Техногенные катастрофы #79. Крупнейшая ж/д катастрофа ХХ века
Автор: Павел Заикин.
Ну чё, котаны, техногенка?
Но начнём мы, как и положено, издалека. Авраам родил Исаака…
Впрочем, нет, не настолько издалека.
В общем, представьте. Первая и, что характерно, Мировая. Это там, где траншеи, морфий, газ, колючая проволока, кавалерия, тиф, Большая, мать её, Берта… Первая Мировая.
Итальянцы долго колебались, к которой стороне примкнуть – к умным или к красивым. В итоге выступили на стороне Антанты. И потянулись одна за другой бесконечные битвы при Изонцо.
12-я битва при Изонцо, австрийцы у гаубицы
К осени 1917 года было выпущено столько километров кишок, что в них можно было бы набить колбас для всех голодающих детей Африки на десятилетия вперёд. Но шоу ведь должно продолжаться! Тем более, что австрияки, которых макаронники знатно попячили тем же летом, жаждали реванша и Тольмино (город такой, ныне – Толмин в Словении).
К ним на помощь стремительным домкратом вылетела оперативная группа прерывания запоев на дому в составе семи германских дивизий.
Кроме того, подданные Карла I, III и IV (ну, так получилось. Именно столько номеров было у тогдашнего австрийского императора. А Франц-Иосиф к тому моменту окончательно не был) стянули для решающего удара почти всю наличную артиллерию, что дало возможность насытить ею фронт до плотности в 200 с лишним стволов на погонный километр. Невиданная доселе огневая мощь!
Итальянцы, прознав про это, запаслись попкорном и стали ждать. А надо было запасаться снарядами или, хотя бы, средствами эвакуации. Ибо уже в первые же часы австро-германского наступления наследники Цезаря кинулись бежать, роняя обгаженные подштанники и отбирая подводы у стариков, детей и прочих беженцев, отчего-то доселе уверенных в непобедимости Regio Esercito Italiano.
Отступающие итальянские солдаты отдыхают в Удине
От полного и окончательного факапа макаронников спасли союзники. Французы быстро-решительно перебросили на итальянский фронт шесть дивизий, да ещё пять вскоре прибыло из Англии. К концу ноября, по морозцу, фронт таки был стабилизирован. Впрочем, в мощь итальянской армии, потерявшей четверть миллиона бойцов только пленными, больше никто не верил.
Короче, немчура выдохлась. А тут Рождество на носу. Опять же, многочисленные Жанны и Клементины сохнут, непаханные. Союзники заторопились домой.
Быстрее всего добраться во Францию в ту пору можно было поездом. Особенно если ты путешествуешь не один, а в компании десятка тысяч товарищей. И вот, состав за составом потянулись на запад.
Эшелон №612 ничем не выделялся на фоне остальных. Паршивые итальянские вагоны-скотовозы с натугой тащили два не менее выдающихся паровозика. Нужно понимать, - Италию и Францию разделяют горы. Профиль пути там и ныне суровый, а в эпоху натуралов был и вовсе.
Тем не менее, с помощью матюков и Парижской богоматери границу удалось пересечь. Состав выполз из тоннеля Фрежюс (кстати, это первый из железнодорожных тоннелей под Альпами) и остановился на запасном пути станции Модан.
Здесь один из двух паровозов отцепили. Нужно было срочно доставить несколько вагонов снарядов назад, под Изонцо. А то вдруг вояки кайзера-визволителя очнутся посреди исторического процесса и продолжат банкет?
Здесь же, в Модане, к составу подцепили ещё два вагона со всяким барахлом – всё равно ведь по пути. Видя такое дело, многие офицеры и некоторые нижние чины решили, что с них хватит приключений, потратились на плацкарту и с комфортом, пусть и относительным, двинулись дальше своим ходом. Остальные тихонечко попивали в скотовозках и ждали, когда же, наконец, освободятся пути.
Ожидание затягивалось. Машинист, аджюдан Жирар, отказывался дальше вести состав. «Это самоубийство! Отсюда начинается спуск в долину. Одного паровоза слишком мало!», снова и снова повторял он станционному руководству. Вот только аджюдан – это звание, примерно соответствующее то ли старшему сержанту, то ли младшему лейтенанту. И когда перед ним предстал неизвестно откуда взявшийся капитан Файоль, который пригрозил строптивцу трибуналом и, в честь военного времени, расстрелом, выбирать уже не приходилось. Всё одно – тапки…
Ближе к полуночи перегруженный состав покинул станцию Модан.
Отступление итальянцев. У моста видно то, что осталось от штабного автомобиля. На лошадках сподручнее
По 14-ти не оснащённым пневматическими тормозами вагонам разместили семь тормозильщиков – по одному на каждые два вагона. По гудку паровоза они должны были вращать штурвалы ручных тормозов. В качестве «прибора обратной связи» использовалась верёвка, протянутая по крышам вагонов через весь состав и тендер прямо в кабину машиниста.
И это ещё роскошь, ведь обычно полагалось по пять кондукторов-тормозильщиков на состав. Что касается верёвки, то ей редко пользовались, т.к. всё равно её заклинивало чаще, чем кондуктора успевали материться на склонах.
А поматериться пришлось. В т.ч. дежурному по станции Пра, который с неописуемым восторгом наблюдал, как мимо его будки со скоростью свыше сотни км/ч, скрипя тормозными колодками и разбрасывая весёлые искры из-под заблокированных тормозами колёс проносится поезд, машинист которого не реагирует на требование снизить скорость.
Конечно, не реагирует! Аджюдан Жирар в это время потел и надрывал пупок в тщетных попытках совладать с тормозами хотя бы локомотива и первых трёх вагонов (где были автоматические). Да куда там…
Уклон увеличивался, росла и скорость. Стрелка скоростемера с большой неохотой отползала от крайнего положения (135 км/ч), то и дело норовя уткнуться в стенку прибора. Даже автоторможение, срабатывающее при значительном превышении установленной скорости, помогало примерно никак.
Поезд катился с Альп, как детские санки с горки. Основательно сбросить скорость машинисту удалось буквально в последний момент, там, где пути выровнялись, фактически за несколько сотен метров до станции Сен-Мишель-де-Морьен, где стояли эшелоны союзников-британцев.
И вот – наконец-то! Паровоз, пыхтя и отдуваясь, как гигантский Громозека, вполз на станцию. Машинист стряхнул капли пота с бровей, обернулся и увидел залитый лунным светом прекрасный альпийский пейзаж. Было видно горы, перевалы, засыпанный снегом лес…
А вот вагонов видно не было.
На подъезде к Сен-Мишель-де-Морьен дорога делала достаточно крутой поворот. Машинист как кошка в пылесос втянулся в работу по остановке взбесившейся техники и не заметил, что произошло. В два с лишним раза превысив положенную скорость, паровоз просто оторвался от состава, и его с километр тянуло практически юзом. А деревянные вагоны-скотовозы один за другим соскакивали на повороте с рельс, бились о скальную стенку (Альпы же!), крошили и перемалывали друг дружку, а заодно и пассажиров.
В фарш.
Меньше всего пострадали последние три вагона, включая два, прицепленных в Модане и вообще никаких тормозов не несущих. Зато они надёжно заблокировали выход из узкой щели в скалах, через которую шёл путь на станцию. Или, если угодно, со станции.
Итак, выжившие и не утратившие возможность ориентироваться в пространстве были вынуждены выбираться либо через завал из раскрошенных в хлам вагонов (к Сен-Мишель-де-Морьен), либо каким-то образом в сторону гор, минуя оставшиеся вагоны. Ой, что это? Пожар?!
Зимой 1917 года солдатские вагоны освещались свечами и/или керосиновыми лампами. Да ещё многие пассажиры в нарушение всех инструкций везли с собой заряженное оружие, а то и гранаты...
Стоит отдать должное аджюдану Жирару. Он увидел, что эшелон где-то потерялся, и кинулся к ближайшему поезду на станции. Там дремали шотландские солдаты, основательно утомившиеся при Изонцо. Растолкав нескольких из них и сообщив о случившемся на станцию, Жирар кинулся на выручку тем, кого можно было спасти.
А таковых, если не считать смертельно раненых и обгоревших, оказалось 183 человека.
Так уж вышло, что документы, по которым можно было бы точно сказать, сколько в поезде расположилось народу, сгорели вместе с ним. Кроме того, десятки солдат, почуяв неладное (ещё бы! Когда твой поезд прёт 130 вместо положенных 40) выпрыгивали из вагонов на радость волкам.
Считается, что под утро 13 декабря 1917 года у станции Сен-Мишель-де-Морьен погибло «около 700 человек». Это крупнейшая железнодорожная катастрофа ХХ века.
И вот, что интересно – никто наказания не понёс...
Автор: Павел Заикин.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_281980
Подпишись, чтобы не пропустить следующую техногенку!
Все остальные техногенки здесь: pikabu.ru/@Cat.Cat/saved/1426045
Крейсерство адмирала де Сюффрена
В ходе Войны за независимость США французский флот показал, что способен на равных сражаться с англичанами. Лучшим доказательством этого тезиса являются действия французского адмирала Пьера-Андре де Сюффрена в Индийском океане в 1781–1783 годах. Французский флотоводец вступил в союз с правителем княжества Майсур, провёл несколько славных боёв с англичанами и заслужил прозвище Адмирал Сатана.
На пути в Индию
К 1781 году Великобритания понесла чувствительные военные и финансовые потери, однако сохранила под своим контролем почти все южные штаты и колонию Нью-Йорк. Ещё в прошлом году французы переправили в Америку свой особый корпус, однако он до поры до времени ничем себя не проявил. Одновременно с этим Франция решила открыть военные действия и в Индийском океане, чтобы отвлечь силы англичан от Америки и Карибского моря. Для этого была создана специальная эскадра под началом лейтенант-генерала (вице-адмирала) Пьера-Андре де Сюффрена в составе шести линейных кораблей, пяти фрегатов и трёх корветов.
Пьер-Андре де Сюффрен де Сан-Тропе.
22 марта 1781 года из Бреста вышел мощный французский флот адмирала Франсуа де Грасса. У Азорских островов от него отделился отряд де Сюффрена и взял курс на Индийский океан.
16 апреля отряд зашёл в Порто-Прайя на островах Зелёного Мыса в Атлантическом океане, чтобы пополнить запасы воды, и обнаружил там английскую эскадру коммодора Джонсона: 74-пушечный «Хироу», 64-пушечный «Монмут», 50-пушечные «Айсис», «Юпитер» и «Ромни», а также фрегаты — 38-пушечный «Апполо», 36-пушечный «Джейсон», 32-пушечный «Эктив», 28-пушечный «Дайана», шлюп, брандер и бомбардирский кеч.
Французы шли в походных колоннах, часть кораблей отстала, часть вырвалась вперёд, в то время как стоявшие на якорях англичане не были готовы к бою. Однако выбора у них не оставалось.
В бою со стороны французов реально участвовали 74-пушечные «Аннибал» и «Эро», 64-пушечные «Артизан», «Ванжер» и «Сфинкс» и корвет «Фортюн». Флагман де Сюффрена «Эро» сразу же атаковал «Хироу» и «Монмут», два сильнейших корабля английской эскадры. Вскоре на подмогу ему подошёл «Аннибал». Немного отставший «Артизан» перехватил британского ост-индийца «Ханчинбрук», который пытался скрыться из гавани. «Ванжер» и «Сфинкс», опасаясь мелей, начали обстрел противника с дальней дистанции, за что их капитаны после боя получили выволочку от де Сюффрена.
В жестоком бою «Аннибал» потерял две из трёх мачт. Английские корабли были сильно повреждены. Французы смогли захватить «Фортитьюд» — ещё один корабль Ост-Индской компании — и судно снабжения «Эдуард», а на внешнем рейде — брандер «Инфернал» и бомбардирский кеч «Террор».
Битва у Порто-Прайя, 16 апреля 1781 года.
Джонсон покинул Порто-Прайя через три часа после боя и пустился в погоню за де Сюффреном. Ему почти удалось нагнать француза. Головной 50-пушечный «Айсис» даже затеял перестрелку с замыкающим французскую эскадру «Сфинксом», но получил повреждения и вернулся в порт.
Де Сюффрену пришлось оставить захваченные «Инфернал», «Террор» и «Фортьютид», которые сильно замедляли скорость отряда.
Эскадра Джонсона была послана с секретной миссией — захватить Капштадт и Капскую колонию, чтобы лишить испанцев, французов и голландцев перевалочного пункта на пути в Индию. Вместо этого в Капштадт зашёл де Сюффрен, оставил там отряд в 500 французских солдат для помощи в защите и взял курс на Иль-де-Франс (так в 1715–1810 годах назывался Маврикий). Джонсон прибыл к мысу Доброй Надежды только через месяц и атаковать после боя с де Сюффреном не решился. Коммодор отошёл к Салдана-бей, где напал на пять кораблей голландской Ост-Индской компании, четыре из которых захватил, а один голландцы успели выбросить на мель и сжечь. Правда, два «ост-индийца» при переходе в Англию утонули из-за повреждений, и призовой фонд эскадры составил лишь 68 000 фунтов.
В Индийском океане
Эскадра де Сюффрена прибыла к Иль-де-Франсу 25 октября 1781 года и там соединилась с кораблями графа Тома д’Орва. К 7 декабря объединённая эскадра в составе 74-пушечных «Эро», «Орьяна» и «Аннибала», 64-пушечных «Сфинкса», «Брийана», «Севэ», «Бизара», «Артизана», «Ванжера», 56-пушечного «Фламман» и 50-пушечного «Пти Аннибала», а также семи фрегатов (28–40 орудий) и двух корветов отплыла к Индии. Во время перехода, 6 февраля 1782 года, Тома д’Орв умер, и де Сюффрен получил всю полноту власти.
Уже 17 февраля у Садраса француз перехватил английский отряд адмирала Хьюза, который, как он думал, перевозил войска к Мадрасу. Де Сюффрен в своей обычной манере атаковал противника, который имел девять линкоров (74-пушечные «Сюперб» и «Хироу», 64-пушечные «Игл», «Монмут», «Вустер», «Бурфорд» и «Экзетер», 50-пушечный «Айсис» и 68-пушечный «Монарка»), а также четыре фрегата (24–28 орудий, слабее своих французских визави) и два шлюпа.
В 15:30 французы нагнали эскадру Хьюза. Де Сюффрен приказал атаковать англичан в ближнем бою. Только семь из одиннадцати французских кораблей выполнили приказ, остальные стреляли с дальней дистанции — надо полагать, для очистки совести. Флагманский «Эро» атаковал «Экзетер», нанёс ему тяжелейшие повреждения, и к концу боя британский 64-пушечник еле держался на воде. «Сюпербу» разворотили корму и сбили фок-мачту. Выполни все капитаны приказы де Сюффрена, англичане лишились бы как минимум двух кораблей.
Это было очень важно, ибо совокупные силы британцев в регионе превышали французские и составляли 18 линейных кораблей против 12. Гордых галлов спасало то, что часть английских линкоров находилась в разных портах Индии — Негапатаме, Тринкомали, Куддалоре и в бухте Провиденс.
Сражение при Садрасе.
К ночи Хьюзу удалось выйти из боя, и он отправился в цейлонский порт Тринкомали для ремонта. Французский же флот для пополнения припасов и исправления повреждений прибыл в Порто-Ново, который правитель индийского княжества Майсур Хайдер Али захватил на исходе декабря. Именно в Порто-Ново произошла первая встреча де Сюффрена и Хайдера.
Правитель Майсура был рад видеть долгожданного союзника и просил у него денег, оружия и военных советников. Де Сюффрен согласился помочь и оставил отряд в 2000 французских солдат под командованием графа дю Шемена, а сам двинулся к голландскому Цейлону.
Как раз в этот момент в Индию прибыл граф Джордж Макартни, которого французы не так давно разбили на острове Гренада. Макартни прославился тем, что, сдавшись в плен, долго торговался об условиях капитуляции, чего французский адмирал д’Эстен откровенно не понял и разрешил своим солдатам и морякам немного пограбить богатый остров. Бравые французы растащили всё фамильное серебро и личные вещи губернатора, и на ужин к д’Эстэну Макартни явился, кутаясь в халат, поскольку более никакой одежды у него не осталось.
После этого граф прибыл в Англию, где получил от правления Ост-Индской компании назначение на должность губернатора Мадраса. С собой в Индию граф привёз новость: оказывается, в конце 1780 года Англия объявила войну Голландии, и теперь есть возможность захватить ещё и голландские колонии.
Бои у Провиденса и Негапатама
Англичане свозили к недавно захваченному Тринкомали десант, чтобы захватить голландские владения на Цейлоне. Де Сюффрен увидел корабли Хьюза и бросился в погоню. Эскадра англичан чуть увеличилась: к ней присоединился 74-пушечный «Султан». К де Сюффрену же подошёл 64-пушечный «Аякс».
Около полудня 12 апреля 1782 года у скалистого островка Провиденс в Бенгальском заливе французы выстроили линию и пошли в атаку. Капитаны двух концевых кораблей решили в ближний бой не лезть, и в результате де Сюффрен оказался с десятью кораблями против 11 английских. Под удар попали концевые англичан — «Монмут» и уже сильно пострадавший при Садрасе «Сюперб». В итоге «Монмут» потерял две мачты из трёх, «Сюперб» лишился 28 орудий, сбитых с лафетов, и получил сильные повреждения. Хьюз, пытаясь помочь своим кораблям арьергарда, приказал сменить галс, чтобы иметь возможность атаковать противника и авангардом. Неизвестно, что бы из этого получилось, но в 18:00 разразилась настоящая буря. Противники прервали сражение и вышли в открытое море переждать шторм.
Когда буря утихла, Хьюз вошёл на рейд Тринкомали, а де Сюффрен отправился в голландскую колонию Баттикалоа, расположенную чуть южнее, и провёл там шесть недель, пока ремонтировались корабли и отдыхали экипажи. Здесь же де Сюффрен получил приказ вернуться на Иль-де-Франс. Однако он понимал, что, уходя из индийских вод, оставляет хозяином на море Хьюза и тем самым предаёт Хайдера. Именно поэтому бальи решил на этот приказ наплевать.
Сражение у Провиденса, 12–13 апреля 1782 года.
Капитаны двух кораблей — Биде де Морвиль с «Артизана» и де Кювервиль с «Ванжера» — были крепко недовольны методами войны на море де Сюффрена. В обоих сражениях именно капитаны этих кораблей не исполняли приказы своего командующего сблизиться на пистолетный выстрел и сражаться с врагом на близкой дистанции.
Бальи предполагал, что на Иль-де-Франсе они могут обратиться с жалобами к губернатору и представителям военной администрации. В походе же командир эскадры — царь и бог, и жаловаться тут некому.
По соглашению с Хайдером Али, воевавшим на тот момент с англичанами, французы обязались захватить для него какой-либо порт с тем условием, что на него мог бы базироваться французский флот. И вот 6 мая майсурцы и дю Шемен внезапно атаковали и захватили Куддалур, а 60 000 индийцев осадили британский гарнизон в Вандваше.
Де Сюффрен же, отремонтировавшись и отдохнув, вышел в море и узнал, что эскадра Хьюза проследовала к Негапатаму. Адмирал бросился в погоню и, желая в своём обычном духе навязать английскому флоту генеральное сражение, решил оттеснить противника от бывшей голландской колонии и захватить Негапатам. 5 июля он нагнал Хьюза, но тут налетел шторм, и «Аякс» потерял мачты. Только к утру он смог поставить фальш-мачты и стал относительно боеспособным.
Утром 6 июля буря прекратилась. Ветер задул со стороны берега, что было на руку Хьюзу, имевшему 11 кораблей — 74-пушечные «Сюперб», «Хироу» и «Султан», 64-пушечные «Игл», «Монмут», «Вустер», «Бурфорд», «Экзетер» и «Маньяэм», 50-пушечный «Айсис» и 68-пушечный «Монарка» — против такого же количества у своего противника. Правда, на «Аякс» надеяться не стоило, и Хьюз имел преимущество.
В 9:30 две эскадры сошлись на дистанции в 2 кабельтова (360 м). «Фламман» вёл бой сразу с двумя кораблями — «Хироу» и «Экзетером». «Аннибал» атаковал «Айсис». «Севэ» составил пару «Бурфорду». «Брийан», несмотря на то, что был слабее, затеял бой с «Султаном», а «Эро» накинулся на «Сюперб». «Сфинкс» и «Монарка» вели бой на дистанции в 4 кабельтова (740 м), и это, скорее всего, была стрельба «в направлении».
