О "пользе" промывки мозгов...
...За прошедшие полтора года в политике я с изумлением наблюдал за тем, как с помощью различных способов манипуляции те, кто находится у власти, отучили тех, кто находится в оппозиции, ходить на митинги. В декабре 2011 в это невозможно было поверить, но сейчас в марте 2013 это реальность — мирные большие митинги ушли в прошлое, Кремль с этой проблемой справился.
Давайте для начала вспомним, как всё шло. Была когда-то Стратегия 31, которая собиралась каждое 31 число на Триумфальной и отстаивала право на мирные собрания. Это стало традицией, там собиралось человек 500, все об этом знали. При кажущейся незначительности подобной истории это, по-моему, было очень важно — такие репортажи читали тысячи людей, сотни тысяч знали о том, что такое существует, но не воспринимали это всерьез, так как казалось, что всё вокруг нас хорошо и причин выходить на улицы нет. Именно постоянство, шумность и настойчивость людей, которые делали Стратегию 31, создали реальное ощущение, что это легитимный метод действий, который лишь в данный момент неуместен.
Потом в декабре прошли выборы в Госдуму. Я отлично помню интервью Льва Гудкова, главы Левада-центра, который научно изучал общественное мнение и прямым текстом за месяц до 5 декабря говорил:
ПРОНЬКО: А те, кто поддерживает – вы спрашиваете их о мотивации, что их привлекает, почему они… Может быть, они не выйдут сами на марш, но где-то идейно они являются его сторонниками.
ГУДКОВ: Нет, народ пассивен, в общем, и не готов выходить ни под какими лозунгами
Над тем, чтобы выборы никого не волновали, а депутаты считались чем-то малозначительным, политтехнологи работают уже много лет, выборы фальсифицировались всю жизнь, как позже выяснилось, честные выборы проводить-то никто не умел. Ни системы для этого, ни кадров, ничего не было. Много лет уже рисовали результаты, никого это никогда не волновало. И тут вдруг бабах
Сотни тысяч людей на улицах зимой, федеральные каналы об этом рассказывают, совершенно невероятная штука. Ну, мы все помним это.
Помните, какое было тогда отношение к этим событиям? Тогда казалось, что изменения очень близко, жулики тогда очень сильно нервничали, многие знакомые из структур власти звонили и спрашивали «когда революция» и «что же теперь будет», у всех адекватных политических сил был огромный подъём в настрое, всем казалось, что вот-вот сейчас уже на телеканалах начнут находиться те, кто готов рассказывать правду о происходящем, контроль за ними уйдет в прошлое, и тогда всё изменится, и у нас создастся нормальная политическая система. Это действительно было очень близко.
А какое отношение сейчас? «Ну а что все эти митинги, что от них толку, всё равно ничего не меняется».
И это результат работы команды наших оппонентов, которая очень искусно смогла навязать нам нужные акценты и убедить нас не делать то, что им не нужно. Давайте понаблюдаем, как это происходило.
Первое, чего никак нельзя было допустить, это сдвига важнейшей парадигмы, которая сидит в головах россиян давно и крепко. Она звучит так: «что ни делай, всё равно ничего не получится». Она распространяется не только на политику и вбивается в наши головы с самых ранних лет под разным соусом «не высовывайся», «ты чё, самый умный, что ли?», ну и прочие фразы, известные всем с детского сада, превращаются в целую жизненную философию «ничего никак не изменить». Люди уверены, что в любой сфере деятельности есть какие-то крутые серьёзные дяди, у которых давно уже всё схвачено и куплено, они могущественны и влиятельны и трогать их не моги.
В политике эта идея толкается давно, все эти посты про безысходность, «пора валить» и прочая хрень это как раз та самая технология: люди должны быть уверены, что они ничего изменить не могут, и все решения принимаются наверху. Выборы сфальсифицированы, все знают об этом, но ничего не будет — суды будут признавать их честными и ничего никак не сделаешь. Правды нет, всё, что можно сделать, это свалить.
Это важнейшая концепция, вырубающая из политической и общественной жизни активных людей, она давно живёт и работает. После 5 декабря её очень важно было не потерять, поэтому необходимо было стоять насмерть за результаты выборов и вообще не идти ни на какие уступки.
При этом важно было соблюдать другой важный принцип: очень жесткие стратегические линии, от которых нельзя отступать, необходимо воплощать в жизнь мягкими тактическими методами, которые не вызывают лишних бурлений. То есть идею о том, что ничего не получится и все усилия бесполезны, надо вкладывать в голову людям никак не разгоном мирных митингов, а наоборот, мирные митинги можно разрешать проводить, но медленным и постепенным вкладыванием в головы, что митинги это плохо, опасно, маргинально и вообще, ничего же не достигнешь, поэтому зачем пробовать.
