Вспомнил тут историю...
Тем утром я пробудился довольно рано, но еще долго лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь одиночеством. За несколько дней до этого родители уехали в долгожданное путешествие по Европе: долгожданное не столько для них, сколько для меня. Мне оставили полный холодильник жратвы, достаточное количество денег, а так же провели емкий инструктаж на тему «что, где и как». Короче говоря, эти две недели обещали стать незабываемыми.
— ... И не успела эта песня попасть в ротацию нашей радиостанции, как сразу же прочно утвердилась в первой пятерке хит-парада! Напоминаем вам, что Алексей находится сегодня у нас в гостях! Алексей, сегодня, буквально через каких-то шесть часов состоится презентация Вашего нового...
«Кто бы заткнул это радио?».
Я лежал, скинув одеяло на пол и лениво обдумывал планы на день. Планы были нехитрыми: накупить пива и весь день просидеть за компьютером в блаженной, пьяной неге.
Мысль о пиве вызвала тошноту. Только сейчас я сообразил, что у меня дико раскалывается голова.
«Да, с пивком я вчера перебрал!» — весело подумал я.
Минут через десять я решил вставать. Был, конечно, соблазн поваляться еще, но голова болела так, что пара таблеток «Цитрамона» стала просто жизненной необходимостью. Открыв глаза, я спустил ноги на пол и собирался уже подниматься, как вдруг понял, что не могу сделать этого. Правая рука (моя правая рука) вцепилась в спинку кровати мертвой хваткой и в буквальном смысле перестала повиноваться моим командам.
— Что за чертовщина? — я растеряно глядел на руку и не мог ничего понять.
Я дернулся раз, другой, но ничего не вышло — рука продолжала сжимать спинку.
— Бред какой-то...
«Быть может это судорога? Судорога... Да какая к чертовой матери судорога!».
Несколько минут мне потребовалось на то, чтобы привести мысли в порядок. Все это время рука оставалась неподвижной. Наконец, я прикрыл глаза и стал мысленно посылать импульсы во взбунтовавшуюся конечность.
«Отцепись от спинки. Ты должна отцепиться от спинки. Ты должна...».
Бесполезно.
— Друзья! Я предлагаю и Вам рассказать какой-нибудь необычный и интересный случай из вашей жизни! Отправьте SMS с текстом «стори» на короткий номер 6556 и дождитесь нашего звонка. Напоминаем, что авторам лучших историй будут вручены ценные призы от нашей радиостанции!
«Да уж, бля... Необычная история!».
Я снова открыл глаза и ощупал левой рукой правую. Ничего особенного. Более того, я чувствовал ее, как и раньше. Просто она меня не слушалась, вот и все. Поразмыслив еще, я пошевелил ногами, открыл и закрыл рот, поморгал глазами. Все в порядке: тело, за исключением правой руки, оставалось в моем распоряжении. Попытка разжать пальцы правой руки усилиями левой не увенчалась успехом. Их словно приварили к проклятой спинке.
— Экая дьявольщина! — воскликнул я в отчаянии.
На глаза попалось полотно с коллекцией значков, висевшее с незапамятных времен над моей кроватью. Я сумел дотянуться до него и снял один из значков (гордый профиль Ильича при этом ярко блеснул на солнце). Отогнув острую булавку, я осторожно, но достаточно ощутимо ткнул ей в непослушную руку и тут же сморщился. Больно. В месте укола выступила крохотная капелька крови.
— Итак... Так-так-так... — я отложил значок в сторону и теперь нервно чесал голову.
Хотелось в туалет, хотелось позавтракать и выпить кофе, хотелось принять уже проклятого «Цитрамона». Хотелось заниматься обычными делами, но нет — меня не отпускала с кровати собственная рука! Я поискал глазами сотовый телефон и обнаружил его на столе рядом с компьютером. Проклятье.
«А что если она так и не отцепится? Я имею все шансы подохнуть от голода».
От этой мысли стало по-настоящему страшно. Я облокотился подбородком о левую руку и стал ждать. Чего? А хрен его знает.
Так я просидел около часа. Выпитое намедни пиво уже не просилось, а буквально рвалось наружу. Я грешным делом уже подумывал сходить под себя.
