Заместитель главы города Нягани (Ханты-Мансийский автономный округ - Югра) по правовым вопросам, взаимодействию с правоохранительными, надзорными органами и депутатским корпусом Виктор Манухин, в квартире которого, по данным суда, обнаружили бордель, решил уйти со своего поста, сообщил в среду ТАСС глава Нягани Иван Ямашев.

Ранее местные СМИ сообщили, что в квартире Манухина, которую он сдавал в аренду, в 2018 году полицией был выявлен бордель, а доходы от сдачи квартиры чиновник не указал в своей декларации.

"Манухин на протяжении нескольких лет сдавал квартиру в аренду. Однако доходы от данной деятельности не указал в декларации за 2017 год. Об этом стало известно в ходе служебной проверки, проведенной после озвученной в суде информации. Накануне он написал заявление на отпуск с последующим увольнением. <…> Посчитал, что нельзя на таком месте работать в свете всех данных событий и привлечения его в качестве свидетеля по уголовному делу", - сказал собеседник агентства.

При этом, по его словам, вице-мэр внес данные о доходах за сдачу квартиры в декларацию за 2018 год в последний момент - 28 мая 2019 года. Согласно документу, Манухин владеет квартирой площадью 58,7 кв. метра. В прошлом году он получил доход в размере 3,7 млн рублей. В том числе 275 тыс. рублей от сдачи квартиры в аренду.

В Няганском городском суде ТАСС подтвердили, что Манухин проходил по делу свидетелем, поскольку в его квартире был выявлен факт организации занятий проституцией. "31 мая было рассмотрено уголовное дело по статье об организации проституции (ч. 1 ст. 241 УК РФ). Женщина [организовавшая в квартире бордель] признана виновной <…> и приговорена к штрафу в 100 тыс. рублей. Манухин проходил по этому делу свидетелем, поскольку в его квартире был выявлен факт организации занятий проституцией", - сказал собеседник агентства.

В пресс-службе регионального управления МВД ТАСС пояснили, что осужденная - уроженка Свердловской области. В ноябре 2018 года полицией был выявлен факт вовлечения ею в Нягани к занятию проституцией шести женщин - пяти жительниц Челябинской и Свердловской областей, а также уроженки государства ближнего зарубежья.

Источник ТАСС

В лупанаре Помпей есть такое граффИто: Arphocras hic cum Drauca bene futuit denario / (Арфокрас (Гарпокрас) здесь хорошо трахался с Дравкой за денарий).

За денарий, Карл! Что эта Дравка делала за денарий?

Известные нам источники периода ранней Империи дают диапазон цен на проституток от четверти асса до 16 ассов. Судя по цене, Дравка шла по верхней границе.

Квадрант/четверть асса, скорее всего, можно вычеркнуть: это отголосок мерзкой сплетни о приличной девушке (Клодии Метелле, бгг). Слишком низкая цена за секс, это стоимость входа в термы.

1-2 асса - определенно фелляция, или стоимость ночлега в борделе, как у Петрония указано ( Sat. 8: "Iam pro cella meretrix assem exegerat"), или стоимость буханки хлеба в тех же Помпеях. А денарий есть у Марциала (II, 51), похожий на оскорблялку Гилла (это нормально для Марка нашего Валерия):

"Гилл, в шкатулке твоей бренчит одинокий денарий,

Да уж и он так потерт, словно твой собственный зад.

Но и того не видать ни трактирщику, ни хлебопеку,

А лишь тому, у кого крепче и выспренней уд".

2 асса, по словам Марциала, очень низкая цена за услуги проститутки в Риме:

"Ма́ксим, хочешь ты быть независимым? Лжешь ты: не хочешь!

Но если хочешь, то что ж? Этого можно достичь:

Ты независим, коль ты в гостях не обедаешь, Ма́ксим,

И утоляешь свою жажду ты вейским вином,

Коль тебе блюда смешны золоченые жалкого Цинны,

Коль обойдешься такой тогой, какая у нас,

Если ты за два гроша получаешь доступные ласки,

Если под кровлю свою можешь, нагнувшись, входить.

Если ты волей такой обладаешь и силою духа,

То независимей ты будешь парфянских царей".

Факт: Калигулов налог на проституцию (так же, как и греческие) соответствовал "цене одного сношения", думаю, в месяц (хотя в некоторых работах пишут, что в день). То есть, каждая проститутка платила свой размер, установленный для нее эдилами (в Риме) или агораномами/астиномами (в Греции). Калигула был первым императором, кто ввел в Риме налог на проституцию.

Еще факт: За вычетом оплаты еды, обмундирования и пр. из годового жалования легионера в день у него оставалось менее денария - хорошо, если сестерций останется. Преторианцы получали в день 2 денария "грязными".

Последний факт: Стоимость услуг проститутки в Греции, как мы знаем преимущественно из комедий, в среднем была 3 обола. При традиционном обменном курсе денария к тетрадрахме, как кажется, три обола будут равны двум ассам.

Нехитрый вывод: Дравка - работница помпейского борделя - была недешевой дамой, оправдывавшей свою стоимость, ибо автор царапки честно сообщает: bene futuit.

Источник

Ccылка на первую часть - https://pikabu.ru/story/velikaya_bludnitsa__part_i_6353968

Ссылка на вторую часть - https://pikabu.ru/story/velikaya_bludnitsa__part_ii_6354016

Придя в себя после падения, мы двинулись к циклопическому мосту, растянутому между двумя огромными башнями, выполненными в псевдоготическом стиле. Впрочем, отдельные детали разглядеть не удалось бы, подойди мы даже вплотную - все было заткано белой, колышущейся на ветру паутиной, а на самом верху продолжал свою бесконечную работу...

- Не смотри! - одернул я куртизанку, которая, судя по расширяющимся осьминожьим зрачкам уже успела краем глаза заметить гротескную тушу Ткущего Мост, хаотично шевелящего неисчислимыми лапами. Капра потупилась, опустила голову и прошептала "Спасибо!"

Осторожно, стараясь не задевать сигнальные нити, мы шли по узкой улочке, меж домов которой гулял стылый морской ветер.

Наша компания уже приблизилась к набережной, когда за спиной раздалось хищное шипение. Обреченно поворачиваясь, я уже знал, что увижу. Но зрелище, представшее мне, оказалось еще ужаснее - сосредоточившись на том, чтобы не попасть в лапы к паукам Лэнга, я совершенно не заметил, как Рабаль отстал.

Мой верный телохранитель боролся с капканом из сигнальных нитей, в который угодил ушибленной после падения ногой. Недостаточно ловкий для движения по суше, он вынужден был аккуратно, по дюйму вытягивать конечность из переплетения паутины, чтобы не потревожить местных обитателей. Теперь, когда я его видел, то мог различить тихое жалобное кваканье, от которого натужно раздувались его жабры. Услышь я его мгновением раньше - рванулся бы на помощь, не раздумывая, но за спиной Рабаля уже плыл по воздуху безжалостный страж спокойствия чистокровных. Его хватательные щупальца обманчиво безмятежно покачивались под серым, давно пустующим брюхом, пока три других сосредоточенно отталкивались от воздуха и стен зданий, двигая тварь вперед. Скованный ужасом неизбежного, я мог лишь наблюдать, скрипя зубами.

Рабаль резко обернулся и замер, глядя прямо на серый сжавшийся желудок явно голодной твари в локте от его лица. Совершенно машинально я рванулся было вперед, но обмяк в железной хватке Капры, удержавшей меня за воротник пальто.

- Не надо, Папа. Ему уже не помочь.

Это понимал и мой телохранитель. Отбросив в сторону зажатый в руке гарпун, он решился на отчаянный жест. Бледно-зеленая рука вскинулась вверх и осталась поднятой, дрожа от напряжения, другую же он вытянул параллельно земле и застыл в такой позе. Бедный, глупый Рабаль, никогда не видевший ничего, кроме подводных глубин и Рыбного рынка. Он вспомнил универсальный жест, принятый между представителями разных родов для распознавания разумной жизни - показать своим телом прямой угол, основу всех математических изысканий. Несчастный, невежественный Рабаль, откуда ему было знать, что звездные вампиры неразумны?

Хватательные щупальца впились в тело, запустив в кровеносную систему бедняги тонкие усики. На наших глазах серый желудок окрасился в темно-багровый, а тело моего верного слуги сотрясалось, теряя жидкость, но оставалось в том же положении - одна рука вверх, другая вбок — в отчаянной попытке воззвать к разуму существа, ведомого одним лишь голодом.

- Идемте, Папа! Пожалуйста! Идемте! Иначе все это было зря!