«Фламман» сильно пострадал от огня англичан, но смог нанести обоим своим противникам сильные повреждения. «Брийан», имевший 64 орудия против 74 у «Султана», за час потерял одну из мачт, семь пушек были сбиты с лафетов, погибли до 30 матросов. На помощь ему подошёл флагманский «Эро», и «Султан», не выдержав огня, выкатился из линии.
В 13:00 Хьюз потерял управление эскадрой. Де Сюффрен же, обогнав противника, из-за больших повреждений не стал продолжать бой и взял курс на Куддалур.
Адмирал Сатана
После боя адмирал решил провести суд над капитанами, не поддержавшими атаку. Капитаны «Аякса», «Бизарра» и «Севэ» были обвинены в трусости и небрежении своими обязанностями. Во время следствия выяснилось, что капитан «Севэ» во время боя вообще чуть не спустил флаг, и лишь офицеры корабля воспрепятствовали этому! Гуэ де Фробервилль, армейский офицер, находившийся при эскадре, писал:
«С некоторого времени в исполнении долга появилась чрезвычайная расхлябанность. Действия главнокомандующего раздражали многих членов офицерского корпуса, совершенно не приученных подчиняться. Они не находят в своём командире отвратительного кастового духа, столь вредного общественным интересам, кастового духа, на котором вскормлены кадеты. Их привилегии, почести и возраст лишь укрепляют этот дух в тех, кто состарился на службе. Мы видим доказательство этого в заговоре, который привёл к отставке 30 или 40 этих офицеров».
По итогам слушаний два из трёх капитанов лишились своих постов.
По словам исследователя Филиппа Мэзона:
«Сюффрен всюду действовал оригинально. Он сочетал агрессивный темперамент со способностью уловить критический момент боя и отрицанием принятых правил. Хотя Сюффрен не имел численного превосходства над противником, он постоянно пытался охватить его линию, в то время как Биго де Морог рекомендовал этот манёвр только для флота, имеющего численное преимущество.
В целом Сюффрен вёл кампанию в стиле корсара или командира лёгкой эскадры. Его наступательный дух давал ему преимущество над Хьюзом. Человек, которого англичане стали называть Адмирал Сатана, почти всегда захватывал инициативу, атакуя врага. Он неоднократно повторял нападения, несмотря на тяжёлые потери в людях и повреждения своих кораблей».
Бой у Тринкомали
Потерпев неудачу у Негапатама, де Сюффрен развернулся на юг и решил захватить Тринкомали. Ещё в Куддалуре он узнал, что к Баттикалоа прибыли два французских линейных корабля, три фрегата и транспорты с двумя полками французских солдат (800 человек). 21 августа он соединился с этими силами и 25 августа произвёл высадку к востоку от города. Три дня французы копали редуты и ставили пушки. 28 августа началась бомбардировка города одновременно с моря и суши. Английский гарнизон в 500 человек под командованием капитана Макдауэлла не выдержал, и 30 августа согласился на почётную сдачу. 1 сентября французы вошли в город, а у Тринкомали показались паруса эскадры Хьюза.
Хьюз имел десять кораблей, де Сюффрен вместе с подкреплениями — 16. Он ратовал за энергичную атаку, однако — как всегда! — часть капитанов выступила категорически против агрессивной тактики. Де Сюффрен настоял на своём, приказав выходить в море и сформировать линию.
Изначально французы следовали на противника строем фронта, а в 3 кабельтовых сделали поворот на 8 румбов на север, и линия была сформирована. Из-за такого манёвра часть кораблей арьергарда оказалась чуть в стороне от боя, а центр французской эскадры — на расстоянии 1,5–2 кабельтовых от противника. Именно в центре и произошел самый жаркий бой.
План боя у Тринкомали.
74-пушечники «Эро» и «Иллюстр», а также 64-пушечный «Аякс» оказались против 74-пушечных «Сюперба», «Хироу» и «Султана» и 64-пушечных «Монарки» и «Бурфорда».
Жестокая схватка продолжалась час, при этом на флагмане де Сюффрена постоянно висел сигнал, обращённый к 60-пушечному «Сен-Мишелю» и 50-пушечному «Аннибалу» — вступить в ближний бой.
Однако приказы адмирала были проигнорированы. На исходе часа, словно устыдившись, атаку поддержал «Брийан», а получившего сильные повреждения «Аякса» сменил «Артизан».
Ситуация стала критической, когда на «Эро» рухнула грот-мачта. Вопреки советам офицеров, де Сюффрен отказался выходить из боя и продолжил вести огонь по флагману Хьюза. В арьергарде жёстким огнём французов были повреждены «Айсис», «Вустер» и «Монмут». «Экзетер» получил несколько ядер под ватерлинию, потерял капитана и вышел из линии.
Бой продолжался. Арьергард французов, проходя вдоль английской линии, постепенно сближался с центром Хьюза, уже довольно потрёпанным в бою. Де Сюффрен же, выпустивший в общей сложности 1800 ядер, палил холостыми, надеясь напугать англичан и не допустить сближения с флагманом. Оба этих обстоятельства заставили Хьюза отвернуть под ветер, и в 17:30 британский адмирал вышел из боя. «Эро» потерял грот- и бизань-мачты, «Вустер» лишился фок-мачты, «Экзетер», сильно осевший в воду, медленно уходил, кренясь на левый борт. «Сюперб» и «Монмут», виляя разбитой кормой, маневрировали парусами, так как оба во время боя лишились рулей.
Де Сюффрен бросился в погоню, но его корабли были сильно повреждены, и вскоре он вернулся в Тринкомали для ремонта. Хьюз через неделю еле-еле дошёл до Мадраса. Осмотр линкоров показал, что они фактически небоеспособны на ближайшие три месяца.
Англичане очень опасались, что следующим на очереди окажется Мадрас, и срочно запросили переброску войск из Бенгалии и Бомбея. Хьюз же, видя, что в Мадрсе нормально корабли отремонтировать не удастся, взял курс на Бомбей, попал в сезон муссонов и шёл два месяца, де-факто до конца года выбыв из борьбы.
Последние бои
Примерно в это же время глубоко больной командующий армией британской Ост-Индской компании Кут был вынужден уйти со своего поста. Казалось, время компании на юге Индии подходит к концу. 7 декабря 1782 года внезапно скончался Хайдер Али. Погиб он не от рук врагов и не от заговора, а от раковой опухоли.
Бриранский историк Бауринг дал ему такую характеристику:
«Он был смелым, оригинальным и предприимчивым полководцем, искусным в тактике, умело распоряжавшимся ресурсами, полным энергии и никогда не унывающим даже во времена поражений. Он был всегда верен своим обязательствам и прямолинеен в своей политике по отношению к англичанам . Его имя всегда упоминается в Майсуре с уважением, если не с восхищением».
Новый губернатор Французской Индии Шарль Жозеф де Бюсси, прибывший в сентябре на Иль-де-Франс, отплыл из Порт-Луи к берегам Индии 18 декабря 1782 года. Соединившись с де Сюффреном у Малабарского побережья, де Бюсси узнал неприятную для французов весть о смерти Хайдера и решил высадиться у Куддалура. В жестоком бою де Бюсси и сын покойного правителя Майсура Типу Сахиб свели сражение вничью и отошли в город.
Обескровив противника, де Бюсси рассчитывал не на решительный штурм неприятеля, а на длительную осаду и надеялся, что флот де Сюффрена всё-таки подойдет к Куддалуру.
Де Сюффрен не подвёл. Он снялся с якоря 11 июня и уже 15 числа был на месте. Французский флот состоял из 15 кораблей. Хьюз же собрал все наличные силы и имел 18 линкоров.
20 июня ветер переменился на благоприятный, и де Сюффрен приказал атаковать. Бой начался в 16:00, но Хьюз по опыту прошлых сражений не хотел сближаться вплотную с кораблями противника. Перестрелка на дистанциях от 400 до 600 м продолжалась три часа. Англичане начали отходить и к вечеру бросили якорь в 25 милях к югу от Куддалура.
На кораблях Хьюза состоялся военный совет. Заслушав неутешительные отчёты кэптенов о повреждениях, о нехватке провизии и о начинающейся цинге, английский адмирал принял решение идти в Мадрас и сражение за Куддалур прекратить. Де Сюффрен же вернулся в порт и сгрузил в помощь де Бюсси 1200 солдат. Теперь гарнизон города увеличился до 3600 штыков.
Последней операцией этой войны стала вылазка французов из Куддалура 29 июня 1783 года. Она оказалась довольно неудачной: несколько офицеров попали в засаду к англичанам.
Правда, удалось похитить два английских знамени, однако решающего значения для общего хода военных действий это событие не имело. Англичане, не видя поддержки от своего флота, не рискнули атаковать Куддалур, хотя имели большое численное превосходство.
Вскоре между Англией и Францией начались переговоры, был заключён мир, а 2 июля 1783 года военные действия прекратились. В Индии было восстановлено положение status quo ante bellum — такое же, как до войны.
Одновременно англичане вели переговоры о мире с Майсуром. В только что завоёванном Мангалоре Типу Сахиб издевательски предложил провести предварительные слушания. Это было для Ост-Индской компании неслыханным унижением, но выбирать не приходилось — британцы в Индии оказались настолько ослаблены, что не имели сил даже на оборону Мадраса, и 11 марта 1784 года мир был подписан.
В договоре стороны обязались не помогать прямо или косвенно врагам друг друга, вернуть друг другу все завоёванные крепости и города, произвести обмен военнопленными.
Англичане обещали Типу режим наибольшего благоприятствования в торговле, свободную передачу требуемых технологий, отсутствие запретов на поставку и продажу оружия.
В Англии этот документ расценили как позор. После обнародования Мангалорского договора цены на акции британской Ост-Индской компании упали в два раза. Типу ударил дельцов из Сити по самому больному месту — по карману.
Бородатая озвучка - "Средневековые битвы". Швейцария. Рождение легенды. (ч.2)
Всем привет! Это пятый выпуск озвучки книги "Средневековые войны", которая была сделана с согласия автора. Мы продолжаем говорить о том, как швейцарцы раздавали люлей австрийцам в битвах при Земпахе и Нефельсе...
Ссылка на 1 часть про Битву при Фолкерке
Ссылка на 2 часть про Расстрел при Креси
Не пулемет и не пушка, а неведома зверушка...
Добрый день, товарищи! Сегодня я бы хотел с Вами поговорить о об одной весьма любопытной вундервафле, которая (вот уж не знаю, к сожалению или к счастью) просуществовала относительно недолго, но все же успело повоевать. Главным образом, на вооружении у французской армии!
Уж простите, от шуточек про багетно-круассанные войска сегодня мне не удержаться)))
Во второй половине XIX века господство в артиллерии начинают захватывать нарезные орудия, имеющие большую дальность и точность стрельбы. Только вот не задача - гладкоствольные пушки на малых дистанциях могли задорно лупить недругов картечью))) А подобный "фокус" в отношении нарезных орудий был бы форменным издевательством над артиллерией...
Однако необходимость картечью "косить" плотные боевые порядки неприятельской пехоты осталась... В качестве выхода из затруднительного положения бельгийский офицер Туссен Фафшампс в 1851 году предложил на один артиллерийский лафет установить множество винтовочных стволов, которые залпами имитировали бы заряд картечи. Получившееся оружие окрестили "митральезой" (от фр. " mitraille" - "картечь").
Французская митральеза системы Реффи. Картечница участвовала в Франко-прусской войне 1870-1871 г.
Следует отметить, что идея многоствольных орудий не такая уж и новая. Многоствольная пушка-орган была одним из изобретений Леонардо да Винчи, с "гаубицами-близнецами", установленными на один лафет, возился в середине XVIII века Иван Иванович Шувалов, подаривший русской артиллерии знаменитые "единороги". Однако лишь в середине XIX века, с появлением унитарного патрона, который значительно ускорил перезарядку, подобное оружие стало эффективным.
Любопытно, что изобретенный в 1862 году пулемет Гатлинга сперва тоже именовали картечницей. Орудийный лафет, все еще роднил это оружие с артиллерией, в то время как пулемет в классическом понимании - мобильное средство поддержки пехоты...
Наиболее удачной по конструкции являлась французская картечница Реффи, имевшая 25 стволов. Стрельба из этой вундервафли велась следующим образом: с казенной части картечница заряжалась специальным блоком на 25 патронов. Вращением рукояти патроны один за другим отстреливались, после чего "отработанный" блок извлекался и ему на смену приходил новый. Вот таким незамысловатым способом французы умудрялись высаживать аж 100 пуль в минуту! Чего смеетесь?)))
Митральеза Реффи, фото казенной части
Это сейчас штурмовая винтовка высаживает магазин засчитанные секунды, а для средины XIX века огневая мощь картечницы была оч-ч-чень даже впечатляющей. А дальность стрельбы в 2000 тысячи ярдов делала это оружие весьма грозным, если бы не некоторые НО, которые вскрыла франко-прусская война, бездарно французами проигранная...
Массивность, неповоротливость, необходимость непременно бить прямой наводкой (с закрытых позиций не постреляешь, знаете ли), а также меньшая по сравнению с артиллерией дальность стрельбы делала митральезы уязвимыми для неприятельских орудий. Митральеза Реффи не имела оптического прицела, что, естественно, сказывалось на возможности прицельной стрельбы. Кроме того, картечниц было объективно мало, чтобы это оружие могло значительно повлиять на ход войны 1870-1871 г. - французы располагали всего парой сотен картечниц...
По такой плотной массе из картечниц бить - милое дело... «Атака прусских егерей в битве при Гравелоте» Э. Циммера
Пожалуй, единственной "минутой славы" митральез стала битва при Гравелоте, о которой мы непременно поговорим в следующий раз. А появление пулеметов и вовсе поставило точку в развитии картечниц - после проигранной войны французы начали закупать пулеметы Гатлинга, осознав, что митральезы с их ручным заряжанием стали тупиковой ветвью вооружения...
На этом у меня все, спасибо за внимание!
Эхо войны: следы первой мировой на теле планеты (фото)
До сих пор во многих местах остались следы от войны, которая была сто лет назад. Фотоподборка на эту тему.
Больше всего таких следов осталось под Верденом, Франция. Все неровности ландшафта на фото - следы снарядов или окопов.
Из каждой тысячи призванных русских солдат в той войне было убито 115 человек.
Последний день Вандеи: как зачищали народную контрреволюцию
Вокруг вандейского восстания сложилось много мифов. Якобы оно было роялистским, подняли его священники и дворяне из лютой ненависти к республике, воспользовавшись темнотой местных мужиков. Из-за чего началось восстание и как республика усмиряла бунтующих крестьян — в нашем материале.
Народный католицизм с жертвоприношениями
Вандейского мужика традиционно представляют католическим фанатиком, преданным своему сеньору. Якобы он восстал за короля и истинную веру. Реальный вандеец, услышав такое, покрутил бы пальцем у виска.
В XVII веке в Вандее, как и вообще на французском западе, массово водились протестанты. Известная по роману Дюма крепость Ла-Рошель, которую осаждают мушкетёры, — это примерно те самые места, только южнее. Протестантов выгнали, а католическим кюре поставили задачу повторной евангелизации региона. И тут началось.
Для начала: Вандея и Бретань — это места обитания потомков кельтов. Регион глухой, сохранивший огромное количество архаичных традиций. Католическая церковь в XVII веке столкнулась с тем, что изжить их просто не было никакой возможности.
Карта Вандеи
Крестьяне обожествляли ручьи и деревья, устраивали стрёмные коллективные моления. В XVIII веке, прямо перед революцией, в одной деревне власти решили поменять деревянную статую святого Петра на мраморную. Крестьяне устроили бунт. Дерево — оно живое, поэтому и статуя живая и творит чудеса.
Короче, оставьте всё как было.
Частым явлением были жертвоприношения во время ритуалов плодородия. Нет, вроде бы не человеческие. Хотя, если вспомнить, что неподалёку от этих мест обретался Жиль де Рэ — как знать.
Жиль де Рэ — сподвижник Жанны д’Арк, казнённый из-за обвинения в серийных убийствах (хотя достоверность этих обвинений сейчас оспаривается). Стал прототипом для Синей Бороды.
Дальше больше. Вандейские неофиты в своём фанатизме стали явно выходить за все мыслимые рамки. Крестьяне считали, что если они умрут, то воскреснут на третий день. Прямо как Иисус. И что, если хочешь попасть в рай, надо хорошенько помучиться перед смертью.
Однако католические священники в XVIII веке смирились со всем этим бедламом, поскольку быстро выяснилось: они — единственная власть в деревне.
Приход и бокаж
Бóльшая часть Вандеи была землёй бокажа, то есть крестьянские наделы разделялись изгородями и земляными валами. Жили крестьяне на отдельных хуторах. А если соседи и собирались каждую неделю, то только в приходской церкви.
Кюре быстро стали для них всем. И повивальной бабкой, и адвокатом, если надо было уладить какие-то дела с властями, и судьёй, и нотариусом, и психологом, и садоводом. Община фактически образовывалась вокруг прихода.
А вот дворян вандейцы ненавидели. В регионе жили чуть ли не самые нищие крестьяне во Франции. Половина земли принадлежала дворянам, а пятая часть досталась городской буржуазии.
Чего хотели вандейцы? Чёрного передела. Дворян и горожан — на вилы, землю забрать себе. Поэтому регион дал в Национальный конвент чуть ли не самых свирепых депутатов-якобинцев. Да и вообще, изначально запад страны был горой за революцию. Как же Вандея стала синонимом контрреволюции?
Заложили бомбу под Францию
В ноябре 1789 года Национальное учредительное собрание устроило экспроприацию богатств церкви. И тут вандейские приходы разом обеднели. Раньше они выплачивали пенсии вдовам и сиротам, а теперь — кукиш.
Потом экспроприированное имущество распродали в 1790 и 1791 годах. И снова крестьяне остались с носом. Почти всё досталось городской буржуазии, которая и до войны не бедствовала. Например, местный депутат Законодательного собрания Франсуа Майнен, якобинец, быстренько прикупил по дешёвке восемь крупных ферм, увеличив свой личный доход до семи тысяч ливров в год — огромные цифры для той поры. Всё это на глазах у крестьян, хозяйства которых терпели убытки из-за инфляции, роста цен и падения торговли.
Параллельно с этим Париж решил устроить церковную реформу. Двенадцатого июля 1790 года был принят закон о гражданской присяге духовенства. Приходы укрупнялись, духовенство присягало светским властям, епископы выбирались как обычные чиновники. Многие священники лишились приходов. Священник должен всё-таки в первую очередь в бога верить, а не в гражданское общество.
В результате вандейцев лишили образованных лидеров, которые традиционно регулировали отношения между крестьянами и властями. Местное население почувствовало, что его ограбили и сделали людьми низшего сорта.
За что, спрашивается, цепями гремели и революцию делали?
Новых, присягнувших священников вандейцы встретили в штыки. Их демонстративно унижали, убивали их собак, стреляли им в двери и окна, бойкотировали службы. А вот к неприсягнувшим кюре верующие валили толпами. Уже в 1791 году по западу Франции прокатилось несколько мелких бунтов. В восставший дистрикт Шоллен ввели войска.
Однако в июле 1792 года Франция начала активные боевые действия в Войне первой коалиции 1792-1797 годов — и понеслось.
Пацифисты с ножом за пазухой
Казнь в январе 1793 года свергнутого короля Людовика XVI никак не тронула вандейцев. Король, дворяне — одна фигня.
Казнь Людовика XVI
Крестьянам надо было выжить в условиях, когда экономика пробивает очередное днище, а цены несутся вверх, как душа святого — в рай.
Зато принятый 24 февраля 1793 года декрет о призыве 300 тысяч мужиков в армию окончательно выбесил всю Вандею. Молодёжь отрывают от хозяйства и посылают на войну хрен знает куда! Тут ещё парижане сообразили, что армии не хватает лошадей, и начались реквизиции.
Именно эти военные меры вместе с политической маргинализацией вандейцев, вмешательством властей в традиционную иерархию прихода и бедностью взорвали регион.