Начали, как мы помним, с попыток стравить лидеров. Помните телефонные разговоры Немцова, например? Всё это должно было показать нам, обычным людям, что лидера нет и вообще на сцене собирается какой-то сброд. Причём это нужно было совсем не для того, чтобы люди не пришли на именно тот митинг, который состоится завтра — это надо было заложить в голову для дальнейших маневров. Заглядывая вперёд, заложили тогда очень хорошо, так хорошо, что позже сами же собирающиеся стали голосовать за абсурдные предложения проводить марши без митингов.
Следующим этапом было маргинализировать само участие в уличных акциях и в этом независимом политическом движении. Анатомия протеста и прочие передачи и рассуждения по ТВ вызывают, конечно, отторжение, когда их смотришь, но постепенно в голову вкладываются какие-то сомнения и даже появляются две конкурирующие идеи: одна мысль, что ты делаешь что-то хорошее, пытаешься помочь честным людям победить жуликов. А вторая, что ты участвуешь в оранжевой чуме по указанию Госдепа. Понятно, что мозгами ты понимаешь верность первой идеи, но второе где-то все равно отложилось и живёт.
В процессе всего этого идёт работа над интернет дискуссиями. Все эти ботнеты и миллионы, уходящие Канделаки от Аэрофлота, это ведь не просто так, там действительно огромные компании с очень профессиональными людьми сидят, и я более-менее знаю, как они работают. Одна из их главных задач это направить дискуссии в соцсетях в нужном русле. И те методы, которые видны на поверхности, все эти выведения в тренды и копипасты, это, конечно, не более чем отмывание денег. Но на 10% отмывания, которое нам видно, есть ещё 90% реальной работы, которую мы не видим, но она направлена на наш мозг и на общественные настроения. Смысл её всё в том же: сделать идею хождения на митинги не модной, а идею безысходности и того, что пора валить, модной. А также множества других идей, в частности про то, что Путин хороший и всё делает правильно и так далее. Сидят там очень умные ребята, набранные с соответствующих факультетов в универах, и фигачат с 20-ти акков не штампованные, а настоящие сообщения на эти темы.
И вот уже те несколько миллионов человек, которые в декабре 2011 были готовы брать власть и менять страну, сидят и рассуждают про безысходность и пора валить или вообще разочаровываются в политике (эта идея тоже промоутится, что политика это плохо и связывать себя с ней нехорошо). Оборона удержана, можно начинать наступление.
Наступление начинают с закона о митингах, где в мозг вкладывается идея, что ходить на митинги опасно для кошелька. Потом провокацией на Болотной, которая непонятно кем организована, и последующей реакцией на произошедшее, когда в мозг вкладывается идея, что на митинги ходить ещё и опасно. Подробно на этих действиях останавливаться не будем, вы о них всё знаете.
И вот уже в голове у свободолюбиво настроенного и независимого человека, который в 2011 ходил на Болотную, нарисовывается следующая картина мира: что-то там непонятное с лидерами, меня могут оштрафовать, возможны провокации, возможно, что мы все лишь марионетки, возможно, что меня побьют или арестуют, кроме того, это всё вообще бессмысленно. Если подумать над каждым из этих пунктов, то понятно, что он совершенно не действует: вероятность быть оштрафованным или арестованным на митинге не выше, чем просто на улице, с лидерами всё понятно, а никакой Госдеп ничего не финансирует. Но это всё слишком сложно.
У людей своя жизнь, там есть и много своих проблем, которые надо решать. В вопросах второстепенной важности для немедленного состояния мозг использует всякие защитные механизмы от излишнего перенапряжения. В ситуации такого давления постепенно начинает вырабатываться мысль: а может, мне забить на это всё и не ходить туда?
Но привыкнуть к этой мысли сложно, ведь ты знаешь, что так делать неправильно. И тогда мозг сам начинает искать причины и поводы, чтобы убедить себя, как всё бессмысленно и нормально и что лучше не лезть. И люди вполне убеждённо начинают говорить и сами реально так думают, будто это их собственное мнение, сформировавшееся в результате анализа ситуации: будто митинги бессмысленны, будто лучше делать просто марши или вообще отказаться от митингов, будто на улицы выходить незачем, будто надо формировать конструктивную повестку (отдельная интересная тема). И вот таким образом мы все уже становимся уверены, что сами считаем, будто бороться сейчас не нужно.
