Анна Леонидовна⁠⁠

Вонь, смерть и сияние звёзд. Неизменные спутники обезображенных тел, что обнаруживали правоохранители за тридцать три года в различных местах типичного города N. Ужасающие находки врывались в унылую реальность с бытовухой и громкой музыкой из некогда уютных квартир, мрачных плесневелых подвалов, технических помещений и попросту укромных мест в различных вариациях.

Звезды были нарисованными. Для данного действия была использована кровь жертв, и для следователей эти звезды сияли ярче яркого, заглушая те, что были на погонах. Звезды никогда не были нормальной формы. Всегда изогнутые, будто пляшущие. Всегда с глазом посредине.

Вонь. Вонь была настоящей. Тела всегда находили обгоревшими. Их жгли на костре, их заталкивали в духовки, их запекали в печах. Некоторых при жизни. Превратить человека в пепел таким образом весьма сложно, но полностью собрать жертв не представлялось возможным. Некоторые части тела преступник, как предполагалось, уносил с собой. Или же группа таковых.

Идея о частях тел, как о сувенирах, витала среди следственной группы до того злополучного дня, когда смерть явилась им во всей своей красе, одетая в платье из маленьких существ, любящих копошиться в мёртвой плоти. Стол был изысканно сервирован на двоих. Даже стояли догоревшие свечи. Однако, использовали лишь одну тарелку. В остатках того, что было найдено на посуде, был явно установлен владелец квартиры, который был обнаружен там же. Традиционно, в духовке. Традиционно, частично. Тот случай был, плюс-минус, пятым с конца.

Последний случай прогремел на территории больницы номер 9. Тёмной ночью врачи, отдыхавшие в служебном помещении, почуяли запах жаренного. Но это не руководство увидело пару пустых бутылок в тумбочке. Кто-то готовил посреди ночи и явно не на кухне. Выбежав в коридор, они увидели столб дыма, тянущийся из туалета. Туда уже стекались и пациенты, испугавшиеся и заинтересованные необычным явлением. В больнице незадолго до этого горела проводка, но запах, на сей раз, был иным. Вонь, вернее сказать. Внутри был обнаружен традиционный звёздный орнамент и обгоревший труп медсестры, заваленный полыхающими досками, тряпками и бумагами. Костёр был разведён при помощи спичек, непосредственно у медсестры и взятых. Неподалёку валялись и сигареты. Ну, а самым главным во всём этом крыле соответствующего триптиха была виновница торжества, сидевшая в углу и интенсивно орудующая вставными челюстями.

Анна Леонидовна была доставлена в больницу за два дня до инцидента. Несчастный случай и оплошность коммунальных служб воплотились в торчащую из земли арматуру. Анна Леонидовна попросту запнулась о металлический прут и, упав, получила ряд травм. Распухший большой палец правой ноги не помешал совершению преступления. В больнице изначально умилились, ведь Анна Леонидовна произвела на персонал впечатление божьего одуванчика. Но позже она открыла рот, и… Персонал очень хотел побыстрее выписать её, но не предполагал, что способ будет таким ужасающим.

К радости городской, да и областной, правоохранительной системы, один из самых жирных глухарей обещал быть зажарен и подан на стол к начальству, но, в свете всех событий, так конечно никто ситуацию не описывал. Выведать все тайны и секреты старой карги взялся сотрудник по фамилии Иванов. У него был отличный стаж, он успел поработать с местным серийником, нападавшем на рыжих женщин, и видел многое и всякое. Город N, конечно, был унылым болотом, но черти иногда заглядывали, пряча дьявола за мощными спинами.

С самого утра Иванов готовился и морально и, можно сказать, физически. Он привык выглядеть на работе презентабельно. Чист, выбрит, подтянут. Его так научил его отец. Дед тоже поспособствовал. Отец был следователем и ранее тоже занимался делом Анны Леонидовны – ещё в Советском Союзе, когда это всё воспринималось и преподносилось несколько иначе. Дед же работал начальником поезда, так что и он форму носил. И ответственность имел. И вот – дознаватель Иванов и его самое большое дело. Он планировал работать быстро и эффективно.