Уже четвёртого марта 1793 года вооружённые крестьяне с криками: «Мира, мы требуем мира!» ворвались в город Шоле. Командир нацгвардейцев был убит. Одиннадцатого марта несколько сотен крестьян ворвались в город Машкуль.
Страх и ненависть в Машкуле
Вандейское восстание было не роялистским, а чуть ли не последней жакерией во Франции.
Противостояние в вандейской жакерии шло не между дворянами и крестьянами, а между традиционной крестьянской деревней и революционным буржуазным городом. Захват вандейскими крестьянами Машкуля показал, что в этой войне стороны пойдут до конца. Пощады не будет, выживет только один.
Итак, 11 марта вандейцы захватили Машкуль, требуя мира.
В первые же несколько часов крестьяне разграбили город и убили несколько десятков нацгвардейцев, чиновников, дворян — никто не разбирал политическую или партийную принадлежность убитых.
Ещё несколько сотен человек, которых сочли «дворянчиками» и сторонниками властей, крестьяне заперли в местной тюрьме. Резня пленников продолжилась до 22 апреля 1793 года, когда город отбили республиканцы. К тому времени крестьяне перерезали 400-600 человек.
Резня в Машкуле
Слухи об убийствах и грабежах в Машкуле разошлись по всему региону. Для многих республиканцев именно в этот момент вандейцы стали стороной, с которой принципиально не договариваются.
Сообщения о массовых убийствах в марте достигли Парижа. Столица тут же выдала вердикт — это внутренний враг, который хуже внешнего. Что было логично: шла война, и убийства представителей власти в тылу немедленно вызвали самую жестокую реакцию.
Уже в апреле 1793 года генерал «синих» (так стали называть сторонников республики) Жан-Мишель Бейссер откровенно говорил: «Террор отрезвляет мятежников, убийство одного забывается, а разрушение дома надолго остаётся в памяти». Депутат Конвента Мари Пьер Франкастель, который своими глазами видел результат мятежа — массовые убийства республиканцев и их родственников, а также грабежи городов, — сравнил Вандею с микробами, угрожающими здоровью «французского организма». Он потребовал от властей самыми жестокими мерами задавить восстание, пока эта «отрава» не распространилась на другие западные департаменты.
В Конвент посыпалась куча предложений по замирению региона. Предлагалось сжечь все леса и посевы вандейцев. Аптекарь из города Анже выдал идею: можно устроить массовое отравление колодцев крестьян мышьяком. В Парижских театрах ставились пьесы, где благородным республиканцам, осенённых разумом, противостояло тупое, фанатичное вандейское жлобьё.
Своеобразие вандейских обычаев и католицизма трактовались так, будто Париж вынужден вести войну с чужеродной расой. Действительно, религиозное рвение вандейца напоминает привычки среднестатистического джихадиста. Но гражданская война началась не по этой причине.
Крестьян посчитали тупым оружием в руках кюре и дворян. В реальности кюре и дворяне массово бежали из региона с началом боевых действий. Они не собирались принимать участие в этой войне, даже если и не питали тёплых чувств к республике.
Однако такая пропаганда устраивала не только «синих», но и роялистов.
Надо же — внезапно у них есть куча сторонников среди крестьян! И они сражаются за наше дело — шарман, мон дьё.
Чем громче роялисты кричали, что вандейцы воюют за короля, тем активнее Париж требовал раздавить роялистскую гадину на Западе Франции. И этим только помогал роялистам.
Армия народной контрреволюции
Первый месяц восстания вандейцы провели ударно. Мелкие городки сдавались под их напором. Тактика при этом была простой до ужаса: несколько тысяч крестьян вламывались в город; нацгвардия либо в ужасе удирала вместе с чиновниками, либо убивалась на месте. Выжившие гвардейцы обычно присоединялись к восстанию. Захваченных в плен республиканцев рассовывали по тюрьмам, а какую-то часть убивали по ходу дела. Мятеж постепенно расползался по департаментам Вандея, Дё-Севре, Мен и Луара, Внутренняя Луара.
Первый блин вышел при осаде города Сабль-д’Олон. Точнее два блина, поскольку вандейцы пытались взять этот крупный региональный центр 24 и 29 марта 1793 года.
В первый раз шесть тысяч крестьян под руководством Жан-Батиста Жоли, когда-то сержанта королевской армии, а после — врача-костоправа, бодро атаковали 800 республиканцев. Нацгвардейцы дрогнули и отступили в город. Однако комендант, вместо того чтобы сдаться или бежать, заявил, что они будут тут все стоять до конца. А кто посмеет сбежать — получит пулю в лобешник.
Вандейцы, до этого момента вообще не знавшие поражения, ломанулись на штурм. В ответ заговорили республиканские пушки. Двадцать одно орудие прямой наводкой картечью в упор расстреляло наступающих. У штурмующих тоже были пушки, но артиллеристы из вандейцев были как из дерьма пули.
Крестьяне в ужасе побежали в разные стороны. Командующий Жоли с матюгами ловил улепётывающих бойцов по всему полю. Это был разгром. Однако через пять дней, кое-как собрав разбежавшихся, Жоли с пятью тысячами вандейцев решил повторить штурм.
С тем же результатом, что и в первый раз.
Республиканские артиллеристы легко раздолбали своих противников. Более того, им удалось взорвать пороховой обоз Жоли. В войске вандейцев началась паника.
Жоли решил применить ударный приём: бросить конницу как заградотряд, который мочит отступающих трусов и паникёров. Но всё окончилось тотальным поражением. Вандейская армия просто перестала существовать.
Взятых в плен вандейцев республиканцы расстреляли. (После Сабль-Д’Олона расстрелы пленных производили при любом удобном случае). В этой войне города и деревни никто не собирался друг друга жалеть.
Разбор полётов
Казалось бы, победа вооружённых сил республики над какими-то крестьянами очевидна. Но на самом деле это было совсем не так.
Вплоть до октября 1793 года на фронте гражданской войны друг другу противостояли добровольческие армии. Просто одна, национальная гвардия, была преимущественно городской, а другая, вандейская, — крестьянской. Недостатка оружия у вандейцев не было. За весну 1793 года они захватили у республиканцев кучу военных арсеналов. Руководили крестьянами часто дворяне, которых они либо заставляли возглавлять свои отряды, либо те специально апеллировали к религии и «вандейской идентичности» (Боншамп, Ларошжаклен), а также ремесленники (Стоффле, Кателено), бывшие сержанты и солдаты. Так или иначе, все они умели хорошо обращаться с оружием. Они служили в королевской армии или же у них был военный опыт.
Республиканская нацгвардия или конные жандармы ничем не превосходили вандейцев. Последних было часто больше, и это были фанатики, которые люто ненавидели своих врагов. А уж с готовностью умереть у вандейцев все было совсем прекрасно.
Умереть в бою с врагами веры? Ха, все умрут, но мы-то сразу в рай попадём!
Своим дворянским командирам (как тот же Д’Эбле или Шаррет) вандейцы доверяли безусловно и слушались их приказов. А вот республиканцы своим не доверяли. После предательства генерала Дюмурье военных жёстко поставили под политический контроль. Все военные операции согласовывались с Конвентом. Комиссары республики чутко наблюдали за «контрреволюционным» поведением генералов. Любая ошибка, любое поражение, любые несогласованные планы рассматривались как измена.
Генерала Луи Анри Франсуа де Марсе, проигравшего вандейцам бой при Пон-Шарро, отозвали в Париж, обвинили в измене и гильотинировали 29 январе 1794 года. Генералов Вестермана и Бирона казнили. Генерала Жан-Батиста де Канкло, автора успешного военного плана по разгрому вандейцев, уволили из армии во время чисток в октябре 1793 года. Он не попал под молох якобинского террора. Генералов Шарля Филиппа Ронсена и Жан-Мишеля Бейссера казнили за участие в выдуманных жирондистских и эбертистских заговорах.
Генерала Жозефа Вестермана казнили за нарушение приказов и за жестокость. Ему приписывали отчёт Конвенту, в котором он написал: «Используя данные мне права, я растоптал детей конями, вырезал женщин. Я не пожалел ни одного пленного. Я уничтожил всех». Но это оказалось роялистским фейком. Этот отчёт так и не обнаружили.
Но у Республики имелись преимущества, которых не было у вандейцев. После проведения массовой мобилизации 1793 года в её армиях служили более 600 тысяч человек. Она могла перебрасывать войска в восставшие департаменты. Несмотря на поражения, уже в августе 1793 года восстание подавляли 30 тысяч военных и нацгвардейцев. К ноябрю это число увеличилось до 50-70 тысяч человек, а к февралю 1794 года — до 70-100 тысяч человек. Осенью 1793 года в регион перебросили Майнцскую армию, состоявшую из ветеранов боевых действий с серьёзным противником — Пруссией и Австрией. Дела республиканцев сразу же пошли на лад. Вандейцы стали терпеть одно поражение за другим. Их армии таяли.
Ещё одним важным преимуществом «синих» была артиллерия. Несколько главных побед республиканцы одержали только благодаря ей. Восставшие крестьяне, даже очень храбрые и фанатичные, полностью послушные приказам своих генералов, которые бросали их в самое пекло боя, теряли голову, когда попадали под артиллерийскую бомбардировку. Пары прицельных залпов хватало, чтобы обратить 20-30 тысяч вандейцев в бегство.
Имелось ещё одно преимущество. Армии вандейцев были сезонными. Крестьяне часто отлучались на аграрные работы, и тогда боевые действия останавливались. Иногда это имело огромное значение.
Париж спасёт навоз
Битва при Сомюре девятого июня 1793 года считается вершиной военных достижений вандейцев. Взяв этот город, они открывали себе дорогу на Париж.
Республиканцы это понимали, поэтому под Сомюром собрали 18 тысяч человек. Командовал ими генерал Жак-Франсуа де Мену.
Погожим деньком девятого июня колонны вандейцев числом до 30 тысяч человек показались на юго-восточной стороне города. Командовавший восставшими Луи де Сальг, маркиз де Лескюр, разделил свою армию на три колонны. В три часа дня он скомандовал атаку.
Правофланговую и центральную колонны вандейцев остановили солдаты будущего наполеоновского маршала Бертье. Однако на левом фланге республиканцы попали под мощный фланговый удар кавалерии вандейцев под командованием Гаспара де Мариньи, участника французской военной помощи американским революционерам. Начались паника. Солдаты побежали. Увидев, что левый фланг улепётывает со всех ног, дрогнули, а потом бежали солдаты Бертье.
В Сомюре остался только гарнизон. Он сдался 10 июня, когда перед штурмом цитадели вандейцы вывели живой щит — жён, детей и родственников солдат-республиканцев.
Использование живых щитов во время штурмов было излюбленной тактикой вандейцев. Весной 1793 года таким способом были взяты несколько городов.
Вандейцы ликовали — дорога на Париж была открыта. Однако стояла страда. Крестьяне восславили Бога за победу и разбрелись по своим хуторам. Вместе с Ларошжакленом вандейский гарнизон насчитывал менее десяти (!) человек. Город пришлось оставить.
Впрочем, вместо Парижа — который ещё поди завоюй, учитывая численность его населения, — новый командующий вандейцами, ремесленник Жак Кателено, решил захватить Нант.
Гибельный город
Нант печально известен своими «нантскими утоплениями». Комиссар Конвента Жан-Батист Каррье утопил и расстрелял с декабря 1793 по февраль 1794 год около шести-семи тысяч человек. Ещё три тысячи погибли от тифа, находясь в тюрьмах города. Однако кроме вандейцев большую долю казнённых составляли жирондисты. Так Жан-Батист «отблагодарил» тех, кто помог Республике спасти город.
Расстрелы в Нанте
Там же, в Нанте Каррье убивал английских и голландских военнопленных. Последствия этого кровавого идиотизма французы ощутили на своей шкуре, когда стали массово попадать в лапы англичан — например в 1807-1812 годах в Испании. Содержали пленных в плавучих тюрьмах, откуда они обычно освобождались исключительно ногами вперёд.
Весной 1793 года в Нанте шла драка за власть между якобинцами и всеми остальными революционными фракциями, в первую очередь жирондистами. Однако угроза захвата города заставила забыть все разногласия.
Нант собирался воевать против восставшей деревни. Выстоять и победить.
Против 30 тысяч вандейцев во главе с Кателено 29 июня 1793 года Нант выставил 12 тысяч человек, генерала Канкло и пушки. Пушки в итоге и решили исход.
Вначале артиллерия «синих» задержала колонну Д’Эбле к северу от города. В итоге вместо одновременной атаки на Нант с юга и севера колонны вандейцев атаковали вразнобой. Канкло, опытный генерал, прошедший Семилетнюю войну и дослужившийся при короле до звания марешаль де камп (соответствует званию бригадного генерала революционной армии), громил крестьян по частям, умело маневрируя подкреплениями. А довершили дело пушки, которые часто били в упор по наступающим вандейцам.
Командующий крестьянскими армиями Жак Кателено получил смертельное ранение. Город устоял, повстанцы отступили.
Потом в Нант перебросили Майнцскую армию. Канкло провёл несколько успешных операций. Восставшим пришлось быстро отступать. В войне наступил перелом.
Бегство к морю
Хотя Канкло вычистили из армии к первому октября, разработанный им план войны с вандейцами не стали пересматривать. Три ударные колонны республиканцев общей численностью до 25-27 тысяч человек в октябре 1793 года обрушились на Вандею. Вандейцы несли страшные потери. Все завоёванные восставшими территории были потеряны. Дело шло к развязке.
Все решилось 17 октября 1793 года рядом с городом Шоле. Сорокатысячная армия вандейцев атаковала 26 тысяч республиканцев. Поначалу бунтовщикам сопутствовал успех: правый фланг вандейцев обратил противника в бегство, левый фланг успешно громил республиканцев, которые начали отступление. Но артиллерия вновь сказала решающее слово.
Прямо в центре генерал республиканцев Франсуа Северин Марсо заманил вандейцев под свои пушки, которые он удачно спрятал в боевых порядках. Самую большую колонну восставших расстреляли в упор картечью. Вандейцы дрогнули и началось беспорядочное бегство. В этом сражении они потеряли восемь тысяч человек, лучшего стратега Шарля де Боншампа и всю свою волю к сопротивлению.
Республиканцы потеряли четыре тысячи человек и полностью изменили ход войны.
После этого сражения начнётся паническое бегство повстанцев из Вандеи. Около 100 тысяч человек, из которых более 60 тысяч были мирными беженцами, переправились 18 октября через Луару и начали свой скорбный марш к Ла-Маншу. По словам роялистских агентов, там их в нормандском порту Гранвилль должны были ждать английские корабли. Но корабли не приплыли. Вандейцы повернули обратно, домой.
Бегство вандейцев из-под Шоле
Эта орда оборванных, терзаемых тифом голодранцев напоминала варварское племя. Республиканцы постоянно на них нападали. Отставших крестьян часто расстреливали. Двенадцатого и тринадцатого декабря 1793 года в битве при Ле-Мане вандейцы потеряли 15 тысяч человек.
Четырнадцатого декабря 1793 года 20 тысяч человек отчаянно пытались форсировать Луару. Вооружённые шхуны и лодки из Нанта топили суда беглецов. Республиканские разъезды преследовали переправившихся. Вандейцы ещё успели захватить г. Савене, но 23 декабря его атаковали и взяли республиканцы.
Из 100 тысяч повстанцев в живых осталось не более пяти тысяч.
Адские колонны генерала Тюрро
Если бы республиканцы остановились на этом, восстание сдулось бы само собой. Большая часть генералов вандейцев были мертвы. Массовой поддержки у них не было. Напротив, отмена якобинцами 17 июля 1793 года всех феодальных повинностей успокоила многих крестьян.
Нужно было просто подождать. Однако в Париже большинство якобинцев хотело примерно наказать восставших.
Новый командующий республиканскими войсками в Вандее Луи Мари Тюрро придумал свой план «замирения» региона: с запада и востока в Вандею заходят 12 колонн и идут навстречу друг другу, уничтожая все на своём пути.
От такого офигели даже официальные комиссары Конвента в Вандее. Когда генерал послал им свой план, они отморозились, сказавшись больными. И Тюрро решил проводить его на свой страх и риск.
Победителей же не судят?
Дальше началась бойня. По счастливому стечению обстоятельств, Тюрро вписал в план, что республиканцев и нейтралов преследовать не надо. Многие его подчинённые офицеры — и даже командующие колонн, например генерал Жан Батист Гуше, — воспользовались этой лазейкой. Хотя тот же Гуше убил в коммуне Ла Гобртьер более 100 человек: их насаживали на штыки, младенцев рубили саблями, людей сжигали заживо прямо в домах. Впрочем, другие ужасы роялистской историографии (будто детей запекали живьём в печах) не подтвердились.
Во всём остальном это было тотальное уничтожение. Из 200 тысяч жителей департамента было убито 45-50 тысяч человек.
В мае план генерала был свёрнут. Он полностью провалился. Крестьяне, поняв, что им вообще нечего терять, снова стали присоединяться к восставшим.
Благодаря «адским колоннам» Тюрро война затянулась до пятого мая 1795 года, когда было заключено перемирие в Ла-Жонэ. Её итог: около 200 тысяч убитых. Военные потери республиканцев — 30 тысяч, вандейцев — около 40-50 тысяч. Мирных жителей поубивали больше всех — около 130 тысяч человек.
Республиканцы в прямом смысле остались с носом. Вандейцам должны были возместить все материальные потери; объявлялась свобода вероисповедания, что означало возвращение и легитимацию служб неприсягнувших кюре; республиканские войска выводились из Вандеи. Департамент отходил в руки повстанцев.
А в конце будет цирк
Уцелевшие вожди вандейцев Жан-Николя Стофле и Франсуа Атаназ Шаррет решили не ждать развязки и в июне подняли восстание. На помощь им на полуостров Киберон высадились эмигранты-роялисты и англичане. Феерия «роялистская Вандея идёт в атаку» длилась недолго. Шестого июля Лазарь Николя Гош, лучший генерал Республики, контратаковал восставших. И уже 20 июля основные силы вандейцев были полностью разгромлены.
Официально Гош победил всех восставших на западе в июле 1796 года. В реальности всё было кончено гораздо раньше. В феврале 1796 года в Анжере расстреляли Стофле, а в марте в Нанте — Шаррета.
Казнь Шаретта
Потом, правда, Вандея бунтовала ещё три раза. Но все они — война 1799-1800 годов и роялистские пробурбонские выступления в 1815-м и в 1832-м — уже были сущей комедией. Хотя и кровавой.
Последняя французская жакерия пыталась уничтожить Город, но в итоге сама утонула в крови. Париж не дал ей ни единого шанса.
Чему учит эта история? Месть и кровавый психоз — плохие советчики. Они только углубляют проблему.
Фарид Мамедов
WARCATS.RU
О том, как важно держать язык за зубами
"Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен".
Этот афоризм Альберта Эйнштейна отлично характеризует наступление Нивеля в апреле 17-го года. Крупнейшее сражение Первой мировой стало идеальным примером того, что происходит, если путать войну с политикой и шоу-бизнесом.
К весне 17-го года Франция вконец устала от войны. Вместо “победы к Рождеству” страна получила беспросветную череду поражений. За 2 года потеряно 3,5 миллиона солдат, из них миллион убито. Немцы захватили 10 наиболее экономически развитых департаментов, в армию призвано 2/3 мужчин, расходы достигли 90 млрд. золотых франков. Цены растут, зарплаты падают. Будучи не в силах победить врага, командование Антанты перешло к стратегии размена, руководствуясь идеей, что если терять 2 своих в обмен на одного немца, то враги закончатся раньше. Соотношение сил позволяло, но проблема в том, что бойцам такая тактика очень не нравилась, хотя открыто её никто не афишировал. Солдаты, которые когда-то толпами записывались в добровольцы, под страхом трибунала отстреливали себе пальцы, лишь бы попасть домой.
Сто лет побед не видела Франция
Сто лет страну лихорадит война.
Сто лет земля кровоточит под пальцами,
Сто лет Луара от гари черна.
(с) Рок-орден "Тампль".
Страна ждала избавления, ждала героя, который приведёт её к победе, и он пришёл. Роберт Жорж Нивель, герой Вердена, ставший новым главнокомандующим французской армии, придумал наконец-то, как выгнать вон тевтонцев. Солдаты храбро сражаются, но доблесть бессильна перед тупостью генералов. Нас бьют, потому что наши действия слишком предсказуемы. Ударим всеми силами внезапно и выбьем немцев с их высот, где так удобно обороняться и палить по нашим окопам. Хватит нашим парням сидеть в траншеях по колено в воде. Германия будет разбита за 48 часов.