— Я родился в Латвии, но сразу после рождения переехал в Россию, — откровенничал тем временем неизвестный мне музыкант Алексей. — Детство было очень тяжелым, денег не хватало порой даже на...
«Ну да, игрушки, прибитые к полу», — криво усмехнулся я.
И тут меня осенило.
— А ведь кровать-то к полу не прибита!
Не медля ни секунды, я поднялся на ноги и медленно, с огромным трудом двинулся к компьютеру. Туда, где лежал заветный телефон. Кровать волочилась за мной гигантским наростом, ковер пошел волнами и сбивался в кучу. В какой-то момент кровать перестала двигаться. Я обернулся и обнаружил, что ковер не дает ей проползти следом за мной. К этому моменту у меня на лбу уже выступила испарина.
— Ну давай же, давай!
Проклятая рука держала спинку крепко, кровать никак не хотела двигаться, а до заветного телефона оставалось ползти еще полкомнаты. И вообще, кому я собирался звонить? И сам не знал, в «скорую», наверное. Или в МЧС. Я дернулся раз, другой. Кровать жалобно скрипела, ходила ходуном, но вперед не продвигалась. Я снова дернулся, уже со всей силы. И в этот момент рука разжалась.
— Ох-х-х!!!
Я пролетел оставшееся расстояние и крепко шибанулся лбом об стол. Придя в себя, я осмотрелся.
— Ого. Вот это да...
Тем временем Алексей заканчивал свой рассказ по радио:
— ...иногда наступают такие моменты, когда невозможно собраться с мыслями, такая апатия, что даже руки тебя не слушаются. Ну вы знаете...
— Да уж, блядь, поверь, знаю! — рыкнул я, потирая ушибленный лоб.
Я как-то сразу и не заметил, что тер его правой рукой.
За исключением необычного происшествия утром, день прошел в точном соответствии с моим планом. Некоторое время я еще с недоверием поглядывал на правую руку. Но она работала, можно сказать в штатном режиме и, за исключением странного холодка, поселившегося в венах и мышцах, ничем не отличалась от своей левой сестры.
Закупившись пивом, сигаретами и своими любимыми луковыми крекерами, я уселся за компьютер и в течении дня обшарил едва ли не весь рунет в поисках похожих случаев. Мне удалось разыскать несколько медицинских статей, пару рассказов, а так же форум, где говорилось о подобном. Но, перечитав все найденное на несколько раз, я так и не нашел ответа на интересующий меня вопрос — какого черта со мной произошло утром?
Часа в четыре звонила мама.
— Привет, мам! Как вы?
— А мы в Берлине! — радостно сообщила она. Связь в роуминге была не ахти — казалось, что мама говорит через стену из соседней квартиры. — Шесть часов добирались на автобусе, устали в дороге, но все равно пошли гулять.
— Как там с туалетами?
— Не так, как в России. Представляешь, здесь на улицах как таковых туалетов нет!
— И куда же тогда нужду справлять? — удивился я.
— Заходишь в любой паб или ресторан и молча идешь в туалет — никто не против.
— Хм, удобно, — оценил я.— Попробовать что ли здесь так же?
— Ага, — мама засмеялась.
— А где отец?
— Пива нахлестался и остался в отеле.
— Я слышал, что немецкое пиво не сильно хмелит.
— Конечно, его же со спиртом не мешают. Думаю, он специально притворился, чтобы на экскурсию не идти. Сидит небось сейчас в баре, продолжает. Видел бы ты его глаза, когда автобус ехал два часа без остановки.
Меня это позабавило. Представив страдания отца, я тоже решил сходить в туалет.
— Рейхстаг уже видели?
— Нет, в центр вечером поедем. А пока что так возле отеля ходим. Как у тебя там, все в порядке?
— Да, нормально все. Представляешь, сегодня утром... — я осекся. Стоило ли рассказывать о происшествии маме сейчас?
— Что такое?
— Да нет, ничего особенного. Приедете — расскажу.
— Ладно. У тебя хоть деньги-то еще остались?
— А куда ж им деваться-то? — как можно искреннее удивился я. Денег, по правде говоря, оставалось маловато.