Перед Ивановым была лишь сумасшедшая старуха, убившая кучу людей в периоды приступов. Лишь чудом она оставалась непойманной. Все прекрасно понимали, что Васильева Анна Леонидовна отправится в какое-нибудь особенное учреждение, где она будет непродолжительно доживать свой век под присмотром специалистов. Ранее она никогда не наблюдалась у психиатров, да и повода не давала. Она, в принципе, никогда не наблюдалась у врачей, если не считать разрозненных записей из её молодости, но что-либо утверждать было сложно. Анне два или три раза восстанавливали документы, утраченные по разным причинам. В записях было минимум три её места рождения. Её возраст варьировался от восьмидесяти с небольшим до ста трёх лет. Конечно, её брат и сестра могли бы что-то прояснить, если б не пожар в доме, случившийся, когда-то там очень давно. Также Иванов заинтересовался тем, что Гражданка В. трижды была замужем, и два её супруга умерли по неустановленным причинам, а третий пропал из закрытой квартиры на девятом этаже.

Иванов сидел у себя в кабинете и ждал, перебирая материалы. В кабинете было темновато, но кто-то забыл выключить настольную лампу прошлым вечером. Лампочка успешно перегорела, а замена отсутствовала, так что приходилось довольствоваться лёгким дискомфортом. Для успокоения души, Иванов включил видавший виды компьютер, что покоился на столе в углу кабинета. Системный блок низко загудел, жалуясь на жизнь. Именно этот шум и требовался сотруднику правоохранительных органов, дабы оказаться в своей тарелке. И тут в кабинете появилась та самая опасная преступница. Её ввезли на коляске. Едва живую на вид. Сухонькие руки и ноги висели плетьми. Дышала Анна Леонидовна так, что Иванов больше начинал верить в долгую жизнь своего рабочего компьютера, нежели в то, что обвиняемая дотянет до конца следствия. Она словно потратила все силы на своё последнее деяние.

– Она хоть говорит? – спросил он у коллег.

– А ты поэкспериментируй – они посмеялись и подмигнули.

Иванов посмотрел на старуху. Она подняла голову и впилась в него своим мёртвым взглядом. Один её глаз слега налился красным. Второй, видимо, был слеп из-за катаракты, мистически появившейся буквально за ночь. Дознаватель включил диктофон, прокашлялся и начал.

– Анна Леонидовна?

Она опустила голову и не издала ни звука.

– Вас зовут Васильева Анна Леонидовна, так?

– Как хочешь, мент, – прокаркала старуха.

– Выражайтесь корректно. Вы понимаете, почему вас сюда доставили?

Она не ответила. В этот момент в кабинет зашли нанятый адвокат и психиатр. Они кивнули Иванову.

– Вы уже начали что ли? – спросил врач, нахмурившись.

– Вас ждём.

Адвокату было, в принципе, всё равно. Он сел на стул в дальний угол и принялся перебирать какие-то бумаги. Их появление придало живости старухе.

– Пусть они свалят, мент. ПУСТЬ! ОНИ! СВАЛЯТ!

Психиатр пожал плечами, заявив, что ему делать в данном случае нечего, и он всё понял давно. На этой ноте он покинул кабинет. Адвокат остался сидеть на месте.

– Он нам никак не помешает, Анна Леонидовна.

– Слышишь, адвокат. Я съем твой мозг мааааленькой золотой ложечкой, – она засмеялась как гиена.

Он хмыкнул, но не ответил.

– Анна Леонидовна, вернёмся к теме. Вы знаете, почему вы здесь?

– Потому что твоё существование - абсурд, – булькнула она себе под нос.

– Поясните, пожалуйста, зачем вы рисовали звёзды на стенах, Анна Леонидовна?

– Дабы Они видели. Дабы ОНИ были злы. Злы в своей беспомощности.

– О ком вы говорите?

Она не ответила, странно крякнула и замокла.

– Можете рассказать подробнее?

– Что тебе рассказать, мент? Что тебе можно рассказать, чтоб твоё жалкое человеческое сознание смогло это всё переварить?

– Ваше же переварило, и мы как-нибудь справимся. Начнём с простого. Вот одна из ваших жертв. Козеев Михаил Фё…

– Он шкварчал громче, чем орал…

Иванов выдохнул и потёр лицо руками.

