Другим своеобразным инженерным шедевром стали баррикады. В Германии 1945 года баррикады строились на совесть: бревна, камни, металлические крепления.
Однако на этом достоинства Берлина как крепости исчерпывались. Город был огромен: 45 на 38 км. Чтобы все это оборонять, требовались войска, а их не хватало. К тому же военное строительство тут же столкнулось с трудностями. За подготовку Берлина к обороне отвечали одновременно генерал-лейтенант Рейман, армейский командир, и д-р Геббельс, имперский комиссар обороны Берлина. Они немедленно поругались из-за амбиций Геббельса. Но проблема была даже не в этом: два командующих конкурировали за материалы, технику и рабочую силу, которых и так было мало. Строительство то останавливалось, то возобновлялось. Военные полагали, что они лучше понимают, как должна выглядеть система укреплений (логично — в конце концов, защищать Берлин готовились как раз они). Однако за превращение города в настоящую крепость отвечал как раз Геббельс, и он не желал советоваться с армейскими, полагая, видимо, что война слишком важное дело, чтобы доверять ее генералам. Поэтому фортификационные сооружения строились часто без учета тактических требований, наспех, и больше мешали защитникам, чем помогали им. Рабочих вечно не хватало, а доставка материалов регулярно срывалась из-за хаоса на перегруженных и бомбардируемых железных дорогах. А с боеприпасами вообще получился откровенный фарс: три основных склада располагались на окраинах Берлина и 25 апреля достались русским в нетронутом виде.
Принципиальная схема штурма Рейхстага
Гарнизон города представлял собой разномастное сборище из серии «всякой твари по паре», сколько-нибудь внятно управлять им было невозможно. 19 апреля, когда Рейман еще считался комендантом Берлина (вскоре он с облегчением сдаст эту должность генералу Вейдлингу), в Берлине имелась 41 тысяча человек, но настоящих солдат и офицеров — всего 15 тысяч. Еще 24 тысячи — фольксштурм, остальные — полиция и гитлерюгенд. За счет пожарных, полицейских, рабочих, подростков и стариков удалось натянуть 90 тысяч без учета тыловых подразделений и регулярных сил (цифры последнего коменданта, Гельмута Вейдлинга). Но вот с регулярными силами дело обстояло скверно. По данным того же Вейдлинга, в город отступили около 10 тысяч человек — остатки разбитого на Одере 56-го танкового корпуса. Кроме них в Берлин в последний момент успели проскользнуть более мелкие части — в частности, батальон, собранный из остатков разгромленной французской дивизии СС «Шарлемань» и батальон курсантов морской школы.
В итоге цифры получались вроде бы серьезные, но управлять всем этим было решительно невозможно: только 1-я танковая армия Катукова за время штурма набрала пленных из 70 разных частей. Гарнизон имел до 60 танков, артиллерию, включая гаубичную, но против закаленных, отлично снаряженных и ни в чем не испытывающих недостатка русских все это было бесполезно — тем более что РККА вошла в город, имея 464 тысячи человек.
Тут нужно заметить, что такие комфортные условия для штурма русские создали себе своими руками — 9-ю полевую армию, которая должна была отступить в Берлин с одерского рубежа, отрезали от города, загнали в леса и там добили. В итоге 150-тысячная группировка оказалась наголову разгромлена без всякой пользы для обороны.
22 апреля штурм окруженной немецкой столицы начался. Быстрого штурма требовали сразу несколько факторов. Оборона Берлина действительно была слабой — достаточно слабой, чтобы пасть при решительном штурме. Основную угрозу РККА представлял не гарнизон, состоявший из людей, как тогда шутили, «или уже способных ходить, или еще способных ходить», а части Вермахта, у которых еще хватало сил на самостоятельные действия. Воля нацистов к сопротивлению держалась во многом на личности Гитлера, и пока тот рассылал из бункера указания, немецкая армия еще пыталась бороться. Возможность убить или захватить фюрера стоила риска.
Город атаковали три основных группировки — с севера, юго-запада и юго-востока/востока. Хотя самой мощной и многочисленной была юго-восточная группировка, наши сегодняшние герои — это «северяне». Общим ориентиром для наступающих стал комплекс строений в центре Берлина, включая старое здание парламента — Рейхстаг. Вскоре его падение станет символом крушения обороны Берлина и всего Третьего рейха.
Поруганный парламент
Печально знаменитый Рейхстаг возвели в конце XIX века. До этого народные представители заседали в других местах, и только в 1884 году для них начали строить отдельное здание. В 1918 году с балкона Рейхстага провозгласили республику, и до 1933 года это учреждение действительно оставалось средоточием немецкой политики.
27 февраля 1933 года здание Рейхстага загорелось. Внутри был задержан некий ван дер Люббе, левый радикал голландского происхождения, сумасшедший. Его обвинили в поджоге парламента — что было, скорее всего, правдой, и в заговоре — что было явной ложью. Нацисты использовали выходку пироманьяка по полной программе. Сам же орган законодательной власти переехал в соседнее здание Кроль-Опера и несколько лет влачил жалкое существование. В 1942 году его окончательно распустили. Само здание от случая к случаю использовали для разных целей — от места для пропагандистских выставок до роддома. Собственно, к 1945 году для Германии Рейхстаг уже ничего не значил — центром власти давно стала новая Рейхсканцелярия, построенная Шпеером, а в последние дни войны — «фюрербункер» рядом с ней.