— Знаю я тебя — весь в отца. Ладно, не будем деньги на телефоне тратить. Будь здоров.
— Хорошо вам отдохнуть, мам.
— Смотри, чтобы к нашему приезду все было в порядке: цветы политы, дома порядок.
— Договорились. Папе привет.
— Хорошо. До связи.
— Созвонимся, мам.
Я убрал трубку в карман и, наконец, расстегнул ширинку.
К десяти часам вечера я был пьян в стельку. Я даже не стал выключать комп, кое-как дополз до кровати (которая снова оказалась на своем привычном месте), плюхнулся и заснул мертвым сном.
Проснулся я в темноте и долго прислушивался к своим чувствам. Что меня заставило пробудиться? Голова гудела, живот жалобно урчал, мочевой пузырь сжимался в спазмах, но все это было делом привычным, похмельным. Тогда что?
«Боль?» — спросил я сам себя.
Да, действительно: на затылке, над правым ухом и в области левого виска кожа головы горела так, словно там кровоточили обширные ссадины. Я разлепил глаза и, немного привыкнув к темноте, вздрогнул. Надо мной кто-то стоял. Я не видел его фигуры или тени, но заметил руки, которые выполняли какие-то странные манипуляции.
— Эй, ты!
Я резко сел на кровати и попытался отмахнуться, но не смог — у меня не оказалось рук... В ужасе я осмотрел себя с ног до головы и понял, что все конечности оставались на месте. Снова глянув в темноту комнаты, я попытался рассмотреть ночного гостя, но никого не обнаружил. Но кто-то же здесь был! Я видел его! Я видел его руки!
Или это были...
— ... мои руки?
Осознав это, я сглотнул плотный комок и медленно лег обратно. Тем временем руки самопроизвольно поднялись вверх и задвигались в каком-то зловещем, нестройном танце. Они то выпрямлялись и тянулись к потолку, покачиваясь, подобно уродливым хищным цветкам, то начинали вдруг ощупывать мое тело, то судорожно шарили по одеялу и простыне. При этом несколько ногтей сломалось, и я зашипел от боли.
— Безумие. Это какое-то безумие. Кошмарный сон, и только.
Не обращать внимание на странные манипуляции собственного тела та еще задачка, но я справился. Я закрыл глаза, стиснул зубы и буквально впихнул себя в сон.
Утро вечера мудренее, или, как советуют в Интернете: в любой непонятной ситуации ложись и спи.
* * *
Утром я сидел в кровати и с тоской глядел на вибрирующий сотовый телефон. Ночью руки рвали с моей головы волосы; рвали, судя по всему, жестоко и беспощадно. Постельное белье было сплошь усыпано клочками волос, наволочка измарана кровью; я ощупывал голову и время от времени шикал от боли. Оценив всю нелепость ситуации, я даже посмеялся, хотя смешного тут было мало. Телефон тем временем ненадолго успокоился, после чего зазвонил вновь.
— Я занят, позвоните попозже, — процедил я сквозь зубы, так и не поднявшись с кровати.
Нет, дело было не в лени и моем нежелании брать трубку. Я жаждал дотянуться до телефона и позвать к себе хоть кого-нибудь, хоть судебных приставов, хоть черта лысого. Но ноги, они...
Примерно с час я наблюдал за их движениями, они то сгибались, то разгибались, двигались из стороны в сторону, ложились друг на дружку. Несколько раз они спускались на пол, и сердце мое екало в отчаянной надежде, но ноги неизменно забирались обратно под одеяло. Я пытался их размять и сделать массаж, благо руки этим утром слушались меня исправно, но все тщетно. Ноги продолжали жить своей жизнью.
Но вот, наконец, они окончательно спустились на пол, легко подняли меня и двинулись в сторону кухни. Ощущение можно было сравнить с первой поездкой на двухколесном велосипеде. Мне постоянно казалось, что я могу не удержать баланс и рухнуть на пол. Ноги прошлись до кухни (там я успел прихватить себе черствую булочку и банку недопитого пива), повернули обратно и, как только я решил было позавтракать, начали что-то вроде утренней гимнастики. Я несколько раз присел, попрыгал, встал на цыпочки и, стоя так, поднял одну ногу, а в финале действа резко опустился на шпагат, чего никогда ранее не делал.
