Впервые в психушке
Дверь захлопнулась. Я оказалась в мрачном, полутемном коридоре. Было тихо и пусто. Около одной из дверей сидела санитарка. Я подошла к ней.
- Положили тебя? Что случилось?- спросила она меня.
- Да, понимаете, я влюбилась, решила бросить институт, а родители меня вот, запихнули в психушку,- завела я ту же песню.-Но это не надолго, а что у вас тут происходит? Где больные?
- Давай я тебе твою кровать покажу, ты до утра поспи, потом обход будет, врачи тебя посмотрят.- Она завела меня в палату, велела лечь на свободную кровать. Я не легла, я села и увидела напротив меня пожилую женщину, которая не спала, сидела напротив и с любопытством смотрела на меня.
-За что тебя, деточка?- заговорила она со мной. Я начала все с начала объяснять, очень подробно.
-Какая же ты красивая, молоденькая,- женщина перебила меня. Ее нога поднялась, коснулась моей ноги и поползла вверх по моей коже, а рука в это время опустилась под халат, между ног, и она закатила глаза. Я с ужасом поняла что она собирается делать и подскочила, выбежала из палаты с намерением изучать дальше территорию.
У меня все это время бешено колотилось сердце, я думала что Илья, скорей всего, уже в курсе что я здесь, и он, конечно, будет меня спасать. Может даже прилетит сюда, найдет и вытащит меня из дурдома.
Я проводила рукой по стенам в коридоре, и думала, что меня снимают на камеру. Я должна быть красивой, стройной, спину прямо, конечно меня снимают и скоро покажут по телевизору. И вообще все не так плохо.
Впереди была открытая палата, рядом сидела еще одна санитарка, а какая то женщина подметала пол в этой палате. Женщина была уже не молода, и так тяжело этим веником возила по полу. Я спросила, могу ли я подмести пол, мне вручили веник и я стала подметать, оглядываясь вокруг.
Вдруг, рядом с собой я услышала хрюканье, я подняла глаза. На меня смотрело толстое существо, женского пола, судя по большим, полным грудям, с повязкой на голове как при свинке. И она хрюкала и улыбалась.
-Боже, что они с вами сделали!-воскликнула я и обняла это существо, которое ласково хрюкнуло мне. Я прижала ее к себе, мне так было жаль, что ее заперли в этом дурдоме и, может даже заставили хрюкать. - Я спасу вас! Слышите, я спасу вас всех! Боже, что же они сделали то с людьми. за что же такое наказание!- Я перешла на крик, я кричала долго и много, бегая от одной койки к другой, гладя пациенток, переживая, что над ними издеваются. Я кричала очень громко.
-Да заткнешься же ты или нет?-услышала сзади голос и очень больно металлическим совком я получила по голове. Одна из пациенток, достаточно сильная, не выдержала моего крика, и со всей дури треснула меня. Я присела и тут поняла, что это не совсем шутки. Что, что-то не так. Но, видимо, это надо пережить. Скоро приедет Илья и спасет меня. Обязательно спасет.
Я так и бегала всю ночь, до самого утра по этой палате с веником в руках, я не могла выйти, потому что дверь закрылась, и на меня изредка только поглядывала санитарка в окошко на двери. Под утро я, каким то образом, оказалась на кровати напротив выхода. Я обдумывала план побега. Справа от меня была дверь в туалет, на окнах - решетки, дверь, которая напротив плотно закрыта. И мне стало смешно: я в психушке, бывает же. И немного мне было обидно. Почему еще меня никто не пришел выручать? Когда же я уже полечу в Москву. А потом я услышала крик:
- Бочковозы! Собираемся! Одеваемся!
"Бочковозы...Что же это значит?-Подумала я.-Бочковозы... Это знак! Это знак что бы я не обижалась! Точно. Это Илья дает мне знак! На обиженных же воду возят! Точно!" И вот тут мне стало хорошо и смешно. Какая же я глупая. Никто меня не бросил.
Потом открылась дверь и всех пациенток позвали завтракать. Я зашла в столовую. Очень много разных женщин, бедно одетых, сидели и тихо смотрели телевизор. Они все были нормальные люди.
-Я вас спасу!-закричала я. - Мы все выйдем отсюда. Вы же все нормальные, за что вас тут держат? Вы смотрите телевизор? А вы знаете что все люди в телевизоре, такие же как и мы? Что они точно такие же! Абсолютно! Я многих видела, я знаю.
Меня взяли под ручки и увели обратно в палату. Я залезла на кровать. Мне было смешно.
А потом пришли пять человек в белых халатах. Они окружили меня и начали задавать какие-то вопросы. Я сквозь смех им говорила что-то, отвечала. А сама смотрела на них, и точно знала, что они подставные актеры. Скоро-скоро это все закончится, это такое шоу. Конечно.
Доктора ушли, затем я увидела мужика с родимым пятном на лице и накладными грудями. Мужик сидел и смотрел на меня, такой большой, широкоплечий, в трениках. Позже я немного подружилась с Женей, неплохой девушкой с горькой судьбой. Но сейчас это для меня был мужик. Потом, пришли медсестры с шприцем в руках.
