахнулся Класт, – Черепушку раздробило и правое плечо. По нашим меркам – пустяки! Всех, кто не до конца убит в бою, после боя непременно заштопают! Как новенький прыгать будешь!

- А … кто? – удивился я, – Кто после боя всех восстанавливает?

- Как это, «кто»? – удивился в ответ сержант, – Врачи! Санитары! Понимаешь, Олег, в нашем мире постоянно идут войны. Беспрерывно. Поэтому профессия врача – это самая престижная профессия. И по стране бродят тысячи врачей. Да, что там, врачей? Лучших врачей! Профессоров! Кудесников! И очень часто с учениками, которые подрабатывают санитарами. Можно таких врачей и в армию нанять. Они тогда прямо во время боя раненых лечить будут. Не всех, конечно, а кого успеют. Но, даже если в армии таких врачей нет, всё равно, будь уверен, что после боя кто-то из эскулапов на месте сражения появится и всех раненых вылечит.

Сержант понизил голос:

- Говорят, что сами Архангелы дают им свои перья, для того, чтобы леченье шло успешнее! Если ты понимаешь, о чём я. Ну, а потом они собираются и идут себе дальше, своим путём. А вылеченные воины – своим.

- И даже денег не берут? – не поверил я.

- Не знаю, как в вашем мире, – нахмурил брови Класт, – а у нас врачи клятву Гиппократа выполняют свято! Слышал, наверное: «Быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, действовать исключительно в интересах пациента, независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». Вот они и лечат всех, кого встретят. Поверь, Олег, если бы победили гноллы, они точно так же и раненых гноллов вылечили бы.

- Так, значит, мы победили? – наконец-то дошло до меня.

- Конечно! – кивнул головой сержант, – Раз ты живой, значит победа наша. У нас бой идёт до полной победы! Пока есть на поле боя хоть один враг, пусть даже раненый, значит, бой ещё не окончен!

- И, пленных не берут? – уточнил я.

- Не берут, – подтвердил Класт, – Зачем нам пленные? Кормить их ещё!..

Я хотел спросить про гуманизм к врагу, но посмотрел на дохлых гноллов и язык не повернулся. Какой тут может быть гуманизм? Не та эпоха.

- Погоди-ка, – вспомнил я, – Получается, мы захватили эту треклятую шахту? Надо же её подчинить!

- Уже подчинили, – кивнул головой сержант, – пока ты в отключке валялся. Хорошая такая золотая жила. Хозяин поклялся ежедневно по тысяче золотых монет доставлять в любой город по нашему требованию. Так и договорились. Это же здорово, Олег!

- Здорово! – согласился я, – Только кто же теперь эту шахту охранять будет? Приедет кто-то другой и завоюет.

- Ну, если хочешь, давай я охранять буду, – пожал плечами Класт, – вон, со своим арбалетчиком, который в живых остался. Чего-то нам в город возвращаться не хочется. Чует моё сердце, что не скоро нас оттуда на новую войну позовут. Мы в том городе чужаки, изгои. Рылом не вышли. Так, чего же в таверне киснуть? Здесь всяко лучше будет! Глядишь, разбойник какой забредёт или вор объявится. Какое-никакое, а развлечение!

- Ладно, – кивнул я головой поднимаясь, – Согласен, раз тебе здесь больше нравится. А мне при любых раскладах возвращаться.

- А чего? – не понял Класт, – оставайся с нами! И в шахте ребята хорошие. И наливочка у них водится. Вишнёвая!

- Нет, – отказался я, – Понимаешь, у меня в моём мире жена. Любимая. Единственная и неповторимая. Если я пойду в город, у меня будет шанс к ней вернуться. Пусть призрачный, но шанс. Если я останусь, то это навсегда. А я так не могу.

- Понимаю, – погрустнел сержант, – Любовь, это вам не грифон чихнул! Тогда, прощай Олег! Удачи тебе!

- И тебе, Класт! – ответил я, повернулся и побрёл по направлению к городу.

Продолжение следует!..