— Ах, черт!!! — я взвыл от боли в неразработанных мышцах паха, отбросил булочку и банку прочь и схватился за промежность. — Хватит! Хватит! Я умоляю, довольно!
Но ноги не унимались. Далее со мной стали происходить такие метаморфозы, что и описать трудно. Ноги изогнулись под невероятным углом, встав таким образом на пол, и понесли меня в направлении спальни. Со стороны я, наверное, походил на гигантскую, человекообразную каракатицу.
— Пожалуйста, хватит, — я ослабил мышцы пресса и безвольно повис на ногах.
В какой-то момент я сумел схватится за дверную ручку обеими руками.
— Вот так вам, сволочи. Вот так... — я вцепился в дверь изо всей силы, так, чтобы ноги не могли идти дальше, и повис.
Шли минуты. Ноги занимались своими делами и время от времени пытались шагать дальше. Я не давал им сделать этого и, находясь в подвешенном состоянии, медленно терял силы. В какой-то момент ноги успокоились и смирно «легли» рядом со мной, лишь изредка подергиваясь. Мысль в ту минуту показалась мне безумной, но я решил попробовать пошевелить ими. Я даже испугался, когда, повинуясь моей команде, ноги послушно выпрямились и привели меня в вертикальное положение.
— О-о-х... — я обессиленно повалился на пол и сжался в клубок.
Мышцы в паху нещадно ныли, настолько сильно, что я даже позволил себе несколько слезинок. Болели затекшие руки, державшие меня на весу никак не меньше двадцати минут. Горели ссадины на истерзанной голове.
Ничего не скажешь, хорошенькие выдались выходные!
Часы показывали половину второго, когда я, так и не сумев подняться, переполз на кухню и закурил. Во время всего этого абсурдного действа я не удержался и таки намочил в штаны. Ноги были немилостивы к своему старому хозяину и не сводили его в туалет. С огромным трудом я встал и перебрался в душ, где включил горячую воду и тупо уселся в ванну. Там я просидел минут сорок и даже задремал, а когда выключил воду, то уже мог оценить свое состояние на слабую троечку.
— Алло, это скорая?
— Что у Вас случилось? — стальной и грубый голос диспетчера показался мне пением райских птиц.
— Здравствуйте. Пришлите ко мне бригаду, прошу Вас.
— Что произошло?
Я сбивчиво объяснил свою проблему. Рассказ звучал настолько нелепо, что в некоторые моменты я и сам подумывал, стоит ли продолжать. Но, на мое удивление, диспетчер лишь спросил мой адрес, осведомился о наличии домофона и, получив утвердительный ответ, кинул короткое «Ждите».
И я стал ждать.
* * *
Сигнал домофона пронзил мрачную тишину квартиры ближе к вечеру. Я не включал компьютер и телевизор, не ел, не пил, не курил и даже не вставал с места, боясь повторения приступа. Поэтому, когда я резко поднялся и застоявшаяся кровь пришла в движение, тело возмущенно заныло. Скрипя зубами от судорог и неприятного покалывания (мышцы затекли), я добрался до трубки в впустил врачей.
Доктор оказался один. Это был высокий мужчина с хорошо заметным брюшком и нездоровым цветом лица. Нижняя губа его казалась гораздо больше верхней, отчего выражение лица его напоминало гримасу капризного, избалованного ребенка.
— Так, на что жалуемся? — он не разуваясь прошел в комнату.
Я проковылял за ним.
— Понимаете, доктор...
Как и в первый раз по телефону, я не знал с чего начать и как описать произошедшее со мной. Оттого рассказ мой, и без того нелепый, прозвучал совсем уж по-идиотски.
— ... вот, — закончил я.
Доктор смерил меня взглядом и уставился в свою папку.
— Алкоголь употребляли?
— Да, немного.
Мужчина осмотрел комнату, где с пола можно было набрать по меньшей мере два ящика пустых бутылок и банок.
— Наркотические средства?
— Нет.
— Курительные смеси?
— Да нет же, — устало протянул я. — Только пиво. Но это же не...
— Головные боли мучают?