В планах русского командования Рейхстаг занимал важное место, но никакого маниакального желания любой ценой без оглядки прорываться к нему мы не обнаруживаем. Ориентиром для вступающих в город армий стал комплекс зданий в центре Берлина, который Рейхстагом не исчерпывался. Многие подразделения вообще наступали мимо центра города. Речь шла о зачистке крупного мегаполиса — часть сил РККА так или иначе оказывалась в центре города. Во вполне официозных мемуарах Федора Зинченко, командира полка, штурмовавшего здание, Рейхстаг описывается как «историческое олицетворение германского государства». Что не так уж далеко от истины: немецкий парламент так и заседает в стенах, на которых до сих пор сохранились полсотни автографов русских солдат.
Шаг за шагом
Всю работу по штурму столицы Третьего рейха выполняли три основные ударные группировки. Самая крупная, включающая «сталинградцев» из 8-й гв. армии, наступала с востока и юго-востока. С юго-запада в Берлин вошли части 1-го Украинского фронта Конева, которые по первоначальному плану вообще не должны были попасть в город, но приняли участие в штурме. Но в конечном итоге приз достался наступавшей с севера 3-й ударной армии, всю операцию действовавшей спокойно и методично. Командующий, генерал-полковник Василий Иванович Кузнецов, относился к числу самых испытанных военачальников РККА. Как и многие, он начал службу в армии старой России, закончил Первую мировую войну подпоручиком, двигался по карьерной лестнице без резких поворотов, а с 22 июня 1941 года участвовал в самых яростных боях новой войны. Он прорывался из окружения в Белоруссии в июне — июле 1941 года, воевал под Москвой, оборонял Сталинград, освобождал Украину, а в марте 1945 года получил новое назначение и еще успел познакомиться со своими войсками за время операции в Померании. Немецкую столицу потрошил опытный и закаленный боевой офицер.
Василий Иванович Кузнецов
Для 3-й ударной наступление по улицам с севера на юг началось почти с конфуза. 23 апреля Кузнецов разбранил командующих корпусами за потерю управления частями, неправильную организацию боя и низкую активность. Армия втягивалась в зону плотной застройки и начинались неизбежные в таких боях сложности. Одной из основных проблем стало обилие гражданского населения. Приходилось заботиться о том, чтобы ненароком не убить штатских — и тут огромные сложности создавали немецкие солдаты в гражданской одежде. Кузнецов считал, что это целенаправленные попытки обмануть и запутать штурмующих, но часть этих хамелеонов, скорее всего, были просто банальными фольксштурмистами, которым не хватило формы. Еще одной проблемой стала вода. Армия наступала, преодолевая берлинские каналы, а впереди лежала Шпрее, отделявшая русские войска от правительственных кварталов. Форсировать водные преграды в городе тяжело — отвесные каменные набережные не позволяют делать это сходу.
К счастью, подготовленных солдат и офицеров в 3-й армии хватало с избытком. Первые дни армия посвятила штурму пригородов, и вскоре вышла к первому на своем пути каналу. Мосты были взорваны, и одну из дивизий отправили в обход в поисках слабого места в обороне противника. В итоге на южном берегу появились плацдармы. Бронетехники было полно, но использовать ее в городе единым кулаком не получалось — танки и САУ придавали стрелковым частям. 9-й танковый корпус растащили по стрелковым дивизиям, часть боевых машин оставили в резерве. Несмотря на поддержку бронетехники, командарм считал, что войска двигаются слишком медленно, и корпуса иной раз меняли направления ударов, обходя узлы сопротивления.
Берлин штурмовали дивизии, которым хватало всего, кроме людей — шел четвертый год войны, и люди начали просто заканчиваться. Зато техники было сколько угодно. В результате получались стрелковые дивизии по 3–5 тысяч человек, но с огромным весом залпа. Полностью укомплектованный матчастью полк самоходок мог сопровождать стрелковый полк численностью в комплектный батальон. Людей так не хватало, что в пехоту местами шли артиллеристы. Недостаток числа с лихвой компенсировало умение. За четыре года РККА отработала массу эффективных приемов по вскрытию даже очень прочной обороны. В Берлине своего рода репетицией штурма Рейхстага и прилегающих зданий для 3-й ударной стало взятие квартала Моабит с его знаменитой тюрьмой для политических заключенных.
Город брали штурмовые группы. Такие подразделения были нештатными и комплектовались на лету под конкретные задачи. Типичный состав такой группы — стрелковая рота (в реалиях Берлина это всего 40–50 человек), несколько орудий, стреляющих с прямой наводки, в том числе одно тяжелое, 1–2 танка или САУ, взвод саперов, взвод огнеметчиков, крупнокалиберные пулеметы, минометы и в тылу — артиллерия поддержки. Командир группы имел под рукой все необходимое и мог не тратить драгоценное время, запрашивая поддержку у старших начальников: в уличном бою обстановка могла меняться стремительно. Пехотинцы и саперы получали шанцевый инструмент, дымовые шашки, гранаты сверх обычного количества, зажигательные средства, взрывчатку. Саперы нагружались как мулы: взрывчатку приходилось расходовать в огромном количестве. Поздняя РККА была обескровлена, но вооружена до зубов — и имела огромный арсенал отработанных приемов на любой случай.