Предполагалось сосредоточить свыше 100 дивизий на фронте Аррас-Суассон-Реймс. После короткой, но интенсивной артподготовки они при поддержке танков и авиации захватят господствующие высоты и обрушат весь позиционный фронт врага. Резервы будут отвлечены предварительным наступлением англичан, а общее превосходство в силах обрекало немцев на скорое поражение после прорыва. Против 4,5 миллионов союзников у них было всего 2,7 млн. солдат на западном фронте.
План был и впрямь неплох — надёжных противотанковых средств ещё нет, и внезапную атаку сотен “шнайдеров” не остановить. Что бы враг ни делал, но 1,2 млн. солдат, 300 танков и тысяча самолётов снесут любую оборону. Выйдя на оперативный простор, превосходящие силы союзников могли всерьёз рассчитывать на скорое освобождение всей Фландрии, главное добиться внезапности. Но с этим как раз возникли проблемы. Чересчур импульсивному главнокомандующему сложно было удержаться от того, чтобы поделиться планами с окружающими и скоро их обсуждали в парламенте, газетах и окопах. Без деталей и в общих чертах, но немецкой разведке хватило. Мозаика начала складываться. Отследив переброску аж 11 тысяч орудий (всё, что нашли в крепостях и музеях) на относительно узкий участок фронта, немцам осталось только уточнить детали, взяв "языков" во французских окопах.
9 апреля началось британское наступление в районе Арраса. 30 пехотных и 3 кавалерийские дивизии при поддержке 60 танков захватили первую линию вражеской обороны и могли бы засчитать себе победу, если б немцы заранее не узнали от пленного французского унтер-офицера, что это всего лишь отвлекающий манёвр. "Воздушный цирк" Манфреда фон Рихтгофена показал Антанте, что разведки над немецкими окопами они не получат. Потеряв 66 аэропланов, немцы снесли 260 англичан, устроив им "кровавый апрель", и перешли на французов, убедившись, что именно они - основная мишень.
Параллельно шла французская артподготовка — бессмысленная и беспощадная. Зная о планах противника, немцы заблаговременно ушли с передовой линии, оставив там пулемётчиков в бетонных укрытиях. Нивель что-то говорил о внезапности, но по техническим причинам артиллерийский обстрел растянули на 9 дней. В это время немецкая авиация “под метёлку” вычистила небо от вражеских разведчиков.
16-го апреля наступление началось с полного фиаско танковых войск. Перепахав поле боя миллионами воронок, французы сильно замедлили их ход, а большая часть не доехала даже до линии фронта — авиация наводила артиллерию на танковые колонны, превращавшиеся в цепь огненных шаров. Для увеличения радиуса хода снаружи навесили резервуары с горючим, взрывавшихся при каждом попадании.
В атаку пошла пехота, и на неё сразу обрушился шквал заградительного огня артиллерии, к которому присоединились пулемёты. Благодаря исключительной смелости бойцов удалось местами захватить первую линию окопов, отбитых потом контратакой. Кстати, в первых рядах шли 2 бригады русского экспедиционного корпуса. Но даже доблесть бессильна перед тупостью генералов. Сражение полностью проиграно, обойдясь французам в 180, англичанам в 160, русским в 5, а немцам в 163 тысячи убитыми, раненными и пленными. Не так уж и плохо по сравнению с тем, что было раньше — за 15-й год союзники потеряли в наступлениях 1,6 миллиона против 612 тысяч у немцев, но Нивель обещал победу и терпение лопнуло.
Усталость, злость и разочарование, подогреваемые самыми нелепыми слухами о катастрофическом разгроме привели к волне выступлений на фронте и в тылу. Десятки тысяч солдат дезертировали, 54 дивизии были охвачены мятежами, забастовки охватили всю страну. Отдельные батальоны окружали и расстреливали артиллерией, но с большинством договорились путём уступок и обещаний. Солдаты получили отпуска, улучшили довольствие, но целый год французская армия считалась “ограниченно годной”, и тяжесть наступлений легла на англичан. Так Роберт Жорж Нивель, ставший на пару месяцев суперзвездой французских вооружённых сил, чуть не похоронил одну из сильнейших армий Антанты.
При другом раскладе Антанта могла надеяться на победу в компании 17-го года, что могло сильно изменить историю нашей страны. Как жаль, что французский главнокомандующий оказался так невоздержан на язык!
Молчанье - щит от многих бед,
А болтовня всегда во вред.
Язык у человека мал,
А сколько жизней он сломал!
(с) Омар Хайям
Автор: Михаил Ломако (@StarLom)
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_148262
Армяне с турками подрались во Франции
Представители армянской диаспоры решили провести акцию в поддержку Армении в нагорно-карабахском конфликте. Туда же пришли представители турецкой диаспоры. Слово за слово и в ход пошли кулаки
Ас номер ноль
Автор: Павел Заикин.
Людишкам всегда хотелось убивать друг дружку максимально эффективно. Но получалось не всегда.
Например, долгое время существовала проблема ведения самолётом-истребителем огня вперёд. Проблему предполагалось решить установкой синхронизатора. Такая приблуда должна была приостанавливать стрельбу из пулемёта на тот краткий миг, когда перед его дулом проносится лопасть винта. В противном случае её легко можно было отстрелить и на этой печальной ноте закончить карьеру. Кстати, такие случае бывали и в Первую Мировую, и во Вторую, и даже позже. Но речь не о том.
Французский инженер Солнье, разработавший свой синхронизатор ещё в 1913 году, не спешил с его внедрением. Работала его поделка ненадёжно, и риск остаться без винта прямо по среди боя оставался достаточно большим.
Такую неиллюзорную опасность удалось устранить путём установки на лопасти небольших металлических дефлекторов-отсекателей. Правда, это сказалось на тяге винта, зато позволило безбоязненно атаковать противника.
Это новшество предложил уроженец о. Реюньон Ролан Гаррос. Он был весьма интересной личностью. Спортсмен (занимался регби и теннисом), пианист, участник и призёр ряда крупных авиационных состязаний, он стал первым, кто совершил беспосадочный перелёт через Средиземное море.
Собственно, Ролан Гаррос. Кстати, его фамилия читается именно как "Гаррос", а не "Гарро", как принято во французском языке. Дело в том, что род Гаррос первоначально обитал на юге Франции, где общались на окситанском диалекте.
Аэроплан "Моран". Ясно видно "отсекатели" на винте.
В общем, он знал толк в авиации. Настолько, что, прослышав об объявлении войны, ночью в одиночку подготовил свой аэроплан к вылету и рванул через границу. Да, начало войны застало его в Германии, где он выступал с показательными номерами.
В общем, в феврале 1915 года он предложил конструктору Солнье идею дефлекторов, а уже 1 апреля того же года на усовершенствованном таким образом Morane-Saulnier вступил в бой против четвёрки немецких двухместных «Альбатросов».
«Это было ужасно. Через 25 секунд, показавшимися очень долгими, аэроплан врезался в землю в огромном облаке дыма. Наблюдатель был убит выстрелом в голову. Пилот был сильно изуродован, чтобы его можно было опознать. Остатки самолета со следами пуль были разбросаны вокруг», — так описал лётчик свою первую победу. Остальные три «Альбатроса» благоразумно скрылись, пока Гаррос «ужасался».
Дальше пошло как по маслу. За две последующие недели он сбил ещё пару самолётов противника. Другие два «принудил к миру», заставив совершить вынужденную посадку на французской территории. Кроме того, один немец в бою против нашего героя благополучно воткнул свой «Альбатрос» в поверхность планеты на глазах благодарной французской публики. Неплохой счёт!
Пилот британского Королевского лётного корпуса за такие заслуги уже был бы признан лучшем из лучших — как-никак, шесть побед! И во всех справочниках Гаррос числился бы как первый лётчик-ас. Но во Франции «в зачёт» писали только сбитых...
Впрочем, и без того Гаррос прославился на весь фронт. Даже немцы отреагировали на такую известность. Их лётчики старались сократить время нахождения над вражеской территорией до минимума — мало ли, а вдруг Гаррос?
Впрочем, бояться пришлось не слишком долго — уже вечером 18 апреля «Моран» прославленного француза был повреждён огнём с земли. Ролан попытался сжечь машину… Не срослось.
Так немцы получили сразу два важных «трофея» — известного пленника и замечательный аэроплан. Доведя до ума конструкцию синхронизатора, компании «Фоккер» и «Пфальц» начали выпуск копий французской машины, постепенно совершенствуя их. Первым же «настоящим» асом-истребителем стал другой знаменитый француз — Адольф Пегу, который в июне того же 1915 года сбил свой пятый германский самолёт.
Казалось бы, на этом можно и заканчивать нашу историю? Однако Ролан Гаррос так не считал.
Через три года ему удалось бежать из немецкого лагеря и пробраться к своим. Он быстро восстановил лётные навыки (помнят ручки-то!), освоил новую технику и...
«Нет, молодой человек!» - было заявлено ему в штабе Aéronautique Militaire. — «У вас уже и здоровье не то, противник куда лучше вооружён, да и тактика боя не та, что раньше. Потрудитесь во благо Франции испытателем! А в идеале - и вовсе на штабной должности. В конце концов, вы у нас герой, кавалер ордена Почётного Легиона. Зачем нам разбрасываться такими кадрами?». Только в августе 1918 года лейтенант Гаррос смог попасть в эскадрилью SPA-26.
Открытка, на которой запечатлён момент награждения нашего героя орденом Почётного Легиона 6 марта 1918 г.
С конца сентября эскадрилья вела напряжённые бои. 2 октября Гаррос одержал свою четвёртую и, как оказалось, последнюю победу. Через три дня его SPAD XIII не вернулся на аэродром. А ещё недели через три французские солдаты, перешедшие в наступление, обнаружили могилу, обозначенную как «Garros».
Ролан Гаррос (в центре) 3 октября 1918 года, за два дня до гибели.
По печальной иронии судьбы, причиной гибели пилота считается неисправность синхронизатора. Во время боя он отстрелил лопасть винта своего самолёта и в бою против трёх «Фоккеров» был обречён.
До перемирия оставалось чуть больше двух недель...
Памятник на месте падения его самолёта.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_197836
Живой список постов, разбитый по эпохам
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс Деньги: 410016237363870
Сбер: 4274 3200 5285 2137
Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)
«Часовой Вердена» — один из первых асов Франции
Сын богатого производителя бумаги, Наварр, был одним из первых французских пилотов, официально признанный асом. В период с 1915 по 1918 года он одержал в общей сложности двенадцать подтвержденных и 15 неподтвержденных побед.
Родился Наварр 8 августа 1895 года в Жюи-сюр-Морен. Наввар с детства был проблемным, часто пропускал занятия, не слушался учителей. Несколько раз его исключали из школы. С ранних лет у будущего аса появилась тяга к технике и авиации. Уже в 16 лет он получил диплом гражданского летчика.
Жан Наварр и его брат Пьер
После начала войны в сентябре 1914 года он с легкостью сдал экзамены на военного пилота и был определен в разведывательную эскадрилью, использующую самолеты "Морис-Фарман" MF.7 для разведки.
В Первой мировой воздушные бои были большой редкостью, для бомбардировок с воздуха необходимо было высаживать наблюдателя и заполнять его место бомбами, а лететь без наблюдателей не так уж и страшно, вражеские аэропланы не представляли большой опасности. Так в одном из своих вылетов Наварр встретил немецкий аэроплан, пилот которого дружелюбно помахал ему. Жан ответил тем же, но затем достал со дна карабин и начал дружелюбно стрелять. Ошарашенный немецкий пилот вынужден был спасаться бегством, так как не имел при себе оружия. Наварр не стал преследовать своего противника, так как во время стрельбы он отпустил ручку управления и самолет начал заваливаться на бок.
Спустя пару дней ему все же удалось сбить самолет. 1 апреля 1915 года Наварр вместе со своим наблюдателем вылетели в район Мерваля, где и встретили вражеский самолет, проводивший разведку. Жан быстро приблизился к противнику, а наблюдатель сделал три выстрела. Раненый пилот был вынужден совершить посадку, так как мог потерять сознание в воздухе, а это не очень приятная ситуация.
1 апреля Наварр посадил свой "Парасоль" рядом со своим поверженным противником. Газетные снимки 1915 г.
Это была вторая официально объявленная победа французской авиации. Французские летчики и до этого сбивали вражеские самолеты, но они совершали посадки уже на своей территории, а в победы записывались только те самолеты, которые упали на территории союзных войск.
В апреле 1915 года Наварр был награждён Военной медалью. Из представления к Военной Медали от 8 апреля 1915 года:
«Сержант Жан Наварр, пилот эскадрильи MS 12, с замечательной дерзостью сражался на прошлой неделе с двумя самолетами противника, встречал их и атаковал с расстояния нескольких метров, несмотря на огонь неприятельского наблюдателя. Вынудил один из них приземлиться позади наших боевых порядков. Таким образом, были захвачены в плен пилот и наблюдатель, пострадавшие от огня его стрелка»
— Из Архива Исторического Отдела ВВС (Франция)
Чем агрессивнее вел себя Наварр в воздухе, тем более знаменитым он становился на земле. Его счёт все увеличивался. Самолеты все больше модернизировали, ставилось новое вооружение. Бои в воздухе стали намного жарче.
Уже 2 августа Наварр был награждён званием “Кавалера ордена Почетного легиона”. Помимо боев с вражескими самолетами, Наварр также выполнял секретные задания, он доставлял в немецкий тыл разведчиков и диверсантов, также и забирал их. Такие задания были очень опасны. Из награждения 19 июля 1915 года:
«Прапорщик эскадрильи MS12, умелый и преданный пилот, провел несколько воздушных боев, один из которых закончился пленением двух неприятельских офицеров и неприятельского самолета. Вызывался добровольцем на все трудные задания, выполнил три специальные и особенно опасные миссии с полным успехом».
— Из Архива Исторического Отдела ВВС (Франция)
«Другой летчик, Ведрин, спустил около Ретеля французского солдата, которому было поручено наблюдать за поездами, за обозами и вообще за передвижениями неприятеля. Разведчик навестил свою жену, чем обнаружил себя, вскоре его выдали, и он был расстрелян.
Лейтенант Наварр спустил в расположение неприятеля другого французского солдата, переодетого крестьянином, под фамилией Борд. Этот разведчик оставался на оккупированной германцами территории около месяца, потом добрался до голландской границы и оказался в безопасности.»
— Вудхолл Э. Разведчики мировой войны.
Как уже было сказано, самолеты все время модернизировались и вот на фронт начали поступать свеженькие истребители "Моран" N, но их получали только летчики, известные до войны. Из дневника Наварра:
Некоторое время назад к действиям на фронте подготовили монококи Моран-Солнье. Как это обычно и случается, они были отданы тем летчикам, которые не имеют достаточной квалификации для их использования и которые никогда не добьются даже минимальных успехов. Только мы, малыш Жан (как называют меня друзья) и Пиволо (Пеллетье д'Уази) оказались забыты, мы, кто доказал нашу способность и желание сражаться на таком самолете ".
Не дождавшись новенького самолета, Жан написал рапорт о переводе в пехоту. Вскоре полковник Эдуар Барес (командующий фронтовой авиацией) выделил два истребителя для "лучших пилотов французской авиации".
Наварр только что посадил свой "Моран" N, осень 1915 г.
Во время Верденской мясорубки счет Наварра увеличился. Из описаний свидетелей он бросался в атаку подобно ястребу, внезапно для противников менял направления, пытался обойти снизу и сзади на минимальном расстоянии.
Все знают знаменитого немецкого пилота под прозвищем “Красный барон”, который покрасил свой самолет в красный цвет, но Жан сделал это раньше, опередив немецкого “коллегу” почти на год. Во время боев при Вердене на линии фронта ему дали прозвище “Часовой Вердена”.
"Часовой Вердена" на своем посту (в кабине "Ньюпора"-11 N576).
«Его красный самолет был виден повсюду, но только не на отдыхе. Однажды он явился к полковнику Варесу в Лемм и доложил о том, что только что сбил самолет противника. «То, что вы мне говорите, очень хорошо, - заметил полковник, - но взгляните на самолеты, пролетающие в данный момент над нами». Наварр тотчас же вновь запустил свой мотор, набрал высоту, бросился на германский дозор и сбил один самолет на глазах у своих начальников и товарищей»
— Петен А. Ф. «Оборона Вердена»
«Наварр в воздухе творит чудеса: он придумывает различные фигуры, так называемые "трюки", которые всегда использует в бою... Я храню в сердце восхищение воином, я благодарен за проявленное усердие, точность и боевой дух при выполнении всех заданий, которые доверил ему, и, наконец, изумляюсь его виртуозности».26 февраля 1916 года он противостоял сразу двум противникам и вышел из боя победителем. О нем все чаще писали газеты, именно его впервые назвали асом.
Капитан-Сен-Совер, бывший командир его эскадрильи.
— Жак Мортан. Война крыльев 1914-1918. Наварр, часовой Вердена 1916.
«Он обладал мужеством, сравнимым с мужеством Гинемера или Нюнжессера, и мастерством Фонка. Многие не знают, какую фантастическую работу он выполнял в Вердене. Он обладал природной щедростью и врождённой деликатностью, которую могли оценить только те, кто знал его близко»
Капитан Раймон де Берни, командир 12 эскадрильи.
— Жак Мортан. Война крыльев 1914-1918. Наварр, часовой Вердена 1916.
Уже 1 апреля 1916 года ему присвоили звание “су-лейтенант”. Как Наварр вел себя в воздухе, также он вел себя и в борделях Парижа. Он любил шумно кутить на праздниках вместе со своим близким другом Жоржем Гинемером, который также был летчиком.
17 июня 1916 года су-лейтенант Наварр встретил немецкого разведчика. Он быстро разобрался с неприятелем и продолжил патрулирование. Позже он атаковал еще одного разведчика, но неожиданно перед его носом появился другой немецкий самолет. Жан увернулся от столкновения, но стал легкой мишенью для немецкого стрелка. Пуля попала в руку, и Жан потерял сознание. Наварр пришел в себя уже вблизи земли и в последний момент смог благополучно приземлиться. После посадки самолета он почти сразу же потерял сознание.
На снимке обломки Ньюпора тип.XVI войсковой № - N 1130 cержанта Жана Наварра (Sgt. Jean Navarre), раненого в воздушном бою 17 июня 1916 года и севшего на вынужденную возле местечка Шато-Сален.
Вскоре он был доставлен в госпиталь в критическом состоянии, но врачи смогли спасти ему жизнь. 15 ноября 1916 года во время переподготовки погиб его брат Пьер. Для Жана это был сильный психологический удар, от которого он так и не смог оправиться.
31 января 1917 года Жан вернулся на фронт, но уже не смог также хорошо сражаться в воздухе, он все время отказывался от вылетов, уходил в запой. Он уже не совершал боевых вылетов.
После окончания войны он устроился пилотом в компанию "Моран-Солнье", где совершал демонстративные полеты. 10 июля 1919 года Жан разбился на самолете во время подготовки к опасному трюку. Ему было 23 года.
С начала войны сентября 1914 года по июнь 1916 года Жан совершил 237 вылетов. Из этих вылетов одержал 12 побед, а также 15 неподтверждённых.
Война людей, война машин: сражение за Вену. Глава 2
Автор: Никита Шмик.
Предыдущая часть: Война людей, война машин: сражение за Вену. Глава 1
Сказки венского леса
Перед событийной частью, по традиции, немного о самом городе. Если пытаться описать его в двух словах, то получится «типичный европейский». Квартальная застройка, прочные каменные дома средней этажности, узкие улочки. В общем, цель для штурма довольно сложная. Отдельной проблемой для наступающих стали водные преграды: Вена не просто разделена надвое руслом Дуная, так в её основной, правобережной части, есть остров, который отделён от остальной суши Дунайским каналом. И его, разумеется, пришлось брать с боем.
Надеюсь, границы острова просматриваются.