— Ну... Так, иногда. Особенно если... — я кивнул на пустую тару, но врач не увидел этого жеста, что-то записывая в папке.
— Черепно-мозговые травмы?
Я почесал затылок и случайно содрал спекшуюся коросту.
— В детстве я упал с бетонной плиты, — ответил я, кривясь от боли. — У меня было сотрясение мозга.
— Во сколько лет?
— В семь.
— Угу.
Врач уселся на кровать прямо поверх постельного белья. Я отошел к окну и, почему-то стараясь не шуметь, тихонько опустился в кресло. Тебе плевать на свое здоровье и все-то трынь-трава, пока не дойдет до дела. А как дойдет, так и сожмется очко тугим узлом и в полной мере ощутишь цену здоровья и каждого лоскутка своей никчемной тушки.
— Ранее на учете в диспансере состояли?
Я не понял его вопроса.
— В каком диспансере?
Он коротко глянул на меня.
— В психоневрологическом.
— Да нет, конечно. С чего бы мне...
Он снова что-то быстро записал в папке.
«Неужели на учет? Господи, только не это! Только не это!».
Затравленным взглядом я уставился на мужчину в белом халате. В моих глазах он был и палачом и спасителем одновременно. Ведь он решал мою судьбу. Пару минут он молчал, чиркая ручкой в каких-то листках, потом поднялся на ноги.
— Завтра же отправляйтесь к своему участковому врачу. У него получите направление на ЭЭГ...
— Эээгэ?
— Электроэнцефалограмма. Потом с результатами анализа идете на Ленина, 20.
— Это диспансер?
— Диспансер. Обратитесь в регистратуру за карточкой и пройдете в кабинет 206.
— Это все? — я не верил своим ушам.
— А что вы еще хотите?
Меня это даже немного разозлило.
— Доктор, у меня руки по ночам вырывают волосы, а ноги выделывают акробатические трюки!
— И что?
— Как что? — взбесился я. — Дайте мне какую-нибудь таблетку или поставьте укол, или...
— Я не могу без ведома Вашего врача начать медикаментозное лечение, — перебил меня мужчина. — Сегодня попейте успокоительного. «Новопассит» или настойку пустырника. Можете принять легкое снотворное перед тем, как ложиться. Никакого алкоголя, и завтра прямо с утра идете в поликлинику.
— А если я не смогу пойти в поликлинику? — взвыл я. — Если мои ноги не захотят в поликлинику?
Но доктор уже направился к двери. Я несколько раз глубоко вдохнул и двинулся следом.
— Скажите, — уже более спокойно спросил я, — а такое бывает?
— Как видите, бывает.
— А Вы с таким сталкивались?
— Со всяким встречался.
— А это лечится?
— Все лечится.
Его голос не выражал ни участия, ни сочувствия, ни интереса. Мне даже захотелось ударить работника скорой, но я сдержался. Когда входная дверь за ним закрылась, я прислонился к стене и чуть не заплакал уже во второй раз за день. В этот момент чья-то рука легла мне на плечо, и от неожиданности я чуть не подпрыгнул на месте.
— Тьфу, черт! Никак не привыкну! — я распахнул левой рукой дверь и выскочил в подъезд. — Доктор! Доктор, подождите!..
Мне удалось нагнать его на площадке второго этажа. Он обернулся и раздраженно посмотрел на меня.
— Ну что еще?
— Вот, посмотрите! Опять! Смотрите! — в диком возбуждении я тыкал левой рукой на правую, которая до сих пор, неловко изогнувшись, лежала на плече. — Видите, она снова меня не слушается!
— Ничего не вижу, — он продолжил спускаться.
— Да как же так? Подождите! — я снова его догнал. — Я не могу ей ничего сделать! Разве непонятно? А? Ну попробуйте, попробуйте ее разогнуть! Ну же!
Он молча посмотрел на меня поверх очков. И тут я понял, что ничего не смогу доказать этому человеку. Я представил, как выгляжу со стороны и, тяжело вздохнув, стал подниматься домой. Рука тем временем отпустила плечо и вцепилась в рукав махрового халата.
— Постарайтесь успокоиться и отдохнуть. Завтра — к врачу, — кинул мне вслед доктор, но я ничего не ответил.