Именно штурмовые группы решали основные тактические задачи. Захват или уничтожение здания, разгром узла сопротивления, уничтожение вкопанного танка, создание плацдарма, устранение завала — повторить по необходимости. Перед атакой объект оценивала разведка. Затем по обнаруженным огневым точкам молотили танки или приданная артиллерия. Использование перекатываемых на руках пушек может показаться странной идеей, но они были удобнее, чем танки: расчет, не зажатый в башне, лучше видел, что происходит, и мог быстрее отреагировать на появление новой угрозы. К тому же артиллеристы всегда работали в связке с прикрытием. Постоянно использовались дымы, а высунувшегося из окна фольксштурмиста с фаустпатроном ждал теплый прием автоматчиков. Пока стрелки били по окнам и амбразурам, орудия и минометы отсекали жертву от потенциальных спасителей заградительным огнем. Для пехотинцев-штурмовиков пробивались проходы — это делали либо саперы при помощи взрывчатки, либо танки. Отдельную задачу выполняли тяжелые пулеметы: их устанавливали на верхние этажи захваченных ранее зданий, чтобы бить через головы своих стрелков и прицельно простреливать подходы к атакуемому объекту. Сама атака начиналась как можно быстрее — в идеале еще до того, как оседала пыль от последнего разрыва. Пробившись внутрь, штурмовики тут же начинали зачистку, стараясь захватить верхние этажи и чердаки — опять-таки, чтобы перекрыть пути отхода и отрезать подкрепления. Захваченные здания тут же начинали готовить к обороне — на случай контратаки. Инструкции прямо требовали вести бой непрерывно — до полного истребления или сдачи противника.
Один из специфических приемов — использование эрзац-артиллерии: 300-мм реактивные снаряды запускали по одному, прямой наводкой, прямо с переносных пусковых рам. Точность стрельбы такого фугаса была невысока, но он причинял чудовищные разрушения. Стены пробивали трофейными «фаустпатронами», которые доставались победителям в огромном количестве — немецких танков в Берлине было немного, на них хватало огромной массы бронетехники и артиллерии. А вот для создания лишних дверей «фаусты» оказались незаменимы.
Описанное, само собой — это идеальный вариант: хорошо налаженное взаимодействие, хорошо работающая голова и быстрая реакция. Но офицеры стремились именно к такой организации боя. На практике этот комплекс приемов действительно оказался эффективным. Работали и более незатейливые вещи: например, опорный пункт могли без затей уничтожить парой центнеров тротила, который саперы на себе доставляли на первый этаж.
Солдаты и офицеры сами чувствовали вкус к такой войне. Один из командиров так описывал свои ощущения:
Мне нравилось, когда получалось так, как задумал. Нравилось налаживать взаимодействие с артиллерией, авиацией, пехотой. Ты совершенно в другом измерении ведешь бой.
Постепенно 3-я ударная армия вышла на Шпрее и приблизилась к самому Рейхстагу.
Финальный штурм
К 27 числу основная часть Берлина была уже занята русскими. Остатки гарнизона пятились к Рейхсканцелярии и парламенту. На Рейхстаг 3-я ударная выходила с севера. Этот район был одним из последних серьезных опорных пунктов города. Здесь Шпрее делает изгиб на север, так что Рейхстаг, здание МВД (в советских источниках часто и ошибочно — «гестапо» или «дом Гиммлера»), театр Кроль Опера и площадь между ними оказываются естественным образом укреплены. Этот опорный пункт занимали несколько тысяч солдат из разных подразделений (точных данных не знает никто — их уже неоткуда было взять) с артиллерией и бронетехникой, в том числе по крайней мере двумя «Тиграми». Считается, что район защищало около 5 тысяч человек, в том числе курсанты морской школы из Ростока. Ходили слухи, попавшие даже в документы, что моряков сбрасывали к Рейхстагу с парашютами, но они, конечно, попали туда куда более прозаическим способом.
Полковник Негода
28 апреля 3-я ударная взяла Моабит, освободила заключенных и прорвалась к Шпрее. В ночь на 29 число героями дня стали солдаты 171-й дивизии под командой полковника Негоды. Дивизия и приданные отряды усиления захватили мост Мольтке, ведущий через Шпрее. Мост оказался серьезно поврежден, но после некоторых усилий саперов смог пропускать людей и даже технику. Для помощи стрелкам на прямую наводку поставили 152-мм гаубицы. Под прикрытием артогня пехота переправилась на южный берег Шпрее, захватила здание рядом с мостом и попыталась выдвинуться к Рейхстагу, но встретила организованное сопротивление и отошла. Зато удалось зачистить — хотя и не целиком — «дом Гиммлера», который легко перекрывал любые подходы к Рейхстагу огнем. На каждое окно штурмуемого здания назначили по пулемету или нескольких стрелков, бивших по площадям. Под прикрытием этой бешеной пальбы штурмовые группы добрались до здания. Затем штурмовые группы ушли в глубину комнат и коридоров, и к четырем часам утра следующего дня прочно владели положением. «Дом Гиммлера» стал основной опорой русских при штурме самого Рейхстага.