– Спрошу проще. Зачем вы их ели?

– Иначе никак. Я ем не для себя, разумеется. Люди отвратительны на вкус.

– Я хочу услышать подробнее.

– Всё тебе расскажи.

Иванов почесал в затылке. Затем достал из ящика фотографии с одного из мест преступления и начал раскладывать перед Анной Леонидовной.

– Вот, например, другой случай, Анна Леонидовна. Но сценарий похож.

В момент, когда обе руки Иванова опустились на стол, сверху на них упали две цепких старушечьих длани, похожих на птичьи лампы, покрытые пятнами. В тот момент, словно по его телу прошёлся удар тока, а в мозге случилось лёгкое секундное затмение. Иванов опешил и отодвинулся назад на стуле. Анна сперва удивлённо посмотрела на него, но тут же растянула в улыбке сухие растрескавшиеся губы.

– Что? Не понравилось тебе, как тьма выходит? Твоя! ТВОЯ ТЬМА, МЕНТ! – она захохотала, и похоже это было на крик чайки.

Иванов встал на ноги.

«А что, если это был инсульт, или что-то подобное?».

Допрос был прерван под крики «Я в капюшоне и с косой затушу рассвет, мент!». Иванов опрокинул стакан пустырника, и срочно отправился в поликлинику. Осмотр показал, что он вполне здоров, но врач настоял на всяческих анализах и кардиограммах.

«Но что-то же это было? Будто и правда… свет выключили».

Остаток дня было неспокойно. Иванову везде виделся пристальный злобный взгляд. Казалось, что за каждым углом его ждёт нечто неименуемое, бесконечно жуткое и смертельно опасное. При свете дня он видел всех ночных чудовищ. На открытых пространствах его раздирали приступы клаустрофобии. Кожей своей он будто ощущал мелких насекомых, щекочущих его маленькими лапками и усиками. Но ничего не было. Лишь люди оборачивались. В недоумении и даже ужасе.

Дома Иванов ещё пытался поработать, но старуха будто наградила его немощью. Он даже поужинать нормально не смог. Лишь выпил чаю, кое-как почистил зубы и завалился спать.

Сначала звук, разрывавший оковы сна, казался будильником. Но, чем больше Иванов просыпался, тем больше он осознавал, что кричит какое-то животное. Возможно, раненное. Он открыл глаза и вскочил. Вокруг была отнюдь не его квартира, а помещение напоминающее средневековые казематы. И даже на деревянной двери была толстенна металлическая решётка в полукруглом окне. Заперто не было, но не становилось легче. Длинный каменный коридор с факелами на стенах, открывшийся по ту сторону двери, не укладывался ни в какое понимание реальности провинциального дознавателя. И крики, что разбудили его, не становились тише. Кому-то было очень больно, и Иванов будто начинал эту боль ощущать.

«Аж зубы ноют. Что это за кошмар?».

Проснуться не получилось. Недоумевать было некогда, нужно было как-то выбираться. Так он обнаружил, что в стенах коридора есть окна. Они выходят на какой-то двор, как он мог судить. Угол обзора оставлял желать лучшего, но он увидел нечто монструозное, парящее в воздухе. Рептильные щупальца, единственный глаз и физически ощущаемая злоба. Иванов отшатнулся. Нужно было двигаться дальше.

Вскоре, дознаватель вышел к каменным ступеням, идущим вниз. Они были все разбитые, и в полумраке он мог разглядеть останки мелких грызунов, что усеивали чёрный камень, послуживший стройматериалом. Снова крик.

Внизу света почти не было, так что исследовать огромную залу не представлялось возможным. Иванов ощущал, что рядом с ним есть кто-то ещё, и он не хотел давать кому-то или чему-то явную фору. Был вариант с массивными, вероятно, дубовыми дверьми, сквозь которые пробивался яркий свет. Вариант был использован. Тем более, что кричали явно с той стороны.