-Разворачивайся, - было сказано мне. Я вжалась в изголовье кровати, нет, ну какие такие уколы, мы так не договаривались. Медсестра попробовала меня развернуть, не получилось. Я закричала. Тут на помощь пришла Женя. Она навалилась всем телом, но одна не справилась, пришла санитарка и еще кто-то. Меня просто вжали в кровать, развернули попой к шприцу и острая, неимоверная, жуткая боль пронзила мне ногу. Я закричала от боли. Да что ж такое. Хватит. Надо уходить, решила я и пошла, выбежала из надзорной палаты и начала дергать все дверные ручки, в надежде что найду выход. И вот тут пришел этот баба-мужик и санитарки и меня просто привязали к кровати. За руки и за ноги.
Очень долго я лежала связанной. Мне было обидно, но тут я опять услышала: "Бочковозы!"- И это был знак. Обижаться конечно не стоит, скоро все это закончится.
Потом пришла женщина в белом халате с тарелкой в руках. Что-то липкое пыталась залить мне в рот. Я выплевывала еду и есть напрочь отказывалась. А еще я потерялась в небытие на несколько дней и ночей.
Я помню, что днем, я поворачивалась вправо и видела добрые глаза пациентки Лены, которая очень хотела облегчить мне жизнь. Она приносила мне воду и подносила судно, в которое я не могла мочиться, мне было стыдно. Еще она пару раз пыталась меня отвязать, но отвязанной я не могла спокойно лежать, я рвалась наружу и меня привязывали снова, а на Лену очень кричали и тоже хотели привязать.
Однажды ночью мне стало больно и плохо. Я уже несколько дней пролежала почти беспрерывно связанной. Мне стало невероятно больно и я заплакала, я заплакала и очень хотела что бы меня кто то пожалел, потом я поняла, что неоткуда ждать помощи, я уже поняла, что меня никто не спасет. И я не просто плакала, я начала рыдать. Рыдание мое нарастало и вдруг, изнутри, из сердца и самой души вырвался крик, я не могла больше терпеть, невыносимая боль, отчаяние рвалось наружу.
- Что орем?-надо мной стояла худая, высокая, с белыми волосами врач Жанна Аркадьевна. - Что случилось? Режут тебя?
-Я все поняла, я поняла,- прошептала я сквозь слезы,- я ведь в концлагере, да? Это ведь фашисты так пытали людей? Да? Я поняла, я должна страдать за что то? Мне так больно...
-Что тебе больно то? Вон, у тебя палец между вязками проходит.-Жанна Аркадьевна попробовала сунуть свой тощий палец между моей рукой и веревками. Там не то, что палец. Там шпилька бы не пролезла. Руки невероятно свело, и ноги тоже. - Не выдумывай. К ней не подходить.
Жанна Аркадьевна ушла. Я уже тихо продолжала плакать.
Потом я захотела в туалет и сообщила всему миру об этом. Но приказ был отдан. Ко мне никто не подошел с судном. И я сходила под себя. О чем тут же сообщила.
Санитарка подошла, увидела что я лежу в луже и, матерясь, начала меня развязывать. Я испытывала наслаждение когда подносила свои трясущиеся ручонки к лицу и растирала запястья. Меня раздели до гола и повели в ванную. Там стояло три ванных подряд, над каждой душ. Меня положили в среднюю. И какая то женщина из больных решила меня помыть. Грязной тряпкой и хозяйственным вонючим мылом она терла меня, терла везде, что то бурча себе под нос. Она поднимала мне ноги, руки. Я была счастлива. Я в воде и не на вязках.
Потом меня повели голую в палату. Там зачем то поставили на весы. 42 килограмма. Я удивилась. Мне еще не успели поменять белье, санитарка как раз этим занималась.
-Что ж ты делаешь, дрянь!- слова санитарки относились не ко мне. Я повернула голову и увидела очень худую девушку, которая лежала на кровати и рвала простынь. Просто рвала на полосочки. - Ах, ты ж сука такая. На тебя простыней не напасешься. Ну ка отдай.
У девушки отобрали простыни, согнали ее с кровати, раздели до гола, поставили рядом со мной, свернули матрас, взяли девушку и голую привязали к железной решетки кровати. Руки девушки делали движения, как будто в них еще была простынь. Глаза бродили туда сюда а губы что то шептали. Ей даже не положили подушку.
-Ну что ж вы делаете то? Зачем вы так с ней?- я не выдержала.
-Машка, ну ка быстро в постель. А то тебя сейчас привяжем.
Я легла.
В надзорной палате в общей сложности я провела около двух недель. Я выдергивала иголки капельниц из вен и собирала циклодол в кармашек халата. Я не ела абсолютно ничего. Почти все время была связана. Понемногу ум начал проясняться. Когда мне стала чуть понятнее ситуация, я осторожно узнавала грани дозволенного. Поняла что можно ходить до туалета и обратно, что можно сидеть около кровати прижавшись к батарее, а вот на подоконник забираться категорически нельзя. Еще я стала общаться с пациентками. Со мной рядом лежала девушка Марина, которая все время рисовала лошадей. И часто она просила меня прикасаться к стене. Она сидела на кровати в позе йоги и говорила: "Коснись пожалуйста туда, быстрее, быстрее, левее, да спасибо, а теперь к той стене, да да, правее, хорошо." И я бегала от стены к стене, когда санитарки позволяли. Хрюкающая женщина так и не переставала хрюкать. Иногда в ее хрюкании я слышала речь и даже понимала ее.
А потом меня просто перевели в обычную палату. Не знаю почему. Сказали, больше тебя связывать не будем. Я была счастлива.