Вещий сон⁠⁠

В день, когда я расстался с девушкой, Настей Ш., которую у меня увёл француз, мне приснился сон. Мы с мамой едем в стареньком Икарусе по Белграду. Точно могу сказать, что это был именно Белград, хоть я там никогда и не был. Мы ехали по окраине сербской столицы, рельеф тут был холмистый, по улице, уходящей вниз. На зелёной, украшенной обрезанными деревьями улице были трамвайные рельсы, как в Сан-Франциско, здания были в основном одноэтажные и старые, с черепичной крышей. В них были ресторанчики и кафе на улицах с плетёной мебелью. Люди сидели в них и пили красное вино, закусывая блюдами местной кухни. Мужчины в бизнес-костюме что-то обсуждали и курили албанские сигары. Погода была пасмурная, недавно прошёл дождь, а вокруг луж был уже успевший подсохнуть асфальт. Автобус подъехал к спуску, откуда на горизонте виднелись холмы, под которыми была река (возможно, Дунай, если это и вправду Белград был), от неё к перекрёстку, на котором стоял наш автобус, простирался пейзаж окраин города: частные дома небольшой этажности, среди которых тут и там вылезали бетонные многоэтажки эпохи социализма и фабричные здания с трубами. Перекрёсток, что перед нами, был в форме латинской буквы Y. Справа был спуск вниз, слева - дорога, которая вела куда-то вдаль, к Дунаю и холмам. На торце перекрёстка была остановка и какой-то ларёк с сигаретами и сладостями. Автобус свернул налево, потом встал на красный свет перед светофором. Из окон я увидел невероятной красоты девушку, переходящую дорогу. Белокурая, светловолосая и голубоглазая. Такая, какой нацисты рисовали белую арийскую девушку. Нет, её сложно было описать. Она не похожа была ни на кого другого на Земле. Даже с Настей Ш., которую я считал эталоном красоты и продолжаю считать таковой даже после нашего расставания, она не сравнилась бы, единственное, что в ней было похоже на Настю - это одежда, в которую моя бывшая была одета на том фото, сделанном в Берлине на смотровой вышке. Она была одета в коричневое платье самой современной моды, которое подчёкивало её совершенную фигуру. Но не оно, разумеется, было главным. Она сама по себе была идеальной и совершенной, без недостатков. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. Она переходила дорогу, потом опять встала на светофор, когда наш автобус проезжал мимо неё. Она посмотрела на меня, парня, который пялился на неё, прижавшись к стеклу автобуса, и от её взгляда по моему лицу расплылась улыбка. Она улыбнулась мне в ответ и даже помахала. Вспомнилась мне песня Олега Газманова про парня, который на вокзале влюбился с первого взгляда в девушку с чёрными глазами. Я, также как и герой этой песни, был восхищён такой красотой и жалел, что не имею возможности познакомится с ней. Думаю, если бы это было возможно, я бы заговорил с ней по-русски или украински, она бы поняла меня без перевода, ведь сербы очень близки к нам, и страны наши близки тоже. Я, как и песенный герой Газманова, осознавал, что сейчас автобус уедет - и всё, мы вряд ли когда-нибудь увидемся. Я вскочил, побежал в самый зад автобуса, посмотреть на неё в последний раз. Она уже перешла дорогу, и издали выглядела как самая обычная девушка, я бы ни за что бы не подумал со спины, что она такой красоты. Потом она исчезла в толпе. Я долго обдумывал увиденное - как во сне, в котором мы ехали по Сербии через какую-то степь, так и наяву. Во сне я утешал себя мыслями, что с иностранкой дружить - малоперспективное занятие, и тем, что эта девушка наверняка уже замужем или встречаеся с парнем. Потом я очнулся. Стояло хмурое одесское утро, точно как в том же сне... Когда мне было 13 лет, мне уже тогда приснилась Настя Ш., в таком же вещем сне, в котором мы были во Львове. Я был влюблён в этот образ, а встретив Настю - полюбил и её саму, и даже расставшись, люблю её. Всё ещё. Что самое удивительное, мы ездили с Настей во Львов, и там сбылось всё почти точно также, как и во сне. Может быть, после расставания я увидел своё будущее? На всякий случай запомню этот пост.