Впрочем, мы забежали немного вперёд. 5 апреля передовые батальоны 4-й гвардейской армии начали входить в город с юга и юго-востока. Выступление это имело характер разведки боем, нежели решительного штурма — войска других армий на улицы ещё не вступали. Лишь 7 числа 9-й гвардейский мехкорпус ворвался в западные пригороды Вены, поддержку ему оказывали три дивизии из армии Глаголева, а также свежая 12-я штурмовая инженерно сапёрная бригада. Также перешли к активным действиям войска 4-й гвардейской армии, в течение суток они заняли несколько десятков кварталов и овладели венским арсеналом.
Танковое кладбище у стен Арсенала. Помимо стандартных «Пантер» и «Тигров» можно увидеть экзотику, вроде Renault FT.
Батальон Лозы входит в город.
Бой ведут разведчики 1-го гвардейского мехкорпуса
«Шерманы» покоряют улицы.
В тот же день 5-й гвардейский танковый корпус, продравшись через горы и заросли Венского леса, вышел к Дунаю северо-западнее города, что означало две вещи.
Во-первых, 6-я танковая армия СС окончательно и бесповоротно делилась надвое: 1-й её корпус (»Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд») оттеснялся от Вены на запад, а 2-й (»Дас Райх», «Тотенкопф», «Татры», 6-я танковая дивизия и прочие части) оказывался зажат на улицах. Связь с внешним миром он теперь мог поддерживать только через северный берег Дуная, с помощью мостов.
При этом нельзя сказать, что такая коммуникация была прочной и надёжной. 6 апреля войска 46-й армии 2-го Украинского фронта форсировали Дунай к востоку от Вены и двинулись на северо-запад, имея перед собой цель полностью изолировать гарнизон города.
Но осуществить эти план было не суждено. Переброска на плацдарм людей и, что главное, техники происходила небыстро, а к немцам прибывало подкрепление. По приказу Гитлера, из-под Берлина(!!!) сюда перебрасывалась дивизии «Гренадеры фюрера», полкам которой удалось задержать наступление 46-й армии.
Однако, если от уничтожения помощь фюрера гарнизон спасла, то ситуацию в самой Вене она изменить не могла. В течение 8, 9 и 10 апреля советские войска прорвались к центру города и зачистили его. Остатки 2-го танкового корпуса СС отступили за Дунайский канали принялись рвать мосты через Дунай, чтобы те не достались Красной армии. Для своих нужд они оставили только два из них: Имперский в центре острова и Флорисдорфский на северо-западе. А вот дальше произошло то, чего эсэсовцы никак не ожидали.
В 11 утра 11 апреля, маневрируя между руинами уже взорванных сооружений, к Имперскому мосту прорвались катера Дунайской военной флотилии. Прикрывшись дымовой завесой, один катер направился на южный берег Дунай, другой же подходил к северному. Не дойдя до пролётов около 50 метров, они высадили десант — усиленную роту 217-го гвардейского стрелкового полка. Стремительным броском стрелки прорвались на мост и перебили охрану, сапёры принялись обезвреживать подрывные заряды. Рейхсбрюкке был захвачен.
В течение последующих двух суток войска 4-й гвардейской армии отчаянно пытались прорваться на помощь десантникам, но обеспечить полноценный коридор не получалось, на мост пробивались лишь отдельные группы. Впрочем, они же (вкупе с мощной артиллерийской поддержкой, разумеется) не давали немцам разбить отряд.
Бой неподалеку от Рейхсбрюкке.
Развязка наступила 13 апреля. Утром сводный отряд из морской пехоты, батальона 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, усиленный техникой 2-й гвардейской мехбригады, пробился к Имперскому мосту и соединился с его защитками. Таким образом, остатки германских войск в Вене оказались разделены на две части. На юго-востоке острова теперь были окружены подразделения «Тотенкопфа», к концу дня «Мёртвую голову» привели к означенному в названии состоянию, перебив и пленив всех, кто не успел уйти на север. Оборонявшиеся в районе Флорисдорфского моста поняли, что их ждёт, а потому в ночь на 14 число эвакуировались сами, уничтожив за собой переправу. Вена пала.
Военный оркестр наслаждается природой Австрии.
Впрочем, это ещё не означало окончания боёв. К западу от города дивизии армии Глаголева вместе 18-танковым корпусом вели сражение с частями «Лейбштандарта» и «Гитлерюгенда», которые всё ещё пытались закрепиться в горных перевалах. Пусть и не без труда, но оборону смяли, а самих эсэсовцев выбили на равнину и погнали дальше. 15 апреля танковая и мотострелковая бригады вышли к городку Санкт-Пёльтен и реке Трайзен, здесь фронт и стабилизировался. В битве под Веной можно было ставить точку.
«Тридцатьчетвёрки» на улицах Санкт-Пёльтена.
За бортом разграничительной линии
Венская операция стала несомненным успехом РККА, но, к сожалению, он был оплачен дорогой ценой. С 1 марта по 20 апреля 1945 года (то есть включая ещё и оборонительные бои под Балатоном) войска 3-го Украинского фронта потеряли:
● убитыми — 31 369 человек;
● пропавшими без вести — 5 032 человека;
● раненными — 107 708 человек;
Всего: 144 109 человек.
По сравнению с другими гекатомбами Великой Отечественной эти цифры могут показаться не особо внушительными, однако на деле даже такие потери были весьма значительны. Тем же американцам в Арденнах пришлось столкнуться с не менее мощным германским наступлением, а потом месяц бороться с его последствиями, но при этом они недосчитались где-то в полтора раза меньшего числа людей.
Более подробная статистика. Вдруг, кому пригодится.
Справедливости ради, потери противника тоже оказались выше, чем на Западе. Распад венгерской армии, мелкие окружения и в целом хорошо организованное преследование принесли войскам Толбухина 132 430 пленных. Оценки числа погибших немцев колеблются в районе 30 тысяч человек. Раненных и венгров считал разве что Господь Бог.
Впрочем, сам по себе факт более высоких потерь у оппонента не несёт особой ценности. Тут важен был другой момент. В марте 1945 года в Венгрии действовала сильнейшая группировка Панцерваффе. Переброска её частей могла сильно осложнить жизнь Красной армии под Берлином или союзникам на Рейне. Но этого не произошло. Вместо того, чтобы контратаковать, рушить планы и навязывать свою волю, солдаты Балька и Дитриха бросали технику и товарищей на дорогах Балатона, сдавались, стоя по колено в венгерской грязи, и умирали под развалинами уютных австрийских городков. Да, многие дивизии избежали разгрома и даже успели потом принять участие в боях, однако силой, способной решать исход сражений, они перестали быть точно. Менее, чем через месяц после падения Вены, и эта Война закончится.
Источник: https://vk.com/wall-162479647_123928
Автор: Никита Шмик. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257645598
Личный хештег автора в ВК - #Шмик@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
Война людей, война машин: сражение за Вену. Глава 1
Автор: Никита Шмик.
Какая битва стала концом танковых войск Третьего Рейха? Вариантов ответа можно услышать много: кто-то вспомнит Курск, другой — бои у озера Балатон, а третий робко заикнется насчёт Арденн или полей Нормандии.
Но будут ли правы все эти люди? Скорее нет, чем да.
А собирается ли автор поведать Правду про истинное расположение могилы Панцерваффе? Нет, хоть и мог.
"А зачем тогда читать всё написанное ниже?" — промелькнёт у кого-то в голове. Вообще, решать исключительно Вам, но я ответить постараюсь.
Венская операция — классическое забытое сражение, о котором вроде и говорят, но редко, мало и неинтересно. А ведь на деле за ним скрывается история весьма динамичной манёвренной битвы, со своими крутыми поворотами, тяжёлыми и даже кровавыми моментами и по-настоящему эпическими триумфами. Думаю, она сама по себе достойна быть рассказанной.
Как мы дошли до жизни такой
Начать, разумеется, придётся немного издалека. 13 февраля Красная армия берёт Будапешт, и над немецкими войсками в Венгрии начинают сгущаться тучи. Захват западной части этой небольшой страны может лишить Германию источника нефти, бокситов, продовольствия, а кроме того, угрожает Австрии — центру немецкой нефтедобычи и наименее пострадавшему от налётов союзников промышленному району.
Германское командование и лично фюрера такая перспектива не устраивает, поэтому в Венгрию с Западного фронта уже прибывает 6-я танковая армия СС. Прибывает, надо сказать, в достаточно урезанном виде: все пехотные дивизии армии Дитриха пришлось оставить в Арденнах, на Восток же отправились её штаб, а также два танковых корпуса СС, собственно, 1-й (1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт», 12-я «Гитлерюгенд») и 2-й (2-я «Дас Райх» и 9-я «Гогенштауфен»). Совместно с уже имеющимися войсками, она должна была перейти в наступление, разгромить советские войска в Западной Венгрии и тем самым не допустить их прорыва в Австрию.
Колонна эсэсовцев из «Лейбштандарта» продирается через позиции полковника Kosz (Грязь). Спойлер: для обеих сторон последствия весенней распутицы стали одним из главных противников.
Операция, получившая наименование «Весеннее пробуждение», началась 6 марта. У нас её обычно называют Балатонской оборонительной операцией, что, по моему скромному мнению, несколько преуменьшает масштаб сражения. Как-никак, а в наступлении приняли участия войска двух групп армий и атаковали они на трёх достаточно разнесённых в пространстве направлениях.
Тем не менее, сколько-нибудь значимых успехов добиться удалось только в полосе 6-й танковой армии и её соседей.
Впрочем, спустя неделю после начала сражения стало понятно, что и здесь немецкое наступление выдыхается. На советской же стороне этого только и ждали— теперь можно было заняться подготовкой своего собственного удара.
Вставай, страна огромная…
Однако прежде, чем мы окунёмся в пучину цифр танчегов и номеров соединений, позвольте немного поговорить о самом поле боя.
Итак, что же из себя представляет Западная Венгрия? Если говорить совсем просто, то это квадратный кусок суши, который с трёх сторон окаймляют реки (с севера и востока это Дунай, на юге — Драва), а с оставшейся — австро-венгерская граница.
Западная Венгрия на картах Гугла. Рекомендую изучить её повнимательнее и запомнить, это может сильно облегчить Вам прочтение.
Наиболее интересна для нас восточная его половина, где мы и оставили войска противоборствующих сторон. При первом взгляде местность здесь может показаться относительно ровной и вполне удобной, чтобы войну воевать, однако есть пара нюансов.
Во-первых, где-то в 30 километрах к западу от Будапешта, прямо вдоль линии фронта, протянулись горы Вэртэшхедьшэг. Они не особо высокие, да и пара дорог через массив проходит. Короче, в принципе сражаться здесь можно, но приоритетным участком конкретно в мартовских боях они не были.
Во-вторых, при взгляде на карту сразу бросается в глаза большое синее пятно озера Балатон. Собственно, его водная гладь и разделяла оставшееся пространство на две части.
Район южнее, между озером и Дравой, мог бы стать ареной весьма крупных сражений: именно там, под Надьканижей, были сосредоточены основные венгерские нефтепромыслы. Однако леса, болота, вкупе с наличием целого одного крупного шоссе, делали это направление бесперспективным. Так что действовали здесь лишь слабые 57-я советская и германская 2-я танковая армии. Фронт по линии самой Дравы был вообще медвежьим углом: от светлой стороны оборону здесь держали болгарские части, а немецкие войска были подчинены даже не группе армий «Юг», а штабу фон Вейхса, отвечавшему за борьбу с партизанами на Балканах.
А вот севернее Балатона всё было куда занимательнее. Место это представляет из себя немного всхолмленную равнину, приправленную небольшим количеством оврагов и парой каналов, дорог не то чтобы много, но хватает. В общем, не удивительно, что именно на этом участке суждено было произойти основным событиям сражения за Венгрию. Вернее, на участках: к востоку от Секешфехервара Бог расположил озеро Веленце, и оно тоже делило фронт на две неравные части.
Свой главный удар немцы нанесли на пространстве от Балатона до Веленце в общем направлении на юго-восток и за прошедшие дни успели продвинуться вперёд, вбив в советскую оборону неслабых размеров клин. Его острие и правый фланг занимали два корпуса 6-й танковой армии СС, напротив которых держала оборону советская 26-я армия. Против левофлангового корпуса эсэсовцев и части сил 6-й немецкой армии стояли войска 27-й армии. Наконец, участок к северу от Веленце занимала 4-й гвардейская армия, которой противостояли корпус всё той же 6-й германской армии.
Схема на более позднюю дату, но ничего лучше у меня нет.
Общее руководство всеми вышеназванными советскими войсками осуществлял штаб 3-го Украинского фронта во главе с маршалом Толбухиным. По меркам других подобных объединений РККА 3-й Украинский не был чем-то выдающимся, но назвать его слабым язык тоже не повернётся: с учётом болгар и резервной 9-й гвардейской армии фронт Толбухина располагал более чем полумиллионом человек, парой тысяч орудий и миномётов.
Если кому интересны более точные и подробные цифры, таблица боевого состава войск фронта.
Кстати, о 9-й армии . По указанию из Ставки, её было запрещено ставить в первую линию и использовать в оборонительных боях, считалось, что наибольшую пользу её войска принесут уже во время контрнаступления. Начаться же оно должно было к северу от Секешфехервара, за правым флангом 4-й гвардейской. Общей целью был выход к озеру Балатон и окружение всей немецкой группировки в этом районе.
Командующий 9-й гв. армией Василий Глаголев
Свою задачу получила и 4-я гвардейская армия — её войска должны были окружить и взять сам Секешфехервар, после чего также продвинуться до берегов Балатона, формируя внутреннюю стенку котла. Задача же по сковыванию и дальнейшему разгрому отрезанного противника возлагалась на 26-ю и 27-ю армии.
Примерный замысел операции.
На первый взгляд план этот выглядит вполне здравым и логичным, однако при ближайшем рассмотрении становится понятно, что был он дерзок и оптимистичен на грани безумия.
Во-первых, местность. Не трудно заметить. что на пути 9-й гвардейской неплохо представлены различные водные преграды: долина реки Шарвиз, параллельные ей каналы и мелкие речки, даже озерцо небольшое есть. А прямо за ними начинаются горы Баконского леса, не штурмовать которые тоже нельзя — это и угроза с флангов и возможность контролировать огнём находящиеся в низине дороги.
Во-вторых. это сама армия Глаголева. При беглом осмотре может показаться, что всё с ней хорошо. Например, это единственное на всю РККА объединение, не имевшее проблем с некомплектом личного состава: все дивизии содержатся на уровне, близком к штату. Причём, люди пробыли в тылу достаточно долго и усиленно занимались боевой подготовкой. С артиллерией тоже порядок: есть и тяжёлые бандуры калибра вплоть до 203 мм, и новенькие 100-мм пушки. БТиМВ же насчитывают 75 танков и САУ…
Бронетанковые и механизированные войска фронта в типах машин и их количестве. Красным выделены СУ-57 — британские «шестифунтовки», установленные на БТР M3. Количество ИСов вызывает некоторую оторопь
Ан, нет. На проверку все эти 75 бронеединиц оказываются лёгкими СУ-76. По правде говоря, эти машины представляли из себя скорее самоходную дивизионную пушку ЗиС-3. Да, специфика применения «оригинального» орудия позволяла и вынуждала использовать СУ-76 для сопровождения пехоты и при отражении атак бронетехники, однако ровней полноценным танкам, истребителям танков и штурмовым орудиям эти самоходки не были.
Оперативно же усилить 9-ю армию каким-нибудь танковым кулаком возможности тоже не было. На всём своём фронте штаб Толбухина располагал только тремя полноценными механизированными соединениями: 18-м и 23-м танковыми корпусами, а также 1-м гвардейским мехкорпусом. Плюс, 5-й гвардейский кавкорпус. Все эти части имели некомплект личного состава и техники, а также были задействованы в боях с наступающими эсэсовцами, то есть быстро снять с фронта и отправить под Секешфехервар было проблематично, мягко говоря.
Всё это определило специфику действий 9-й гвардейской. С одной стороны, за счёт веса залпа и массы весьма неплохой пехоты, она могла своротить достаточно прочную оборону, однако инструментом для развития армия Глаголева не располагала, так что ни о каком стремительном прорыве речи и нешло. Особенно если учесть, через чьи позиции ей приходилось прорываться.
Идущие на смерть
Особое внимание фюрера и, как следствие, накачка венгерского направления подвижными соединениями привела к достаточно забавной ситуации: даже линию обороны на фланге ударной группировки держал 4-й танковый корпус СС, состоявший из двух дивизии: "Тотенкопф" и "Викинг". Не обошлось, однако, и без войск союзника — слева от эсэсовцев оборонялись части 2-й венгерской танковой дивизии.
Панцергренадер«Викинга» отдыхает у «четвёрки» из той же дивизии.
Тем не менее, наличие двух весьма многочисленных подвижных соединений со своей мотопехотой (включая батальон на БТР), танками и самоходной артиллерией позволяло надеяться если не остановить советское наступление, то сдерживать его достаточно долго, чтобы войска 6-й танковой и 6-й армии сумели отойти в каком-никаком порядке и с эвакуацией подбитой техники.
А было её много, мягкого говоря. Только механизированные соединения, действовавшие против 3-го Украинского фронта, располагали девятью сотнями единиц бронетехники, из которых боеспособны были лишь около 360 машин. А ведь свои танки и самоходки имелись у кавалерийских, части пехотных дивизий и бригад штурмовых орудий.
Панцертруппен ГА «Юг» наглядно.
В случае организованного отхода, сокращения линии фронта и восстановления хотя бы части подбитой техники, немцы могли надеяться удержание дальнейшего советского наступления, даже несмотря на свою относительную малочисленность (точных данных нет, но оценки численности группировки напротив фронта Толбухина колеблются в районе 250 тысяч человек).
Попытка же удержать текущие позиции приводила к явно печальным последствиям. «Свободных» дивизий у немцев нет, все имеющиеся заняты удержанием линии фронта, так что в случае прорыва РККА на каком-либо участке, быстро парировать его было бы некем.
Все эти соображения командующий ГА «Юг» Вёлер изложил Гитлеру и запросил разрешения на перегруппировку своих войск. В 21:30 15 марта из штаба сухопутных войск сообщили, что фюрер одобрил отход и требует произвести его как можно быстрее. Спустя 20 минут Вёлер передал соответствующий приказ подчинённым войскам. Не знаю, находился ли он в приподнятом настроении, однако после получения ответа из штаба Дитриха оно точно должно было испортиться: командование 6-й танковой армии СС считало, что прямо сейчас отвод войск не возможен, и предлагало начать его вечером следующего дня.
Тем временем, до советского наступления оставались считанные часы…
И небеса разверзлись
По первоначальным планам, войска 3-го Украинского фронта должны были нанести удар утром 16 марта, однако здесь вмешалась природа: позиции окутал густой туман, видимость упала ниже некуда, а о поддержке со стороны авиации говорить приходилось разве что в шутку. Начало наступления пришлось перенести. Лишь после обеда зазвучали первые залпы артподготовки, а спустя полтора часа вперёд двинулись стрелковые полки.
Огонь ведут гаубицы М-30. Венгрия, март 1945 года.
Естественно, наибольших успехов удалось достичь в полосе венгров — наступавшая здесь 106-я гвардейская стрелковая дивизия за пару часов продвинулась на 7 километров, а в штабе 4-го танкового корпуса СС констатировали, что сосед слева отступает «в беспорядке и без оружия», а локтевая связь с ним потеряна. Это ставило обороняющихся в достаточно тяжёлое положение: в позициях теперь зияла брешь, а прорыв через неё подвижных соединений угрожал флангу и тылу эсэсовских дивизий. К счастью для них, армия Глаголева не имела даже танковых бригад, и вскоре немцам удалось восстановить целостность фронта.
На других участках всё было хуже. Стойкость солдат «Тотенкопфа» и «Викинга» была куда повыше. Кроме того, эсэсовцы постоянно устраивали небольшие контратаки, опираясь на имеющуюся бронетехнику. Как итог, до наступления темноты передовые советские части смогли пройти лишь 3-4 километра. Планы за день окружить и взять Секешфехервар тоже полетели тартарары: войска 4-й гвардейской армии смогли лишь немного вклиниться в оборону на подступах и в самом городе.
К исходу 16 марта весьма туманные перспективы дальнейшего наступления стали очевидны всем, включая Ставку Верховного Главнокомандования. Её это, разумеется, не устраивало, поэтому ударная группировка получала усиление — из резерва 2-го Украинского фронту Толбухина передавалась 6-я гвардейская танковая армия Кравченко. По своему составу она была слабейшей в РККА (всего один танковый и один механизированный корпус), однако оставалась полноценным механизированным объединением, грамотное использование которого могло решить исход сражения к пользе РККА. Впрочем, её ещё нужно было дождаться.