* * *
Дома я включил компьютер и хмуро принялся допивать вчерашнее пиво.
«Пошел он в задницу со своими рекомендациями!».
Я был уверен, что эта проблема не медицинского характера, и уж как минимум не следовало меня записывать в психи.
«А что ты тогда хотел от скорой помощи?» — ехидно спросил внутренний голос.
— Все равно пошел он к черту, — рыкнул я под нос.
Рука снова стала моей минут через двадцать. Я раз за разом обыскивал интернет в поисках нужной информации, но ничего другого, кроме найденного ранее, не обнаружил. В итоге я застрял на каком-то форуме, где обсуждались новинки видеоигр, и прекратил поиски. На душе было тревожно. Все тело ныло.
На улице медленно сгущались летние сумерки. Со двора доносились веселые детские голоса, приглушенное рычание нескольких моторов из гаражного кооператива, скрип качелей и мерное уханье голубей. Какая-то старуха не то радовалась чему-то, не то возмущалась, а более молодой мужской голос что-то ей мягко доказывал. Совсем уж вдалеке разносилась попсовая музыка из многочисленных летних кафе.
Отправившись за последней банкой пива, я задержался у окна и в этот момент у меня зазвонил телефон (теперь я предусмотрительно держал его при себе). Я совсем забыл, что мне звонили утром. Это могли быть родители и я торопливо достал трубку из кармана.
— Алле, Леха, — звонили не родители, а мой лучший друг.
— Здаров! Че трубу не берешь?
— Леха, слушай, как хорошо, что ты позвонил! Ты можешь ко мне приехать?
— Ну дык... Я потому и трезвоню тебе. У тебя ж предки свалили.
— Да-да. Приезжай скорее.
— Что-то случилось?
— Случилось! Еще как случилось!
— Говори.
— Приезжай, давай! На месте расскажу.
— Да все я одеваюсь уже. Скажи, произошло что-то серьезное?
— Более чем.
— Ладно, через двадцать минут буду.
И он первым положил трубку. Я убрал телефон в карман и еще немного постоял у окна. На душе немного полегчало. Леха как-нибудь поможет, что-нибудь обязательно придумает. И почему я сразу не догадался ему позвонить?
* * *
Леха никогда не отличался немецкой пунктуальностью, но в этот раз он явился даже раньше назначенного срока. Это был здоровенный детина с хорошо развитой мускулатурой и чрезвычайно живым, ироничным лицом. Никогда не унывающий парень с заливистым, заразительным хохотом и прекрасным чувством юмора. Мы подружились с ним еще в школе, хоть я и учился двумя классами младше. Еще в одиннадцатом классе он занялся спортом, бросил курить и почти не пил. По крайней мере не пил так, как я. Он часто заступался за меня, потому что драться я не умел и не умею, к тому же не раз поддерживал меня в трудных жизненных ситуациях. Я считал его прекрасным и своим единственным другом.
Когда Леха появился в коридоре я, не в силах сдержать эмоций, обнял его и долго не отпускал.
— Ну-ну, маленькая, успокойся,— насмешливо проговорил он и отстранил меня в сторону. — Сосаться не будем?
— Да пошел ты.
— Рассказывай, что у тебя произошло. Я весь во внимании.
— Проходи, садись.
Мы расселись в комнате: я на кровать, Леха в компьютерное кресло. Он достал из пакета бутылку безалкогольного пива (всегда высмеивал его за это), немного хлебнул и вопросительно уставился на меня.
— Ты хреново выглядишь, — заявил он, прежде чем я начал рассказ.
— Сам знаю. Короче, слушай...
Описывать Лехе то, что произошло со мной, оказалось гораздо сложнее, чем врачу или диспетчеру. Он внимательно выслушал меня, а когда я закончил улыбнулся своей фирменной, но ненавистной в тот момент улыбочкой.
— Нет, Леха, пожалуйста, — простонал я.— Только давай без этих твоих шуточек!
Но он не удержался. Больше часа мне потребовалось, чтобы доказать ему, что я ничего не принимал из наркотиков и не разыгрываю его. Наконец, сообразив, что я не шучу, он стал серьезным и задумался, уставившись в стену.