Иванов хотел помочь неизвестно кому, хоть сам и оказался в ситуации, что была ему полностью непонятна. Увиденное же спутало ему все карты и остатки его рассудка. Содержимое его желудка вышло наружу, и он пошатнулся, схватившись за стену гигантского каменного замка, что только что покинул. От выхода шла дорожка, мощёная бежевым камнем, и вдоль неё росли красивые кусты и ровная трава. Но там, впереди, реальность, даже столь странная, заканчивалась. Там, перед абсолютной бездной, наполненной объектами, чью геометрию сложно охарактеризовать и существами, что поражали своей абсурдностью, стояло подобие алтаря из костей. В нутре алтаря имелась большая ниша, где ярко горело зеленоватое пламя. Слева и справа от конструкции Иванова ждали два мерзких создания, мордой напоминавших аллигаторов. Они сразу же посмотрели на человека, стоило ему появиться. Они были одеты в длинные чёрные балахоны с капюшонами, покрывавшими скальп. Из-под балахонов были видны верхние конечности, и пальцы были подвижны, будто щупальца. И в пальцах были зажаты предметы, напоминающие косы. Чёрное дерево рукояти было богато украшено неизвестными камнями и испещрено надписями, похожими на вязь. Металл острия поблёскивал в свете пламени. Их третий собрат был подвешен над огнём. Он был абсолютно голым, и Иванов мог разглядеть скользкое рептильное тело. Его орудие было воткнуто ему в бок. Именно этот третий и разбудил Иванова своими воплями. И существа, что стояли у алтаря, заговорили. Это не было человеческой речью. Она наполнила сознание человека, что волею судеб забрёл слишком далеко. Она вызывала жуткую головную боль. А третий не переставал кричать. Холодный пот прошибал раз за радом, и казалось, что череп сейчас лопнет…

Всё закончилось к семи утра. Иванов проснулся от настоящего будильника. Простыня прилипла к потному телу. Под носом запеклась кровь. Боль ещё пульсировала в висках. И утром он вспомнил то, что ему вещали два монструозных создания. У них кое-что пропало. Тот, кого они пытали, потерял важную вещь для них. Книгу. Книга, которой они могут

«…затушить свет? Или как там?».

Они кричали ему, что эта книга с обратной стороны Луны. Что она хранит в себе знания древних земель. Что она наполнена обрядами. Что у них её похитил человек. Они просили Иванова вернуть им жуткий реликтовый том, полный нечестивой магии. Но он просто не мог в такое поверить. Это полностью шло в разрез с его мировоззрением человека, для которого реальность была вполне конкретной. Пусть даже этот жизненный устой пошёл мелкими трещинками.

В мыслях о ночном путешествии в неизведанные миры начался следующий рабочий день, и новый виток бесполезного допроса старой людоедку. Дело шло ещё хуже. Анна Леонидовна уплывала из реальности. Она отказывалась признавать своё имя. Она кричала проклятия. Её тело будто и вовсе отлючилось, и она лишь порой поднимала голову, одаривая присутствующих ненавистью, льющейся из красного глаза. На сей раз, в кабинете находился и психиатр, и следователь, и ещё пара сотрудников, один из которых фиксировал попытку допроса в письменном виде. Анна Леонидовна выбивала Иванова из колеи в два тычка. Низводила все его потуги в ничто. А перед его глазами стояли две рептилии в капюшонах. И тут Иванов решился.

– Анна Леонидовна, скажите, где ваша книга?

Она, ухмыляясь, посмотрела на него. Иванов успел разглядеть в красном глазе очередную вспышку эмоции, как тогда, когда их руки соприкоснулись.

– Не понимаю, о чём ты, мент.

– Ваши знакомые сообщили мне, что эту книгу, вы у них украли. Где она?

Окружающие смотрели, как на психов, уже на обоих участников диалога.

– Ты хоть немного осознаёшь, куда ты полез? Нееет. Ты даже примерно не представляешь, с кем ты говорил. ТЫ… Ты видел ЕГО?

– О ком вы говорите?

– Некросфера. Обратная сторона Луны. И тьма с неё. Она делает оборот. ТЫ СЛЫШИШЬ ЕЁ?

– Мне кажется, она не в состоянии отвечать что-то здравое, – вставил свои пять копеек психиатр, – Я вам говорил, что всё это трата времени? У неё есть диагноз. Какие допросы?

