Umiko

Здравствуй, дорогой читатель. Сегодняшним ранним утром, погожим деньком, приятным вечером или тёмной ночью я хотела бы рассказать тебе историю.

Это история об обычной девочке-подростке. Она, как и многие девочки-интроверты, любила читать, слушать музыку, смотреть фильмы и сериалы, сидеть в интернете, да и вообще – быть одной. Родители постоянно упрекали её в том, что она мало общается и почти не выходит на улицу - только на учёбу и в магазин, и редко просто так покидает свою комнату.

Девочка часто мечтала о том, чтобы её оставили в покое. Перед сном проскальзывала безумная мысль: вот бы все забыли про неё... Если бы мир ограничивался только её комнатой - как бы она была счастлива!

Но однажды утром дверь её комнаты просто не открылась.

Она подумала, что заело замок. Хотя он и не был закрыт - её мозг искал реалистичную причину.

Она опоздала в школу.

Она ждала, когда проснутся родители: тогда можно было бы крикнуть им сквозь дверь, и отец разобрался бы с проблемой; в крайнем случае, снял бы её с петель. Но и через час после того, как она проснулась, из-за двери не раздавалось ни звука. Странно, ведь им надо было на работу. Может быть, они не завели будильник и проспали; рано или поздно они должны были проснуться. Но и спустя час, два, три в квартире до сих пор стояла тишина.

Девочка начала кричать, стучать в дверь, надеясь, что эти крики разбудят их; но её никто не слышал.

В желудке бурчало от голода и хотелось в туалет.

Она пропустила занятия.

Уже наступал вечер.

В это время родители должны возвращаться с работы, но за дверью до сих пор не раздалось ни звука. Отчаявшись, девочка начала кричать снова: может быть, соседи услышат её? Она открыла окно: оно выходило на сквер, несколько метров деревьев, а дальше пустырь - в прошлом году здесь хотели построить дом, но так и не построили. Под окном редко случались прохожие, но может быть?

- Эээй, кто-нибудь!!

Она кричала, пока не сорвала голос.

Мир словно оглох.

Даже старая соседка, для которой любой звук громче шороха был поводом звонить 02, не реагировала на такое бессовестное нарушение её покоя.

Наступала ночь.

За дверью было темно, как и за окном.

Девочка включила свет в комнате и свой ноутбук: ей стало страшно и жутко. Словно её комната - единственный островок жизни в этом пустом и холодном мире. В сети всё было, как и всегда; но ей было тошно от этого, и совершенно не хотелось сидеть ночь напролёт, читая очередную статью в википедии. Хотелось поговорить с родителями, сесть рядом с ними перед таким ненавистным обычно телевизором, окунаясь в отвергнутый ею семейный уют...

Закутавшись в плед, девушка сидела, глядя на светящееся окно ноутбука, и смаргивала слёзы.

Наплакавшись, она не заметила, как провалилась в неприятный, с оттенками кошмара, сон...

Проснувшись, она решила, что всё это было сном, но нерасправленная кровать, её смятая повседневная одежда, раскрытый ноутбук и включённый свет - всё было, как вчера.

Вскочив с кровати, она в безумной надежде задёргала на себя ручку двери - но и тут ничего не изменилось. Она словно примёрзла, словно приросла к косяку; словно дверь никогда и не открывалась, а была всего лишь продолжением стены, её декоративным, совершенно бесполезным украшением.

Девушку забила истерика.

Она плакала и кричала так, словно на её глазах умерли все, кого она когда-то знала.

Но и сегодня миру за дверями было всё равно; никто не откликнулся на её беду, она по прежнему была здесь, заперта в этих родных и любимых, но ставших уже ненавистными стенах.

Захотелось в туалет; ещё вчера она приспособилась использовать пустую вазу для цветов и выплёскивать её из окна. Но после слёз захотелось пить; как решать эту проблему было совершенно не ясно.

Через несколько часов её охватил жуткий голод. Она уже больше суток ничего не ела. Дело было плохо: она и без того была худой, хотя никогда не ограничивала себя в питании. Теперь же её пробирал холод и бессилие, её трясло от недостатка энергии, но есть в изолированной комнате было нечего. Она не хранила у себя ни печенья, ни даже завалящей пачки чипсов - ничего такого, чем можно было бы подкрепиться.

Вспомнив про доставку пиццы, она схватилась за телефон. Редко им пользуясь, она совсем забыла про его существование! Сейчас она позвонит кому-нибудь, и её спасут. Это наконец закончится...

Окрылённая, она взяла в руки телефон и тут же чуть не расплакалась снова: сети не было.

Трясущимися руками она перезагрузила его, затем начала ходить по комнате, даже протягивала его на улицу из окна - бесполезно. Изображающий антеннку значок был совершенно пустым.