Удивительно, но даже незадолго до падения Рейхстага и города командовавший обороной офицер СС Бабик был полон оптимизма. Его подчиненный писал:
На своем КП он чувствовал себя в полной безопасности: пространство снаружи и ход сообщения, соединявший нас с Рейхстагом, охраняли эсэсовцы, а на углу стояли несколько «королевских тигров», наших лучших танков. Он разделил своих людей на несколько групп. Одну, под командованием унтерштурмфюрера СС Ундермана, так, по-моему его звали, он разместил к югу от Мольтке Брюкке в здании министерства внутренних дел, откуда можно было простреливать мост. Вскоре на КП появился молодой эсэсовец, лет девятнадцати, и доложил Бабику, что Ундерман и его люди принесли на позиции спиртное и напились до бесчувствия. Парень притащил в стельку пьяного Ундермана на себе и оставил его на улице. «Пристрели его на месте», — приказал Бабик. Юноша вышел наружу, и через мгновение мы услышали длинную пулеметную очередь. Когда парень вернулся в подвал и доложил: «Приказание выполнено», Бабик назначил его командовать обороной министерства внутренних дел вместо расстрелянного им же Ундермана. Наши силы в Рейхстаге таяли на глазах. Часть наших батарей была полностью уничтожена противником, и ночью 30 апреля подвал покинуло около 50 человек, военных и гражданских, которые были озабочены поиском более безопасного места. Нам оставалось только сидеть и ждать, когда придут русские.
Захват моста Мольтке стал для немцев очень неприятным сюрпризом. Мост пытались взорвать, но не смогли, и теперь пришлось отбиваться от переправляющихся по нему русских солдат.
На южный берег Шпрее подтягивались части двух дивизий, 171-й и 150-й. Еще одну дивизию нацеливали на Кроль Оперу. В этот первый день штурм Рейхстага не получился, две стрелковые дивизии потеряли 32 человека погибшими, но создали задел для атаки на следующий день.
Конец войны не обходился без трагических случайностей. Нелепо погиб танк лейтенанта Нуянзина: отправленный в разведку экипаж пропустил нужный поворот и выехал точно под огонь со стороны Кроль Опера. Однополчанин-танкист оставил жуткое описание гибели людей:
Вдруг со стороны этого театра выстрел, и танк загорелся сразу. На наших глазах в 50 метрах горит танк, где девочка, где ребята, которые поехали за Героями, и мы ничего не можем сделать. Они все выскочили, но, видимо, был пробит бак, они облиты все дизтопливом, в пламени… Вернулся только командир взвода Нуянзин, он был в боевом отделении, в шинели внакидку, хотя было довольно тепло. Может быть, он был просто предусмотрительный мужик… Когда танк загорелся, он выскочил, сбросил с себя горящую шинель. Волосы у него горят. Он прямо головой в кювет, заполненный водой, и ползет к нам… Мы, конечно, постреляли по театру, но остался очень неприятный осадок. Конечно, мы их потом всех наградили посмертно…
Между тем вовсю готовился штурм. За ночь на берегу Шпрее выставили 135 орудий, танков и самоходок для стрельбы прямой наводкой. Наутро 30 апреля вся эта техника открыла огонь. По Рейхстагу с 200–300 метров били из самых разнообразных орудий, включая тяжелые. На прямую наводку выкатили даже 203-мм осадные гаубицы с их стокилограммовыми фугасами. Легкую артиллерию на руках поднимали на вторые этажи зданий и вели огонь оттуда. Орудия и бронетехнику немцев на подходе к зданию методично выбивали. Тот же танкист, Константин Шипов, описывал прорыв через площадь:
Вошли мы в парк через первые ворота. В парке было много зенитных орудий. Мы начали бить по этим орудиям. Приблизиться к Рейхстагу было невозможно из-за траншеи метро, строившегося вскрышным методом, заполненной водой из реки Шпрее. Через нее был мост, но годный только для проезда автотранспорта. Всем было ясно, что по этому мосту танкам не проехать. Короче говоря, мы постреляли по зениткам, пока все не побили.
Преодолев ров напротив Рейхстага и отбив несколько контратак, части двух дивизий ворвались внутрь (напомним, дивизии конца войны были малочисленны, то есть одно здание не штурмовали десятки тысяч человек). Кстати, с этим моментом связана одна из интриг боя за Рейхстаг. Командир 150-й дивизии Шатилов не удержался от выдачи желаемого за действительное и сообщил наверх о взятии Рейхстага в 14:25 пополудни. Около трех часов смущенный командир полка сообщил подчиненным, что Жуков уже объявил благодарность войскам, взявшим Рейхстаг. Между тем в немецкий парламент еще только предстояло войти. На деле это произошло уже ближе к вечеру, после тяжелого боя перед зданием.
Василий Шатилов. Командир взявшей Рейхстаг 150 стрелковой дивизии
В самом Рейхстаге шел свирепый ближний бой. Артиллерия по понятным причинам не могла заметно помочь штурмовой пехоте, поэтому путь прокладывали при помощи старых добрых средств — автоматы, гранаты и тротил. Бои продолжались весь день, немецкий гарнизон постепенно загнали в подвалы. В этих подвалах к концу боя скопилось полторы тысячи человек.
Одновременно снаружи русским пришлось отбивать отчаянную контратаку группы пехотинцев и танкистов. На что надеялись эти люди, сказать трудно: танки быстро оказались подбиты — огромная масса артиллерии напротив Рейхстага никуда не делась. Пехота отошла.