Он говорил. Но Иванов чувствовал, что за что-то ухватился.

– Анна Леонидовна, мы отошли от темы. Вы признаёте, что у вас есть некие записи, по которым вы совершали преступления?

– Да ты… ДА ТЫ… – она захлёбывалась слюной от негодования.

– Вы вели дневник?

– КНИГА ВЕЛА МЕНЯ. В ней описаны все методики. В ней есть всё. Но для тебя… – она засмеялась, будто криком вороны, – Ты просто паразит.

– Давайте без оскорблений.

– Оооо. Никаких оскорблений, мент! Вы ползаете по Его телу, пока Он делает виток за витком. Каждый оборот приближает конец вашей бессмысленной реальности. Вы КРИЧИТЕ вашими зловонными ртами, пожирая гниль.

– Кто же тогда вы? Палач? Судья? Кем вы себя увидели?

– Я есть хранилище. Бурдюк. Ларец, полный сокровищ для Него.

Больше ничего внятного она не сказала. Психиатр настоял на том, чтоб остановить допрос. Адвокат, внезапно, его поддержал. Иванов успел забыть, что господин защитник вообще присутствует в кабинете. Но он знал, чувствовал всем телом, что разгадка ему откроется. Он не верил, но не мог отказаться от идеи. Теперь нечто вело и его, строчка за строчкой.

Ночью Иванов постарался создать в доме максимальную тишину и темноту. Он лёг на спину, и, как мог, не думал, о чём-либо. Внутренний выключатель щёлкнул.

Затмение.

«Хорошо, что никто не может читать мои мысли. Даже эта карга. Надеюсь, что всё это окажется просто идиотской затеей. Что прошлый сон был просто сон на эмоциях».

Иванов открыл глаза. Он был не там же, где прошлой ночью, но ничего не оказалось чем-то простым. Иванов огляделся. Пространство было абсолютно эфемерным, но, иногда, через буро-зелёный туман проглядывали чернейшие пещеры, пробуравленные гигантскими телами в почве, что он ощущал под ватными ногами. Под действием абсолютно неземной атмосферы порода вокруг нор закручивалась в витые сталактиты. Иванов посмотрел на небо. Небо смотрело на него во все свои звёздные глаза.

«Три злобных взгляда. И эта злоба – есть бессилие. Они хотят прихлопнуть меня, как букашку, лишь бы я ничего не сделал. Но не могут».

Иванов шёл дальше. Его не интересовали жилища гигантов, и обитатели плоских небес. В первом случае его ждала неминуемая гибель. Во втором – взаимодействие будет бессмысленным для всех. Цель была где-то впереди. Шаг за шагом он вышел к подобию готического собора, что он видел, когда ездил в Европу в отпуск, когда-то давно. Но размеры строения превосходили Kölner Dom, и даже мысли не возникало, что это мог построить кто-то мало-мальски напоминающий человека. Шпили же были украшены статуями существ, что не существовали в рамках известной Иванову фауны. Он уже хотел зайти внутрь, но тут увидел, как размытая тень прошмыгнула туда первой.

Внутри всё напоминало типичную церковную обстановку, но было прямо-таки огромным. Под стать сооружению. Гигантские витражи, предположительно, запечатлевали истории, но Иванов не мог осознать их содержание. Все пролетало мимо, будто не являлось значимым для него здесь и сейчас. Тень же металась вдоль стен, не замечая присутствия Иванова. Пара её движений, и в стене открылась ниша. Они вошли туда вдвоём.

Спустя несколько шагов в абсолютной темноте, взору открылся пустырь. Иванов узнал его. Это было вполне себе реальное поле на окраине города. Там он в детстве играл с друзьями. Там устраивали разборки некоторые уважаемые люди города, когда делили бизнес. Тень шла чуть впереди, пока не остановилась, предположительно, подняв руки к небу. Иванов посмотрел туда и, сквозь пелену, которая всё так же окутывала всё вокруг, узрел то самое существо и миллиард щупалец. Звёзды же померкли. Но самое важное происходило внизу, на земле. Или, вернее сказать, в земле. Камни и грунт двигались и будто бурлили. Раздался крик и наружу выплеснулся фонтан из плоти и крови, застыв в пространстве, будто ещё один сталактит. Вернее, геликтит, на сей раз. Из рук тени выплыла книга в кожаной обложке, и, сделав дугу в воздухе, она приземлилась внутрь заставшего вихря из останков. Секунду и всё ушло под землю. Тень повернулась к Иванову, протянула к нему руки, но порыв ветра растворил её.