Всё, что вы хотели узнать об армии Кравченко, но боялись спросить.
Однако, разумеется, скорое прибытие резервов не означало того, что наступление прекратится. Даже наоборот, от пехоты 9-й армии требовалось обеспечить «танкистам» наилучшие позиции для вступления в бой. Этим она и занялась в течение следующих двух дней. Венгров продолжили оттеснять на север, расширяя тем самым линию фронта. Также большого успеха удалось достичь против немцев: войска вышли к реке Шарвиз, форсировали её и создали плацдарм, достаточный для сосредоточения танковой армии Кравченко. А утром 19 числа оба её корпуса двинулись вперёд.
Главный удар наносил 5-й гвардейский танковый, который вместе с частями усиления должен был двигаться на юго-запад и выйти к заветному берегу Балатона. План наступления 9-го гвардейского мехкорпуса был куда менее тривиален: предполагалось, что его бригады прорвутся через Баконский лес, затем резко повернут на юг, возьмут город Веспрем в глубоком тылу немцев, после чего тоже продвинуться до Балатона, где соединяться с войсками 5-го танкового.
Решение на ввод 6-й гв. ТА в прорыв.
Если Вас интересует, а зачем вообще советское командование бросило танковое соединение в леса и горы Бакони, то тут всё достаточно просто. Во-первых, они считались хорошими исходными позициями для контрудара против ударной группировки фронта, а потому оставлять их за противником опасались. При этом, его текущие силы там оценивались как довольно слабые, что позволяло рассчитывать на быстрый прорыв, даже несмотря на сложную местность. И, что характерно, суровая реальность подтвердила оба этих предположения.
Вступив в бой, танки и мотострелки, поддерживаемые пехотой армии Глаголева, достаточно легко смяли вражескую оборону и двинулись вперёд. Как вдруг выяснилось, что подкрепления успели получить не только советские войска.
Михаил Волков, командир 9-го гвардейского механизированного корпуса
17 марта, то есть на вторые сутки наступления РККА, командование группы армий «Юг» задумало окружить 9-ю гвардейскую ударом с севера. Для этой цели из армии Дитриха изъяли управление 1-го танкового корпуса СС, а также дивизии СС «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд. Они уже успели выйти из боя и начать сосредоточение для наступления, когда выяснилось, что южнее русские бросили вперёд свежую танковую армию и фронт там трещит по швам. Разумеется, про контрудар сразу же забыли, а дивизии СС бросили латать дыры: «Гитлерюгенд» уехал в Баконь, воевать с 9-м гвардейским мехкорпусом, противником же «Лейбштандарта» стал 5-й гвардейский танковый корпус.
Необходимость сражаться с ещё двумя дивизиями СС понятным образом сказалась на темпах продвижения, они вновь начали падать. 20 марта перешли в наступление войска 26-й и 27-й армий: штаб Толбухина надеялся с их помощью вырвать из редутов противника хотя бы пару соединений. Однако немцы достаточно искусно отступали, не давая себя окружить. И именно в этот момент, когда казалось, что дело проиграно, все возможности исчерпаны, а резервов нет и не предвидеться, ситуация начала… улучшатся. Разумеется, не сама собой.
Всю ночь с 20 на 21 марта две бригады корпуса Волкова (18-я гв. механизированная и 46-я гв. танковая) продирались через южную оконечность Баконского леса. Участок этот считался непроходимым и не просто так: дорог в привычном понимании не было, танкам и тягачам приходилось продвигаться, используя лесные тропы, которые быстро превращались в грязевое месиво. Однако трудности эти с лихвой себя окупили. Выйдя из лесу, передовые части обеих бригад оказались прямо рядом с деревенькой Тэш. Чем она так важна? Да ничем особо, просто там располагался штаб 1-го танкового корпуса СС и его же ремонтная база. К чести немцев, они сумели организовать отпор, используя частично исправную технику и орудия, и тем самым дали штабу корпуса время на эвакуацию.
Правда, это было довольно слабое утешение. Между двумя его дивизиями оказался вбит клин, который срочно нужно было ликвидировать. Задачу эту возложили на боевую группу из состава «Гитлерюгенда». Эсэсовцы контратаковали весь день, не жалея ни себя, ни противника. В ходе одной из атак панцергренадерам удалось ворваться в деревню, однако их тут же выбили обратно. Во время следующей на улицы вошли четыре «Ягдпантеры», выбраться же смогла только одна, остальные три, по немецким данным, стали жертвами ручного противотанкового оружия красноармейцев.
Южнее тоже было жарко. 5-й гвардейский танковый корпус, совместно с пехотой 9-й армии, прорвался к шоссе Секешфехервар-Веспрем и занял городок Варпалота. Смириться с потерей столь важной коммуникации в штабе ГА «Юг» не могли и двинули в контратаку части очередной дивизии СС, а именно «Гогенштауфен». Однако ни отбить Варпалоту, ни даже помешать советскому наступлению она не смогла.
«Ягдпантера», брошенная где-то на просторах Венгрии.
22 марта началась агония. 9-й гвардейский мехкорпус продолжил «заворачивать» южный фланг «Гитлерюгенда», на северном же дивизии Глаголева принялись в очередной раз гонять венгров. Под угрозой окружения эсэсовцы принялись отступать, и вскоре в «зоне действия» корпуса Волкова оказался Веспрем. Сил, достаточных для полноценного штурма, выделить было невозможно, поэтому к городу устремился передовой отряд, батальон 46-й гвардейской танковой бригады под командой небезызвестного Дмитрия Лозы. «Шерманы» вышли к окраине, где расстреляли отступавшую в город колонну. Это ожидаемо вызвало переполох и заставило немцев перебрасывать драгоценные войска для прикрытия Веспрема с севера.
Всё это было очень некстати, ведь танки и мотострелки 5-го корпуса начали набирать темп и теперь двигались к Балатону, перехватывая одну дорогу за другой.
Восточнее подходила к концу секешфехерварская эпопея. Войска 4-й гвардейской армии теперь контролировали все дороги, связывающие город с внешним миром. В распоряжении гарнизона ещё оставалась узкая полоска полей и просёлков, но прорыв по ней закономерно привёл к избиению отступающих.
Тем временем, свои плоды начало приносить наступление 26-й и 27-й армий — территория под контролем немцев стремительно сокращалась, хаос в «мешке» нарастал. Отходить теперь приходилось не только под бомбами и ракетами, но и под огнём пушек, всё, что не могло двигаться, уничтожалось или просто бросалось. К полуночи вклинение представляло из себя «кишку», длиной около 20 и шириной не более 5 километров, которую ещё занимали части трёх германских дивизий. Ночью и , максимум, утром выйдут те, кто ещё мог, мелкие группки оставшихся добьют в течение пары дней. Финальным же аккордом стало падение Веспрема, вечером 23 марта в город ворвутся бригады 5-го гв. танкового корпуса и возьмут его после шестичасового боя.
Пейзаж катастрофы. Германская бронетехника на дорогах Венгрии.
Само по себе сражение под Балатоном производит двойственное впечатление. Да, для советских войск это безусловно была крупная и значимая победа, однако достичь изначальной цели и уничтожить группировку немцев не удалось. Что, естественно, не может не расстраивать. Впрочем, его участникам унывать было некогда — всем было понятно, что битва за Вену только начинается…
Памяти бронетанковых войск
С падением Веспрема группа армий «Юг» оказалась в непростом положении. Войска понесли тяжёлые потери, как людские, так и материальные, управление было дезорганизовано, солдаты пали духом и банально устали — всё это явно не способствовало успешной обороне. Для получения пополнений и приведения побитых частей в порядок требовалось время, выиграть которое можно было только одним способом — стабилизировав фронт на каком-нибудь, желательно, выгодном рубеже. Тем более, что вариант у немцев был. Река Раба, протянувшаяся через всю Венгрию с юга на север, на мощную преграду явно не тянет: берега пологие, друг от друга их отделяют десятки, а то и считанные метры глубина тоже не поражает, из крупных населённых пунктов, пригодных к долговременной обороне, есть только Дьёр.
Да, опять карты из гугла.
Германское командование тоже осознавало слабость своей тыловой позиции, а потому ещё перед Балатоном озаботилось превращением долины Рабы в сколько-нибудь пригодный оборонительный рубеж. Впрочем, ни берега, ни полевые укрепления сами по себе остановить советское наступление не могли. Для этого их должны были занять боеспособные войска и организовать оборону. И Красная армия такого допускать, естественно, не собиралась.
Днём 24 марта часть войск 3-го Украинского фронта продолжила движение на запад, остальные же были заняты перегруппировкой. Главный удар в направлении Вены всё так же наносил тандем из 6-й гвардейской танковой и 9-й гвардейской армий. На их северный фланг перебрасывались 4-я гвардейская армия и 1-й гвардейский мехкорпус. 27-я армия с 5-м гвардейскими кавкорпусом, напротив, поворачивали на юг, в тыл немецким войскам под Надьканижей. Связь между двумя разнонаправленными группировками должна была обеспечить 26-я армия, усиленная 18-м танковым корпусом. 23-й танковый у Толбухина отобрали и перебросили к Дунаю, в состав 2-го Украинского.
Вот так выглядит несправедливость. Хорошую схему боёв у югу от Балатона в штабе фронта сделали, а Венского сражения — нет.
Бои 25-27 числа не были ни масштабными, ни интересными: советские войска двигались вперёд, немцы же отходили, прикрываясь арьергардными частями. Что-то попытался изобразить гарнизон городка Папа, но его оборону своротили в течение суток. А вот дальше эпика прибавилось.
В своё время командование группы армий «Юг» недооценило угрозу со стороны 4-й гвардейской армии, его больше волновала борьба с войсками Глаголева и Кравченко, а также восстановление фронта к югу от Дуная, где части 2-го Украинского фронта окружили и разгромили основные силы 3-й венгерской армии. Да, это были довольно важные участки, однако девять стрелковых дивизий и механизированный корпус Руссиянова ясно дали понять, что забывать про них не следовало.
Иван Руссиянов, командир 1-го гвардейского механизированного корпуса
В ночь на 28 марта передовой отряд достиг берега Рабы. Немцы успели взорвать мост, так что пришлось дожидаться прибытия сапёров и наведения переправы. К утру подошла пехота, которая начала закрепляться и расширять плацдарм. Танкисты же двинулись вперёд. Около полудня 14 «Шерманов» 1-й гвардейской механизированной бригады ворвались в городок Чорна, они располагали только десантом, посаженным на броню, однако даже такого прикрытия хватило с лихвой. Гарнизон явно не ожидал той атаки и организовать оборону не сумел, с подходом же мотострелков сопротивление быстро прекратилось: в плен попало почти пять сотен человек. Немцы бросили в контратаку танковую дивизию «Татры», сформированную буквально месяц назад на основе учебных частей и располагавшую считанными единицами бронетехники, и закономерно добились её избиения «Эмчами» и трёхдюймовками. Советские же войска почти не пострадали, потери 1-й бригады за весь день составили 2 человека убитыми и 14 раненными.
Командир 1-й гвардейской механизированной бригады Степан Затулей.
Форсирование в других местах выглядело менее брутально, однако оно всё равно было. Кто-то проходил тихой сапой через броды, другие переправлялись с боем на подручных средствах, а затем сапёры, понтоны, мосты, переброска техники. Плацдарм 9-й гвардейской оказался меньше, чем у соседа, однако его хватило для того, чтобы расположить там оба корпуса армии Кравченко. Фактически, на преодоление Рабы у РККА ушло меньше суток.
30 марта 9-й гвардейский мехкорпус вышел к австро-венгерской границе в районе городка Кёсег. Сам по себе этот населённый пункт стратегической ценности не имел, но важен был другой момент — к Кёсегу бригады Волкова вышли раньше, чем отступающие германские дивизии. Во фронте 6-я танковой армии СС вновь образовалась брешь, на затыкание которой отправили вообще всё, включая батальоны фольксштурма и полк Венского офицерского училища. Впрочем, был у немцев и очередной хитрый план, упорной обороной крупных узлов коммуникаций они надеялись замедлить продвижение Красной армии к австрийской столице.
Одной из таких «крепостей» должен был стать Шопрон — город на австро-венгерской границе, расположившийся между горами и озером Нойзи́длер-Зее, он позволял контролировать единственную дорогу, вдоль которой корпуса 4-й гвардейской армии могли продвигаться в сторону Вены. Единственная проблема — разношёрстный гарнизон, состоявший из подразделений «Гитлерюгенда» и «Тотенкопфа», дивизии «Татры», остатков пехотных и венгерских частей, которому ещё предстояло закрепиться на улицах и в пригородах. Однако давать противнику совершить задуманное на советской стороне не собирались.
Утром 31 марта к Шопрону подошли передовые части мехкорпуса Руссиянова, которые тут же двинулись вперёд. Танковая и механизированные бригады прорывались через деревеньки на подступах, мотоциклисты пошли в обход. К вечеру обороняющихся загнали в сам город, где и отрезали. В 21:30 начался общий штурм. Если верить отчёту штаба корпуса, то сражение выдалось ожесточённым, «каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем». Однако затем отряд танков с десантом на броне ворвался в центр города, гарнизон оказался дезорганизован и принялся отходить. Получилось, правда, не у всех: к полуночи трофеями наступающих стали десяток «Небельверферов», две сотни железнодорожных вагонов, несколько десятков автомашин и 3 298 пленных. Плата за успех тоже оказалась немалой: девять танков сгорело, один подбит, убито было 23 человека, ранено — 109.
Бой за Шопрон на карте.
Помимо всего прочего, выход 3-го Украинского фронта к австрийской границе имел ещё одно значение. Он стал началом конца для одного незаслуженно забытого участника сражения за Венгрию — самих венгерских вооружённых сил. Оперативные документы 4-й гвардейской армии даже несколько теряют деловой тон, описывая разруху и уныние, царившую в стане последнего европейского союзника Третьего Рейха.
Венгерская армия развалилась и к 1 апреля перестала существовать как боевая сила. Время с 30 марта по 1 апреля охарактеризовалось массовой сдачей в плен венгерских солдат, офицеров, генералов. В течение этих трёх дней нашими войсками было захвачено свыше 24 тысяч, в основном, венгерских солдат и офицеров. Толпы пленных венгров двигались по всем дорогам, которые вели из фронта в тыл.
«Для этих людей война закончилась»: пленные венгры в Балатональмади. Всего за 30 марта — 1 апреля войска Толбухина захватили порядка 45 тысяч военнослужащих Венгерской королевской армии.
Также вечером 1 апреля части 9-го гвардейского мехкорпуса вышли на окраины Винер-Нойштадта. Тоже крупный город, который перекрывал дорогу, ведущую к Вене. Правда, в отличие от Шопрона, он был важен и сам по себе, как месторасположение пары военных производств. Но на результат это особо не повлияло: за сутки населённый пункт был окружён и взят.
С его падением наступление на столицу Австрии развивалось вполне уверенно и, можно даже сказать, буднично. Местность постепенно усложнялась: на пути появлялись реки, каналы, горы, небольшие населённые пункты. Однако общее превосходство в силах позволяло спокойно ломать сопротивление противника и двигаться вперёд. К исходу 4 апреля Красная армия стояла у ворот Вены, штурм был неизбежен.
Источник: https://vk.com/wall-162479647_123928
Автор: Никита Шмик. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257645598
Личный хештег автора в ВК - #Шмик@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
1914. Борьба за Восточную Пруссию
Вечером 30 августа 1914 года к небольшой ферме Каролиенгоф в Восточной Пруссии вышла группа русских офицеров. Едва ли в этих людях можно было узнать блестящих, изысканных франтов довоенной поры. Все они были оборваны, голодны и давно не имели случая выспаться. Они шли лесами из окружения, стараясь не наткнуться на заслоны немецкой армии. Возглавлял эту группу генерал Александр Васильевич Самсонов, еще недавно — командующий мощной 2-й русской армии, а теперь — лишь один из группы беглецов. Раздавленный тяжестью ответственности за поражение, измученный приступами астмы, генерал повторял: «Государь верил мне. Как я смогу встретиться с ним после такого несчастья?» Ночью Самсонов отошел от своих товарищей в глубину леса и покончил с собой револьверным выстрелом. Так закончилось первое тяжкое поражение русской армии в Великой войне. Еще месяц назад, когда Германия объявила войну России, никто не мог представить такого горестного исхода начальных боев.
17 августа 1914 года русская армия начала активные боевые действия против Германии и Австро-Венгрии. Времени терять было нельзя, поскольку на Западном фронте уже полыхала битва за Бельгию и фронт быстро смещался к Парижу, что угрожало главному союзнику России. Уже на следующий день после объявления Германией войны Франции посол Французской Республики М.Палеолог обратился к русским союзникам с откровенным призывом о помощи: «Французская армия вынуждена будет выдержать могущественный натиск 25-ти германских корпусов. Я умоляю, Ваше Величество, приказать Вашим войскам немедленное наступление. Иначе французская армия рискует быть раздавленной».
Это воззвание русские не могли игнорировать. Однако не следует думать, что армии Империи были наспех сколочены и брошены на убой ради спасения союзника. Еще до войны русские штабисты совместно с французскими коллегами обсуждали планы операций против Германии. Русские изначально определили германский фронт как второстепенный. Основные силы предполагалось бросить против Австрии. Однако в рамках коалиционной войны требовалось нажать и на Германию, дабы ослабить немецкий «Drang nach Westen» («натиск на запад») в Бенилюксе и Франции. Поэтому в довоенные планы было включено наступление против Восточной Пруссии. Русское наступление стартовало достаточно аккуратно, в те сроки и теми силами, какие были назначены в планах еще 1912 и 1913 годов.
Русские оперировали в Германии двумя армиями, наступавшими с разных сторон. 1-я армия генерала Ренненкампфа двигалась с востока на запад напрямую по Восточной Пруссии, 2-я армия под началом Самсонова выдвигалась с юга, из Польши, на север, нанося удар через ту же Восточную Пруссию к Балтийскому морю.
То есть 2-я армия должна была перехватить пути отхода из Восточной Пруссии и стать наковальней, о которую германские войска должен был разбить молот 1-й армии. Такие клещи диктовались самой географией: Восточная Пруссия нависала над польскими провинциями Российской Империи и для царских генералов было соблазнительной идеей срезать этот выступ. С другой стороны, обширный укрепленный немцами район Мазурских озер между армиями не позволял им действовать плечом к плечу.
Мрачный итог битвы за Восточную Пруссию сделал обоих командующих объектами насмешек и обвинений в профессиональной непригодности. Однако оба они были опытными командирами, имевшими за плечами руководство войсками в русско-японскую войну. Хотя борьба с японцами закончилась не слишком впечатляюще, но конкретно Ренненкампфу и Самсонову едва ли можно бросить упрек в некомпетентности или отсутствии личного мужества. Им противостояли войска генерал-полковника Максимилиана фон Притвица. Этот пожилой военачальник не относился к «звездам первой величины», но в качестве служаки не вызывал ни у кого нареканий.
Он имел ограниченный боевой опыт еще франко-прусской войны 1870-х годов младшим офицером, обладал хорошей теоретической подготовкой, но боевыми частями ранее не командовал. В соответствии с замыслами германского командования, Притвиц должен был «день простоять да ночь продержаться», пока Франция не будет разгромлена и от Парижа не прибудут свежие немецкие силы. Их появление должно было состояться через полтора месяца после начала войны; до этого момента держать фронт Притвиц должен был собственными усилиями при опосредованной помощи австрийцев, воюющих южнее.
ОСТОРОЖНОЕ НАЧАЛО
Притвиц знал об ограниченности своих сил. Однако мощь наступающих армий не склонила немецкого военачальника к сидению в окопах. Генерал сразу проявил себя как агрессивный игрок: защищать Восточную Пруссию он решился немедленным ударом по вторгающейся в Германию с востока армии Ренненкампфа. Против нее он мог выставить силы, равные по числу людей, но превосходящие по огневой мощи.