В здание почти одновременно вошли отряды из четырех разных полков, и началась запутанная история с водружениями знамен. Первыми на престижном трофее хотели отметиться все, поэтому в ближайшие дни на Рейхстаге оказалось более сорока разнообразных флагов, включая сброшенные на парашютах с воздуха. Известная каждому школьнику группа лейтенанта Береста, в которой были Егоров и Кантария, действительно водрузила знамя на крыше. Однако у нее имелись конкуренты — первой на крыше побывала группа капитана Макова, двумя часами раньше, а до этого знамя якобы установили у входа. Собственно, обилие претендентов и породило неразбериху.
Между тем, пока в Рейхстаге шел бой, неподалеку, в Рейхсканцелярии, произошли важные события.
29 апреля Гитлер попытался выяснить, где находятся части, которые могли бы спасти Берлин и лично его персону. Последняя радиограмма из бункера вопрошала:
Где авангард Венка?
Когда он подойдет?
Где 9-я армия?
Где группа Хольсте?
Когда она прибудет?
Ответы по всем пунктам оказались неутешительными. Выяснив, что остатки 9-й армии мучительно пробиваются из окружения, а армия Венка пятится под ударами, фюрер покончил с собой. В этот момент авангарды наступающих стояли в нескольких сотнях метров от Рейхсканцелярии. Вскоре последний начальник немецкого генштаба, генерал Ганс Кребс, явился на командный пункт наступавших с юга «сталинградцев», 8-й гвардейской армии Чуйкова. Кребс пытался выставлять условия, которые русские не приняли. После этого генерал застрелился. Это ничего не изменило: мысль о капитуляции прочно утвердилась в руководстве гарнизона.
В Рейхстаге в это время продолжался бой. Запертые в подвале немецкие солдаты попытались пробиться в главный зал, но были выбиты обратно. Русские офицеры считали, что на 1 мая по зданию еще перемещалось около 25 немецких боевых групп по 20–35 солдат. Каждую комнату и каждое подвальное помещение зачищали отдельно. Полных схем планировки не было — действовать приходилось в значительной степени наугад.
Одновременно 3-я ударная активно сражалась с немецкими войсками, пытавшимися прорваться к Рейхстагу, и штурмовала немецкие позиции вокруг здания. Избиения младенцев не получилось — немцы дрались отчаянно, армия за день потеряла 254 человека погибшими. Рейхстаг горел. Немцы вели контратаки из Кроль Опера. В журнале боевых действий 150-й дивизии это побоище описано лаконично: «Противник два раза предпринял контратаку с десятью танками на южную часть Рейхстага. Успеха не имел».
В подвалах добивали остатки гарнизона — не самым куртуазным, но зато эффективным способом: в подходящие дыры заливали солярку, а следом закидывали гранату. Иногда вместо гранаты немцам отправляли дымовую шашку, выкуривая их наверх. Гарнизон агонизировал.
Гельмут Вейдлинг — последний комендант Берлина
Поздно вечером 1 мая (по московскому времени уже 2 числа) кровопролитие прекратил комендант Берлина Гельмут Вейдлинг. Вейдлинг был согласен на любые условия. Он составил призыв следующего содержания:
30.4.45 фюрер покончил с собой, предоставив нас, давших ему присягу, самим себе.
Вы думаете, что, согласно приказу фюрера, все еще должны сражаться за Берлин, несмотря на то что недостаток тяжелого оружия, боеприпасов и общее положение делают дальнейшую борьбу бессмысленной.
Каждый час вашей борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто гибнет сейчас за Берлин, приносит напрасную жертву.
Поэтому, в согласии с Верховным командованием советских войск, я призываю вас немедленно прекратить сопротивление.
Вейдлинг, генерал артиллерии и командующий обороной Берлина.
Для избиваемых в подвалах солдат гарнизона Рейхстага это распоряжение подоспело как нельзя вовремя. Впрочем, они еще ранее начали собственные переговоры о сдаче. Теперь, когда сдавался весь гарнизон, о продолжении сопротивления не было и речи. Остатки немцев выходили и складывали оружие. Они защищали свою последнюю крепость упорно и отчаянно, но русские были им не по зубам. Организованное сопротивление берлинского гарнизона прекратилось 2 мая, а 9 мая война официально кончилась.
Один из солдат, штурмовавших немецкий парламент, вспоминал комичную сцену: 2 мая, день, двое немецких солдат несут раненого русского в медпункт на носилках, наскоро сделанных из винтовок. С носилок периодически раздается окрик: «Не трогать! Это мои пленные!»