В сети тоже попросить было не кого: загружались только сайты со статичной информацией, ни чаты, ни социальные сети - ничего подобного не работало.

Вся квартира по-прежнему была погружена в тишину.

Где же родители? Где все?

Девушка не знала, но была уверена: их нет за дверью.

Есть ли там что-то вообще?

Она боялась это узнать.

Теперь она сторонилась двери, стараясь держаться от неё подальше. Ей казалось, что какая-то живая, хищная темнота заглядывает в щель из-под неё, выжидая, когда жертва совсем обессилит, и тогда она выползет из своего укрытия, словно змея, и поглотит её целиком, без остатка...

Проведя конец дня в парализующем ужасе, лихорадочно обновляя страницы и поминутно проверяя телефон, девушка поняла, что происходит что-то из ряда вон выходящее.

Наверное, ей снится сон, или её разыгрывают и сейчас камеры из каждого угла записывают её отчаяние в цифровой формат...

На часах было глубоко за полночь, но возвращаться в кровать было страшно. И странно. Тем не менее, оставив свет, она легла и накрылась одеялом, надеясь, что завтра всё будет как обычно.

Беспокойство не давало ей уснуть... Она забылась только под утро.

Проснулась она днём, когда солнце уже ушло на другую часть дома, оставив на полу нагретое пятно паркета.

Протерев глаза, она апатично села на кровати и оглядела комнату, которая безжалостно констатировала: это ей не приснилось. Наконец, она спустила ноги и справила нужду. Выплёскивая, она даже не смотрела в окно: вряд ли она рисковала окатить кого-нибудь из соседей или прохожего.

Пить хотелось невыносимо. Есть уже почти не хотелось, зато в теле появилась какая-то лёгкость, словно она сбросила килограмм десять. Может быть, теперь она сможет летать?

Девушка посмотрела из окна. Наверное, не стоит проверять... десятый этаж, всё-таки. И не факт, что там - обычная улица, с людьми, бродячими кошками и всё такое. Может быть, выпрыгнув, она окажется в аду, прямо в кипящем котле, например.

Не зная, что делать, она снова села на кровать и почти сразу упала на спину. Сил не было...

Задремав на несколько часов, она снова проснулась с тяжёлой головной болью. Встала, прошла от стены до стены. Села, привалившись спиной к холодной поверхности, откинула голову, уперевшись затылком. Посидев так некоторое время, встала, подошла к столу, включила ноутбук. Проверила телефон, уже особо не надеясь. В интернете было всё так же.

Не зная, чем себя занять, она включила музыку. Прибавила звук. Потом ещё чуть-чуть. И ещё. Громче. Громче. Ещё громче. До предела.

Ей казалось, что предметы на столе подпрыгивают в такт песне. Раньше она такого не могла бы себе позволить. Но теперь её совсем не радует такая возможность...

Вскоре она перестала осознавать, когда заканчивается один день, и начинается другой. За окном темнело и светало, но она не очень обращала на это внимание, так же, как и на сменяющиеся цифры на ноутбуке. Главным было одно: дверь наружу была всё так же закрыта. Хотя в последнее время она не проверяла. Она была просто уверена в том, что та не поддастся.

Через некоторое время у неё появился интересный собеседник. Она и не ожидала встретить никого в этой пустой, всегда такой пустой комнате, - но оказалось, что рядом с ней есть такое же существо, которому есть, что сказать. Он очень вежлив и любезен, правда, немного навязчив: ходил за ней, не отставая, и всегда повторял любое её движение. Он черен, как иногда бывает темно за окном, на его лице совершенно невозможно разглядеть черт, как она не пыталась; у него интересное имя - Тень. И он говорит, что был рядом с ней всегда, просто она не замечала его. До этого у неё всегда были более интересные собеседники и занятия. Но он рад, что она наконец обратила на него внимание.

Они вели долгие беседы: иногда забавные, иногда грустные. Но постепенно говорить становилось всё тяжелее: язык словно разбух и стал огромным, сухим и шершавым, совершенно непригодным для разговоров. Она надеялась, что эта болезнь скоро пройдёт. Впрочем, через недолгое время она забыла про эту неприятность...

Она не вставала, привалившись к кровати. Она почти не шевелилась. Тень тоже не шевелился и молчал.

Вскоре она забыла и про него. Вскоре ей стало всё безразлично.

Совсем всё равно...

***

Солнечным утром вторника женщина проснулась за несколько минут до будильника и, выключив его, чтобы он не разбудил мужа, сладко потянулась. Вчера они забыли задёрнуть шторы, и теперь солнце било прямо в глаза, но зато настроение сразу подскочило на несколько пунктов.