И теперь можно начинать разгром, заводить совершенно бредовые дела на Навального, затестить как пойдёт процесс с посадкой известных персонажей в тюрьму на примере домашнего ареста Удальцова и так далее.
Давайте для начала вспомним, как всё шло. Была когда-то Стратегия 31, которая собиралась каждое 31 число на Триумфальной и отстаивала право на мирные собрания. Это стало традицией, там собиралось человек 500, все об этом знали. При кажущейся незначительности подобной истории это, по-моему, было очень важно — такие репортажи читали тысячи людей, сотни тысяч знали о том, что такое существует, но не воспринимали это всерьез, так как казалось, что всё вокруг нас хорошо и причин выходить на улицы нет. Именно постоянство, шумность и настойчивость людей, которые делали Стратегию 31, создали реальное ощущение, что это легитимный метод действий, который лишь в данный момент неуместен.
Потом в декабре прошли выборы в Госдуму. Я отлично помню интервью Льва Гудкова, главы Левада-центра, который научно изучал общественное мнение и прямым текстом за месяц до 5 декабря говорил:
ПРОНЬКО: А те, кто поддерживает – вы спрашиваете их о мотивации, что их привлекает, почему они… Может быть, они не выйдут сами на марш, но где-то идейно они являются его сторонниками.
ГУДКОВ: Нет, народ пассивен, в общем, и не готов выходить ни под какими лозунгами
Над тем, чтобы выборы никого не волновали, а депутаты считались чем-то малозначительным, политтехнологи работают уже много лет, выборы фальсифицировались всю жизнь, как позже выяснилось, честные выборы проводить-то никто не умел. Ни системы для этого, ни кадров, ничего не было. Много лет уже рисовали результаты, никого это никогда не волновало. И тут вдруг бабах
Сотни тысяч людей на улицах зимой, федеральные каналы об этом рассказывают, совершенно невероятная штука. Ну, мы все помним это.
Помните, какое было тогда отношение к этим событиям? Тогда казалось, что изменения очень близко, жулики тогда очень сильно нервничали, многие знакомые из структур власти звонили и спрашивали «когда революция» и «что же теперь будет», у всех адекватных политических сил был огромный подъём в настрое, всем казалось, что вот-вот сейчас уже на телеканалах начнут находиться те, кто готов рассказывать правду о происходящем, контроль за ними уйдет в прошлое, и тогда всё изменится, и у нас создастся нормальная политическая система. Это действительно было очень близко.
А какое отношение сейчас? «Ну а что все эти митинги, что от них толку, всё равно ничего не меняется».
И это результат работы команды наших оппонентов, которая очень искусно смогла навязать нам нужные акценты и убедить нас не делать то, что им не нужно. Давайте понаблюдаем, как это происходило.
Первое, чего никак нельзя было допустить, это сдвига важнейшей парадигмы, которая сидит в головах россиян давно и крепко. Она звучит так: «что ни делай, всё равно ничего не получится». Она распространяется не только на политику и вбивается в наши головы с самых ранних лет под разным соусом «не высовывайся», «ты чё, самый умный, что ли?», ну и прочие фразы, известные всем с детского сада, превращаются в целую жизненную философию «ничего никак не изменить». Люди уверены, что в любой сфере деятельности есть какие-то крутые серьёзные дяди, у которых давно уже всё схвачено и куплено, они могущественны и влиятельны и трогать их не моги.
В политике эта идея толкается давно, все эти посты про безысходность, «пора валить» и прочая хрень это как раз та самая технология: люди должны быть уверены, что они ничего изменить не могут, и все решения принимаются наверху. Выборы сфальсифицированы, все знают об этом, но ничего не будет — суды будут признавать их честными и ничего никак не сделаешь. Правды нет, всё, что можно сделать, это свалить.
Это важнейшая концепция, вырубающая из политической и общественной жизни активных людей, она давно живёт и работает. После 5 декабря её очень важно было не потерять, поэтому необходимо было стоять насмерть за результаты выборов и вообще не идти ни на какие уступки.
При этом важно было соблюдать другой важный принцип: очень жесткие стратегические линии, от которых нельзя отступать, необходимо воплощать в жизнь мягкими тактическими методами, которые не вызывают лишних бурлений. То есть идею о том, что ничего не получится и все усилия бесполезны, надо вкладывать в голову людям никак не разгоном мирных митингов, а наоборот, мирные митинги можно разрешать проводить, но медленным и постепенным вкладыванием в головы, что митинги это плохо, опасно, маргинально и вообще, ничего же не достигнешь, поэтому зачем пробовать.