Штурм Рейхстага, конечно, сложно отнести к решающим сражениям мировой войны. Однако путь 3-й ударной к германскому парламенту и взятие крепости оказались важны в нескольких отношения. Рейхстаг был серьезным узлом обороны Берлина, и его захват означал более плотную блокаду Рейхсканцелярии, до которой оставалось теперь несколько сот метров и с юга, и с севера. Рейхстаг обороняли крупные по меркам берлинского гарнизона силы, и их уничтожение ускоряло падение немецкой столицы. Наконец, уверенная зачистка Берлина северной группировкой и конкретно 3-й ударной армией — это просто грамотная наступательная операция. С 1941 года армия прошла огромный путь, и это сказывалось. Задачи, которые весной 45-го выполнялись легко и даже с азартом, в 43-м стоили бы неоправданно большой крови, а в 42-м поставили бы офицеров в тупик. Именно взятие Рейхстага — и от этого обстоятельства никуда не деться — символически обозначило окончание войны в Европе. Как водружение знамени над Иводзимой не означало конца сопротивления Японии, но продемонстрировало неизбежность победы союзников на Тихом океане, так и взятие Рейхстага имело существенное военное, но в первую очередь грандиозное символическое значение. Русские солдаты принесли в Европу мир гораздо лучший, чем довоенный — и безусловно продемонстрировали победителя в крупнейшей войне человеческой истории. Можно менять политические взгляды, по-разному оценивать конкретные персоналии, но наступление на Берлин стало одним из величайших военных триумфов в истории планеты, а штурм Рейхстага — его апогеем.
Автор: Евгений Норин (@NorinEA).
Оригиналы: https://vk.com/wall-162479647_130037
https://sputnikipogrom.com/ww2/54896/reichstag/
Пост с навигацией по Коту
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Эта патоновская автоматизация позволила в 43м году выпускать уже около 40 танков в день. Страшно представить, в стране производился 1 танк в 40 минут.
В том числе и это было вкладом в победу. Война экономик, это главное в современных войнах.
За 1943-й - в Союзе ССР было произведено 23894 танка и САУ. Т.е. более 65-ти в день. А не "около 40".
Раз уж статья была про 34-ки, то и цифры я приводил конкретно про 34-ки.
15696 (это если даже не считать СУ-85 и СУ-122). Т.е. в среднем 43 машины в сутки.
43 вписывается в "около 40"?
Это формулируется по правилам, как "более 40".)
Ссылку на правила, где около, а где более в студию.
"Арифметика", учебник для 2-й класса СОШ. "Правила округления".)
Повторяю вопрос. Где написано, что в случае числа 43 употреблять "около 40" неправильно, а "более 40" правильно.
Зачем вы себя загоняте в неловкую ситуацию?
Скажиие просто, что и то и другое правильно и разойдемся друзьями.
Не скажу.) Потому что согласно школьному учебнику "Арифметика" - "около" для данной цифры - это от 35 до 39. А 41-44 - это уже "более".
Ну тогда пруф со ссылкой в студию.
Вот цитата из словаря Ожегова:
Около
1. нареч. Поблизости, вблизи. Сядь о. О. никого не видно.
2. чего, предлог с род. п. Рядом с кем-чемн. Дом о. пруда.
3. чего, предлог с род. п. Указывает на приблизительность меры, количества, времени. Весит о. килограмма. Мальчику о. десяти лет. О. полуночи
Ваша очередь. Где пруфы что "около" это ВСЕГДА (подчеркну) относится к меньшему числу, а не просто описание приблизительности.
Где-то слышал, что рекорд был за полчаса - от склада заготовок до готового изделия "т-34".
Полчаса, Карл!
А тут за неделю стол из опилок выточить не могут.
Одна из причин почему танки подешевели почти в 2 раза относительно 41 года.
Для тех кто в танке, то тогда цель была снижение себестоимости товара и снизить её можно было только повышение производительности труда. А не потому что наклепали и они все подешевели. Так тогда экономика не работала
Казалось бы - привыкли к фоткам детей в обмотках за станками, потому как взрослые на фронте и тут : "Автоматическая сварка" !
начитались саЛженициных
не читал, мне фамилия не нравится
Советую пройтись по диагонали, там такое историческое фентези - закачаешься, при этом довольно ловко смешан вымысел с реальностью. Всё по заветам жанра, в стиле "и пока шло открытие Олимпиады 60' три голодных урук-хая поедали Лякушу Йцукена"
да я по работе то не могу осилить, и кста помню как искоса на "Ледокол" в метро когда продавали везде смотрел, ну может это и др тема, но тоже обошло...
Про Олимпиаду тут кстати был пост если не ошибаюсь, одного из юзеров про то как в СССР жилось тем кто попроворней. "Товарищ" шабашил где-то на воздухе, не помню уже - в общепите или ремонт у них какой то был? По деньгам и условиям было - фантастично, но от этого ещё более не хотелось отрезвляющих комментов - пусть это не заканчивается)))
не беспокойся. Практически никто его не читал, а критикуют, потому что так положено. С другой стороны читать его совершенно невозможно. Нудный как Достоевский. Возможно я еще не дорос до подобного, но пока такое чтиво гнет мозг до треска в нейронных нитях.
ту не "доростать", а наоборот надо деменцией заболевать. Мало того, что книга пиздешь на пиздеце, так сам автор нарушает каноны своего же фентези. в одном обзаце пишет, что все давали от 10 и выше. через 5 обзацев: мне дали 8, а моим сокамерникам по 5". Ну и то, что он творит с нормами русского языка не поддаётся никакой логике. придумывает новые слова и смыслы. возомнил себя "солнцем русской поэзии" не иначе
больше читай икспердов.
Если хочешь побольше про солженицына узнать, погугли "гений первого плевка". Читается легко и приятно, разбирается ложь с фактами и доказательствами.