К энергии командующего армией добавилось своеволие частных начальников. Один из командиров корпусов по собственной инициативе атаковал наступающие части Ренненкампфа у местечка Сталлупенен. Первая битва Восточного фронта стартовала. Столкновение оказалось достаточно суматошным и беспорядочным, обе стороны преподнесли друг другу неприятные сюрпризы. Притвиц вообще не желал этого столкновения, однако своевольничающий генерал Франсуа, обнаруженный вестовым на колокольне, откуда он командовал боем, заявил, что не остановится, пока не разобьет русских. Правда, попытка не оказалась особенно удачной. Русские понесли на марше ощутимые потери от неожиданно обрушившегося на них артогня; с другой стороны, контрудар вынудил немцев к поспешному отходу. Впрочем, воинственный Франсуа был доволен и искренне считал себя героем дня. Обе стороны объявили о своей победе, но главным итогом этой стычки стали не пушки, взятые русскими, и не несколько тысяч трупов с обеих сторон, а обнаружение врагами друг друга в тумане войны.
Притвиц, обнаружив направление удара русских, решился атаковать Ренненкампфа всеми силами. Пока он собирал ударную группировку, произошло еще несколько стычек, во время которых отличился ротмистр Врангель, будущий руководитель белого движения. 20 августа немцы наконец атаковали русскую армию всеми силами возле Гумбиннена, в 40 километрах от границы. Они серьезно, почти вдвое, превосходили русских по огневым возможностям, не уступали также и численно и вполне могли рассчитывать на успех. Реальный ход сражения оказался для них полной неожиданностью.
На рассвете правофланговая дивизия армии Ренненкампфа была атакована корпусом того же самого неугомонного Франсуа. Немцам сопутствовал успех: русская дивизия оказалась в отчаянном положении под убийственным огнем. Однако русские сохранили дисциплину и не дали себя смести. Попытки немцев развить успех кавалерийской атакой быстро доказали, что конница мало что может противопоставить современным орудиям и пулеметам. Русская дивизия понесла очень высокие потери, но Франсуа не смог ее даже преследовать ввиду собственных значительных жертв и усталости войск, бившихся с упорным противником. Задуманный фланговый охват не состоялся; русские отступили, но не допустили прорыва фронта.
Тем временем корпус Августа фон Макензена атаковал русских в лоб несколько южнее. Макензен не слишком старательно вел разведку и отход русских сторожевых частей принял за всеобщее бегство. Будучи весьма решительным военным, Макензен атаковал «отступающих» русских всеми имеющимися силами. Его противник генерал Епанчин хладнокровно развернул артиллерию. Через несколько минут немецкий генерал обнаружил, что погнал войска в огневой мешок, но было уже поздно: его солдат начали косить артиллерийским огнем.
Первая мировая еще не приняла привычный для потомков вид: бесконечные линии грязных траншей, к которым можно пробраться, только изобразив Лаокоона среди колючей проволоки. Немцы атаковали в чистом поле. От беглых залпов трехдюймовок негде было спрятаться, тем более что били не только в лицо, но и сбоку.
Среди русских были солдаты и офицеры, обладавшие опытом японской войны. Этих людей, привыкших к убийственному огню современного оружия, поразил вид немцев, наступающих с развевающимися знаменами, сомкнутым строем и с музыкой. Капитан Уфимского полка Александр Успенский, бывший свидетелем этого нелепого и самоубийственного нападения, счел даже, что Макензен просто хотел таким образом воздействовать на боевой дух русских. На самом деле это не было «психической атакой», это было наступление неопытных солдат на солдат опытных. Один немецкий конноартиллерийский дивизион попытался в духе наполеоновских войн развернуться перед самыми стрелковыми позициями русских. Это была затея отважная, но безрассудная: артиллеристов буквально изрешетили прицельным огнем окопанные, тщательно замаскированные орудия русских.
Епанчин расстреливал противника как на учениях, а во второй половине дня прервал свои жуткие огневые упражнения и устроил контратаку, вынудив неприятеля бежать. Макензен лично носился на автомобиле по полям, пытаясь остановить бегущих людей, но тщетно. Епанчин был достаточно осторожен и далеко не преследовал, но немцы перед его фронтом были полностью деморализованы, поэтому даже короткое движение принесло русским несколько тысяч пленных. Ренненкампф остановил битву, чтобы подтянуть тылы и привести в порядок расстроенные части. Битва за Гумбиннен завершилась.
В Россию потянулись первые пленные бойцы Центральных держав, госпитали начали наполняться ранеными. Лаура Турчинович, урожденная канадка, вышедшая замуж за русскоподданного, вспоминала, как в Сувалках в госпитале с ней заговорили раненые немецкие пленники. Один из них, стонавший, просивший воды, попросил женщину написать письмо его жене о том, где он и что с ним. Лаура согласилась, а через несколько дней узнала, что письмо стало посмертным: ее собеседник умер. В том же госпитале она впервые столкнулась с непарадной стороной войны. На постели лежал «шар из ваты и бинтов, с тремя черными отверстиями, будто это ребенок изобразил рот, нос и глаза». Голос, раздававшийся из этого свертка, просил принести воды, просил не покидать его. Из-под повязок сочились кровь и гной, раненый был жутко обожжен. Он был задет снарядом и долго лежал на поле боя, ожидая, когда за ним придут, беспомощный, слепой. Пока Турчинович помогала делать перевязку, несчастный спросил врача, что с его глазами, и услышал в ответ только короткое «Безнадежно». Затем он спросил, будет ли он жить, и ответом было: «Умрешь».
Битва у Гумбиннена не стала ни самым кровавым, ни самым успешным сражением Первой мировой войны, но ее значение оказалось неожиданно велико. Русские расстроили не только корпус Макензена, но и нервы Притвица. Настрой немецкого генерала с крайне агрессивного сменился на панический. Притвиц начал готовиться к отступлению далеко на запад, за Вислу. Немецкого военачальника волновали не только сомнительные успехи в боях против армии Ренненкампфа. В Восточную Пруссию с юга медленно входила армия Самсонова. Притвиц осознал, что ему грозит удар в тыл; удар, отрезающий его от Германии. Вдобавок он опасался, что между армиями Самсонова и Ренненкампфа на него наступает еще и третья русская армия (чего в действительности не было). В телефонном разговоре с начальником Генерального штаба фон Мольтке он заявил, что не уверен даже в возможности удержания висленского рубежа.
Мольтке был шокирован. Притвиц должен был продержаться минимум сорок дней, а через двадцать он уже оказался на грани катастрофы. К тому же из Восточной Пруссии начали прибывать беженцы. Бежавшие помещики-юнкеры не жалели сильных эпитетов для описания устрашающих картин вторжения казаков: русские изображались в качестве карикатурных злодеев, крушащих все, что не могут разграбить. В реальности, конечно, глаза у страха были велики. Очевидцы и вправду отмечали сокрушение иными казаками имущества бежавших немцев: один из офицеров, например, застал солдата за рубкой саблей пианино; в другой раз казаки подожгли усадьбу, где был убит их офицер; иногда солдатам приходилось стрелять по подросткам на велосипедах, которых немцы беззастенчиво использовали в роли разведчиков. Однако ничего, похожего на вакханалию насилия, в Восточной Пруссии не произошло. Даже немецкий военачальник Людендорф постфактум признавал: «В августе и сентябре многие русские части вели себя при вторжении в Восточную Пруссию образцово. Винные погреба и склады охранялись. Ренненкампф поддерживал строгую дисциплину«. В любом случае душевному равновесию в немецком тылу рассказы беженцев не способствовали.
Реакция фон Мольтке была немедленной: он начал с оргвыводов. Притвиц и его начальник штаба были сняты с должностей и отправлены в резерв. Новым командующим стал ветеран Пауль фон Гинденбург, а новым начальником штаба — Эрих Людендорф, герой штурма Льежа, человек очень решительный, безжалостный и умный.
Одними кадровыми перестановками помочь разваливающемуся Восточному фронту было нереально, и 26 августа Мольтке принимает одно из важнейших решений в своей карьере. Немцы реализуют план Шлиффена, их ударная группировка идет по Франции как колесница Джаггернаута. Французская армия мучительно отступает по своей территории. Потеряна крепость Намюр, французы рвут мосты над Маасом, отходя за реку. Фронт трещит и разваливается. В этот момент Мольтке извлекает из собственной ударной группировки одиннадцатый и гвардейский резервный корпуса, а также кавалерийскую дивизию, чтобы отправить их на Восточный фронт.
Если бы фон Шлиффен, автор плана сокрушения Франции, слышал приказ об этой переброске, он взвыл бы в гробу. В ключевой момент у группировки, которая должна была решить исход войны взятием Парижа, изъяли 80 тысяч штыков. Французский генерал Дюпон без обиняков комментировал это решение: «Два корпуса сняты с французского фронта; корпус, дублировавший гвардию, — Гвардейский резервный (G.R.), отнимают от армии фон Бюлова и XI армейский корпус — от армии фон Хаузена. Одна кавалерийская дивизия — 8-я (Саксонская) их сопровождает. Это мероприятие, может быть, является нашим спасением. Предположите Гвардейский резервный корпус на своем месте 7 сентября между Бюловым и Клуком, а XI арм. корпус с Саксонской кавалерийской дивизией — в армии фон Хаузена 9 сентября у Фер-Шампенуаза. Какие последствия!»
Можно без преувеличения сказать, что Ренненкампф и его солдаты не столько взяли Гумбиннен, сколько спасли Париж. В решающей битве на Марне непосредственно на германском ударном правом крыле участие принимали 510 тысяч французов и 400 тысяч немцев. Битва протекала очень тяжело для Антанты, но если бы на Восточный фронт никто не ушел, масса людей и орудий двух корпусов могла обрушиться на французов с непредсказуемыми последствиями.
Именно в этот момент русские командующие сделали фатальные ошибки, которые превратили путь к триумфу в дорогу на Голгофу. Ренненкампф после победы под Гумбинненом потерял противника из виду. Вдобавок командующий кавалерией хан Гуссейн Нахичеванский оказался малокомпетентным командиром и разведку организовал из рук вон плохо. 1-я армия наступала вслепую, ощупью. Тылы начали отставать из-за скверной организации, а также потому, что немецкая железнодорожная колея отличалась по ширине от русской и транспортную сеть Германии наши войска могли использовать только по мере захвата чужих паровозов и вагонов. Ренненкампфу позже часто ставили в вину неторопливое продвижение, но у его медлительности имелись вполне объективные причины. Армия расстреляла значительную часть боеприпасов, их требовалось пополнить, а войска после нескольких дней активных маршей и боев нуждались в отдыхе. Немцы отходили на запад и юго-запад, Людендорф и Гинденбург приняли решение ударить сперва по 2-й армии Самсонова, которая медленно продиралась через леса западнее войск Ренненкампфа, никак не координирующих свои действия с ней. Из-за провала разведки Ренненкампф был уверен, что немцы отходят на Кенигсберг, и именно туда его нацелил командующий фронтом Жилинский. К сожалению, командующий фронтом фатально ошибался. Две русские армии двигались так, что одна едва ли смогла бы прийти на помощь другой в случае необходимости. Кенигсберг, бывший всего лишь точкой на карте, притягивал одну из русских армий, в то время как над другой сгущались тучи.
В интересах союзников Жилинский давил на Самсонова, который наступал на не очень сильного поначалу противника, пробираясь на север. Русские совершали марш в удушливую жару, армия оторвалась от тыловых баз, снабжение оказалось полностью расстроено. К тому же в армии Самсонова, как и у Ренненкампфа, была плохо организована разведка. Самсонов, еще не имея ясных сведений, все же опасался удара во фланг и потому продвигался осторожно. Но после Гумбиннена комфронта Жилинский принялся еще пуще понукать Самсонова и дошел до того, что обвинил его в трусости и боязни фантомных германских войск там, где их нет. Самсонов, быть может, и не был блестящим организатором, но, безусловно, являлся лично мужественным человеком. Такой упрек заставил его отбросить все диктуемые разумом опасения. Армия ускорилась в своем движении на северо-запад, к Алленштейну, перехватывая железную дорогу, идущую с запада на восток, в то время как Ренненкампф шел в другую сторону, на Кенигсберг.
Между тем по другую сторону фронта Людендорф получил сведения чрезвычайной важности. На теле убитого русского офицера были обнаружены директивы фронта для армии Самсонова. Дополнительно облегчил немцам задачу перехват радиограмм. Радиообмен русские вели открытым текстом. Людендорф и Гинденбург стянули все силы против армии Самсонова, сдерживая Ренненкампфа только ландверными (второлинейными) частями и кавалерией. Жилинский, еще не подозревая о том, что против Самсонова готовится контрнаступление, продолжал беспокоиться о воспрещении отступающим немцам отхода за Вислу. Его последний приказ Самсонову завершался словами: «Движение ваше имеет целью наступление навстречу противнику, отступающему перед армией Ренненкампфа, с целью пресечь германцам отход к Висле».
Хуже того, разногласия между Самсоновым и Жилинским по поводу маршрута наступления привели к тому, что командующий фронтом принял компромиссное решение и велел отделить один корпус от армии, дополнительно дробя войска Самсонова.
Утром 26 августа у городка Бишофсбург идущий крайним справа русский VI корпус генерала Благовещенского неожиданно столкнулся с немецкой группировкой вдвое больше себя. Так началась злосчастная битва при Танненберге. Макензен, столь неудачно выступивший при Гумбиннене, теперь имел такое преимущество в людях и орудиях, что мог отбросить Благовещенского на юг. Что особенно скверно, была потеряна связь с остальными корпусами. Благовещенский, хороший генерал мирного времени, не проявил себя в качестве толкового командира на войне и попросту упустил нити управления боем. Самсонов не знал обстановки в полосе его ответственности: в то время как VI корпус отступал, отчаянно отбиваясь, его соседи слева — корпуса Мартоса и Клюева — продолжали спокойное наступление с боями и даже взяли Алленштейн. Но этот успех еще больше подставлял их тыл под удар Макензена.
На следующий день такой же мощный удар получил левофланговый I корпус. Немецкая артиллерия, устрашающе эффективная при прорыве обороны союзников в Бельгии и Франции, и здесь показала свое могущество. Град снарядов вынудил русских отступать на восток и юг, к городку Млава. Таким образом, немцы охватывали центральные корпуса армии Самсонова.
Русские не собирались быть баранами на бойне. На левом фланге армии Самсонова кипела бешеная схватка. Русские были отодвинуты превосходящим противником, но продолжали огрызаться контратаками. Была даже спровоцирована паника в германском расположении: Гинденбург и Людендорф на какой-то момент успели решить, что их собственный корпус на западе бежит и сражение проиграно.
В действительности русские добились только частного успеха, захватив несколько сот пленных и разогнав немецкий батальон, но немецкие командующие успели пережить неприятные минуты. Гинденбург вынес вердикт: «Русские сражались как львы». Но эта отвага могла уже только спасти честь, но не решить судьбу сражения.
Катастрофа быстро надвигалась. Связь и управление войсками были нарушены. Приказа Жилинского отступать на юг Самсонов просто не получил. И он, и командующие корпусами, и их коллеги по немецкую сторону фронта с огромным трудом могли наладить хоть какое-то управление войсками. Генерал фон Белов послал к Гинденбургу офицера на аэроплане, запутавшись в мешанине приказов, но только получил выволочку за то, что корпуса находились не там, где требуется. В довершение хаоса дороги были забиты толпами мечущихся беженцев. Самсонов лично носился между корпусами, чтобы хоть как-то распоряжаться операцией.
Тем не менее, из хаоса постепенно проступали контуры страшного поражения. Оба фланга рухнули; Ренненкампф, стремившийся к полю боя с севера, катастрофически не успевал. Он не добрался до места гибели его товарищей примерно 70 километров.
28 августа Самсонов осознал, что наступает конец. Он попросил прикомандированного английского офицера Нокса уезжать, затем выехал в наиболее успешно действовавший корпус, сражавшийся в центре. Майор Нокс сохранил его последние слова: «Сегодня удача на стороне противника, завтра она будет нашей».
Центральные корпуса наконец получили приказ отступать — уже от Самсонова. Генералу Мартосу, командиру одного из этих корпусов, Самсонов доставил приказ лично. Мартос оставил описание этого эпизода: «Пленные в колонне, имея впереди офицеров, стройно, как на параде, подходили к холму, где я был со штабом, распоряжаясь и наблюдая за боем. К этому же времени, неожиданно для меня, к этому же холму, но с другой стороны приближался со штабом верхом генерал Самсонов, приехавший из Нейденбурга. Когда я докладывал командующему боевую обстановку, он прервал меня и, указав на немецкую колонну, сказал: «А это что?» Я ответил: «Пленные, взятые при отражении утреннего прорыва». Тогда он подъехал вплотную к моей лошади, обнял меня и печально сказал: «Только вы один нас спасете…»
Последующие дни превратились в ад. Десятки тысяч человек находились в окружении. Русские отступали через леса и озера, охватываемые все более плотным кольцом немецких войск. Артиллерия била по отходящим без перерыва. Тылы перемешивались, единое управление войсками было утрачено. Общего направления боя никто не мог задать. Сражение в лесах уже относилось не к истории армий, а к биографиям батальонов. Колонны и отдельные группы пробивались через леса наобум. Некоторым везло, многим нет. Корпусной командир Мартос шел на прорыв со своими людьми. Попав под обстрел шрапнелью, окруженцы скрылись в лесу, потеряв нескольких человек. Отряд рассыпался. На следующий день Мартос со своими товарищами наткнулся на пулеметный огонь на лесной поляне, его штабисты погибли на его глазах. С двумя казаками и еще одним офицером Мартос сумел снова уйти в лес, но вскоре был захвачен в бою с немецким заслоном, изможденный несчастьем и усталостью, несколько дней ничего не евший.
Другой отряд захватил в бою четыре немецких орудия, засел с ними в лесу и дрался, по слову классика, пока было мясо на костях, пока не был перебит. Характерна фраза Гинденбурга о бьющихся в «котле» частях: «Эти войска жаждали не победы, а самоуничтожения».
Окруженные не были полностью брошены на волю германских войск. Отброшенный левофланговый корпус нанес контрудар у города Нейденбург, позволив примерно 13 тысячам человек пробиться из окружения.
Мартос писал, как его, захваченного на поле боя, привезли в маленькую грязную гостиницу. Людендорф куражился, Гинденбург же вернул генералу его саблю и, взяв Мартоса за руки, пожелал ему более счастливых дней в будущем.
Именно в этом окружении покончил с собой и командующий армией генерал Александр Васильевич Самсонов.
Произошло огромное несчастье. Русские потери доходили до ста тысяч человек. Германской пропагандой этот успех был широко разрекламирован. Битву целенаправленно привязали к находившейся неподалеку от ставки немецких военачальников деревушке Танненберг, мало что значившей в сражении. Это было сделано по той причине, что в 1410 году при Танненберге соединенное войско Польши и Литовского княжества, включавшего западные русские земли, разгромило крестоносцев Тевтонского ордена. Теперь, конечно, немцы были рады придать этому названию новое значение.
Русские получили сильный удар, но Ставка отнюдь не была нокаутирована. Из резерва остаткам 2-й армии передавались несколько корпусов, а сама армия перешла к обороне в русской Польше. Против нее немцы больше не выступали, сосредоточившись на атаках против армии Ренненкампфа.
Разгромив армию Самсонова, немцы получили преимущество над войсками Ренненкампфа. Последний, поняв, что успеть на помощь Самсонову возможности нет, остановился и начал закрепляться на достигнутых рубежах. Жилинский совершил еще одну серьезную ошибку, приказав Ренненкампфу приступить к блокаде Кенигсберга, хотя в свете трагедии 2-й армии Кенигсберг уже становился второочередной задачей: требовалось готовиться к отражению немецкого удара. Гинденбург собирался повторить свой успех против Самсонова — отсечь армию Ренненкампфа фланговым ударом от Немана и уничтожить в мешке.
Людендорф назвал это наступление операцией неслыханной смелости. Немцы действительно приписали Ренненкапфу куда большие силы, чем те, которыми тот обладал в реальности. Впрочем, это добрая традиция немецких авторов — рисовать русские войска немыслимыми полчищами. Реальность состоит в том, что Гинденбург располагал перевесом и в числе выставленных на поле битвы пехотных дивизий, и в «весе залпа», огневой мощи артиллерии. Как бы то ни было, 7 сентября наступление немцев началось. Беззастенчивое набивание цены своим успехам не отменяет факта: Людендорф был сильным штабистом, а Гинденбург — вполне квалифицированным командиром. Поэтому концентрация сил против русского фланга первоначально принесла им успех. Сосредоточенный удар вызвал большие потери и отступление левофлангового русского корпуса от города Гольдапа. Казалось, катастрофа Самсонова повторяется.