— Ты веришь мне? — робко спросил я.
Леха кивнул. Я не мог понять, что за выражение замерло на его лице. Озабоченность, но в связи с чем именно? Поверил ли он мне взаправду или теперь мысленно рассуждает, как врач «скорой»?
— О чем ты думаешь?
— Так это все правда? — Леха внимательно посмотрел на меня.
— Говорю же тебе, да! — постепенно меня охватывало отчаяние. Леха должен мне поверить!
— А сейчас все в порядке?
— Пока да. Что ты об этом думаешь?
Леха помолчал.
— Думаю вот что, — начал он, осторожно подбирая слова. — Я склоняюсь к тому, что все-таки доктор прав...
— Блин!— простонал я.
— Подожди! — перебил меня друг. — Ведь, по большому счету, любое твое движение — это команда мозга, электрический импульс и не более того. И так или иначе, телом твоим управляет твой же собственный мозг.
— Да нет же! Нет! Как ты не поймешь, что мои конечности не просто беспорядочно подергиваются, или не слушают команд мозга — они самостоятельно выполняют действия!
— Какие действия? — Леха заострил на этом внимание. — Рука вцепилась в спинку кровати? Ноги несли тебя куда-то помимо твоей воли? Братан, рука погибшего солдата может сжимать винтовку так, что вдвоем не отберешь, а курица с отрубленной головой может бегать несколько минут. Черт побери, покойники в морге шевелятся! Конвульсия, остаточные импульсы и все такое.
— Да, но я-то жив! И я не курица!
— С этим трудно поспорить, — усмехнулся парень.— Но все эти случаи связаны с мышечной активностью и деятельностью или бездеятельностью мозга. Я не медик, но думаю, что док не мог сказать тебе чего-то другого. Сходи в больничку, там и разберутся.
— Да не хочу я идти в блядскую больницу! — почти закричал я.
Леха пожал плечами и ткнул кнопку включения компьютера.
— Я не могу тебя заставлять, но и совета другого не дам. Смотри сам, дерьмо у тебя походу серьезное. Запустишь — хуже станет.
— Посмотрим за динамикой, — проворчал я.
— За динамикой? — хохотнул он.— Вчера ночью ты волосы с головы рвал. А что если сегодня руки вцепятся тебе в горло? А? Будет тебе динамика.
О таком развитии событий я даже не задумывался. А вдруг правда?
— Ладно, — вздохнул я. — Я пойду в больницу.
— Вот и умничка.
— Но у меня будет к тебе просьба.
— Ага, — Леха уже заходил в Интернет. — Ща я тебе такой видос покажу, в штаны наложишь...
— Леха, ты слушаешь меня?
— Да слышу, слышу. Какая у тебя просьба?
— Возьмешь мои ключи от квартиры и, когда будешь уходить, закроешься сам. А завтра утром зайдешь за мной и проводишь в поликлинику.
— На хрена это?
Я выразительно посмотрел на непонятливого друга.
— Ах, понял, понял, — парень хлопнул себя по лбу. — Боишься, что своими ногами не доберешься? На руках-то слабо...
Ничего не ответив на его явно издевающийся тон, я сходил на кухню, взял себе табурет и уселся рядом с другом.
— Какой ты там видос хотел показать?
— О! Там, прикинь, девке прямо в ж...
Оставшийся вечер прошел тихо и спокойно. Совсем как раньше. Леха ушел часа в два ночи, я же завалился спать.
* * *
Когда я проснулся, я даже не сразу понял, что со мной происходит. Голова безвольно болталась из сторону в сторону, так, будто меня куда-то несли. То же самое происходило с правой рукой, а остальное тело я почти не ощущал. Я открыл глаза, поднял голову, но еще некоторое время потребовалось, чтобы свыкнуться с темнотой.
— Твою мать... — выругался я, поняв что произошло. — Нет! Ну, нет! Я же спать хочу! Зачем ты меня мучаешь?
Пока я спал, тело само по себе принялось расхаживать по квартире. Не знаю, как долго это происходило: может быть несколько минут, а может с того самого момента, как я уснул. Сейчас оно бесцельно слонялось по кухне, перебирая самые разнообразные предметы.