С болью в сердце я оторвал взгляд от медленно усыхающей фигурки в руках космического кровососа. Рабаля и правда не спасти. Нельзя, чтобы его смерть прошла даром. Найдя в себе силы для последнего рывка, мы, уже не обращая внимания на сигнальные нити, побежали к мосту - пауки не посмеют вылезти, пока тварь на охоте.

Опутанный паутиной мост поражал воображение. Нити Ткущего искажали пространство таким образом, что весь его род смог разместиться на двух башнях, а часть его детей - видимо, самых нелюбимых - висели в коконах над водой.

- Она сказала, крайний в первой арке, так?

- Да, Папа, - ответила моя подопечная, указав антрацитовым ногтем на неаккуратное, покрытое черной слизью гнездо. Я охнул от досады - хоть это и было нижнее гнездо среди прочих, но от земли его отделяло не меньше тридцати футов.

- Я смогу допрыгнуть до той ниши, но выше - никак... - нерешительно протянула Капра.

- Есть другой способ, - отмахнулся я, лихорадочно припоминая то, чему меня научила моя прапрабабка, пока не отправилась танцевать среди слуг Бога-Идиота. Я стукнул тростью по каменной кладке моста. Из навершия выпрыгнул толстый кусок мела.

- Так, если предположить, что расстояние составляет тридцать два фута, округляем для ясности, - бормотал я себе под нос, рисуя схемы прямо на мокрой брусчатке.

- Что это...

- Не отвлекай! - рявкнул я на куртизанку. Обычно я на девочек не кричу, но сейчас было важно сохранять полную концентрацию, - Итак, угол наклона гнезда приблизительно сорок градусов… Нехорошо, с прямым углом было бы легче. Соответственно, берем этот отрезок, умножаем… Дискриминант в минусе, здесь мы угол наоборот выпрямляем… Так, элемент перехода, приравниваем расстояние к нулю… Готово!

Даже немного вспотев от натуги, я с гордостью указал на вычерченную мной схему, вписанную концентрически в несколько сдвинутых относительно друг друга окружностей.

- Так что это все-таки, Папа Мейсон?- наконец озвучила свой вопрос Капра.

- Точка перехода. Ты же знаешь, что магия суть - математика. Мне удалось расшифровать часть записей Проложивших Путь, оставшихся от Кеции… Скорее, шагай внутрь, пока кальций не отсырел.

Мы синхронно ступили в центр схемы, и мир вокруг расцвел невероятными красками и цветами, для которых не было имени. Формы арки моста, булыжников под нашим ногами и коконов дрогнули, исказились и потекли. Я почувствовал, как кровь сначала прилила к голове, потом кувыркнулся желудок, а после формы вновь стали твердыми, и мы вывалились в липкую массу жилища аристократа. Мой вестибулярный аппарат оказался покрепче, а вот бедную Капру выгнуло дугой, и из ее отрытой пасти полилась желтая жижа.

- Первый раз всегда так, - я похлопал куртизанку по спине, шерсть на которой была жесткой, колючей, совсем не такой, как на животе и между бедер.

- Почему? - прохрипела она, пытаясь совладать с желудком.

- Что „почему“?

- Почему мы не сделали так сразу… Зачем нужно было терять Рабаля? Торговать мной? - Капра говорила сдавленно, отрывисто, все еще пытаясь откашляться от жгучей жижи, наполнявшей ей рот.

- Эй, я не собирался тебя продавать! Знай старуха, что ты не можешь забеременеть - тебя бы все равно не купили, - с глубоким чувством оскорбленного достоинства объяснял я, - Это во-первых. А во-вторых, чтобы попасть сюда из "Заведения" пришлось бы рисовать схему размером с целый Рыболовного Квартал! Я же тебе не чистокровный!

Она кивнула, удовлетворенная объяснением. На самом деле, я немного слукавил - мне бы просто никогда не хватило знаний и умений на подобные расчеты. Все-таки, мозг грязнокровки слишком слаб для Высшей математики. Подобные вещи могла проворачивать Кеция Мейсон, но потому ее и чтят, как одну из Проложивших Путь.

Хибара аристократа не впечатляла убранством. Старая, полуразложившаяся паутина зияла дырами, в которые легко было провалиться. С потолка свисали несколько высушенных трупиков грязнокровок. Я внимательно осмотрел каждого, но ни один не походил на беременную женщину.

- Похоже, Малышки Евы здесь нет, - с облегчением в голосе проговорила Капра.

- Да. Но это не значит, что он не похитил ее для кого-то еще, - задумчиво проговорил я, распутывая один из особенно туго свернутых коконов.

- И что теперь?

- Спрячемся и дождемся хозяев.

Наконец, взрезав рапирой толстый слой паутины, мне удалось раскрыть этот сосуд. В нос тут же ударила невыносимая вонь. Особенно плохо было Капре - тошнить ей было нечем, и теперь она просто выгибалась над полом, высунув широкий розовый язык.

- Это...?

- Да. Сюда он сбрасывает свои нечистоты, все верно, - ответил я, вороша клинком синевато-бурую гущу,- Земная пища для них слишком непривычная. Поэтому половину они частенько отрыгивают.

- И зачем ты это откопал? - от омерзения моя детка совсем позабыла о манерах.

- Здесь, моя дорогая, мы и дождемся прихода похитителя.

Еще один приступ тошноты был мне ответом.

***

Надушенный платок пришлось отдать Капре, иначе она своими рвотными позывами нарушила бы всю конспирацию. К счастью, долго сидеть в отходах не пришлось. Всего лишь через пятнадцать минут, если верить моим до неприличия заляпанным часам, где-то поблизости раздался настороженный стрекот и недовольное шипение. Хозяин вернулся и явно заметил следы присутствия чужаков. Раздраженно шурша мембранами на щедро усыпанной глазами морде, он повернулся к кокону спиной, и я понял — пора!

Вскочив на ноги, я, почти вслепую из-за дряни, залепившей глаза, уткнул рапиру куда-то в переплетение крыльев на спине твари. Разумеется, металл не мог причинить ей значительного вреда, но я не устоял перед красотой театрального жеста.

- Мы, сэр, пришли за моей собственностью, которую, как мне видится, вы изволили у меня умыкнуть! - злорадно провозгласил я, - Где Малышка Ева, уродец?

Я ожидал этого. Ожидал, что он резко развернется, бросившись ко мне, растопырив в стороны покрытые черной шерстью паучьи лапы, широко раскрыв свои влажные от яда педипальпы. Поэтому я уже распахивал заранее расстегнутую сорочку — не хотелось рвать дорогую ткань.

Аристократ быстро среагировал, отпрыгнув к противоположной стенке со всей силы, так что крылья надломились, прорвав в нескольких местах паутину, но спасти его это не могло. Черные чешуйки, капельки слизи, мелкие усики и волоски отрывались от его плоти и улетали прямо ко мне в живот, на котором расположился единственный мой родовой признак — наследие Кеции Мейсон и ее нечестивого любовника, который теперь освещал планету бездонным горнилом своей глотки, пожирая звезды и планеты. Миниатюрная копия этой пасти зияла и у меня в животе, а сейчас жадно поглощала плоть этого опустившегося аристократа, любителя грязнокровок, пока тот пытался выпрямить все конечности в жесте, взывающем к разуму. Я прикрыл живот рукой, и пытка прекратилась.

- Это была лишь демонстрация силы. Я знаю, что ты меня понимаешь. Вздумаешь фокусничать - уничтожу раньше, чем успеешь позвать на помощь, - мои слова гремели, словно падающие листы железа, - А теперь скажи, где моя Малышка?

Кажется, аристократ разразился длинной тирадой, шевеля хелицерами и потрескивая усиками. Проклятие! Ну, конечно, он не мог ответить — даже выучи он хоть одно слово на языках грязнокровок, его речевой аппарат все равно бы не справился. Что же делать? В отчаянии я оглянулся на Капру, и в глаза мне уткнулся обычно пугающий взгляд ее горизонтальных зрачков. На этот раз он не вызвал привычного ощущения жути - в этом взгляде сквозила влюбленность.

- Я могла бы поговорить с ним, Папа, - кротко сказала она, и я осознал, что эта идея пришла ей в голову еще тогда, в "Заведении Мадам Кеции", когда девушка попросилась со мной.

- Нет! Нет, Капра, об этом не может идти и речи! Я не доверю этому ублюдку даже твою задницу, а твой разум тем более! - качал я головой, внутренне уже соглашаясь на любую жертву, лишь бы вернуть Еву.

- Все хорошо, Папа Мейсон. Мне ничего не угрожает. Он слишком боится и не посмеет причинить вреда, - увещевала меня дщерь черных лесов, а чистокровный, будто поняв, что мы обсуждаем, уже вытянул тонкую розовую трубку в нашу сторону.

- Если ты с ней что-нибудь сделаешь - уничтожу, - злобно прошипел я омерзительной твари, копошащейся у стены.