Однако крушение не состоялось. Ренненкампф отреагировал вполне оперативно, что серьезно корректирует образ медлительного генерала, «лениво» ведущего операции. С правого фланга на левый был тут же переброшен дополнительный корпус, восстановивший положение и отбивший Гольдап. И все же превосходство немцев в силах и постоянный нажим делали свое дело: 1-я армия отступала за Неман.
«За эту великую войну я дважды пережил этот ужас и позорный — не скрываю — страх, перед преследующим врагом!» — писал А.Успенский, — «Ведь я лично видел в бою под Гумбинненом отступление немцев — Макензеновского корпуса! Я знал, какие ужасные потери несет отступающий и убитыми, и ранеными, и взятыми в плен… и я чувствовал, что подлое, мелкое чувство страха перед преследователем овладело всеми нами, начиная с высших начальников и кончая последним обозным рядовым! Чем дольше длилось это преследование, чем ближе настигал нас враг, тем сильнее проявлялся этот страх: старые, дисциплинированные части не шли, а почти бежали, не только по шоссе и дорогам, а часто и прямо без дорог! Это был необыкновенный по быстроте и непрерывности (день и ночь) марш!»
Однако отступление шло достаточно упорядоченно. Немцы, столкнувшись с активным сопротивлением, атаковали довольно вяло. Тот же Успенский замечает: «Не знаю, чем объяснить, но немцы дали возможность почти всей 1-ой армии, что касается строевого состава, уйти благополучно».
14 сентября сражение за Восточную Пруссию завершилось. Русские находились там же, где начали наступление месяц назад.
Восточно-Прусская операция 1914 года окончилась откровенно мрачно. Одна из участвовавших в ней армий была разгромлена, другая откатилась на исходные позиции. Однако, хотя вокруг Мазурских озер произошло мало хорошего, русские, безусловно, сделали то, что должны были сделать в рамках коалиционной войны. Разгромив Самсонова и заставив отступать Ренненкампфа, немцы ослабили свою ударную группировку под Парижем. Немецкий Генштаб утратил психологическое равновесие, и Мольтке-младший сменял империю, которую должен был вести к победе в мировой войне, на несколько тысяч пленных по дороге от Мазурских озер до Немана.
Русское командование принято порицать за неудачные действия в этой цепочке сражений, и, действительно, ошибки полководцев — в первую очередь командующего фронтом Жилинского — налицо. Действительно, разведка велась хуже, чем следовало. Действительно, тыловое снабжение не оказалось на высоте. И действительно, две армии были направлены на удар «растопыренными пальцами» и в решающий момент оказались неспособны поддержать одна другую. Вероятно, выявление недостаточно компетентных командиров, считавшихся до наступления момента истины образцовыми воинами, — это неизбежное следствие вступления в войну страны, долгое время наслаждавшейся миром.
Положение на 30 августа. Армия Ренненкампфа от Гумбиннена слишком далеко выдвинулась к Кенигсбергу. Поэтому она не смогла помочь войскам Самсонова, которые были отброшены от Бишофсштйна и Алленштейна и разбиты в котле. Хорошо видно, что Самсонова атаковали буквально со всех сторон.
Источник: https://vk.com/wall-162479647_100713
Автор: Евгений Норин. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257696437
Личный хештег автора в ВК - #Норин@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
Оригинал взят отсюда: https://sputnikipogrom.com/ww1/17660/sacrifice/
Прусские гвардейцы на ступенях французского посольства, 1806 год.
Что же делают бравые пруссаки у здания французского посольства в Берлине?
В 1806 году, Наполеон предложил вернуть Саксонию королю Англии Георгу III, чем нанёс руководству Пруссии тяжкое оскорбление. Общественное мнение было крайне раздражено против Наполеона. Королева Луиза-Амалия, принц Людвиг, племянник короля, и министр Гарденберг настаивали на объявлении войны Франции. Потомки Фридриха Великого всполошились, заиграли мускулами, бахвалясь своими прежними доблестью и могуществом, уверяя подданных, что проучат этого выскочку Бонапарта и разнесут в пух и прах его хвалённую армию.
Кровь бравых прусских офицеров взыграла так, что не стали дожидаться, пока подойдет русская армия. Они точили сабли о ступени французского посольства в Берлине спешили показать всему миру, на что способна прусская армия Гогенцоллернов. 2 октября король Фридрих Вильгельм III выдвинул Наполеону ультиматум: вывести все французские войска с германских территорий. В ответ на это 8 октября Наполеон объявил войну Пруссии и его армия тремя колоннами через Тюрингский лес начала переходить саксонскую границу.
14 октября 1806 г. в сражении под Йеной и Ауэрштадтом прусская армия была разгромлена. В Берлин торжественно въехал Наполеон.
https://history.wikireading.ru/260466
https://vk.com/wall-81933752?q=%23Французская_Империя_1804_1...
Битва при Садовой.Пруссаки поставили на место австрийцев.
прусский генерал Эдуард Фогель фон Фалькерштейн извещает о победе кайзера Вильгельма и канцлера Бисмарка
Ровно 153 года назад произошло одно из тех событий, которые определяют судьбы мира. 3 июля 1866 года на территории нынешней Чехии, возле деревни с идиллическим названием Садова армия Пруссии, стремившейся объединить вокруг себя многочисленные германские государства и создать великую империю, разгромила австрийцев, которые пытались ей помешать и сами намеревались стать центром консолидации немецких земель.
По своим масштабом эта битва была одним из крупнейших сражений XIX века, в частности, она значительно превосходила по числу участников Аустерлиц, Бородино, Ватерлоо, Геттисберг и Седан.
Если бы ее выиграла Австрия, то объединение Германии во главе с Пруссией, скорее всего, так и осталось бы мечтой берлинских политиков, либо отодвинулось бы на долгий срок. Возможно также, что оно прошло бы под эгидой Австрии, а следовательно, родилась бы совсем другая империя со столицей не в Берлине, а в Вене. В 1870 году не началась бы франко-прусская война, не было бы Седана, отречения Наполеона и Парижской коммуны, Франция осталась бы монархией, да и вообще, вся дальнейшая история Европы пошла бы другим путем, а мир, в котором мы живем, стал бы совсем иным.
Но случилось то, что случилось - великолепно отлаженная прусская военная машина в упорном кровопролитном бою сокрушила Австрию, заставив ее навсегда отказаться от борьбы за гегемонию в Центральной Европе. Можно сказать, что на заваленных трупами полях у Садовы родился Рейх, скрепленный, по образному выражению канцлера Бисмарка, железом и кровью, хотя до его официального провозглашения оставалось еще пять лет.
Так выглядели солдаты австрийской армии, потерпевшей сокрушительное поражение у Садовы. Перед боем она насчитывала 240 тысяч человек плюс 25 тысяч союзных саксонцев, но непосредственно в сражении участвовали 214 тысяч солдат и офицеров. 5375 из них погибли, 7925 - пропали без вести, 8440 были ранены и свыше 22 тысяч попало в плен.
Слева - пехотинец, пехотный офицер, знаменосец и альпийский егерь. Справа - артиллеристы возле бронзового полевого орудия.
Обмундирование и экипировка армии Пруссии 1866 года. В сражении у Садовы участвовало 225 тысяч прусских солдат и офицеров под командованием генерала Хельмута Карла Бернхардта фон Мольтке. Они потеряли 1935 человек убитыми, 7237 - ранеными и 275 - пропавшими без вести.
У пехотинца, стоящего слева, в руках дульнозарядный капсюльный мушкет, однако в битве при Садове большинство прусских солдат было вооружено казнозарядными игольчатыми винтовками Дрейзе, обладавшими гораздо более высокой скорострельностью, чем австрийские ружья. Это технологическое превосходство сыграло решающую роль.
Австрийские нарезные дульнозарядные полевые орудия времен битвы при Садове. Обратите внимание на седло, укрепленное на лафете левой пушки. Это характерная примета тогдашних австрийских артиллерийских систем. У правой пушки лафет новодельный и сильно упрощенный.
Битву под Садовой (в Германии ее называют сражением под Кёниггрэцем по названию другого близлежащего населенного пункта, ныне именуемого по-чешски Градец-Кралове) прусаки провели в активном, наступательном духе, австрийцы же, в основном, оборонялись, иногда предпринимая контратаки. На этом рисунке изображен ключевой момент битвы: солдаты 3-го гвардейского пехотного полка прусской армии, выйдя из леса Свильвальд, атакуют австрийцев у деревни Хлум. Взятие этой деревни, стоявшей на холме в центре австрийских позиций, позволило прусакам расколоть вражескую армию надвое.
Перестрелка прусаков с австрийцами. Благодаря винтовкам Дрейзе прусские солдаты имели значительное преимущество в огневом бою.
Штыковая атака прусаков на австрийскую батарею.
Разгромленная 7-ая батарея VIII регимента австрийской полевой артиллерии («Батарея мёртвых»). Вацлав Сохор. Картина из венского музея Арсенал.
К вечеру австрийская пехота была разбита на всех участках фронта и начала беспорядочное отступление, кое-где перешедшее в паническое бегство.
От полного истребления и плена австрийскую армию спас героический контрудар кавалерии, вступившей в бой с прусскими кавалеристами, которые преследовали бежавших солдат. Финал сражения вылился в массовую рубку, в которой с обеих сторон участвовали все виды конницы - гусары, уланы, драгуны и кирасиры.
Эта схватка, продолжавшаяся до полного изнеможения обеих сторон, закончилась вничью, но она позволила австрийцам выиграть время, чтобы навести порядок в отступающих частях и отвести их за Эльбу. Однако 116 из 650 полевых орудий, имевшихся в австрийской армии перед боем, было потеряно.
"Мертвая батарея". Картина немецкого художника Рудольфа Отто фон Оттенфельда, побывавшего на поле сражения у Садовы вскоре после его завершения. Помимо восьми тысяч человек в этой битве погибло более тысячи лошадей.
Венский (майский) вальс. Год 1945-й Они живы!!
Многие, очень многие знают и этот и вальс возможно шаг 3 ПА , и тем не менее...
Памяти освобожденной Австрии..
ОНИ, ОНИ ПОБЕДИЛИ!!
Как просрать все полимеры за один день.
Или битва при Йене и Ауэрштедте.
Наполеон и Гвардия перед битвой при Йене.
Ещё не успели затихнуть страсти после разгрома при Аустерлице (coming soon), как произошла новая битва, на этот раз с Пруссией. В «Войне Третьей Коалиции» Фридрих Вильгельм ІІІ (король Пруссии) участия не принимал (Франция предлагала Ганновер, английское владение, на которое Пруссия долгое время дрочила), колеблясь между двумя лагерями.
После поражения союзников в «Битве трёх императоров» пруссакам ударила в голову моча и они решили выйти 1 на 1.
В сентябре 1806 года была создана четвертая по счёту антифранцузская коалиция в составе Пруссии, России, Великобритании, Швеции и Саксонии.
Пруссия, не дожидаясь союзников, решила выступить сама.
В ответ на отвергнутый Наполеоном ультиматум Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейг-Вольфенбюттельский герцог Брауншвейгский двинул войска общей численностью около 110 000 солдат.
Армию свою герцог разделил на две части:
1-я армия, командующий герцог Брауншвейгский. Численность: около 60 000.
2-я армия, командующий князь Гогенлоэ. Численность: около 50 000.
Великая Армия была в составе 100 000(в битве участвовала примерно 55 000) под командованием Самого.
Так же был корпус Даву, численностью 25 000 человек.
Сначала рассмотрим битву при Йене, а потом уже битву при Ауэрштедте, поскольку это две разных битвы.
В главных ролях:
Герцог Брауншвейгский, командующий пруссаками под Ауэрштедтом.
Маршал Франции Луи-Николя Даву, командовал французами при Ауэрштедте.
Наполеон Бонапарт в представлении не нуждается.
Командующий прусской армией при Йене князь Гогенлоэ.
Битва при Йене
Карта сражения при Йене и Ауэрштедте.
Князь Гогенлоэ удерживал позиции у Йены и по плану должен был обеспечивать прикрытие организованного отступления главной прусской армии герцога Брауншвейгского, а после отступать.
План Гогенлоэ сводился к тому, чтобы утром атаковать французов. Позже он получил приказ удерживать Йену, прикрывая тем самым манёвр основных сил. Кроме того, 14 октября князь должен был отправить к Ауэрштедту дивизию в качестве подкрепления для армии герцога Брауншвейгского.
Вечером 13 октября основные силы Наполеона заняли Йену. Узнав об этом, князь Гогенлоэ думал, что перед ним лишь небольшой отряд и решил дать утром оборонительный бой, причём даже не составил минимального плана битвы.
Наполеон же думал, что перед ним главные силы противника.
Провел тщательную рекогносцировку и занял выгодную позицию, где установил артиллерийские батареи.
Сражение при Йене началось 14 октября в 6:00. Как только маршал Ланн увидел войска князя Гогенлоэ и оценил их диспозицию, он приказал 5-у Корпусу атаковать пруссаков. Примерно к 9:00, после нескольких мощных атак, Ланн заставил отойти авангард пруссаков, численностью в 8 000 человек.
Гогенлоэ осознал, что авангард его армии отброшен Ланном лишь в тот момент, когда отступающие остатки разбитого корпуса пробегали мимо его ставки. Это свидетельствует о том, насколько плохо в прусской армии была налажена связь.
Князь стал спешно выводить свои войска из лагерей с целью собрать их в одном месте, чтобы удержать свои позиции до прихода генерала Рюхеля, которому был отправлен приказ немедленно выводить свой 15-тысячный корпус из Веймара на помощь князю.
После сбора своей армии, Гогенлоэ повёл её к деревне Фирценгейлиген, чтобы там встретить французскую армию.
На подмогу войскам Ланна на левом фланге уже шли корпуса Сульта и Ожеро.
Движение Гогенлоэ к Фирценгейлигену заметил Ней, который опередил пруссаков и занял деревню вместе с 3 000 солдат, удерживая позиции в ней больше часа, пока Гогенлоэ всеми силами пытался выбить его оттуда.
Наполеон отправил на помощь Нею Ланна с 6-м Корпусом.
Когда корпуса Ожеро и Сульта завершили свой манёвр, Наполеон начал атаку всеми силами. Прусские и саксонские полки словно смыло волной. Но вот на поле боя прибыл корпус Рюхеля, спешивший из Веймара на подмогу князю. Генерал решил скосплеить Дезе и его манёвр в битве при Маренго, но Наполеон сказал, что этот Дезе бракованный. Корпус прусского генерала был смят.
Мюрат с конницей бросился преследовать противника.
Мюрат скачет за пруссаками.
Одна группа отступающих пруссаков пыталась спастись в Веймаре, но французы влетели в город «на плечах» у прусских солдат.
Другая группа отступающих союзников вместе с князем Гогенлоэ попыталась спастись в Наумбурге, чтобы там слиться с войсками герцога Брауншвейгского. Они маленько офигели, когда встретились с ещё одной толпой беглецов. То была разбитая маршалом Даву при Ауэрштедте армия герцога Брауншвейгского.
Битва при Ауэрштедте
Примерно в то же самое время, когда Наполеон занимал Йену, основная армия прусского короля, которую возглавлял герцог Брауншвейгский, направлялась из Веймара в Наумбург. Пруссаки переночевали в деревне Ауэрштедт, рядом с французами, которыми командовали маршалы Даву и Бернадотт.
Получив от Наполеона приказ идти на соединение с ним, маршалы Даву и Бернадотт начали своё движение по направлению к основным силам французов: Даву выбрал направление через Эккартсберг(через вверх), Бернадотт — через Дорнбург(через низ).
Марш 3-го Корпуса Даву был преграждён основными силами пруссаков, с которыми находились король Фридрих и герцог Карл Брауншвейгский, а также ещё пара фельдмаршалов.
По мнению Даву, ему противостояли не основные силы короля Фридриха. Маршал был уверен, что прусский король с главными силами выступил против Бонапарта. Более того, Даву не был осведомлён о том, насколько пруссаки были близко от его сил в Ауэрштедте.
Как только Даву стало известно о пруссаках, он приказал генералу Гюдену закрепиться в Хассенгаузене. На этом участке французам противостояла прусская дивизия численностью около 11 400 человек. Задачей этой дивизии было перекрыть продвижение корпуса Даву. Пока командующий дивизией фон Шметтау готовился атаковать Хассенгаузен, к его левому флангу на подмогу прибыла кавалерия, возглавляемая Блюхером. Двойным ударом фон Шметтау и Блюхер оттеснили продвигавшиеся силы Гюдена назад к Хассенгаузену.
С 9:30 был новый удар пехоты и кавалерии, но на этот раз к французам подошли орудия и подкрепления, так что эта атака была отбита.
Примерно в 10:00 герцог Брауншвейгский отдал приказ всем своим войскам идти на приступ Хассенгаузена. Вскоре после этого герцог был тяжело ранен(через месяц скончался от ран) и вывезен с места сражения. Генерал фон Шметтау также был тяжело ранен и увезён с поля боя.
С потерей этих двух командиров, командование прусскими силами практически прекратилось.
Через пол часа к обоим сторонам снова прибыло подкрепление и в 11:00 Даву контратаковал своей пехотой. В результате атаки центр фон Шметтау был полностью разбит и отброшен, кавалерия Блюхера также отступила.
Прусский король осознал, что всё просрано пропало, и отдал приказ об отступлении.
Даву неоднократно призывал Бернадотта к месту сражения, но тот отказался помочь Даву, ссылаясь на приказ Наполеона двигаться к Йене. За это император отдал его под суд и только прошение Дезире Клари(бывшей Наполеона, а ныне жены Бернадотта) спасло маршала.
Потери и итоги
Всего французы потеряли от 10 000 -13 000 человек, пруссаки же 20 000 — 25 000. Через две недели после битвы Наполеон въехал в Берлин, Пруссия вышла из войны. Ряд крепостей был взят вообще без усилий.
Пруссия пала.
Охарактеризовал эти события Генрих Гейне:Наполеон дунул на Пруссию, и Пруссии не стало.
Автор: Владислав Зинич
Американская туристка хотела забрать с собой домой неразорвавшийся снаряд времён Второй мировой в качестве сувенира
24-летняя американская туристка вызвал панику в аэропорту Вены, когда она положила неразорвавшийся артиллерийский снаряд времён Второй мировой войны перед австрийскими таможенниками и спросила, можно ли взять "сувенир" с собой на рейс домой.
Работники быстро вызвали подразделение по обезвреживанию бомб, чтобы вывезти и утилизировать танковый снаряд калибра 7,5 см. Из-за инцидента на 15 минут был закрыт зал прибытия и багажа.
Полиция заявила, что пассажирам ничего не угрожало.
Туристка была обвинена в создании угрозы по небрежности и оштрафована на 4000 евро.
Женщина нашла снаряд времён Второй мировой во время походов.
https://www.dw.com/en/american-tourist-takes-unexploded-wwii...
Эрдоган предрек войну «между крестом и полумесяцем»
Решение властей Австрии закрыть семь мечетей ведет к «войне между крестом и полумесяцем», заявил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
Власти Австрии объявили о намерении закрыть в стране семь мечетей и выслать десятки имамов, передает RT со ссылкой на Deutsche Welle.
Эрдоган заявил, что Австрия приняла «антиисламское» решение, Турция собирается в ответ также принять меры.
«Эти действия, предпринятые австрийским канцлером, боюсь, ведут мир к войне между крестом и полумесяцем», – заявил турецкий лидер.
В 2017 году выборы выиграла консервативная Австрийская народная партия Себастьяна Курца, который известен резкой критикой правительства в связи с проблемой мигрантов.
"Всеблагий Император, пошли мне шальную пулю". (с)
Он самый.
Это в очередной раз когда в EU4 перешел в мид гейм и начались войны хер пойми за что и в одну войнушку втягиваются пол мира
Это любая парохододрочильня.
Воевать, так воевать!
Старый Фанфан-Тюльпан шикарный фильм
Примерно так выглядят все европейские войны Нового времени.
как фильм то называется?
Фнфан-Тюльпан
а что за фильм?
Это ж как в типичной катке в Europa Universalis)