Встав с кровати, она накинула халат, всунула ноги в тапочки и, завернув по пути в туалет, прошла на кухню. Поставила чайник на плиту. Взглянув на обувь в коридоре, удивилась: и балетки, и кеды дочки стояли на своём месте, а её сумка висела на крючке. Значит, она никуда не ушла! Заболела? Проспала? В любом случае, надо было узнать, что случилось.

Постучав в дверь, она спросила:

- Что случилось, дочь? Ты чего в школу не пошла?

Но из-за двери не было слышно ни шороха. «Неужели так крепко спит?» - подумала мать. Надо её разбудить. Она постучала громче и крикнула:

- Ты в порядке? Заболела что ли? Открой!

Но и в этот раз тишина служила ей ответом.

Она забарабанила в дверь, и толкнула её несколько раз, снова крикнула:

- Что случилось? Почему ты не открываешь, почему молчишь?

На крики пришёл муж, недовольный таким грубым пробуждением.

- Что такое? Ты меня разбудила.

- Тебе всё равно уже пора было вставать. Тут что-то неладное. Дочь молчит и не открывает. Я боюсь, что с ней что-то не так.

Муж пробурчал что-то невнятное, пожал плечами и тоже постучал в дверь. Но и ему никто не откликнулся. Снова пожав плечами, он прошёл на кухню, где, выкипая, шипел чайник.

Мать охватило беспокойство, она металась из стороны в сторону около двери, периодически снова стуча в неё и обращаясь к дочери, но по-прежнему без какого-либо успеха.

Через некоторое время она вернулась на кухню, где за столом сидел муж, кусая бутерброд и прихлёбывая из дымящейся чашки.

- Как ты думаешь, что это может быть? - спросила она.

- Не знаю, - пожал тот плечами. - Может быть, она обиделась, или не хочет нас видеть. Внутренняя драма, ты знаешь.

- Брось, раньше она никогда так не делала, - отрезала мать.

«Всё случается впервые» - хотел ответить он ей, но почему-то промолчал. Ему самому не верилось в то, в чём он хотел убедить жену. Только чтобы успокоить. Ситуация и правда была странной. В это время их дочь обычно уже скрывалась в подземке, чтобы доехать до гимназии.

- Я думаю, мы должны вскрыть дверь, - серьёзно сказала мать. - Вдруг случилось что-то серьёзное.

- Мне на работу надо, - ответил муж, и, увидев убийственный взгляд жены, продолжил:

- Тебе, впрочем, тоже. Но ты ещё можешь отпроситься...

- Я не могу ждать до вечера! Мало ли, может быть, её там инфаркт бьёт, пока мы тут сидим! - вдруг выкрикнула женщина. - Неужели тебе всё равно?!

Мужчина опустил глаза, затем снова посмотрел на жену.

- Конечно, нет. Я позвоню начальнику, объясню. Скажу, что приеду, как только смогу.

Он вышел в коридор.

- Давай, - ответила женщина, беря в руки вторую чашку кофе и отхлёбывая. Есть не хотелось совсем.

Через некоторое время он закончил разговор и вернулся в кухню. Они подошли к двери. На стук и крики дочь по-прежнему не реагировала. Что делать с дверью? Она была старого образца, толстая, массивная, не то, что современные фанерки. И замок на ней был хороший: дочь сама выбирала.

Инструмента у отца не было, да и снять замок с закрытой двери - никак, только если кусок с ним вместе срезать, или с петель снять.

Выбора не было, решили вызвать спецслужбы.

Ещё два часа прошли в беспокойном ожидании: далеко за МКАД с утра добраться быстро не получилось бы ни у кого.

Пара профессионалов в спецовках быстро сориентировались по ситуации. Один из молодых людей в защитном шлеме спилил дверь.

То, что предстало глазам родителей и спасателей было странным, повергающим в шок и ужас, вызывающим непонимание и неверие.

Это было просто невозможно.

За дверью была комната. Обычная девчачья комната: стул, стол, кровать, коврик, шкаф, ещё шкаф, зеркало, ноутбук, пара плакатов на стенах, цветы на окнах, на полках книги и мелочи вроде рамок с фото и ракушек. И пыль. Всё это под слоем пыли, таким, словно не одно столетие никто ни к чему здесь не прикасался. Пыль на полу, на подоконнике, даже на кровати - везде. Комната была просто серой. Заходя в неё, они оставляли на полу следы, словно люди, делавшие шаги на Луне. Воздух был спертым, несмотря на открытую форточку. Цветы в горшках завяли и засохли, теперь словно сплетённые из коричневой пряжи. Но самое главное они заметили не сразу. На одеяле под огромным слоем пыли, в одежде, выцветшей от времени, в позе уснувшего ребёнка лежал скелет. Небольшой скелет девочки-подростка.