Влажный жгутик нырнул на страшной скорости прямо в горизонтальный зрачок моей девочки. Рогатая голова легонько дрогнула, и Капра застыла, поглощенная разумом аристократа.

- Он говорит, что ничего не знает, Папа Мейсон, - бесцветным голосом проблеяла она.

- Бред! Он лжет!

- Нет. Он показал свои воспоминания. Евы в них нет.

- Тогда почему он так хотел с ней возлечь? Что в ней особенного?

Многочисленные конечности твари возбужденно заскрежетали.

- Он говорит, что слухи ходят уже давно. Слухи о чистокровной людского рода, что вышла из подземных глубин, - чужеродно, точно из глубины колодца отвечала куртизанка, - Что в ее чреве копошится зверь, чье рождение ознаменует конец эры Великих. Он хотел это предотвратить - наполнить дитя своей кровью, чтобы исказить его суть...

- Что он несет? - переспросил я, невольно вспоминая пророчество Вспухшей Дамы.

- Это правда. Я слышу слова Черного Человека, нашептавшего будущее… Непорочно зачатый, звереныш чистой крови погасит горнило, - тело Капры начало странно подергиваться, - Грядет темный мессия, он вернет Старый Хаос, изгонит Великих, станет патриархом нового рода и изничтожит благословенные тени. Никто больше не будет платить кровью, а лишь презренным металлом… Темные Хозяева уйдут, уступив место новому тирану! О, черная Матерь, Извечная Козлица с тысячей младых! Иа! Иа! Бойся старой крови! Плаинх мланвах икхрааа...

Теперь сотрясалось все тело Капры. Я понял что происходит, но было слишком поздно. Я рубанул рапирой по влажному мостику, соединяющему головы моей девочки и аристократа. Тот отвалился с омерзительным писком и забился в угол. Капра упала навзничь, но ее глазные яблоки продолжали бесконечно вращаться, а рот извергал странные, непроизносимые слова, не имевшие смысла:

- Абрхыгрх! Снящий не проснется! Планумх млаванх кгрххра! Ткущий не закончит мост над Бездной! Аы-ы-ы-ых!

Тело куртизанки выгибалось и содрогалось от ужасных картин, заполнявших ее сознание. По лицу моему сами собой текли слезы - злокозненный аристократ не вынес унижения от грязнокровок и отомстил, поглотив ее разум, наполнив ее мысли картинами иных миров и непредставимых созданий, которые окончательно уничтожили личность моей ласковой, бесконечно доброй и преданной Капры.

Застонав, я осел на пол и уставился на лишившееся управления тело - копыта елозили по полу, когти скребли грудь, где между шестью соблазнительными округлостями скрывалось безумно колотящееся сердце. Сдерживая рыдания, я схватился за ее серые рога, которые я так любил ласкать раньше, подтянул голову Капры к себе и сильным резким движением положил конец ее страданиям. Влажный хруст шейных позвонков похоронным набатом отозвался у меня в ушах. Полный ярости, я повернулся к недовольно стрекочущему уродцу.

- Зачем? Зачем, тварь? - закричал я, разрывая рубашку на груди. Сколько чистокровный не тянул руки вверх и вбок, призывая разумное существо к контакту - я его не пощадил. Пасть Слабоумного Бога, чья жалкая, но смертоносная копия располагалась у меня на животе, поглотила его полностью, всосав и расколовшийся на части хитин, и тонкие струйки ихора, и бесконечные глаза, которые до последнего сверлили меня со смесью ненависти и мольбы. Все было кончено.

***

Возвращался я в Рыболовный Квартал один. Некому было утешить меня в моем горе. Совершенно автоматически я поливал тени в углах заработанной в борделе кровью, тайно желая, чтобы им этого оказалось мало, и те пожрали меня целиком. Звездный вампир был слишком сыт и ленив, чтобы преследовать меня.

Рыболовный Квартал не затихал ни на минуту - казалось, я никуда и не уходил. Все так же шныряли меж прилавков мальчишки, все так же неразборчиво квакали друг на друга торговцы, все так же светила глотка-горнило Слепого Бога-Идиота в багровых небесах.

А вот с моим заведением что-то было не так. Сначала я даже не понял, что. В глаза бросилась открытая нараспашку дверь и удивительно пустой закоулок, обычно кишащий уличными девками. Сборщики податей сыто дремали в тенях, не предпринимая попыток взять с меня плату за проход. Что произошло, я понял лишь когда обнаружил в канаве испепеленную массу, когда-то бывшую плотью Шоуи . Я ткнул тростью в самую гущу серого жирного пепла, уже понимая, что привычного "Текели-ли" в ответ не услышу.

Зайдя внутрь, я пожалел, что не позволил аристократу вскипятить мне мозги вместо Капры. Возможно, хоть так я бы смог пережить это зрелище.

Все мои девочки были мертвы. Словно сломанные куклы, они валялись на багровом ковре, который маскировал истекающие из них жизненные соки. Вскрытая вдоль всей длины Йита, свернувшаяся безжизненным клубком. Плоская, потерявшая форму Релея, лежащая на краю дивана, словно выловленный рыбаками кальмар. Пришпиленная острым куском железа к стене как раздавленное насекомое скрючилась Мерипода. И повсюду жирными пепельными пятнами стекала плоть несчастной Шоуи. Налетчики не пощадили никого.

Мне хватило достоинства подняться в собственный кабинет, чтобы уже там кататься по полу и вопрошать Вседержителя, почему я не прикончил Вспухшую Даму, пока была такая возможность? Чертов эгоист! Рванулся за своей расфуфыренной игрушкой на чужую территорию, поссорился с самой мстительной тварью во всем квартале, оставил девочек без защиты и… все напрасно?

Шкатулка лежала там же, где я ее оставил. Поливая останки Дженкина слезами и кровью, я взывал к своим предкам с мольбами и угрозами. Желтый скелетик быстро оброс плотью, а после и шерстью. Маленькое тельце заворочалось в луже бледной крови аристократа, хлестнул по бархату шкатулки лысый хвост.

- Дженкин? - позвал я.

- И чего ты разнюнился, мямля? - миниатюрное неприятное лицо с торчащими зубами быстренько огляделось и вперилось темными злыми глазками в мои, - Что тут за бардак?

- Некто осквернил дом Мейсонов и уничтожил все, что мне дорого! - горько ответил я, размазывая слезы по лицу, - Помоги!

- Никогда не думал, что буду наблюдать такое жалкое зрелище: смотрите все, внук Кеции Мейсон, самой наложницы Султана Демонов распустил сопли! - издевательски скрипел голос Дженкина, - Лучше бы я оставался мертвым! О, Нахав, зачем ты меня с ним оставила?

- «Дом неправильных углов»? Где это? - взяв себя в руки, строго спросил я.

- Ты идиот? - грубо и даже как-то раздосадованно спросила маленькая косматая тварь.

- Ответь, что такое "дом неправильных углов"? - с нажимом произнес я.

- Точно идиот! Ты в нем находишься! Неужели ты даже не притронулся к записям Нахав? Так и не нашел ее тайник?

- Я обыскал весь дом. В подвале ничего не было, - недоуменно ответил я.

- А ты точно Мейсон? У них в роду вроде умственно-отсталых не было! - насмехалось существо.

- Точно! И ты обязан служить мне, крысеныш! - разозлился я.

- Ага. Припоминаю что-то такое. Я смотрю, талант к геометрии по наследству не передаётся, да?

- Просто скажи прямо - что такое "дом неправильных углов"! - выкрикнул я.

- Идиот! - Дженкин спрыгнул со стола и побежал в один из углов моего кабинета, тот самый, о который я частенько бился головой. Поднеся ведьмовские глаза поближе, я увидел, что тот и правда какой-то неправильный. Слишком тупой, словно за ним скрывался кусок чердака. Но я-то точно знал, что никакого чердака не было - мой кабинет находился в мансарде, и надо мной была лишь крыша.

Тем временем, крысоподобное создание, ловко цепляясь за обрывки обоев, с легкостью добралось до странно тупого угла, усеченного неравнобедренным треугольником.

- Проход здесь, позор рода Мейсонов. Тебе нужно лишь слегка подправить угол, и он откроется, - проскрипел Дженкин из темноты.

Не осознавая полностью, что творю, я осторожно взрезал ножом для писем кусок бордовых обоев, усекавших угол. Три плоскости стен и потолка, наконец, сошлись воедино и вдруг раскрылись, подобно цветку, погружая меня в такой знакомый тошнотворный мир непроизносимых цветов и неназываемых форм.

В себя я пришел уже на дощатом полу чердака, которого здесь никак быть не могло. Не было здесь и ведьмовских глаз - вместо них помещение освещала глотка Вечно Жующего, багровые лучи из которой проникали в комнату через огромное панорамное окно. Подняв голову, я увидел ее.

