Туберкулез 19 века - горы, солнце и молоко.
Более сотни лет назад чахотка (как тогда называли туберкулез) являясь фактически неизлечимым заболеванием, оказала огромное влияние на такие сферы жизни как искусство, инженерию, медицину, в конце концов.
Лечением туберкулеза в 19 веке я заинтересовалась, прочитав Ремарка «Жизнь взаймы» (которая имеет второе название - «У небес нет любимчиков») и Т. Манна – «Волшебная гора». А потом со словами – «Да ну нахер», отправилась на поиски информации. И что я вам хочу сказать – это правда, настолько, насколько это возможно.
Высокогорные курорты, где лечили туберкулез и сопутствующие заболевания легких, по сути своей являлись комфортными тюрьмами-хосписами, куда люди приезжали лечиться и умирать. А в промежутках они жили, некоторые настолько яростно и страстно, что буквально «горели».
Не всем удалось вылечится. Не все умерли. Мало кто знает, что на самом деле происходило в этих лечебницах.
Но давайте разбираться по порядку.
Роберт Кох, который обнаружил возбудителя туберкулеза, занимался этим на протяжении семнадцати лет - при попытке выделить бактерию из мокроты больных она (бактерия) дохла самым наглым образом. Кох в процессе поиска чуть не свихнулся, сам заразился, но избежал серьезного развития заболевания. И наконец обнаружил бактерию-возбудителя туберкулеза, которую назвали "палочкой Коха". Так же он в последствии выяснил, что если возбудитель заболевания попадает в организм, то он там и остается и организм считается инфицированным, независимо от того, вылечится больной от заболевания или склеит ласты. Инфицированность обеспечивает невосприимчивость к последующему заражению, т.е. приобретается иммунитет к туберкулезу. Но тот факт, что возбудитель заболевания был обнаружен, никак не сказался на лечении заболевания.
Человек с начальной стадией туберкулеза легких — это практически идеал красоты XIX века: худой, с бледной кожей, румянцем, блестящими выразительными глазами и, само собой, глубокими думами. Чтобы добиться такого же эффекта многие здоровые люди капали в глаза белладонну и натирали кожу разными средствами, в том числе с мышьяком, и даже пили уксус. От чахотки мечтал умереть Байрон, и умерли Шопен и Чехов.
Но на самом деле туберкулез являлся болезнью бедноты и рабочих, которые трудились от рассвета до заката в наипоганейших условиях и не имели возможности отдыхать и нормально питаться.
Основным способом лечения в то время были рекомендации по смене климата – сухой воздух и солнечный свет отрицательно сказываются на жизнеспособности палочки Коха, и поэтому больные перемещались на юга, в поисках излечения. Покой, хороший климат и усиленное питание прописывали больным, не имея лучших вариантов лечения. Добавлю еще, что в то время не знали о том, что туберкулезом возможно заразиться воздушно-капельным путем, считали возможным заболеть лишь через мокроту и выделения больных, а потому больные практически всегда находились дома, заражая своих домочадцев.
Что же произошло в сознании людей, когда они стали массово рваться в горы для исцеления, где холодно и снег может идти даже в конце лета?
В 1850 г. Герману Бремеру диагностировали туберкулез и рекомендовали сменить климат. Он внимает рекомендациям и направляется не на юг, к теплому климату, а в Гималаи, где спустя несколько лет излечивается от недуга. Он возвращается домой и пишет диссертацию на жизнерадостную тему «Туберкулез излечим» и подтверждает все своим счастливым исцелением на холоде и яростном горном солнце. Какие были сделаны выводы? Правильно. Лечиться нужно в горах. Где много свежего воздуха и солнца. Бремер открывает в Герберсдорфе первый санаторий для лечения легочных больных.
В середине 19 века считается, что излечение больного туберкулезом достигается путем комбинации следующих факторов:
Благоприятного климата, а именно – сухого воздуха, прохлады и солнечного облучения; покоя, усиленного питания и главное – оптимистичного настроя.
Все это Бремер делает доступным в своем санатории.
Следом врач Александр Шпенглер, работавший в Альпах, опубликовал статью, подтвержденную многолетними наблюдениями, в которой сообщал что, что люди, живущие в горной местности, не болеют чахоткой. А если и заболевают, то излечиваются крайне быстро и смертность от данного заболевания в данной местности очень низкая. Он соединяет свою веру в исцеляющий горный воздух с традиционным бизнесом альпийских ферм – отпаивать тяжело больных молоком местных коров.
Именно Шпенглер разработал знаменитый режим курорта для «лечения»: каждое утро пациенты направляются на балкон, выходящий на юг, на покрытые мехом шезлонги из ротанга, чтобы насладиться солнечным светом и ледяным воздухом. Этот период носит романтическое название «поколение трупов» («Kadaverruhe»).
Высокогорные санатории стали пропагандировать как лучшее место для излечения от туберкулеза и легочных заболеваний. И отчаявшиеся больные начинают искать чудо исцеления в этих санаториях.
Тут следует сказать о том, что данные санатории всегда были коммерческими, и лечение шло рука об руку с намерением получить выгоду. Поэтому в первую очередь принимали тех, кто мог платить.
В последствии будет создано множество муниципальных санаториев и диспансеров, где будут лечиться малоимущие, но эти санатории будут радикально отличаться от тех, где проходили лечение богатые. Как по уровню комфорта, так и по строгости режима и питания.