Можно еще посмотреть на ютюбе "плохой сигнал", там современного последователя солженицына дудя также с чувством и расстановкой мордой лупоглазой в факты и документы тыкают.
о, погоди! Я слышал об этой книги. Цитаты из нее приводились на пикабу. Я даже помню отчетливо один момент.
Ну, конечно, начиная с того, что это такая же художественная литература как и у Достоевского.
Так вот, там он пишет "вот какой лжец подлец на дуде игрец, а вот тут пишет, что ему, как стукачу дали роскошную камеру, 8 шагов вдоль, пять поперек, письменный стол, а он жертва режима, жалуется. Ну, думаю, интересно же, гляну-ка. Ага, действительно дали. 8 вдоль, пять поперек, письменный стол. На шестерых. Он был немного не один.
И так по всей книге. Да и чего ожидать от книги, которая посвящена обсиранию другой книги и от автора, который пишет политоту.
Тут, автоматическая сварка, а тут дети за станками. Не верь особо обличителям Солженицына и прочим. У меня дед от 42 до 45 отработал, гимнастерки шил, а родился он в 1930.
Да, я про эти фотографии, хорошо хоть не зимой. Но тут кстати тоже видна механизация
У В.Пикуля тоже было про эту сварку:
Т-34 достался немцам неповрежденным, внутри его оставили все, как было при русских. Водитель имел перед собой портрет Сталина, а башнер, посылая снаряды в пушку, мог глянуть на фотографию своей курносой с надписью: «Помни о Люське!» Паулюса поразила убогая простота внутри машины: не было кресел, обитых красною кожей, нигде не сверкал никель, но в глубоком лаконизме машины чуялось нечто сосредоточенное ради единой цели – боевого удара. Немецкие Т-III и Т-IV создавались из расчета, что их качества будут выше устаревших советских танков. Но перед Т-34 машины вермахта предстали жалкими таксами перед породистым бульдогом. Комиссия обнаружила: Т-34 имел удельное давление на один квадратный сантиметр в 650 граммов, что и объясняло его высокую подвижность (немецкий же Т-IV давил на почву усиленной массой сразу в один килограмм, что в непролазной слякоти русских дорог обещало большие неприятности).
– В мире много прекрасных женщин, – сказал Порше. – Однако на конкурсах красоты выигрывает единственная и неповторимая. Так же с танком! Т-34 пока не имеет аналогов в мире: он – уникален, и скопировать его невозможно. Если же мы попробуем это сделать, мы сразу упремся в непрошибаемую стенку технических проблем, которые для Германии останутся неразрешимыми… А ваше мнение, Паулюс?
– Я нашел единственный недостаток, – сказал Паулюс. – Экипажу слишком тесно внутри танка, но русские очень любят обитать в тесноте коммунальных квартир, умудряясь всей семьей ночевать в одной комнатке…
Немецких конструкторов откровенно страшили дизель из алюминия, цельнолитые башни из стали особой закалки (они были незнакомы со сваркой под флюсом по методу нашего академика Е. О. Патона). Но строптивый Гудериан настаивал именно на получении точной копии советского танка. Однако и Фердинанд Порше, и инженеры берлинской фирмы «Даймлер-Бенц» возражали ему:
– Точным копированием русского танка мы распишемся в собственном бессилии. К сожалению, Т-IV уже доведен нами до предельных параметров, а новейшие его модификации невозможны. Остался единственный путь – создать танки – Т‑V и Т-VI, которые повершат броню и силу Т-34…
Так зародилась идея будущих «тигров» и «пантер».
Ну - это всего-лишь художественный свист. Пикуль вообще очень вольно обращался с историческим материалом. А так-то - разработку танков, ставших впоследствии "Тигром" и "Пантерой" - немцы начали еще до 22 июня. Ничего не зная о Т-34 и очень мало что зная о КВ-1. И самый мощный танковый дизель Второй Мировой -тоже сделали немцы.
Немцам не надо было особо возиться с литьем, поскольку у них было прокатных станов достаточное количество. А катаная сталь прочнее литой.
Её сначала прокатывают, потом нарезают, потом варят... а тут отлил готовые детали и вари. Меньше операций-больше танков фронту всё просто... ещё огромный + в том что отливать можно в 3Д а прокат это листовой материал.
Для литья надо создать макет, по макету форму, после заливки и остывании форму нужно разобрать и утилизировать. При литье больший процент брака.
Литой металл, не такой прочный как катанный.
Штампованная башня из листового проката. Верх технологичности. Немцы это так и не освоили
Тут даже спорить не буду. Про гайку я как-то подзабыл.
А чтож тогда все современные танки с литыми башнями?
Какие? Т-90 сварная, Абрамс сварная, Леопард сварная, Леклерк сварная.
Да у Т-90 вроде только крышка приварена.
не благодари
Ага, нам потом пригодились их станки, некоторые до сих пор работают.
Дак и т34 собирали на американских.
Щас, приедут и расскажут, как США доработали т-34, который был жалким, все время ломал я. А США доработали и отдали русским...
Автор спасибо, хороший пост.
Т-34 тестировали в США на Абердинском полигоне, по моему в 1942 году.
По результатам тестов было указано на отвратительную работу воздушного фильтра.
Рекомендую если не читали книгу "Андрей Уланов, Дмитрий Шеин. Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина"
Если летом по грунтовке, да в колонне и нет воздушного фильтра. Двигатель выйдет из строя за несколько часов.