Куртизанка возлежала, раздвинув ноги, на старом жертвенном алтаре прапрабабки - моем наследстве. Белые, будто фарфоровые, бедра были широко разведены, пеньюар задран, обнажая темные набухшие соски, а влажное лоно широко раскрыто, словно голодная пульсирующая пасть в окружении темных жестких волос. Слева от алтаря стояла темная фигура в фиолетовой мантии с полотенцем и хирургическими ножницами в руках.

- Нашел все-таки, - произнесла Малышка Ева, недовольно надув губки.

Я попытался встать с пола, но невыносимая резь скрутила живот, и я вновь свалился в мусор и пыль. Сверху мне на плечо наступил тяжелый тупоносый ботинок. Из-за спины шагнули ещё двое - лица скрывали капюшоны, а на груди болтались странные амулеты с распятой в кругу фигурой.

- Я даже рада, что тебе удастся узреть рождение первого в этом мире человека, - кокетливо произнесла Ева и тут же застонала. Откуда-то из тьмы возникла рука в черной перчатке и стерла выступивший на лбу куртизанки пот.

- Человека? Какая глупость! Они вымерли столетия назад! - хрипло возразил я и тут же получил каблуком в скулу. Незаметно для остальных я начал убирать ткань сорочки с живота. Сейчас они пожалеют...

- Не старайся. Здесь это не сработает - посмотри на стены!

Подняв взгляд, я увидел бесконечные переплетения символов, составлявших собой какую-то математическую формулу. От их вида меня замутило.

- Как раз против таких грязнокровок, как ты-ы-ы! - Ева сорвалась на крик и тяжело задышала. Я видел, как напрягаются мышцы на ее бедрах, как боль искажает миловидные прежде черты. Пасть меж ее ног раскрылась шире, и из нее показалось что-то круглое и влажное.

- Головка пошла, - отчиталлась одна из теней в балахоне.

- Зачем? Зачем все это? - спрашивал я, не зная, какого ответа жду.

- Зачем что? - отвечала Малышка, перемежая свои слова стонами, - Зачем мы прятались годами в бункерах? Зачем меня клонировали из замороженного генетического материала? Ваши мерзкие щупальца добрались и туда. Плоть и разум моих братьев и сестер были осквернены. Лишь мне удалось остаться чистой!

- Чистой от чего?

- Чистой от вашей космической скверны! Первый человеческий ребенок, рожденный в вашем мире - это первая печать на клетке твоих богохульных повелителей! - с торжеством выплевывала слова моя куколка с искаженным болью лицом, которое уже не казалось красивым.

- Но почему здесь? Почему в моем заведении? - отчаянно возопил я, ощущая не меньшую боль в животе, чем Ева - словно я сам приносил ребенка в мир. Запоздало я понял, что это корчились в агонии мои родовые признаки, истребляемые искаженной, неправильной математикой Старого Мира.

Малышка завизжала на пределе легких, после чего нашла в себе силы ответить:

- Твой бордель - самое безопасное место в городе, даже ведьмы сюда не суются. Шершавая и соленая дрянь во рту пару раз в неделю - не самая большая плата за спокойствие, пока зреет священное дитя.

- Но от кого …- мне не удалось договорить - новый приступ боли скрутил внутренности.

- Это все наши далекие предки. Они предвидели катастрофу и заморозили генетический материал. Ребенок зачат непорочно, - Ева неожиданно рассмеялась, попеременно охая от боли, - Я практически новая Мария!

Божество в небе грохотало. Я проваливался в беспамятство от бесконечной боли, разрывавшей теперь не только мой живот, но и все тело, словно сам окружающий мир становился враждебен.

Вскоре раздался крик. И он принадлежал не Еве. С трудом разлепив глаза, я смог увидеть, как той на руки передают что-то лиловое.

- Скажи, ты любила меня? Хоть немного? - спросил я, в отчаянии теряя остатки рассудка.

- Тебя я ненавидела больше всех! - отвечала Ева, затыкая младенцу рот темным соском.

Мир рушился на глазах. Высоко в небесах сжималось, усыхало и слабело такое бесконечное раньше и такое жалкое теперь тело нашего бога. Посередине его прожигал адски яркий, горящий оранжевый глаз, разгоняя тени по комнате, обдавая лицо странно теплыми лучами. Я чувствовал, как мои родовые признаки растекаются под животом склизкой лужей, выпуская наружу кишки, но не мог оторвать взгляд от омерзительно прекрасной картины - как Ева торжествующе смотрит на меня, прижимая к груди ребенка.

Неожиданно перед глазами возникает темно-багровое пятно. Оно растекается мрачной кляксой на испачканном слизью белом пеньюаре девушки. Кровь течет по рукам Малышки Евы, скатываясь по округлому животу на бедра и застывая рубиновыми капельками на волосах между ног. Ева опускает голову и визжит в ужасе, словно взглянула в глаза своим самым чудовищным кошмарам, а из-под ее локтя выныривает комочек бурой шерсти. Не в силах произнести ни слова, девушка горестно воздевает руки с младенцем кверху, и мне удается различить окровавленную дыру с рваными краями в шее маленького человечка.

Где-то на периферии зрения, прямо на полу возникает маленькое лицо в обрамлении темной гривы. Изо рта насмешливо торчат острые крысиные зубки, а лицо перепачкано кровью.

- Не за что! - бросает, убегая прочь, Бурый Дженкин.

***

FIN

Автор — German Shenderov

Artwork by Gido

#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov

Ссылка на предыдущую часть - https://pikabu.ru/story/velikaya_bludnitsa__part_i_6353968

***

Переодеваться при девочках я не стал - ни к чему им это лишний раз видеть. Одевшись в самый изысканный костюм из найденных в пыльном шкафу — шелковая сорочка, бархатный алый фрак, такой же цилиндр и кожаное пальто - я придирчиво проверил, легко ли расстегивается ворот - не хотелось бы погибнуть в лапах паукообразной твари из-за застрявшей пуговицы.

Рабаль вооружился своим обычным набором - огромный китобойный гарпун, крюк-кошка на цепи и несколько зазубренных ножей, который он закрепил на груди на манер портупеи.

Одежды у Капры не было — в своих лесах дщери Козлоногой Матери обитали нагишом - пришлось использовать огромную бордовую портьеру на манер плаща. В руках она уже держала три свежих факела. Мы надорвали оболочку на ведьмовских глазах, и те засветились холодным бледным сиянием.

Долгие прощания - лишние слезы. Мы постарались выскользнуть из заведения незаметно, хотя я слышал рыдания куртизанок, разносившиеся по зданию печальным эхом.

Улицы Рыболовного Квартала встретили нас своим обычным амбре из запахов тины и гнилой рыбы. Прижав надушенный платочек к носу, я осторожно переступил через темную канаву у самого порога - не хватало еще попасться в собственную ловушку. Шоуи меня потом, конечно, узнает, но для начала протащит в дом через узкие трубы, а это очень неприятное путешествие.

Возле дома, как всегда, ошивались уличные девки в надежде, что смогут привлечь моих гостей более низкой ценой, но в глубине души наверняка мечтавшие получить меблированную комнату и стать одной из моих "кошечек". Я привычно оглядел "кандидаток" - ничего интересного. Снова те же рудиментарные крылья, торчащие как попало из спины, те же щупальца, беспорядочно разбросанные по телам, гнойные пузыри, закрывающие лица и, конечно же, изрезанные вены. Я с досадой фыркнул - кормить сборщиков податей собственной кровью - последнее дело.

Стоило о них подумать, как тень от фонаря забурлила, зашевелилась, раскинула в стороны тонкие ложноножки. Я поскорее бросил на брусчатку бутылек с кровью, и мы прошмыгнули мимо, чтобы тварь не успела сосчитать количество путников. За спиной раздалось сосредоточенное чавканье.

Капра жалась к моей спине, непривычная к уличной жизни, и даже Рабаль ускорил шаг, проходя мимо скопления сборщиков в тени подвешенной на крюке китовой туши.

Пока мы шли к Рыбному рынку, я залюбовался зрелищем того, как Ядерный Хаос, раскинувшийся над Землей поглощал очередную звезду. Вечно жующая пасть крутилась среди черных облаков на фоне киноварного неба, растягивая и раскатывая яркое сияние какого-то несчастного светила, превращая очередной мирок в зловещее ничто, горнило которого освещало нам путь тусклым багровым светом. Если бы не ведьмовские глаза, мы бы давно вступили в какую-нибудь хищную лужу.

Впрочем, до Рыбного Рынка можно было дойти, даже выколов себе глаза. Бедняга Капра с ее чувствительным носом была и вовсе вынуждена зажимать ноздри.