Начали, как мы помним, с попыток стравить лидеров. Помните телефонные разговоры Немцова, например? Всё это должно было показать нам, обычным людям, что лидера нет и вообще на сцене собирается какой-то сброд. Причём это нужно было совсем не для того, чтобы люди не пришли на именно тот митинг, который состоится завтра — это надо было заложить в голову для дальнейших маневров. Заглядывая вперёд, заложили тогда очень хорошо, так хорошо, что позже сами же собирающиеся стали голосовать за абсурдные предложения проводить марши без митингов.
Следующим этапом было маргинализировать само участие в уличных акциях и в этом независимом политическом движении. Анатомия протеста и прочие передачи и рассуждения по ТВ вызывают, конечно, отторжение, когда их смотришь, но постепенно в голову вкладываются какие-то сомнения и даже появляются две конкурирующие идеи: одна мысль, что ты делаешь что-то хорошее, пытаешься помочь честным людям победить жуликов. А вторая, что ты участвуешь в оранжевой чуме по указанию Госдепа. Понятно, что мозгами ты понимаешь верность первой идеи, но второе где-то все равно отложилось и живёт.
В процессе всего этого идёт работа над интернет дискуссиями. Все эти ботнеты и миллионы, уходящие Канделаки от Аэрофлота, это ведь не просто так, там действительно огромные компании с очень профессиональными людьми сидят, и я более-менее знаю, как они работают. Одна из их главных задач это направить дискуссии в соцсетях в нужном русле. И те методы, которые видны на поверхности, все эти выведения в тренды и копипасты, это, конечно, не более чем отмывание денег. Но на 10% отмывания, которое нам видно, есть ещё 90% реальной работы, которую мы не видим, но она направлена на наш мозг и на общественные настроения. Смысл её всё в том же: сделать идею хождения на митинги не модной, а идею безысходности и того, что пора валить, модной. А также множества других идей, в частности про то, что Путин хороший и всё делает правильно и так далее. Сидят там очень умные ребята, набранные с соответствующих факультетов в универах, и фигачат с 20-ти акков не штампованные, а настоящие сообщения на эти темы.
И вот уже те несколько миллионов человек, которые в декабре 2011 были готовы брать власть и менять страну, сидят и рассуждают про безысходность и пора валить или вообще разочаровываются в политике (эта идея тоже промоутится, что политика это плохо и связывать себя с ней нехорошо). Оборона удержана, можно начинать наступление.
Наступление начинают с закона о митингах, где в мозг вкладывается идея, что ходить на митинги опасно для кошелька. Потом провокацией на Болотной, которая непонятно кем организована, и последующей реакцией на произошедшее, когда в мозг вкладывается идея, что на митинги ходить ещё и опасно. Подробно на этих действиях останавливаться не будем, вы о них всё знаете.
И вот уже в голове у свободолюбиво настроенного и независимого человека, который в 2011 ходил на Болотную, нарисовывается следующая картина мира: что-то там непонятное с лидерами, меня могут оштрафовать, возможны провокации, возможно, что мы все лишь марионетки, возможно, что меня побьют или арестуют, кроме того, это всё вообще бессмысленно. Если подумать над каждым из этих пунктов, то понятно, что он совершенно не действует: вероятность быть оштрафованным или арестованным на митинге не выше, чем просто на улице, с лидерами всё понятно, а никакой Госдеп ничего не финансирует. Но это всё слишком сложно.
У людей своя жизнь, там есть и много своих проблем, которые надо решать. В вопросах второстепенной важности для немедленного состояния мозг использует всякие защитные механизмы от излишнего перенапряжения. В ситуации такого давления постепенно начинает вырабатываться мысль: а может, мне забить на это всё и не ходить туда?
Но привыкнуть к этой мысли сложно, ведь ты знаешь, что так делать неправильно. И тогда мозг сам начинает искать причины и поводы, чтобы убедить себя, как всё бессмысленно и нормально и что лучше не лезть. И люди вполне убеждённо начинают говорить и сами реально так думают, будто это их собственное мнение, сформировавшееся в результате анализа ситуации: будто митинги бессмысленны, будто лучше делать просто марши или вообще отказаться от митингов, будто на улицы выходить незачем, будто надо формировать конструктивную повестку (отдельная интересная тема). И вот таким образом мы все уже становимся уверены, что сами считаем, будто бороться сейчас не нужно.
И теперь можно начинать разгром, заводить совершенно бредовые дела на Навального, затестить как пойдёт процесс с посадкой известных персонажей в тюрьму на примере домашнего ареста Удальцова и так далее.