В отчёте было написано что фильтр вообще не работает.
Может быть упрощали изначально рабочую конструкцию, может ещё что.
Мотороресурс и дизелей В-2 был очень маленький(около 20 часов), М-17 которые тоже ставил на Т-34 работали дольше (50 часов). И только к 1944 году удалось довести ресурс до 150 часов. (цифры примерные пишу по памяти)
Так что фильтр это очень важно.
чет пиздец как написано.
у тебя в нике опечатка
Пикуль конечно на пафосе упоролся, но конструктора верно сказали, что нахрена изобретать велосипед.
Тащем-то, гибку броневого проката и близко не освоили, при раскрое башни "Пантеры" нужны работники с квалификацией лекальщиков. Так что либо перестраивать все производственные цепочки, либо делать то, что могли.
Немцы до конца войны не осилили самозарядную винтовку.
Ну и далее - те же немцы при изготовлении Фау - юзали два десятка одних только марок сталей - но при этом так и не отладили гироскопы - наши обошлись одним десятком, и привели гиростабилизацию в порядок.
> не осилили самозарядную винтовку
Гевер 41, Гевер 43.
41 - это вообще ни о чём, 43 - запоздалая попытка СВТ сделать - мало и поздно. Так что нифига, даже французы по самозарядкам были лучше.
О, ты от "не смогли"перешёл к "смогли, но мало".
Не, де-факто, не смогли - любой образец раньше пары лет войсковых испытаний - только зародыш идеи. Если 43-тий в войска в 44-м пошёл - то до ума бы его к 46-му довели. А так - мертворождённое нечто.
Ага. ППШ например. Или ППС. Или СГ.))
Только вот совр. штурмовая винтовка/автомат - bvtyyj немецкое изобретение - и именно времен WWII.
Тащем-то, нет. Промежуточный патрон с начала века в комерческих образцах применялся, автоматики тоже было разной дофига, да тот же Карабайн вполне тянул, правда с тупоконечной пулей слегка тупанули, так что немцы нихрена нового так и не сделали.
Ну так-то - первым образцом полуавтоматического карабина под промежуточный патрон - можно действительно считать Винчестер 1885 г. Но немцы первыми создали пригодные для армии как основное оружие линейной пехоты образцы. M1 Carbine - на эту роль не годился - из-за особенностей патрона и невозможности вести чисто автоматический огонь. Американцы, безусловно, - более чем могли быть первыми. Но почему-то - не додумались. Почему - ХЗ.
Погодь, в Карабайне вполне себе был автоматический огонь, причём наборы для переделки в войска поставляли, чтоб полковые оружейники могли апгрейд сделать.
Но в любом случае, из серии "дорога ложка к обеду" - в начале войны, когда самозарядки могли сыграть - немцы не потянули, в отличии от наших, а потом перевооружаться было поздно, и немцы отхватили люлей в том числе и из-за разбазаривания средств на штурмгеверы.
Автоматическая 30. SR M2 - появилась уже после Нормандии.
А немцы "отхватили люлей" скорее уж потому (в том числе), что недооценили StG. Это - одна из многочисленных грубых ошибок лично фюрера. Так-то - MKb. 42 (Н) и MKb. 42 (W) - были готовы к массовому выпуску уже в конце 1942-го.
Кстати - трофейные StG.44 в РККА с удовольствием и активно юзали. Целые батальоны были ею перевооружены.
Осилили они самозарядку, осилили. Gewehr 43 имя ей было. А вот в СССР от СВТ - тогда вынуждены были отказаться.
Деды работали, а мы только тырим и торгуеи
в гражданское время увиливание от работы могло повлечь уголовку, в военное это влекло чего-то похуже, так что выбора у дедов было немного. либо работать усердно, либо усердно работать.
p.s. по мирному времени УК РСФРС говорит об аресте от полугода.
Институт электросварки - АН УССР был, а не АН СССР.
Так автоматическая или автоматизированная?
"В случае, если его содержание в броне было больше 0,25%, твердость закаленной зоны в районе сварного шва резко возрастала, что неминуемо приводило к трещинообразованию."
и тут же следующее:
"Небольшие «косметические» изменения сварочного цикла путем использования аустенитных электродов, многоваликовой системы наложения сварных швов и низкий отпуск узлов после сварки позволяли поднять верхний предел содержания углерода лишь до 0,28%. Кстати, в немецкой танковой промышленности о столь серьезных требованиях к танковой броне и не слышали – в среднем доля углерода была в пределах 0,4-0,5%."
Так повышение углерода улучшало или ухудшало?
ухудшало, т.к. углерод увеличивает прочность, но в месте с этим увеличивает хрупкость, про 0,4-0,5% как то не верится, потому что это уже чугуний.
Читал статью не так давно на warhead.su что трещины у немцев были так же до 50 см и более и делалась переварка деталей, но найти статью не могу.
Но внешняя часть сварочного шва даже выглядит иногда как пористый чугун)
это пока от нее шлак не отбили
Беззастенчиво украдено. От меня минус.
Гулаговцев не хватило и стали автоматич сварку изобретать
Вообще неизвестно кто воевал! Ведь всем же известно, что в СССР половина сидело, а половина охраняла! Потом менялись местами!