Под клеенчатыми крышами на прилавках беспорядочно валялись морепродукты, осьминоги, членистоногие, китовое мясо. Огромными батареями стояли баки с ворванью, скучающе жевали сушеную рыбу торговцы золотыми украшениями .

Я поднял одну руку вверх, оттопырив указательный палец. Не прошло и секунды, как передо мной появился мальчишка с лицом, облепленным морскими желудями.

- Вам, я вижу, помощь требуется, миста? Поднести чего, али сбегать куда?

- Эй, приятель, сообщишь кое-кому, что я пришел с визитом?

- Ага, миста, только оплата вперед!

- Держи, сорванец, - я перелил из маленького изящного фиала пару капель в подставленную им грязную бутылку с обмотанным веревкой горлышком.

- Эй, дядь. Еще накинь!

- Обойдешься, хулиган. Иди и передай кому надо, что Папа Мейсон хочет встретиться со Вспухшей Дамой. Выполнишь - получишь еще столько же!

Ловко шлепая босыми пятками по брусчатке, огибая особенно густые тени от палаток, пацаненок потерялся среди рыночных рядов.

Я как раз достал карманные часы, когда в бок мне вписался тяжелый деревянный ящик, мгновенно изгваздав пальто рыбьей чешуей. Я уже собрался было возмутиться, когда увидел обожженные кислотой пустые глазницы и торчащий из черепа металлический шип. Отойдя в сторону и подтянув за собой куртизанку, я освободил путь грузчику и его ноше — с рабами Владыки Озера смысла препираться не было. Принявшие его благословение теряли разум и волю, отправляясь навечно в Глубины Мертвых Снов.

Часы, которые я уронил, уже уползали куда-то под прилавок, когда я поймал за щупальце одно из отродий Клоачного Божества — хронометр мне был дорог, как память. Сутки стали бесконечными, когда времена Старого Хаоса закончились, так что доставал я его больше «для важности» - как до этого делал мой отец, и еще раньше — мой дед.

Дитя нечистот, хоть и казалось бессловесным, все же недовольно заверещало, когда я потянул за цепочку. Но стоило наклониться так, чтобы он разглядел, у кого ворует, как серые ложноножки бессильно разжались и уползли под прилавок — никто не смеет красть у потомка Кеции Мейсон.

Когда я, наконец, оторвался от жидкой слякоти, густо устилавшей брусчатку Рыболовного Квартала, передо мной уже стоял посыльный Вспухшей Дамы. Высокий субъект в широкополой шляпе молча нависал над нашей небольшой компанией. Все его родовые признаки были хирургически удалены, а глаза неистово вращались и дергались, лишенные связи с мозгом.

- Следуйте за мной, пожалуйста, - он по привычке выворачивал шею, пытаясь хоть на секунду сфокусировать на мне взгляд — слуги Вспухшей Дамы видели не глазами.

- Одну секунду, - ответил я. Пацаненок с морскими желудями уже стоял по правую руку от меня, подставляя бутылку. Я капнул обещанный объем из фиала и жестом отпустил мелюзгу.

Долговязый в шляпе шнырял между торговыми рядами, словно путая след, и мне приходилось все время оглядываться, чтобы нерасторопный Рабаль не отстал. Наконец, мы очутились в какой-то загаженной аллее, и сборщики податей с шипением устремились в нашу сторону, заставив Капру мелко задрожать. Я уже было полез во внутренний карман за следующим фиалом, но бандит с вращающимися глазами жестом меня остановил.

- Гости Вспухшей Дамы не платят за проход по ее улицам! - высокопарно изрек он и резко полоснул себе по запястью лезвием выкидного ножа. Темная в свете пожираемых звезд кровь крупными шлепками приземлилась на булыжники, и из тени вытянулись тонкие жгутики, жадно припав к образовавшейся луже. Раздались омерзительные сосущие звуки.

«Ее улицам! Надо же! Аппетиты этой старухи воистину неистощимы!» - думал я, спускаясь по сбитым ступеням вниз по аллее. В трущобах, где живут лишь бастарды, грязнокровки, отродья и вымирающие виды, Великие старались не показываться, оставляя в качестве своих наместниц ведьм. Рыболовным Кварталом правила Вспухшая Дама, чьи глаза свешивались с каждого светильника в квартале. Бутлегерство, оружие, наркотики, проституция — все здесь было в ее власти. Кроме дома Кеции Мейсон. Помню, когда-то она заявилась в заведение, растекаясь омерзительной тушей по красному ковру гостиной, в окружении незрячих помощников, что тащили паланкин, и угрожала, требовала, напирала и прельщала. Лишь моя родовая принадлежность позволила мне отбить свой маленький бизнес, а главное — не дать в обиду девочек, которых ведьма наверняка продала бы и самому Султану Демонов, предложи тот достойную цену. Нет уж, отверстиями моих кошечек распоряжаюсь только я, и мой бордель никогда не будет родильным домом или пиршественным столом для чистокровных!

Дом ведьмы оказался у самой границы Рыболовного Квартала, примыкающего к облюбованному паукоподобными обитателями снов мосту. Между зданиями висела предупреждающая растяжка — на паутине мотался на ветру кусок жести, исписанный символами Великих, которые никто, кроме ведьм прочесть не мог. Куда более понятным предостережением были болтавшиеся на полупрозрачных нитях высосанные, иссохшие до полной неузнаваемости трупы с раззявленными в беззвучном крике ртами — здесь заканчивалась территория грязнокровок.

Капра с ужасом в осьминожьих глазах рассматривала высохшие останки, пока наш провожатый открывал дверь. По выражению лица Рабаля понять что-либо было невозможно, скорее всего, он ничего ужасного и вовсе не заметил — потомки Властителя Глубин плохо видят на суше.

Наконец, бандит Вспухшей Дамы справился с дверью, разместив ее в проеме под верным углом, и та распахнулась, будто пасть гигантского кита, со свистом впуская в себя воздух. Внутри затхло воняло плесенью и нечистотами. Беспорядочное сплетение лестниц, существующих в разных пространствах туманило разум. Я дернул за ухо Капру, чтобы та не особенно глазела по сторонам — так недолго и с ума сойти. Лишь ведьмы и их слуги способны без вреда для себя обитать на пересечениях реальностей.

Стараясь смотреть только под ноги, мы проследовали по скрипучим ступенькам за нашим долговязым провожатым, освещавшим путь лампой, набитой ведьмовскими глазами.

Слуга сошел с лестницы и поманил нас за собой по пыльному коридору когда-то явно богато украшенного особняка.

В захламленной спальне на огромной кровати с прогнившим балдахином возлежала она. Из-за атрибутов могущества, которые поглотила, Вспухшая Дама уже давно была неспособна самостоятельно передвигаться. Все то, что отнимала у своих слуг и клиентов, она делала частью себя. Стоило моей трости коснуться трухлявых досок в спальне, как мириады глаз, растущие у нее на боку, повернулись в мою сторону.

- Я ждала тебя, торговец пороком, - трубно возвестила она.

- А ты бы не прочь поторговать и сама, не так ли? - лукаво заметил я, подтолкнув застывшую на пороге Капру, которая еле сдерживала рвотные позывы, глядя на изрешеченную отверстиями тушу среди затвердевших от засохшей слизи одеял.

- Пришел сдавать дела? Мудро-мудро, - скрипели голоса на разный лад, произносимые неисчислимыми ртами на горбу старухи.

- Думаю, ты будешь последней, кому я предложу перенять бизнес.

- Жаль-жаль, - ведьма, наконец, соизволила повернуться к нам лицом. Словно муха на куче дерьма, ее все еще человеческая голова возвышалась над хаотическим скоплением чужих органов и краденых тел, - Зря ты так противишься. Новая эпоха грядет. Ты не сможешь прятаться вечно в доме Кеции, уж поверь. Глашатай шепчет, что мир готовится принять нечто особенное, нечто новое...

- Он все время шепчет. И половину ты все равно толкуешь неверно.

- На этот раз все было по-другому. Он будто бы напуган. Почему-то просил передать это именно тебе, и есть у меня подозрение, что речь шла о твоей маленькой шлюшке, - прошипела ведьма и жеманно захихикала, точно флиртовала со мной.

- И что же? - за внешним безразличием я старался спрятать волнение, которое вызвало упоминание моей Малышки Евы. Значит ли это, что ее заприметил сам Ползучий Хаос?

- В доме неправильных углов, где сделал первый шаг султан, скрывалась дева без отца, что носит в чреве ураган, - монотонно зачитывала хозяйка Рыболовного Квартала, - Родится зверь, закроет дверь, вернется старый мир, зажжет он пламя в небесах, начнет кровавый пир…

- Звучит гадко, - резюмировал я.