Утром Иванов просто делал то, что первое пришло в голову. Пустырь был перекопан, что привело к обнаружению какого-то безобразно дикого числа останков различной степени свежести. Все они были закутаны в импровизированные саваны из скатертей или каких-либо пледов. Иногда было сказать сложно, ибо время ткань не щадило. Позже эксперты скажут, что некоторым захоронениям порядка двухсот лет. Так же были найдены различные предметы домашней утвари, деньги и неидентифицируемые обломки. В некоторых саванах обнаруживали куски породы, напоминающей известняк. Иванов же знал, что к известняку это всё отношения не имеет, но разумеется молчал. Его интересовала главная находка. Огромная книга в кожаной обложке. Она весила несколько килограмм. Её страницы были желты. И пусты.

Через пару часов Иванов уже находился в психиатрической клинике, где, вопреки негодованию психиатра, размахивал книгой перед иссохшим лицом Анны Леонидовной, напоминающей живого трупа, пытаясь выяснить – что всё это такое, зачем и откуда. Она смотрела на него, практически не моргая. Её лицо ничего не выражало. Иванов кинул книгу на пол, бессильно махнул рукой и отошёл от кровати в сторону. Психиатр взял его под руку.

– Пойдёмте, голубчик. Я вам чаю дам. Или покрепче чего. Всё, отъехала она. Ничего там не добиться. Я могу её обколоть конечно, и она придёт в себя. Но зачем? Разве она сказала что-то адекватное?

Коллеги Иванова, присутствовавшие рядом согласно загудели. Иванов почти поддался на уговоры, как вдруг прибежал санитар.

– Психи переполошились! У нас прям бунт!

– У нас не так много буйных… – начал психиатр.

– В том-то и беда. ВСЕ буянят. Ломают предметы. Кидаются друг на друга. Орут что-то. Бьются головой о стены. Напали на медсестру.

Доктор убежал разбираться с ситуацией, а Иванов остался с коллегами смотреть на ещё живое, но мёртвое тело старой людоедки, собравшейся унести секреты своего горяченного бреда в могилу.

Книга открылась сама по себе. Замелькали страницы.

– Какого?..

Анна Леонидовна что-то бормотала. Она не открывала глаза, но губы быстро-быстро шевелились, диктуя её некую последнюю волю. Иванов узнал эту манеру речи. Так говорили два аллигатора из его сна. Их сна. Он подбежал к книге и захлопнул её.

– Видит Бог, ты эту книгу больше не получишь.

– О… – захрипела она, – Ваш молодой властитель первый пустил Их сюда. Они пришли из Земель за древним океаном. Ты… Ты даже название того места произнести не сможешь. Но Сфера сделала оборот. Он насытится. Такова моя воля.

Анна Леонидовна на глазах дознавателя Иванова рассыпалась в прах. Он подбежал к её кровати, но хвататься было не за что. Тут прозвучал выстрел. Иванов обернулся и увидел, что один из его коллег лежит на полу в луже крови. Тот, в чьей руке был пистолет, уже успел перезарядить табельное.

– Ты что, твою мать, творишь?

– Кин’де комут-е е’ивичхеид фан’иит ин-нэ наммэфан фер!

Раздался второй выстрел. Следом был третий. Три трупа в палате и множество раненных и убитых в коридорах. Из побоища спаслась лишь медсестра, ставшая первой жертвой событий, о которых в газетах будут писать ещё много месяцев, ссылаясь на чью-то конспирологическую теорию мутировавшего вируса бешенства. Молодая девушка перевязала покусанную руку, отправила на тот свет парочку коллег при помощи скальпеля, одела чистую одежду, вышла за дверь лечебницы и растворилась в толпе, держа под мышкой древний фолиант. Её местонахождение остаётся неизвестным.

Конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory, с призом за 1 место - 3000 р. Тема на август