Но вернемся к нашим богатым чахоточникам.
Санатории строили на склонах гор, обеспечивая тем самым максимальную соляризацию помещений и круглогодичный доступ свежего горного воздуха. Санатории стоили из бетона и стекла, стирая грань между «внутри» и «снаружи». Обязательным атрибутом были огромные балконы и террасы, оборудованные утепленными лежаками, для принятия воздушных ванн в любую погоду. Огромные окна в палатах в изобилии пропускали солнечный свет и распахивались, превращая комнату в лоджию, для доступа свежего воздуха.
Покой, который шел следующим пунктом в долгом пути к выздоровлению, понимался буквально – больным было предписано лежать по нескольку часов в день. На тех самых лежаках, которыми оборудовались балконы и террасы. Считалось, что чем меньше человек двигается, тем быстрее затягиваются каверны в пораженных легких. Вновь поступивших больных могли заставить лежать вплоть до нескольких недель, постепенно разрешая вставать на час и более. Гуляли такие больные либо в коляске, либо на балконе - на лежаке. Больной мог лежать в одиночестве, в своей палате, либо в компании, на террасе. Но поскольку покой воспринимался буквально, то разговоры запрещались - считалось, что легким нужно давать отдых, а не нагружать разговорами. Необходимо спокойно лежать и дышать целебным воздухом. Можно было читать либо вести записи, если погода позволяла высвободить руки из-под одеяла. Зимой лежать приходилось в верхней одежде, спрятавшись дополнительно в меховую полость.
Да, существовал в те времена еще такой способ лечения, как принудительный пневмоторакс – иглой прокалывалось легкое и вводился воздух между легким и грудной клеткой, из-за чего происходил спад легкого, что способствовало быстрейшему заживлению каверн.
Каждому больному в санатории выдавали индивидуальную карманную плевательницу, чтобы не плодить инфекцию и культурно сплевывать.
Усиленное питание, которое пропагандировалось следующим шагом на пути к выздоровлению, обязательно содержало в себе мясные бульоны, мясо и пищу животного происхождения. Молоко было неизменным атрибутом каждого санатория – полагалось выпивать стакан молока каждые четыре часа. На ужин вам могли так же подавать вино или коньяк – но эти изыски начинают вводиться в меню уже позже, в начале 20 века.
Оптимистичный настрой был еще одним пунктиком, способствующим выздоровлению и проявлялся везде и во всем. Пациентам запрещалось обсуждать свое состояние с кем бы то ни было, помимо лечащего врача. Слова «смерть» и «болезнь» были табу в санаториях. Морга на территории санатория тоже не было. Трупы отвозили вниз на санях и под покровом ночи, чтобы не тревожить выздоравливающих. Об умерших в санаториях тоже не говорили, предпочитая предавать их забвению. Не приветствовались в санаториях жалобы и нытье, т.к. всегда можно было найти человека, которому много хуже.
Итак, холод, солнце, покой и питание – на этих четырех китах зиждилось успешное лечение туберкулеза. И, кстати, поскольку санатории были коммерческими, то в погоне за выгодой они порой доходили до откровенного маразма – отсутствие отопления и горячей воды прикрывалось бодрой идеей закаливания и «вымораживания» микробов.
Во всех санаториях, поскольку это были лечебные заведения, была строгая дисциплина и режим, и от больных требовалось неукоснительное соблюдение всех правил. Но, несмотря на надзор со стороны медперсонала, пациенты, обжившись, начинали вести себя как школьники, нарушая режим, таская запрещенную выпивку к себе в номера, сбегая время от времени, влюбляясь и ведя вражду с медицинским персоналом. В то время как в санаториях для привилегированных богачей на все эти выходки смотрели сквозь пальцы, временами журя и грозя пальчиком, в муниципальных диспансерах за такие выходки могли запросто выгнать.
Пациенты в своих санаториях были настолько оторваны от «настоящей» жизни, что им не оставалось ничего другого, как организовать свое собственное, обособленное, общество, где болезнь ставилась во главу угла и была тем, что связывало их всех. О туберкулезе не говорили в открытую, не упоминали о смерти и говорили о скорейшем излечении. Всех, кто так или иначе покидал санаторий предавали забвению. Лечение в санатории могло длиться до нескольких лет, и в этот период очень сильно истончались родственные связи между больными и их близкими. Больной завидовал здоровым, жившим полной жизнью где-то там, внизу, здоровые испытывали раздражение по поводу своих больных родственников, которые являлись нехилой статьей расходов и считались угасающими бездельниками.
Больных разрешалось навещать и для них создавались отдельные гостиницы. Но, поскольку пациенты чаще всего в течении дня были заняты на процедурах, то визиты часто сокращались, либо близким приходилось себя развлекать самостоятельно.
В этот период начинают развиваться зимние виды спорта, которыми занимаются родственники больных. Часто случалось так, что здоровые постепенно переходили в режим «болезни» и оставались в санатории, но уже на лечении.
Однако всему приходит конец. С изобретением антибиотиков санатории постепенно начинают загибаться. Был проведен эксперимент, доказывающий, что люди принимающие антибиотики находясь на домашнем лечении излечивались за тот же срок, что и больные принимавшие антибиотики в санатории. А если так – то зачем куда-то ехать и платить за это шальные деньги?