- Такова судьба мира, сутенер! - разразилась старуха каркающим смехом. Ей вторили рты, слюнявыми дырами зияющие на влажных боках, - Шепот Глашатая всегда верен!

- Нам просто нужно спасти нашу подругу, - робко проблеяла Капра, по-своему все же наивная — с ведьмами нельзя общаться напрямую.

- Что это там за козочка? - хищно-ласково пропела Вспухшая Дама, - Выйди, покажись, красавица!

Длинная, усеянная черными отростками рука потянулась к куртизанке. Та стояла ни жива, ни мертва — точно дитя перед сборщиком податей. Узловатый палец намотал угол бордовой ткани, после чего резко дернул, и моя девочка предстала перед ведьмой в одном белье.

- Неужели ты одна из тысяч Младых? - жадно зашипела ведьма, - Воистину, Мейсон, ты находишь жемчужины. Что ты делаешь в наших грязных доках, дитя? Признайся, старый кот, ты ведь не приводил ее ко мне?

- Не приводил, и не собираюсь.

- Почему же? За матку дочери Козлоногой Матери я бы щедро заплатила!

- Она все делает под хвост, - соврал я, надеясь выдать шестерку за козырной туз. Гистерэктомию Капра провела себе сама, орудуя острыми когтями, прежде чем сбежать из Чернолесья.

- Вот как, - ведьма, кажется, теряла к нам интерес, - Так зачем ты пришел, Мейсон? Позлословить, похвастаться своими красотками?

- Нет, мадам, я здесь за помощью. Нужно найти одного аристократа. Кажется, он меня обокрал.

По ребрам Вспухшей Дамы прокатилась волна ухмылок, закончившаяся ядовитым смешком из ее собственного рта.

- И что ты сделаешь? Придешь к нему со своей рыбьей головой и постучишь в двери? Тебя ведь даже из квартала не выпустят!

- Оставь это мне. Один раз ты меня уже недооценила. Ты поможешь его найти?

- А что получу я? - я безошибочно отследил алчный взгляд торчащих тут и там из влажной плоти глаз — Капра ее явно заинтересовала.

- Я готов обменять на эту информацию свою лучшую «кошечку», - я властно подтолкнул вперед куртизанку, сдернув с нее портьеру окончательно, - Всю целиком, вместе с маткой. Можешь вынуть ее женские органы и отправить на улицу, можешь подарить ее Темному Глашатаю, мне все равно.

Капра не сопротивлялась, словно завороженная глядя на ведьму.

- Не бойся, дитя мое. Мы найдем тебе достойное применение. Сначала я научу тебя видеть, но не смотреть, - заскрипела ведьма.

- Нет, сначала ты скажешь, где этот аристократ.

Вынув банку с беловатой переливающейся кровью, я швырнул ее ведьме. Емкость поймала ранее не замеченная мной ручка под ее скулой — маленькая, видимо, детская.

- Здесь много. Он щедро заплатил, - завистливо заметила Вспухшая Дама.

Я обернулся — у входа в спальню стояли трое. Нехорошо. Я медленно принялся откручивать рукоять трости. Рабаль, заметив мои действия, положил ладонь на древко гарпуна.

- Не твое дело. Где его искать?

- Хм-м-м… Искать.

Запустив длинный, похожий на паучью лапу палец в банку, ведьма задумалась. Уровень крови в стекле понизился почти на дюйм, а палец продолжал пульсировать, всасывая драгоценное вещество.

- Но-но, хватит!

- Да, пожалуй… Его гнездо — ближайшее к нам, под первой аркой моста.

- Сосед, значит, - удовлетворенно хмыкнул я.

- Он сейчас возвращается с охоты. Сейчас он сыт, переваривание отнимает много сил. Если поторопишься - сможешь застать его врасплох, - задумчиво шамкала ведьма лоснящимися от жира губами, - У тебя есть шанс. Если будешь достаточно учтив.

- Шанс?

- Шанс вернуться, - Вспухшая Дама осклабилась, обнажив гнилые пеньки зубов, - Иди ко мне, милая. Теперь ты — часть семьи.

Девушка застыла в ступоре, словно не веря в мое предательство. Глупая козочка! Заметив ее страх, я легонько ущипнул покрытую блестящей шерстью ягодицу, загодя отодвинувшись в сторону. С чудовищной силой копыто ударило назад, отбросив одного из бандитов Вспухшей Дамы на лестницу. Его тело проломило деревянные перила и обрушилось вниз, в хаотичное переплетение балок и ступеней. Рабаль, весьма проворный, когда это требовалось, уже перерезал глотку долговязому в шляпе, что провожал нас к своей хозяйке.

- Предатель! Что ты вытворяешь! Черный Глашатай придет за тобой! - визжали многочисленные рты Вспухшей Дамы, - Все к спальне!

- Ты же не думала, старая дрянь, что я действительно расплачусь с тобой своей девочкой? - я медленно подходил к старухе, снимая рукоять трости с длинным тонким лезвием.

- Ты не посмеешь! - шипела она, пытаясь отползти от меня на кровати. Где-то за спиной звенел металл, рвалась плоть, лилась кровь и крякал от натуги Рабаль, отбиваясь от слепых бутлегеров, - Если убьешь меня - Чёрный Глашатай отдаст тебя на корм своим гончим!.

- Отдай фиал, пока я не отрезал тебе руку, - моя рапира уткнулась в широкий воротник из высохших кишок под оплывшим подбородком.

- Ты не посмеешь, - ее шипение сменилось булькающим хихиканьем, - Ты не посмеешь оставить без света целый квартал!

С влажным шлепаньем ведьмовские глаза светильников принялись гаснуть один за другим, погружая дом в темноту. Я с отчаянием успел взглянуть на отступающего под натиском ведьминых слуг Рабаля, на ужас в глазах Капры и на расплывающуюся ухмылку Вспухшей Дамы.

- Вот поэтому не стоит слишком полагаться на глаза!

Только острый слух позволил мне увернуться от топора, просвистевшего у меня над ухом. Ведьма булькала и кряхтела где-то прямо передо мной, от дверного проема неслись стоны раненых. Густая темнота не позволяла сориентироваться, меняя местами верх и низ, право и лево, я бессмысленно топтался на месте, оглушаемый какофонией боя. Мысленно я успел попрощаться с жизнью — в голове встали образы моих «кошечек», что, плача, поливают кровью скелетик Дженкина.

Вдруг раздался оглушительный треск, будто кто-то проломил доску. В комнату проник слабый багровый свет погибающих в пасти Султана Демонов звезд, высветив омерзительную тушу на постели, Рабаля, крутившего над головой крюк-кошку на веревке, и мою козлоногую куртизаночку, продолжавшую новыми ударами копыт расширять отверстие в стене — наш путь к свободе.

- Это мое! - взмахнув рапирой, я направил остро заточенное лезвие вглубь скопления кишок у карги на груди, туда, где она прятала длиннопалую черную руку с фиалом из моего холодильника.

Оглушительный визг разрывал барабанные перепонки, пока мы, один за другим, выпрыгивали из дыры, пробитой Капрой. Расстояние всего в два этажа — не так высоко. Мне удалось соскользнуть по водосточной трубе, куртизанка спрыгнула сразу на мостовую, приземлившись на свои сильные ноги, следом с громким шлепком вывалился Рабаль, тяжело приложившись всем телом о брусчатку.

Вскочив на ноги, я принял защитную стойку, ожидая нападения, но оно не последовало. Слуги Вспухшей Дамы тупо толпились в проеме, оставленном копытами Капры, дергая головами. Будто некая неведомая сила останавливала подслеповатых бандитов, и те могли лишь выкрикивать нам вслед бессвязные угрозы, беспорядочно вращая незакрепленными глазными яблоками.

- Почему они не спускаются ? - настороженно спросила Капра.

- Это чужая территория, детка. Мы покинули квартал. Теперь мы в зоне отчуждения, - понизив тон, объяснил я. До моста оставалось не более полумили - было бы глупо привлечь стражей границы сейчас.

***

Продолжение следует...

Автор — German Shenderov

Artwork by Bloodborne (c)

#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov

Из гостиной раздались крики, как раз когда я пересчитывал недельную выручку . Неохотно я встал из-за массивного дубового стола, пригнув голову — так, чтобы не стукнуться о слишком низкий потолок мансарды, убедился, что халат плотно запахнут. С досадой я оглянулся на аккуратные шеренги баночек, занимавшие всю рабочую поверхность. Если в ближайшие полчаса не закончу с бухгалтерией - все полтора галлона рискуют пропасть , а остатками потом не расплатишься даже с мусорщиками. Прежде чем покинуть кабинет, я прихватил трость и распахнул окно - с моря дул холодный ветер: дополнительная страховка на случай, если придется задержаться внизу.

