Моя маленькая каторжанка...⁠⁠

Её я взяла из контактного зоопарка, в паспорте было указано имя "А-Полина", но мне сказали, что её называли Сосиска. Как мне сказали, всех хорьков называли "Сосиска".
Она была не такая. Упитанная, мягонькая, ласковая: "Ласкуша", больше всего ей подходило имя Ласкуша. Она была мягкая, ласковая, какая-то женственная.
Приехав домой она быстро освоилась. В её распоряжении был не маленький вольерчик: 60*60, а вся квартира.
Нами было принято решение не ограничивать её в передвижении, так как она не пакостила, не грызла вещи, не прыгала куда не нужно.
Она была очень тактичная, у неё было её хорячее любопытство, но такое мягкое и не навящевое,что я её всегда сравнивала с пожилой леди, на столько она была тактичной.

С вторым хорьком она так и не подружилась, у них была "холодная война", но иногда она его так гоняла: бежит за ним, кричит, подняв и распушив свой хвост-коротыш. Это выглядело так, как будто внук - наркоман пытается отжать у бабушки пенсию, а она за неё борется до последнего. Так они и жили, у каждого своё, каждому по своему.

Я всегда удивлялась её стойкости, спокойствию и пофигизму. Она не обращала внимание на громкие звуки, спала так, что из пушки фиг разбудишь. И всегда так, как будто всё время спала на перине)))

Её походка: обычно хорьки косолапят, но наша бабухен-Плюхен передвигалась маленькими шажочками, я раньше сравнивала её с восточной принцессой в шароварах, но потом как-то я прочитала исторический факт.
История была про каторжан, им одевали на ноги кандалы с цепью, цепь была не большая. После каторги таких людей было видно сразу, у них появлялась "семенящая" походка, которая была с ними до конца жизни.
У Луши она была именно такая, видимо долгая жизнь в маленьком вольере дала о себе знать...
И ещё, когда она кушала, она это делала "взахлёб", она ела с такой жадностью, как последний раз, так раньше ели те, кто освобождался из тюрьмы после очень долгого срока.

Она ни разу ни кого не укусила, она не любила сидеть на руках, не очень любила, когда ее брали, но ни разу не высказала недовольство, просто тактично делала вид, что у неё срочные хорячие дела и удалялась. Её очень любили дети, кто бы не пришёл к нам, обязательно её гладили, она разрешала это делать, но потом уходила за холодильник, чтобы её не беспокоили (это был наш маленький с ней секрет).
Ещё была одна особенность: спать она сразу выбрала в тазике, тазик перемещался по квартире в зависимости от сезона года, но это всегда был тазик. Она спала в одеялке или пледике, я не знаю как она это делала, но она умела укрываться, мордочка снаружи, а тельце под одеялом.

А ещё она была "хышник", да, настоящий лесной хищник. Был случай, решила побаловать Ориджинал Ба и второго хорька суточным цыплёнком. Это просто надо было видеть! Мягонькая, тактичная бабушка схватила безжизненное тельце, взяла его за голову и не прошло и пяти минут: от цыплёнка осталась нога, которая тоже довольно быстро скрылась во рту. А вот второй хорёк, так и не понял что это такое, перекладывал из чашки на полку и обратно, а в итоге не стал есть.

Так она и "ушла", вечером попрощалась с нами, вышла, кушать не стала, как будто ждала, что мы придём, чтобы всех увидеть. Уснула в своём тазике под одеялком и навсегда закрыла свои глазки - бусинки. Ушла под утро... Во сне.
Прощай моя бабуля. Мягких облачков тебе моя маленькая каторжанка...