— Ну и что теперь? — спросил я сам себя.
Рука взяла солонку, повертела и небрежно отбросила в сторону, так же поступила с яблоком и немытой кружкой. Кружка при этом разбилась.
— Эй, может не будем сорить, а? Нам же с тобой потом все это убирать, — хотелось свести все на шутку, но поведение тела становилось все более зловещим. — Ну и делай что хочешь. Мне плевать.
Я закрыл глаза и снова свесил голову на грудь. Один раз мне уже удалось уснуть в подобной ситуации, но тогда надо мной всего лишь парили руки (а если подумать: хренасе «всего лишь»!). Сейчас двигалось все тело. Так и не уснув, я открыл глаза. Тем временем ноги переместили меня к раковине, где рука стала торопливо перебирать посуду, чистящие средства и столовые приборы. Тарелки со звоном летели на пол, поверх осколков падали ложки, вилки, пластиковые банки, губки для мыться посуды и кухонная прочая утварь.
— Чего тебе надо?
В этот момент рука сжала тонкий нож для резки хлеба. Я думал, что он так же отправится на пол, но этого не произошло. Тело боком подошло к окну, постояло там с пару минут, после чего целенаправленно двинулось в коридор. Все это время рука сжимала нож.
— Эй! Эй, куда ты меня несешь! — я отчаянно дернулся, но из этого ничего не вышло. Лишь тело слегка крутанулось вокруг оси, да дернулась в сторону свободная рука. — Это уже не шутки! Довольно!
Оказавшись в коридоре тело открыло деревянную дверь и попыталось отворить железную. Не тут-то было: дверь была заперта Лехой на ключ, а ключ он унес с собой. Тело замерло.
— Хрена тебе, — язвительно прошептал я.
Так я простоял с полчаса. Несмотря на все происходящее, на меня напала дрема. Я уже почти уснул, как вдруг тело снова двинулось внутрь квартиры. Еще пятнадцать минут я бессистемно слонялся по комнатам, кухне и коридору, после чего кулем рухнул на пол. Все конечности снова принадлежали мне.
— Вот оно что... — протянул я, шокированный собственным открытием.
Потирая ушибленный локоть, я поднялся на ноги и сел на кровать. Электронный циферблат часов показывал половину четвертого, поэтому звонить Лехе я не стал. Спать расхотелось совершенно и я принес с разгромленной кухни пепельницу, сигареты и зажигалку. Пищи для думок прибавилось основательно.
Идея рассказать обо всем Лехе пропала вместе с первыми лучами солнца.
"Нет,"- решил я: "Я не буду ему ничего говорить. Он упечет меня! Упечет в дурку! Этого еще не хватало. Надо попытаться решить все своими силами. Можно еще кое-что попробовать".
И я решил так. Сначала мы сходим в больницу, где я пройду все необходимые процедуры и посещу всех специалистов. Потом я заберу у Лехи ключи, вернусь домой и закроюсь изнутри на все замки. Спрячу ножи, вилки и любые другие опасные предметы в отцовский сейф. Туда же положу ключи и закрою сейф на замок. Код знает голова, а голова в моменты приступов неподвластна телу. Руки попросту не могут знать шифр! Перед сном, на всякий случай я сам свяжу себя - руки и ноги - и лягу спать. Посмотрим, что мятежное тело придумает в такой ситуации!
"А что будет, когда вернутся родители?"- предательски шепнул внутренний голос, но я тут же его заткнул.
- Все будет нормально,- приободрил я сам себя и стал одеваться. Скоро за мной должен был зайти Леха.
* * *
- Ну вот и все, мой психованный друг,- жизнерадостно проговорил Леха.
- Пошел ты.
- Эй, мог бы и повежливее с товарищем,- наигранно обиделся он.- Я весь день с тобой по казенным домам шлялся.
- Ничего себе "все",- сморщился я, потирая пах.
Мышцы явно повредились при падении на шпагат и с каждым часом болели все сильнее. Не хватало еще и с этим делом в больницу угодить.
- Может, сходим искупаемся?- предложил Леха.
- Не, не сегодня.
- А чего так?
- Не до купаний.