Старая лестница недовольно скрипела, через некоторые ступеньки приходилось перешагивать - я слишком хорошо знал эту прогнившую развалюху, которая теперь называлась "Заведением Мадам Кеции". Странным образом, у гостей больше доверия к публичному дому, если им управляет женщина. Своему лупанарию я присвоил имя покойной прапрабабки по человеческой линии. В конце концов, "Заведение Папы Мейсона" не настраивает на игривый лад.

Когда я, наконец, обнаружил источник криков, Рабаль уже был тут как тут. Немой телохранитель, повидавший всякого, в непонятных ситуациях откровенно терялся и начинал глупо шлепать губами и пучить зенки, прямо как сейчас.

Тусклый свет ведьмовских глаз, задрапированных красной тканью создающий необходимый для заведений подобного рода интимный полумрак, не позволил сходу разглядеть, в чем заключалась причина шума. Когда же глаза зрение попривыкло к полутьме, я, отбросив в сторону сделанную на заказ трость, бухнулся на одно колено перед неведомо как оказавшимся в нашем загаженном гетто чистокровным. Выдержав предписанную этикетом паузу, я дружелюбно развел руки в стороны и двинулся к гостю.

- Мы глубоко польщены вашим визитом, достопочтенный! Я вижу, возникло недопонимание с одной из моих кошечек? - покуда я расшаркивался перед напыщенным уродцем, взгляд мой выискивал виновницу препирательств. Ну, конечно, как всегда - Малышка Ева, самая прекрасная и самая капризная жемчужина моей коллекции. Стоя в кружевном белом пеньюаре, она с брезгливостью и злобой сверлила глазами клиента, надув пухлые губки и растерянно поглаживая живот.

- Папа Мейсон, пожалуйста! - обратилась она жалобно, заметив мое появление.

Даже беременная, она была во много раз привлекательнее других девочек. Было что-то удивительно сексуальное в том, что прямо под набухшей грудью зрело живое доказательство того, что эту женщину кто-то трахнул. Кто отец ребенка я даже не предполагал – девушка уже попала к нам такой, и теперь регулярно устраивала истерики, стоило клиенту оказаться хоть немного не в ее вкусе. Конечно, любой хозяин публичного дома уже давно выставил бы сучку на мороз, к хищным теням, но - хоть я и признавал это с неохотой - Малышка Ева была прежде всего моей любимой игрушкой.

- Пожалуйста! Папа, неужели я обязана...

- С глаз долой! - одними губами произнес я, не переставая широко улыбаться.

- О, Великий, мне ужасно неловко, но, к сожалению, Малышке Еве нездоровится - это все из-за беременности, полагаю, - я врал напропалую, прекрасно зная, что дело тут вовсе не в ее состоянии, а в некой ненависти и даже презрении по отношению к чистокровным, - Уверяю, когда девушка разрешится от бремени, что по моим расчетам произойдет не позже конца недели, то будет готова обслужить вас, а вы получите немалую скидку.

Гостя моя речь не впечатлила. Возмущенно замахав конечностями, он что-то заверещал на высшем наречии, так что я не понял ни слова. Усеянная гроздьями глаз голова недовольно затряслась, когда он заметил, как я стыдливо развожу руками, как бы показывая свою невежественность и необразованность. В Рыболовном Квартале совсем немногие знали язык Великих.

Раздраженно пощелкав хелицерами, потомок древнего рода выпустил из ротового отверстия длинный тонкий хоботок, который медленно двинулся ко мне. Памятуя о возможных последствиях подобного общения, я застыл и задержал дыхание, чтобы тот вошел ровно в зрачок и не повредил глаз.

"У вас в сознании точно такая же выгребная яма, как и на улицах. Терпеть не могу грязнокровок. А теперь назови хоть одну причину, почему бы мне не вскипятить тебе мозги прямо сейчас!" - мысль сразу оформилась в моей голове, заложенная туда чуждым разумом.

- Если позволите...

"Не разговаривай! Думай! Здесь и так слишком громко!" - крупные, забившие сознание слова заставили меня на секунду забыть, что я вообще собирался сказать.

"Если позволите, о великий потомок Ткущего Мост, я желаю прежде выразить почтение вашему священному роду, да не истончатся нити его! Мне очень жаль, что наш дом не может предоставить вам..."

"Ради этой девки я спустился в ваш гадюшник!" - мысли аристократа вышибали мой разум полностью, превращая меня в немого слушателя, - "Если то, что о ней говорят - правда - то я хочу овладеть ею, и я плачу чистой кровью"

" Я не знаю, что за слухи о Еве ходят среди Великих, но уверяю вас, она - обыкновенная бродяжка, которую я приютил по своей душевной доброте!"

"В таком случае, я утратил интерес к вашему заведению!" - последняя мысль казалась разочарованной. Я уже почувствовал, как жгутик медленно вытягивается наружу, когда воскликнул - одновременно вербально и ментально, боясь упустить ценного клиента.

- Постойте же! - я спохватился и захлопнул рот, зажав его для надежности ладонью, - "Вы проделали такой путь, спустились к нам с Моста-над-Бездной, чтобы уйти разочарованным? Нет, такого я допустить никак не могу!"

Я сухо щелкнул пальцами, и Мерипода, оторвавшись от воняющего тиной рыбака, развалившегося на бархатном диване, в мгновение ока соскользнула с ложа и шмыгнула к гостю, прижавшись к тому всем телом. Сородич Рабаля уже успел стащить с девушки платье, так что та осталась в одних чулках, и теперь можно было разглядеть ее родовые признаки - ряд тонких педипальп, начинающийся меж подтянутых грудей и теряющийся в густых лобковых волосах.

"Мерипода, конечно, не снискала славы в высших кругах, но, уверяю, ее умения поразят вас своей изысканностью!"

Опытная куртизанка не теряла времени даром, заключив гостя в объятия, а из ее промежности вытянулись изящные паучьи лапы и принялись нежно разминать его копулятивный мешок. Мембраны на голове аристократа тихонько зашуршали, что у потомков Ткущего Мост являлось признаком возбуждения - когда держишь бордель, полезно знать биологические особенности клиентов.

Гость, видимо, сочтя меня недостойным ответа, все же принял подачку и, продолжая раздраженно пощелкивать, удалился в будуар Мериподы.

Продано! Но Еве придется отработать свою истерику. Приказав ей зайти через час ко мне, я удалился обратно в кабинет пересчитывать выручку.

***

Малышка Ева знала свое дело на отлично. Ноги у меня все еще тряслись от приятной истомы, когда она вставала с колен, кокетливо вытирая рот. Откинувшись на кресле, я сквозь приопущенные веки благодушно рассматривал диковинную девушку. Готов спорить, она сбежала от какого-нибудь извращенца-аристократа из Великого Города сюда, в трущобы, опасаясь мести чистокровных. Было в ней нечто особенное. Может быть то, что в отличие от остальных женщин из Рыболовного Квартала, Ева не обращалась к ведьмам за той чудовищной хирургией, что не давала аристократам оплодотворять грязнокровок - такая беременность нередко стоила роженицам рассудка.

Пока Ева вытирала моим шелковым платком полную, бледную с голубыми прожилками вен грудь, я привычно рассматривал ее изящную фигурку, гадая, к чьему роду она все-таки принадлежит. Разумеется, Ева происходила от людей, как и все грязнокровки, в этом сомнений не было, но видимых родовых признаков Великих я найти не мог. Кто она? Дочь Властителя Глубин? Да, у нее большие глаза, но не такие выпученные, как у Рабаля, а рот горячий и тесный. Потомок Черного Глашатая? Нет, таких светлокожих среди них не бывает. Может быть, ее родословная ведет к некрофагам? Что же, возможно, тем более, учитывая ее любовь к свежему мясу.

- Что с тобой не так, детка? - завел я старую шарманку исключительно для проформы, чтобы не думала, что она здесь на особых правах, - Почему, стоит прийти кому-то хоть немного близкому к Великим, как ты превращаешься из ласковой кошечки в злобную фурию?

- Не знаю, Папочка. Просто, когда я представляю, как они тычат внутрь меня своими яйцекладами… - Ева изобразила рвоту, - Ты ведь знаешь, аристократы часто… увлекаются. Боюсь, они могут навредить ребенку.

- Ты уже решила, что будешь с ним делать?

- Не знаю...

- Ну, в борделе мы младенца растить точно не будем, - хохотнул я, - Если хочешь, я найду для него достойный приют и даже приплачу, чтобы его как следует кормили и воспитывали. Сможешь видеться с ним, когда захочешь. Но только если останешься у меня.

- А ты веришь, что раньше все было по-другому? - вдруг спросила Ева, словно и не слышала меня, - Что мы возделывали землю, расплачивались металлом, а не кровью?

- Кто это "мы"? - хоть я и привык к ее фантазиям, они все же каждый раз вызывали недоумение. Странная она, эта Малышка Ева.

- Ну, все мы. Не аристократы. Там, где я жила раньше есть легенда, - куртизанка мечтательно смотрела куда-то в потолок, поглаживая живот, - В ней говорится, что в чернейший день из глубин возникнет Зверь, с кровью столь грязной, что содрогнутся боги и захлопнутся пасти Султана Демонов. Возгорится яркое пламя и поглотит тех, кто правит, а Зверь с грязной кровью станет отцом тем, кого уничтожили и изгнали…

- Что за бред? - я помотал головой, - Понаберешься всяких россказней в подворотнях, потом работать нормально не можешь. Иди к себе! И смотри, чтоб завтра без фокусов, пусть придет хоть сам Великий Снящий!

Что ни говори, а расслаблять Малышка Ева умела. Стоило двери за ней захлопнуться, как мои веки принялись слипаться. Бросив недокуренную трубку на стол, я накрыл светильник из ведьминых глаз плотной черной тканью, еще раз проверил, работает ли холодильник с выручкой, плотно ли прилегает бак с ворванью, и улегся на тахте в кабинете.

Спалось плохо. Владыка Снов слал мне неспокойные видения, которые я сколько ни пытался - не мог расшифровать. Огромного величественного кита на моих глазах заживо пожирали черви. Глубоко в пустыне рассыпались в прах циклопические пирамиды, издыхал в агонии каменный безликий сфинкс. Привычное светило сгорало, заменяемое ослепительно-ярким злобным оранжевым глазом без радужки и зрачка, выжигающим благословенные тени.

***

- Папа! Папочка! Вставай, скорее!

Я просыпаюсь и вздрагиваю. От взгляда горизонтальных, как у осьминога, зрачков Капры мне всегда не по себе, никак не привыкну. Убедившись, что я проснулся, она нервно облизала нос и отошла от тахты, неловко постукивая копытами по половицам. Приподнявшись на подушке, я ощущаю неприятную тревожность. Произошло что-то плохое.

Передо мной стояли все мои подопечные. На лице Рабаля отсутствовали любые эмоции, но беспрестанно шевелящиеся жабры выдавали волнение. Гроздья глаз на теле Лавинии взволнованно моргали; Релей встала слишком близко к вешалке, и щупальца на ее голове принялись оплетать деревянную конструкцию, будто ища опоры; извивалась кольцами, шелестя чешуей, ревнивая Йита, будто радуясь чему-то. Я сонно переводил взгляд с одной на другую, пока не осознал, что не вижу своей любимицы.

- Малышка Ева пропала, Папа Мейсон, - развела покрытые черной шерстью руки Капра, старшая из девочек, словно извиняясь за произошедшее.

- Как пропала? - я потряс головой, сгоняя остатки сна.

- Мы стучались в ее комнату, чтобы спускалась на завтрак. Думали, ей плохо, а когда зашли... - рогатая куртизанка опустила взгляд.

- Нет-нет-нет, не может быть! - я вскочил с тахты, прихватил ведьмовской светильник и спустился на этаж, где жили девочки. Дверь в комнату Евы была распахнута.

К ней я заходил нечасто - Малышка предпочитала приходить ко мне сама, ревностно охраняя свое личное пространство. Комната без нее казалась пустоватой. Белье на кровати измято и скомкано - значит, вчера она все же ложилась. Немногочисленный скарб - несколько старых платьев, осколок зеркала в оправе, инкрустированный изумрудами гребень - все осталось здесь. Открытое окно впускало в комнату холодный ветер, развевающий рваные занавески и приносящий с собой тошнотворный запах с Рыбного рынка. Мою Малышку похитили.

- Долбаный аристократ! - прорычал я, озаренный такой простой и одновременно безнадежной догадкой, - Мерипода!

- Да, папочка? - девушка взволнованно перебирала педипальпами - знала, что злить меня не стоит.

- Этот чистокровный, долго он пробыл у тебя? - я угрожающе потянул полу халата в сторону, и Мерипода заслонила лицо руками, точно защищаясь от удара.

- Не больше четверти часа! - застрекотала она, пытаясь поскорее избавиться от моего навязчивого внимания, - Ты же знаешь, я умею быстро! Залил меня всю ихором, расплатился с Рабалем и ушел.

- Рабаль? - мое внимание переключилось на очередной плод нечестивого союза. Бастард Властителя Глубин тупо покивал и издал гортанный звук. В подтверждение сказанного, он ткнул пальцем на лестницу, ведущую в гостиную.

В холодильнике, над которым поблескивал иглами тронутый ржавчиной терминал оплаты, я с легкостью отыскал ампулу с кровью потомка Ткущего Мост - бледная жижа лениво клубилась в стекле. Мысленно я возблагодарил Пасть Бездны - к счастью, аристократ, вопреки обыкновению, расплатился собственными жизненными соками. А значит, теперь его можно найти.

- Девочки, сегодня у вас выходной, - проговорил я, вынимая ампулу. Плевать и на доход, и на иерархию. Никто не смеет похищать моих малышек, будь-то хоть сам Черный Глашатай, - Отдохните, приведите себя в порядок. Если я не найду Малышку Еву - работы у вас прибавится. Рабаля я забираю с собой, так что на улицу носа не высовывайте и никому не открывать двери, даже мусорщикам!

- Папа, а так ли нужна нам эта Ева? - со спины неожиданно подползла Йита и, оплетая вокруг меня свое сквамозное тело, зашипела на ухо, щекоча язычком, - Стоит ли себя подвергать опасности ради этой фифы? Она не зарабатывает и половины того, что приносит тебе каждая из нас-с-с...

- А если бы пропала ты? Или вон, Капра, которой ты плачешься в жилетку после каждого более-менее чистокровного гостя? Ты бы тоже посоветовала никуда не ходить? - отвечал я, сбрасывая с себя тугие кольца чешуйчатой ревнивицы, - Тебя бы устроило, если бы какой-нибудь чистокровный ублюдок набил тебе брюхо своим семенем, и чтобы его дитя разорвало тебя изнутри, предварительно сведя с ума?

- Но мы ведь все продали свои женские органы Вспухшей Даме ,в нас можно кончать сколько угодно, куда угодно, сколько заблагорассудится, - с другой стороны подошла обычно молчаливая Гастия из племени мусорщиков, и я отшатнулся - все дочери Князя Клоак пахли совершенно невыносимо. Когда я брал ее на работу, то надеялся, что мне удастся привыкнуть к вечному смраду выгребной ямы, издаваемому ее серым склизким телом, но меня все еще передергивало от одного ее присутствия. Не глядя, я сделал шаг назад и оказался в мягких и податливых объятиях Шоуи, которая тут же принялась меня обволакивать.

- Текели-ли, - жалобно пропела она.

Девочкам было страшно. Видя мой гнев, они не предполагали ничего хорошего. Наверняка уже представили, как давешний аристократ наполняет мое тело желудочным соком, прежде чем подать на праздничный стол - у детей Ткущего Мост преимущественно наружное пищеварение. Но и бандиты Вспухшей Дамы не зря обходили мое заведение стороной - не будь я потомком самой Кеции Мейсон!

- Так, успокоились! - я не без труда выбрался из черной массы, которая с печальным чмоканьем все же меня отпустила, - Сейчас!

Из-за картины, на которой игриво изображалось сношение Великого с грязнокровкой, я вынул небольшую деревянную шкатулку. Открыв ее, я продемонстрировал маленький крысиный скелетик с человеческим черепом - реликт Старого Хаоса, верный фамильяр Мейсонов.

- Если меня долго не будет - напоите его кровью. Дженкин позаботится о вас, - я протянул коробочку Капре - ей я доверял больше других.

- Если позволите, я пойду с вами, Папа, - проблеяла она, осторожно оттолкнув шкатулку когтистыми пальцами, - Мне доводилось участвовать в ритуалах Козлоногой, я немного знакома с нравами аристократов.

- Зачем тебе это? - недоуменно произнес я, ставя гробик Дженкина на холодильник, - Ты не обязана.

- Но я хочу. Ева была добра ко мне, распутывала колтуны в шерсти и не ругалась, когда я жевала ее книги, - смущенно объяснила Капра.

- Хорошо. Но ты сама знаешь, чем это...

- Я знаю, Папа. Именно поэтому хочу пойти - без вас мы пропадем, - сказала куртизанка и осторожно попробовала воздух на вкус, вытянув свой язык-лопату.

- Тогда прикройся. Шесть грудей хороши в борделе, но не на улицах Рыболовного Квартала. Рабаль, принеси костюм и трость!

***

Продолжение следует...

Автор — German Shenderov

Artwork by FFG

#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov